ашей
решимости и энтузиазма. Несмотря на дни утомительной работы под убийственным
солнцем, большую часть вечеров мы проводили над картой  фундаментов  города.
Путем догадок, дедукции и исключений мы  пытались  определить,  где  древние
разместили свое  кладбище.  К  этому  времени  я  очень  привязался  к  Ралу
Дэвидсону и видел в  этом  рослом  нескладном  неутомимом  юноше  одного  из
будущих гигантов нашей профессии. Как только раскопки закончатся,  его  ждет
постоянная должность в нашем Институте, я позабочусь об этом.
   В противоположность нашему отсутствию результатов, Элдридж  Гамильтон,  с
помощью Салли и Лесли, пожинал богатый урожай свитков. Каждый вечер я  около
часа проводил в прохладном хранилище вместе с ними, рассматривая  результаты
дня. Постоянно увеличивалась  стопка  отпечатанных  листов,  их  поля  густо
покрывали  примечания  и  записи,  сделанные  неаккуратным  мелким  почерком
Элдриджа.
   Пришло Рождество, и мы сидели под луной, большой, как серебряный гонг,  и
обменивались подарками и поздравлениями. Я спел им "Белое Рождество" в стиле
Бинга Кросби, хотя даже ночью температура достигала двадцати пяти  градусов.
Потом мы с Элдриджем дуэтом  исполнили  "Звон  колоколов".  Элдридж  позабыл
слова, все, кроме звона. Великий звонарь он был, наш Элдридж, особенно после
десяти больших порций джина. Он все еще весело  звонил,  когда  мы  с  Ралом
оттащили его в постель.
   В начале нового года у нас случилось то, что  можно  назвать  королевским
визитом. Хилари Стервесант наконец убедила Лорена показать ей раскопки.  Нам
пришлось неделю готовиться к приему всей семьи. Хилари должна была  привезти
с собой старших детей, и я был вне себя от перспективы получить  всех  своих
любимых женщин в Лунном городе. Оставив Рала заниматься поисками в холмах, я
занялся организацией,  подготовкой,  проверкой,  поисками  в  наших  запасах
кока-колы  и  шоколада.  Это  необходимые  условия  для  того,  чтобы  Бобби
Стервесант могла примириться с жизнью.
   Они прибыли как раз вовремя для ланча из холодного мяса и салата, который
я готовил лично, и немедленно положение стало ухудшаться. Салли  Бенейтор  к
ланчу не явилась, она прислала записку, что у нее болит голова и  она  будет
лежать дома. Однако я заметил, как она с  полотенцем  и  купальным  костюмом
направилась к изумрудному бассейну.
   Элдридж Гамильтон и Лорен Стервесант бросили друг на друга один взгляд  и
тут же вспомнили свою последнюю встречу. Они вели себя враждебно,  как  пара
оленей-самцов в период случки. Я вспомнил, как  Элдридж  хвастался,  что  он
отшил Лорена. Они тут же стали обмениваться оскорбительными  замечаниями,  я
изо всех сил старался предотвратить  драку,  и  когда  Элдридж  заговорил  о
людях, у которых "больше  денег,  чем  достоинства  и  здравого  смысла",  я
подумал, что потеряю своего специалиста по древним рукописям.
   И как будто этого недостаточно, стало ясно, что Лорен и Хилари  находятся
в состоянии семейной ссоры, что делало для них невозможным обращаться друг к
другу непосредственно. Вся коммуникация совершалась через  посредство  Бобби
Стервесант и предварялась ремарками типа:
   "Пожалуйста, скажи маме..." или "Если твой папа хочет..."
   Хилари за едой не снимала темных очков, и я решил, что ее глаза сохраняют
следы недавнего плача. Она молчала и держалась отчужденно, так же вели  себя
Рал и Лесли. Их  охватило  смущение  в  присутствии  Стервесантов,  и  когда
Элдридж и Лорен заключили дымящееся перемирие, говорить  приходилось  только
нам двоим: мне и Бобби Стервесант.
   Бобби  тут  же  воспользовалась   временным   отсутствием   родительского
присмотра, чтобы стать совершенно невыносимой маленькой ведьмой.  Все  время
она либо бесстыдно кокетничала,  либо  дерзила  матери.  Я  с  удовольствием
разложил бы ее на коленях и высек.
   Сразу после бесконечной еды Элдридж удалился  в  свое  хранилище,  Рал  и
Лесли извинились и сбежали. Лорен попросил у меня ключи от лендровера,  и  я
видел, как он, прихватив с собой дробовик, уехал на север, оставив Хилари  и
детей мне. Я повел Хилари в музей нашего города, и  скоро  она  забыла  свои
несчастья, очарованная нашей выставкой.
   Я тщательно очистил  и  отполировал  большой  боевой  топор.  Он  блестел
серебром,  золотом  и  слоновой  костью,  и   мы   восхитились   мастерством
изготовившего его оружейника, прежде чем перейти в хранилище свитков.
   Салли была слишком занята, чтобы разговаривать с нами.  Когда  мы  вошли,
она даже не подняла головы, но Хилари обратила свои мягкие чары на  Элдриджа
Гамильтона, и он не смог устоять. Когда мы час спустя ушли оттуда, у  Хилари
был еще один преданный поклонник.
   Потом мы пошли в пещеру  и  сидели  у  изумрудного  бассейна,  пока  дети
плескались и визжали в прохладной зеленой  воде.  Мы  говорили,  как  старые
добрые друзья, но прошло довольно много времени, прежде чем Хилари  решилась
упомянуть то, что ее тревожило.
   - Бен, вы не заметили в нем отличий? - Старый вопрос несчастных женщин, и
я дал тоже старый уклончивый ответ:
   - Он так много работает, Хил. - И она за него ухватилась.
   - Да, он целые месяцы занимается этим проектом  с  отелями.  Строит  цепь
роскошных  туристических  отелей  на  островах  Индийского  океана,  Коморы,
Сейшелы, Мадагаскар - целых десять отелей. Он истощает себя.
   Когда мы уже в полутьме возвращались к домам, она неожиданно сказала:
   "Бен, может, у него есть другая женщина?"
   Я удивился. "Боже, Хил. Что вас заставляет так думать?"
   - Не знаю. Вероятно, ничего. Просто... - она замолкла и вздохнула.
   - Где он найдет лучше, чем сейчас? - негромко спросил я, и она взяла меня
за руку и пожала.
   - Мой дорогой Бен. Что бы я делала без вас?
   Когда я пошел к Бобби, чтобы поцеловать ее на ночь, я сказал, что я думаю
о ее поведении за ланчем, она немного посопела и сказала, что извиняется. Мы
поцеловались, обнялись и решили,  что  по-прежнему  любим  друг  друга.  Она
уснула, прежде чем я успел выключить свет, и я с ужасом в сердце  отправился
в гостиную для повторения кошмаров ланча.
   На пороге я  удивленно  замигал.  Лорен,  Элдридж  и  Салли  оживленно  и
дружески разговаривали над  текстами  перевода,  а  Рал  и  Лесли  не  менее
оживленно обсуждали с Хилари планы своего брака. Преобразование волшебное  и
удивительное. Я с облегчением направился к бутылке Глен Грант и  налил  себе
средней величины порцию.
   - Мне тоже одну, - ко мне подошла Салли. Никаких признаков головной боли.
Рот - резкая лихорадочная полоска яркой помады,  шелковое  платье  оставляет
обнаженными загорелую спину и плечи. Волосы высоко причесаны. Я подумал, что
редко видел ее такой красивой.
   Я налил ей, и мы присоединились к обсуждению текстов. В противоположность
своему прежнему настроению Лорен был совершенно очарователен, и даже Элдридж
не устоял перед ним.
   - Профессор Гамильтон проделал великолепную  работу,  Бен,  приветствовал
меня Лорен. - Поздравляю тебя: ты прекрасно  подбираешь  коллег.  -  Элдридж
скромно прихорашивался.
   - Но есть дело, которое  нельзя  откладывать  дальше,  Бен,  -  продолжал
Лорен. - Скоро придется оповещать об открытии. Мы не  можем  больше  держать
его в тайне.
   - Знаю, - согласился я.
   - Ты уже думал об этом?
   - Ну, раз уж зашел разговор... - я колебался. Не хотелось вводить  Лорена
в расходы. - Я подумывал о чем-нибудь значительном.
   - Да - подбодрил меня Лорен.
   - Ну, может, Королевское  Географическое  общество  проведет  специальный
симпозиум, посвященный древней истории Африки. Элдридж член совета Общества,
я уверен, он смог бы договориться.
   Мы взглянули на него, и он кивнул.
   - Если бы Стервесант Интернациональ оплатила бы  расходы  участников,  их
перелет в Лондон и проживание там или хотя бы часть расходов...
   Лорен откинул голову и искренне рассмеялся. "Ах ты хитрый сукин сын!
   Я тебя насквозь вижу. Соберешь вместе всех  своих  критиков  и  врагов  в
священных  пределах  КГО  и  сыграешь  роль  Аль  Капоне  в  археологическую
Варфолмееву ночь. Не так ли?
   - Ну, - сказал я, широко улыбнулся и кивнул. - Примерно так, Ло.
   - Мне это нравится. - Салли с  радостью  захлопала  в  ладоши.  -  Сейчас
составим список приглашенных.
   - Все сделаем наилучшим образом, - пообещал Лорен. - Все  полетят  первым
классом, поселим их в Дорчестере. Напоим шампанским, а потом выпустим на них
Бена и Элдриджа, как стаю хищных  волков.  -  Он  уже  уловил  суть  дела  и
повернулся к Элдриджу.
   - Сколько времени потребуется на организацию?
   - Придется  получить  одобрение  Совета.  Представим  повестку  дня,  но,
разумеется, если вы согласитесь оплатить расходы, организовать будет гораздо
легче. Я поговорю с несколькими членами Совета. - Элдридж тоже  наслаждался.
Есть какое-то извращенное удовольствие в участии в профессиональном убийстве
врага. - Думаю, мы сможем все организовать к апрелю.
   - Первое апреля, - предложил я.
   - Замечательно, - засмеялся Лорен.
   - Обязательно должен присутствовать Уилфрид Снелл, - попросила Салли.
   - Он первый в списке, - заверил я ее.
   - И этот противный маленький Роджерс.
   - И Де Валлос.
   Мы все еще смеялись и планировали, садясь за обед:  тушеный  дикий  фазан
под огненным соусом  кэрри.  По  сравнению  с  ним  душная  ночь  показалась
прохладной. Стояли кувшины с холодным пивом, и ужин превратился в  праздник.
Мы продолжали радоваться предстоящему унижению  наших  научных  врагов  и  в
подробностях обсуждали его, когда Салли  неожиданно  повернулась  к  Хилари,
молча сидевшей рядом со мной.
   - Вы должны нас простить, миссис Стервесант.  Для  вас  это  должно  быть
ужасно скучно. Вероятно, вы ни слова не  понимаете.  -  Голос  Салли  звучал
сладко и утешительно. Я удивился  не  меньше  Хилари:  я  достаточно  владел
тайным женским языком, чтобы понять, что это открытое  объявление  войны.  Я
надеялся, что ошибаюсь, но пять минут спустя Салли напала вновь.
   - Наверно, жара и примитивные условия утомили вас, миссис Стервесант.
   Вы совсем к другому привыкли на своей теннисной площадке.
   Из ее тона следовало,  что  теннис  -  это  приятное  времяпрепровождение
испорченной и легкомысленной общественной бабочки. Но  на  этот  раз  Хилари
была готова, и с ангельским лицом и тоном еще более сладким,  чем  у  Салли,
она бросилась в контратаку.
   - Да, я уверена, что эти  условия  опасны  для  здоровья,  особенно  если
проводишь тут много времени, доктор Бенейтор. Солнце  может  сыграть  дурную
шутку с кожей. И после вашей головной боли вы все еще кажетесь  осунувшейся.
Мы все очень беспокоимся о вас. Надеюсь, сейчас вам лучше.
   Салли обнаружила, что, несмотря на всю свою  мягкость,  Хилари  достойный
противник. Она сменила направление атаки.  Обратила  все  свое  внимание  на
Лорена, весело смеялась каждому его слову и не сводила взгляда с  его  лица.
Хилари перед лицом  такой  тактики  оказалась  бессильна.  Кажется,  я  один
понимал, что ведется поединок, и молча сидел, стараясь понять его  значение,
пока Хилари не заиграла трубный сигнал.
   - Лорен, дорогой, день был такой насыщенный, возбуждающий.  Не  проводишь
ли меня в постель?
   Она вышла в сопровождении Лорена, и я вынужден был признать, что с  Салли
обошлись так, как она того заслуживала.

***

   Я проснулся от ощущения, что кто-то есть  в  моей  спальне,  и  внутренне
напрягся. Слегка повернув голову украдкой, я посмотрел в сторону двери.
   Она была открыта. Снаружи светила яркая луна. В двери стояла Салли.
   На ней была прозрачная ночная рубашка,  которая  не  скрывала  прекрасных
очертаний нагого тела, освещенного серебряным лунным светом.  Длинные  ноги,
женственные бедра, живот и выпуклость грудей, длинная газелья шея  с  изящно
наклоненной головой.
   - Бен? - негромко сказала она.
   - Да. - Я сел, и она быстро подошла ко мне. - Что, Сал?
   В ответ она поцеловала меня в рот. Я был совершенно ошарашен, застыл в ее
объятиях, и она прижалась ко мне щекой. Тихим порывистым голосом прошептала:
"Люби меня, Бен".
   Что-то в этом было неправильное, отчаянно неправильное. Я  не  чувствовал
просыпающегося желания, только теплое сочувствие.
   - Но почему, Сал? - спросил я. - Почему именно сейчас?
   - Потому что мне это нужно, Бен.
   - Нет, Салли. Не думаю, что это так. Это самое последнее в мире, что тебе
нужно.
   Неожиданно она заплакала, задрожала от рыданий. Плакала долго, и я держал
ее. Когда она успокоилась, я положил ее на подушку и укрыл одеялом.
   - Я шлюха, правда, Бен? - прошептала она и уснула. Я не  спал  всю  ночь,
глядя на нее. Я думаю, я знал тогда, что происходит, только  не  хотел  себе
признаваться.
   За  завтраком  Лорен  неожиданно  объявил,  что  вся   семья   немедленно
возвращается  в  Йоханнесбург,  а  не  остается  еще  на  один   день,   как
первоначально планировалось. Мне было трудно скрыть  свое  разочарование,  и
как только мы остались наедине, я спросил у Лорена о  причине.  Но  он  лишь
взглянул на небо и покорно пожал плечами.
   - Ты счастлив, Бен, что никогда не женился. Клянусь Господом, женщины!
   На неделю жизнь в Лунном  городе  снова  вернулась  к  прежней  спокойной
норме, мы с Ралом продолжали свои поиски могил древних, а остальные усиленно
занимались свитками. И вот, когда мы с  Ралом  в  жаркий  полдень  сидели  в
скудной тени верблюжьей  колючки,  прямо  у  моих  ног  из  травы  появилась
маленькая эльфья фигура.
   - Птица Солнца, - негромко сказал Ксаи, - я много дней шел, чтобы увидеть
солнечный блеск твоего присутствия. - Он отдал мне прекрасный комплимент,  и
сердце мое устремилось к нему.
   - Рал, - сказал я, - дай мне твой кисет, пожалуйста.
   Весь полдень мы просидели под верблюжьей колючкой и проговорили.
   Беседа с первобытными  африканцами  -  это  разновидность  искусства,  со
сложным ритуалом вопросов и ответов, и прошло  немало  времени,  прежде  чем
Ксаи добрался до темы, обсудить которую он пришел.
   - Помнит ли Птица Солнца Воду-В-Скалах, где мы убили слона?
   Птица Солнца хорошо ее помнит.
   - Помнит ли Птица Солнца маленькие отверстия,  которые  сделали  в  скале
белые духи?
   Птица Солнца их никогда не забудет.
   - Эти отверстия доставили Птице Солнца и большому золотому много радости,
правда?
   Действительно.
   - С того самого дня я новыми глазами смотрел на  землю,  когда  охотился.
Хочет ли Птица Солнца посетить еще одно место с такими отверстиями?
   Хочу ли я!
   - Я тебя туда отведу, - пообещал Ксаи.
   - А я дам тебе столько табака,  сколько  ты  сможешь  унести,  -  в  свою
очередь пообещал я, и мы радостно посмотрели друг на друга.
   - Далеко ли это место? - спросил я, и он начал объяснять. Оно за "большой
проволокой",  сказал  он.  Это  трехсотмильная  проволочная   ограда   вдоль
родезийской границы, через которую пропущен  ток;  она  предназначалась  для
контроля за передвижениями диких  животных  и  как  предосторожность  против
распространения эпидемий. Придется получать разрешение у родезийцев, и когда
Ксаи продолжал описывать место, которое,  по-видимому,  находится  на  самой
границе с Замбией у реки Забези, я понял, что придется обратиться  к  Лорену
за организацией экспедиции. Это рядом с районами  активной  террористической
деятельности.
   Ксаи отказался сопровождать меня в лагерь, полный его традиционных врагов
- банту. Мы договорились встретиться под верблюжьей колючкой через три  дня,
когда Ксаи завершит очередной обход своих ловушек.
   В тот же вечер мне повезло:  я  связался  с  только  что  вернувшимся  из
Мадагаскара Лореном.
   - Что случилось, Бен? - голос его перекрывал атмосферные помехи.
   - Ничего, Ло. Наш маленький друг бушмен нашел еще  одну  древнюю  золотую
шахту. Он хочет отвести меня к ней.
   - Прекрасно, Бен. Слоновья шахта уже дает продукцию, и перспективы  очень
хорошие.
   - Есть одна проблема, Ло. Это в Родезии, в закрытых районах.
   -  Никаких  проблем.  Я  это  улажу.  -  На  следующий  вечер  он   снова
разговаривал со мной.
   - Договорились на следующий понедельник. Нас встретит эскорт  родезийской
полиции у пограничных ворот Панда Матенга.
   - Нас? - переспросил я.
   - Украду пару дней, Бен.  Просто  не  могу  отказаться.  Возьми  с  собой
бушмена, отправляйтесь в лендровере к Панда Матенга. Я прилечу  из  Булавайо
на вертолете. Там встретимся. В понедельник утром.

***

   Командир полицейского эскорта оказался одним из тех  рослых,  похожих  на
мальчишек  молодых  родезийцев   с   безупречными   манерами   и   спокойной
уверенностью профессионала, которых я считаю наиболее надежными. Он помощник
инспектора полиции, с ним сержант аскари и пять констеблей. Ранг командира и
состав эскорта дали мне представление о том уровне, на котором Лорен  провел
переговоры о сотрудничестве.
   У нас были два лендровера, на кузовах обоих смонтированы легкие пулеметы,
да и остальное вооружение отряда производило впечатление, чего  и  следовало
ожидать на границах страны, подвергающейся непрерывным нападкам террористов.
   -  Доктор  Кейзин.  -  Инспектор  отдал  мне  честь,  и   мы   обменялись
рукопожатием.  -  Меня  зовут  Макдональд,  Алистер  Макдональд.   Позвольте
представить моих людей.
   Все они матабеле. Рослые лунолицые отпрыски потомков  Чаки,  которых  150
лет назад увел генерал-изменник Мзиликази. Все в  маскировочных  мундирах  с
мягкими шляпами, они вытянулись, когда Макдональд провел меня мимо их строя.
   - Это сержант Ндабука. - Я заговорил с ними на  беглом  синдебеле,  и  их
строгое военное выражение сменилось широкими ослепительными улыбками.
   Ксаи чувствовал себя в их обществе очень неуверенно. Он  не  отставал  от
меня ни на шаг, как щенок.
   - А знаете, доктор,  до  сих  пор  действует  приказ,  изданный  полицией
Британской Южной Африки, он до сих пор не отменен, - сказал мне  Макдональд,
с интересом разглядывая  Ксаи.  -  Согласно  этому  приказу  любого  бушмена
следует расстреливать на месте. Это первый, какого я вижу.
   Бедняги!
   - Да. - Я слышал об этом приказе, который сейчас, конечно, лишь  забавен,
но передает отношение, существовавшее в прошлом  столетии.  Времени  больших
охот на бушменов, когда сотни всадников собирались вместе, чтобы загонять  и
убивать бедных маленьких эльфов, как будто они опасные животные.
   И белые, и черные безжалостно  уничтожали  их.  Совершалось  бесчисленное
количество жестокостей. Стреляли, кололи копьями - и еще хуже. В 1869 король
Кхама пригласил целое племя на праздник примирения, и когда  они  сидели  за
его столом, отложив оружие, воины короля схватили их. Король лично  наблюдал
за пытками. Последний бушмен умер на четвертый день.
   Неудивительно, что Ксаи не  отходил  от  меня  и  испуганными  китайскими
глазами смотрел на этих гигантских незнакомцев.
   Я объяснил Макдональду приблизительное местонахождение нашей цели, указав
на карте с той точностью, с  какой  позволяло  описание  Ксаи,  и  инспектор
нахмурился. Он снял чешуйку обгоревшей кожи с носа, прежде чем ответить.
   - Не очень хороший район, доктор. - И  отправился  поговорить  со  своими
людьми.
   Лишь в полдень из-за верхушек деревьев с юго-востока появился  с  рокотом
вертолет. Лорен выпрыгнул из кабины, таща за собой сумку.
   -  Прости  за  опоздание,  Бен.  Пришлось  ждать  телефонного  звонка  из
Нью-Йорка.
   Подошел Макдональд и коснулся своего шлема.
   - Добрый день, сэр. - Отношение его  было  почтительным.  Премьер-министр
просил передать привет, мистер Стервесант. Я полностью в вашем распоряжении.
   Мы оставили дорогу, не доезжая до сельскохозяйственной  местности  вблизи
Тете, и повернули на  север  к  Замбези.  Макдональд  находился  в  переднем
лендровере с шофером и пулеметчиком. Мы ехали в центре, Лорен вел машину,  а
еще один полицейский с ружьем сидел  на  пассажирском  сидении.  Мы  с  Ксаи
сзади. Второй полицейский лендровер под командой  сержанта  Н