дабука  замыкал
колонну.
   Мили медленно уходили назад,  колонна  пробиралась  в  лесу  из  деревьев
мопана и поднималась на невысокие гранитные холмы. Как  только  мы  начинали
колебаться в выборе  направления,  Ксаи  показывал  рукой,  и  мы  двигались
дальше, подпрыгивая и раскачиваясь на неровной местности или плавно двигаясь
на полянах, поросших коричневой травой. Я  понял,  что  Ксаи  ведет  нас  по
слоновьей тропе,  пробитой  большими  мигрирующими  животными  к  убежищу  -
заповеднику  Вэнки  на  юге.  Опытные  следопыты  и  путешественники,  слоны
выбирают наиболее удобный маршрут. Подъем  всегда  некрутой,  проходы  через
холмы невысокие, реки текут медленно в пологих берегах.
   Мы  остановились  у  одной  из  таких   рек.   Русло   высохло,   забитое
полированными черными булыжниками, сверкавшими на солнце, как рептилии.
   Виднелись полоски сахарно-белого песка,  островки  высоких  тростников  и
лужи вязкой зеленой воды, над которыми свисали ветви хинных деревьев.
   Мы сидели на камнях  и  наблюдали  за  колонией  желтых  ткачей,  которые
щебетали и возились вокруг своих гнезд, сплетенных из травы  и  свисавших  с
ветвей деревьев.
   Лорен дал  Ксаи  сигару,  и  пока  мы  разговаривали,  глаза  бушмена  не
отрывались от наших лиц, как глаза верного пса. Разговор был прерывистый, мы
без  всякой  последовательности  перескакивали  с  темы   на   тему.   Лорен
рассказывал о своем проекте с отелями на  островах.  Он  был  уверен  в  его
успехе.
   - Один из моих хороших замыслов, Бен. - И когда я подумал  о  других  его
замыслах: скотоводческие ранчо, алмазные, золотые, хромовые и медные  шахты,
- я понял, какой он должен быть большой.
   Я слегка коснулся его отношений с Хилари.
   - Боже мой, Бен. Если бы только они понимали,  что  со  свидетельством  о
браке не становятся твоим собственником! - Были три других, которые постигли
это на своем горьком опыте, и я надеялся, что Хилари не станет четвертой.
   Было уже почти темно, когда Макдональд спустился с берега.
   - Простите, мистер Стервесант. Могу я попросить вас подняться в периметр.
Я не хочу рисковать без необходимости. - Лорен загасил сигару, и мы встали.
   - Когда-то человек мог поступать здесь, как хотел. Времена меняются, Бен.
   Когда мы вошли в лагерь, на низком заслоненном со сторон огне кипел кофе,
и пока мы пили его из дымящихся чашек, я увидел, какие меры предосторожности
принял Макдональд, и понял, что его компетентность была не  просто  внешней.
Он закончил обход постов и присел к нам.
   - Я  должен  был  бы  попросить  вас  подняться  раньше.  Умеете  ли  вы,
джентльмены, обращаться с нашими ружьями и пулеметом шестидесятого  калибра?
- Мы с Лореном сказали, что умеем.
   - Хорошо. - Макдональд посмотрел на север. - Чем  ближе  к  границе,  тем
более вероятна стычка. В  последнее  время  деятельность  террористов  очень
оживилась. Что-то там готовится.
   Он налил себе чашку кофе, отхлебнул, потом спросил:
   - Ну, джентльмены, каковы ваши планы на завтра? Далеко ли мы от цели?
   Я взглянул на Ксаи. "Далеко ли до отверстий в скале, брат мой?"
   - Мы будем там до того, как солнце станет так, - и одной тонкой рукой  он
указал на луну, - моя семья там у источника в скале.  Сначала  мы  пойдем  к
ним, потому что они давно меня ждут.
   Я смотрел на него, впервые осознав силу дружбы Ксаи. Потом  повернулся  к
Лорену. "Понимаешь, Ло, этот маленький  дьявол  проделал  пешком  150  миль,
чтобы сообщить нам приятную новость!"
   - Как это?
   - Как только он нашел старые разработки, тут же  оставил  семью  и  пошел
искать меня.
   Ночью Ксаи спал между Лореном и мной. Он по-прежнему  совсем  не  доверял
рослым полицейским матабеле.
   В одиннадцать утра мы увидели в небе на севере стервятников.
   Макдональд остановил колонну и подошел к нашей машине.
   - Что-то впереди. Вероятно, добыча льва, но лучше не рисковать.
   Ксаи выскользнул из сидения и взобрался на крышу лендровера.
   Несколько минут он смотрел на далеких птиц, потом спустился.
   - Моя семья убила большого зверя. Может, даже буйвола, потому  что  птицы
над нашим лагерем. Бояться нечего. Надо идти вперед.
   Я перевел это Макдональду, и он кивнул.
   - Хорошо, доктор. Но мы все равно будем осторожны.
   Бушмены соорудили пять грубых шалашей у дыры с грязной  и  мутной  водой.
Просто согнули внутрь несколько побегов, создавая  раму,  потом  накрыли  их
листьями и травой. Мы подъехали к  лагерю.  Ни  дыма,  ни  следов  маленьких
желтых людей. Ксаи выглядел удивленным, он бросал быстрые птичьи взгляды  на
густые кусты и что-то негромко высвистывал. Стервятники сидели  на  деревьях
вокруг лагеря, и когда мы  приблизились,  среди  шалашей  началось  какое-то
смятение, двадцать или тридцать больших отвратительных птиц поднялись оттуда
в воздух.
   Ксаи испустил негромкий жалобный вопль. Я не понял,  что  случилось,  мне
просто показалось странным, что стервятники кормятся рядом  с  шалашами,  но
Ксаи догадался. Он начал медленно  раскачиваться,  схватившись  за  грудь  и
продолжая выть.
   Макдональд остановил лендровер и выбрался.  Он  склонился  над  чем-то  в
траве, потом выпрямился и выкрикнул приказ. Полицейские выскакивали из машин
и рассосредоточились, держа оружие наготове. Лорен остановил наш  Лендровер,
и мы пошли туда, где среди хижин стоял Макдональд. Ксаи  остался  на  заднем
сидении, он продолжал раскачиваться и выть.
   Для банту бушменки предмет особой похоти. Не знаю, почему,  может,  из-за
их золотой кожи или крошечных кукольных тел. Они изнасиловали  женщин  Ксаи,
всех, даже маленьких девочек. Потом изрубили штыками  и  оставили  лежать  в
патетически уязвимой позе любви. Гала и двоих остальных  мужчин  застрелили.
Залпы автоматного огня разорвали их тела, так что сквозь изуродованные  тела
торчали обломки костей. Кровь засохла темными полосами и  лужицами.  Повсюду
вились мухи, большие зеленые металлические мухи, они жужжали, как  пчелы,  и
садились мне на губы и глаза. Я гневно отгонял их.
   Птицы уже пировали на телах, и это было ужасное зрелище, эти птицы.
   - Боже, - сказал Лорен, - о Боже. Почему? Почему они это сделали?
   - Это их стиль, - ответил Макдональд. - Фрелимо, Мау-Мау, они  со  своими
расправляются особенно жестоко.
   - Но почему? - повторил Лорен.
   -  У  них  оружие.  Это  легче,  чем  нападать  на  белых  ранчеров   или
полицейских. - Двое полицейских принесли с одного из ленроверов брезент.
   Она начали заворачивать тела. Я прошел к нашей  машине  и  прислонился  к
дверце. Неожиданно меня затошнило, во  рту  стало  нестерпимо  горько,  меня
вырвало.
   Закончив, я вытер рот рукавом и увидел, что Ксаи смотрит на меня.
   Теперь это человек, лишенный всего, кроме жизни. В его темных глазах была
такая боль, такое горе искривило его  губы,  что  я  почувствовал,  как  мое
сердце разбивается.
   - Давай посмотрим, кто это сделал, Птица Солнца, - прошептал он  и  повел
меня по короткой траве вокруг лагеря. Он действовал  быстро,  как  охотничья
собака.
   На  песчаной  почве  повсюду  валялись   яркие   медные   гильзы.   Плохо
изготовленные, покрытые китайскими иероглифами, их было  сотни.  Стреляли  с
детским  удовольствием,  поливали  лагерь   водопадом   пуль.   Видны   были
характерные отпечатки обуви. Сотни отпечатков, земля от них почернела, трава
примялась.
   - Они пришли ночью, - негромко объяснял Ксаи. - Смотри! Тут они ждали.  -
Он указал на вытоптанные участки в кустах. - Их было много. - И он три  раза
показал обе руки с растопыренными пальцами. Тридцать человек.
   Большой отряд. - Ударили на рассвете. Вчера на рассвете. -  Тридцать  два
часа назад. Я понял, что  теперь  они  во  многих  милях  отсюда.  Когда  мы
вернулись в лагерь, девять тел были завернуты в брезент и уложены  аккуратно
в ряд, как конверты, готовые к отправке. Четверо полицейских  копали  мелкую
общую могилу.
   Ксаи сел рядом с телами. Теперь он молчал,  и  его  молчание  было  более
гнетущим, чем жалобный вой. Однажды он наклонился и робко коснулся  зеленого
брезента. Сколько раз такие маленькие люди сидели  на  солнце  и  оплакивали
убийство своего племени? В такие минуты я ненавижу  дикую  свирепость  нашей
земли. Я не мог видеть горя Ксаи, отвернулся  и  пошел  туда,  где  негромко
разговаривали Лорен и Макдональд.
   - Большой отряд, Бен, - сказал Лорен, когда я подошел.
   - Ксаи говорит, что их тридцать, - ответил я, и он кивнул.
   - Очень вероятно. Инспектор считает, что нам нужно вернуться, и я  с  ним
согласен.
   Макдональд объяснил: "Если мы  с  ними  встретимся,  они  по  численности
намного нас превосходят, доктор.  Эти  свиньи  хорошо  обучены  и  вооружены
современным оружием. Не то что несколько  лет  назад,  когда  сюда  посылали
полуобученный сброд. Теперь они по-настоящему  опасны,  а  мы  не  готовы  к
защите. Я думаю, мы  как  можно  скорее  должны  уходить  отсюда  и  вызвать
вертолет. Как только их обнаружат, угостят напалмом.
   - Да, - согласился я. Древняя шахта перед лицом этого ужаса  не  казалась
больше важной. Я посмотрел туда, где полицейские поднимали с травы маленькие
свертки. Ксаи тоже смотрел на них. Когда могилу забросали землей, я  подошел
к Ксаи и положил руку ему на плечо.
   - Пойдем, маленький брат, - сказал я и повел его к лендроверу.
   Колонна тронулась в том же порядке назад, на юг.
   Путешествие  превратилось  в  кошмар  напряженных  нервов.   Переключение
скоростей  и  постоянные  включения  двигателей,  необходимые  на   неровной
местности, далеко возвещали о нашем приближении.  Каждая  миля  представляла
идеальное место для засады, с обеих сторон дорогу окружали густые заросли.
   Наш след был ясно виден, и нам на обратном пути приходилось двигаться  по
нему. Они будут знать о нашем приближении и ждать нас.  Возможно,  у  них  с
собой мины, и мы с беспокойством отыскивали впереди изрытую землю. Лорен вел
машину в мрачном молчании, беспрерывно перебрасывая  незажженную  сигару  из
одного угла рта в другой.
   Полицейский рядом с ним все время держал ручной пулемет у плеча, время от
времени поворачивая его.  Мы  все  непрерывно  вертели  головами,  глядя  по
сторонам, всматриваясь, вглядываясь.
   - Ты заметил, Бен: ни следа дичи - вдруг спросил Лорен. Он прав.  с  того
времени, как мы оставили лагерь бушменов, мы не видели ни одного  проявления
дикой жизни, которые так оживляли наше путешествие раньше,  даже  ни  одного
стада изящных коричневых импала.
   - Мне это не нравится, Ло.
   - Вступаю в тот же клуб, - улыбнулся Лорен.
   - За тридцать два часа эти выродки могли уйти на мили. Они могут быть где
угодно. - Я беспокойно ерзал, держа ружье на  коленях.  Макдональд  настоял,
чтобы мы взяли запасное оружие у пулеметчиков. Теперь я был этому рад.  Этот
кусок дерева и стали позволял чувствовать себя спокойнее.
   Неожиданно передний лендровер затормозил и остановился. Лорен тоже  нажал
на тормоза и схватил автомат. Мы сидели с нацеленным оружием, вглядываясь  в
окружающую растительность.  Ожидая  внезапного  рокота  автоматов.  Медленно
проходили секунды, собственный пульс бил в уши, оглушая меня.
   - Прошу прощения, - крикнул  Макдональд  из  передней  машины.  -  Ложная
тревога!
   Двигатели взревели, отвратительно громко в обширной тишине Африки,  и  мы
двинулись дальше.
   - Ради Бога, перестань играть этой проклятой штукой, -  выпалил  Лорен  с
ненужной яростью. Я, не сознавая этого, щелкал селектором ружья.
   - Прости, - виновато пробормотал я. Напряжение заразительно. Взрыв Лорена
был симптомом этого, но почти тут же он оглянулся  через  плечо  и  виновато
улыбнулся.
   - Это ужасное убийство.
   Казалось, много часов спустя мы пересекли невысокий хребет и двинулись по
извивающейся дороге вниз, к луже у  сухого  русла,  где  провели  предыдущую
ночь. Макдональд остановил колонну на дальнем берегу и подошел к нам.
   - Мы дольем здесь топливные баки, мистер Стервесант. Я займусь этим.
   Не поведете ли вниз группу, чтобы наполнить канистры водой?
   Лорен спустился по  берегу  с  двумя  полицейскими,  таща  пятигаллоновые
канистры, а я  смотрел,  как  Макдональд  переливает  бензин.  Пары  бензина
поднимались, как мираж в жару,  и  запах  начал  жечь  мне  горло.  Один  из
полицейских плеснул бензином, и Макдональд резко выговорил ему.
   - Оставайся здесь, - сказал я Ксаи. - Никуда не уходи. - И  он  кивнул  с
заднего сидения лендровера.
   Я оставил его и пошел вслед за  Лореном  вниз  к  краю  пруда.  Спокойная
сцена, типичная для Африки. Высокие тростники лениво склоняют свои  пушистые
головы, черная грязь, истыканная копытами  тысяч  животных,  густая  зеленая
вода, в которой  поднимаются  пузыри  болотного  газа,  ткачи  свисают  вниз
головой со своих раскачивающихся на ветвях гнезд. Двое полицейских, наполняя
канистры, негромко разговаривают, Лорен стоит рядом с ними,  держа  в  руках
автомат.
   - Еще час пути, и мы в безопасности, - заметил он, когда я подошел.
   Достал из верхнего кармана сигару и начал разворачивать ее, не переставая
осматривать окружающие тростники и кустарники.
   Что-то белое сверкнуло на краю воды. Я заметил это мелькание и  посмотрел
туда, уже хотел отвести взгляд: по-видимому, птица нырнула. И тут  я  увидел
еще что-то и почувствовал холодок предчувствия. Спокойно  прошелся  по  краю
пруда, не глядя на белый предмет, пока он не оказался у меня непосредственно
под ногами. Потом взглянул вниз, и дыхание застряло у меня в  горле.  Первым
моим порывом было предупредить Лорена и бежать к лендроверам, но  я  сдержал
этот порыв и постарался вести себя обычно.
   Несмотря на то, что  страшно  колотилось  сердце,  что  мне  трудно  было
дышать, я наклонился, подобрал булыжник и бросил его в воду. От  него  пошли
расходящиеся круги. Я снова быстро взглянул вниз.
   Белый предмет оказался куском туалетного мыла, на нем все еще не  застыла
пена. На скале были мокрые следы, их еще не высушило ослепительное солнце, а
в грязи на самом краю воды среди тысяч отпечатков копыт еще один  отпечаток.
Странный получеловеческий отпечаток, как от лапы гигантской  птицы.  Большой
палей резко отделен от остальной части ноги, промежуток тянется до  середины
ступни. Я знал, что в этот момент Тимоти Магеба смотрит на меня через прицел
автомата.
   По моей коже поползли мириады насекомых страха.  Они  ползли  по  телу  и
дергали за нервы. Я медленно пошел назад к Лорену. Сигара была уже у него во
рту, и он зажигал спичку, когда я подходил. Из его собранной в  чашу  ладони
показалось облако голубого азотистого дыма, и он склонился над ним.
   - Ло, - негромко сказал я, - не делай неожиданных движений. Веди себя как
можно естественней. Они здесь. Прямо здесь, наблюдают за нами.
   Он четыре раза затянулся, потом погасил спичку и  совершенно  естественно
посмотрел по сторонам.
   - Где?
   - Не знаю, но они очень близко. Мы должны оставаться здесь, пока  Мак  не
готов.
   - Скажи полицейским.
   Полицейские закрывали крышки канистр, и когда они  мимо  нас  направились
вверх, я их остановил.
   - Идите спокойно. Не бегите. Не смотрите назад. Злые люди здесь.
   Идите к инспектору. Скажите ему, чтобы он включал двигатели. Когда мы это
услышим, мы прибежим.
   Они без всякого выражения кивнули, немедленно оценив ситуацию, и я понял,
почему они считаются лучшими туземными солдатами в Африке. Спокойно пошли по
берегу, склонившись под тяжестью канистр.
   - Чувствую себя, как механическая утка  в  тире,  -  сказал  я,  стараясь
улыбаться. Улыбка получилась кривой. - Чего они ждут?
   - Вероятно, у них не было времени  как  следует  приготовиться.  -  Лорен
рассмеялся, очень естественно. Смех его прозвучал убедительно. - Сейчас  они
занимают позицию. Подождут, пока мы все соберемся вместе, сейчас мы  слишком
разбросаны.
   - Боже, хотел бы я знать, где они, откуда ожидать огонь.
   - А что их выдало? - спросил Лорен, стараясь  вести  разговор  как  можно
естественнее.
   - Кусочек мыла и  влажные  отпечатки  на  камне.  Они  мылись,  когда  мы
подъехали.
   Лорен стряхнул пепел с сигары и взглянул на камни у берега. Потом  быстро
посмотрел на меня. Вверху  тишину  нарушил  рев  двигателей.  Один,  второй,
третий.
   Лорен загасил сигару в грязи на краю пруда и повернулся ко мне.
   Положил руку мне на плечо.
   - До конца, партнер?
   - До конца, Ло. - Мы повернулись и побежали вверх, на ходу снимая с плеча
автоматы. Я почувствовал облегчение, ожидание кончилось.
   У меня было странное чувство неподвижности, оцепенелости. Подъем на берег
тянулся бесконечно, ноги налились свинцом, нас окружала  горячая  тишина,  в
которой даже звуки двигателей  лендроверов  были  приглушены,  а  наши  шаги
звучали, как топот копыт большого стада.
   Мы поднялись на берег.
   Сержант Ндабука сидел за рулем нашего  лендровера,  он  развернул  его  и
замедлил ход, приблизившись к нам.
   Остальные  два  лендровера  двигались  задом,   готовые   прикрыть   нас,
пулеметчики застыли у своих тяжелых пулеметов.
   - Прыгайте! - крикнул Макдональд. - Двигаемся!
   Я вскочил в лендровер, Лорен за мной.
   - Давай! - крикнул он  сержанту.  Двигатель  взревел,  и  мы  устремились
вперед. С того момента, как мы побежали, прошло не больше шести секунд.
   Все произошло очень быстро, и я встал на колени, повернув  автомат  вбок,
чтобы прикрыть фланг. И в этот момент они обрушились на нас.  Воздух  вокруг
меня вдруг был разорван ударами тысяч хлыстов,  звуки  выстрелов  напоминали
впечатление,  которое  производит  палка,  если  ею   быстро   провести   по
гофрированной металлической изгороди.
   Машина Макдональда шла впереди  нас.  По  ней  тоже  велась  стрельба.  Я
увидел, как попали в пулеметчика: его голова резко, как от удара, откинулась
назад, шляпа слетела с головы. Он упал на сидение, пулемет торчал стволом  в
небо.
   Они залегли под берегом в тростнике и кустах. Я видел вспышки  выстрелов,
сверкавшие, как лезвия мечей. Я дал по ним очередь, но лендровер дернулся, и
мои выстрелы пришлись ниже цели. Под берегом пролегла линия пыли, как  будто
там хлестнули бичом. Я поправил прицел и выстрелил снова, оружие задрожало в
моих руках. Пули рвали тростники.
   Кто-то закричал, и тут же автомат пусто защелкал.
   Я схватил заряженный магазин, глядя вперед, чтобы  определить,  долго  ли
нам еще находиться под огнем. Машина  Макдональда  входила  в  лес,  большие
деревья по обе стороны обозначали проход. Я увидел прямо перед  его  машиной
заглаженную полоску земли и понял, почему они ждали так долго,  не  открывая
огня: они заманивали нас в ловушку.
   Я  открыл  рот,  чтобы  выкрикнуть  предупреждение,   но   его   заглушил
непрерывный шум выстрелов и двигателей машин.
   Макдональд столкнулся  с  миной,  уложенной  на  нашем  старом  следе,  и
детонация вызвала яркий взрыв, который на мгновения ослепил сетчатку глаз.
   Воздушный удар болезненно отозвался на барабанных перепонках, и лендровер
Макдональда попятился, как раненый лев. Его перед был  разбит,  одно  колесо
неторопливо поворачивалось в воздухе. Машина  упала  набок,  придавив  собой
тех, кто в ней находился. Второй лендровер нарвался на мину  на  скорости  в
тридцать миль с час. Послышался скрежет металла, и он тоже опрокинулся.
   - Осторожней! - крикнул Лорен, и сержант резко повернул  руль,  чтобы  не
столкнуться  с  массой  разбитого  металла.  Наш  лендровер  какое-то  время
двигался на двух колесах, потом тоже упал набок. Нас  выбросило  на  жесткую
землю.
   Наступила тишина, длившаяся три или четыре секунды.  Напряженная  тишина,
даже враги были ошеломлены  тем  опустошением,  которое  они  произвели.  Мы
находились примерно в пятидесяти ярдах от речного берега,  где  лежали  люди
Тимоти. Нас  разделяло  несколько  деревьев.  Они  и  корпус  машины  давали
некоторое укрытие.
   Я потерял автомат и ощупью пытался отыскать  его.  Рядом  со  мной  лежал
Ксаи. Я