воспользовалась этим  временем,  чтобы  пройтись  между  рядами  и  дать
воинству смотр, а заодно выучить заклинание.
   Наконец  генералиссима  подошла,  низко  поклонилась  и  дала  добро,
показав большой палец. (Правда, чтобы рассмотреть это, Нелл должна  была
посадить ее на ладонь и прищуриться.)
   Она вышла на оставленное во  главе  войска  место,  открыла  книгу  и
прочла волшебное заклинание.
   Грянул гром, налетевший порыв ветра  опрокинул  Нелл  на  спину.  Она
подняла глаза и с изумлением увидела сотни  тысяч  девочек  чуть  младше
себя. По рядам прокатилось громовое "ура", девочки упали  на  колени  и,
шумно ликуя, поклялись служить королеве Нелл.
 
Хакворт в Китае; бесчинства Кулаков; встреча с доктором Икс; необычная процессия 
 
   Говорят, китайцы питают суеверное почтение к сумасшедшим; будто бы во
дни Боксерского восстания некоторые западные миссионеры (вероятно, люди,
изначально неустойчивые психически),  неделями  сидевшие  под  завалами,
бежавшие под снайперским огнем имперских и боксерских  войск,  слышавшие
крики прихожан, сжигаемых и мучимых на улицах Пекина, теряли рассудок  и
беспрепятственно входили в ряды осаждающих;  их  не  трогали,  напротив,
кормили, и встречали всяческим уважением.
   Джон Персиваль Хакворт заскочил в номер на верхнем этаже  шанхайского
Шанри-ла (или  Шон-а-ли-ла,  как  напевно  выговаривал  таксист),  надел
чистую рубашку, лучший жилет с пристегнутой золотой цепочкой, на которой
болтались печатка,  табакерки,  брелок  и  часофон;  сюртук  с  длинными
фалдами (для верховой езды), черные кожаные сапоги  с  медными  шпорами,
начищенные у входа в "Шон-а-ли-ла" услужливым до наглости кули  (Хакворт
заподозрил в нем кулака); новые лайковые перчатки и котелок, уже без мха
и вообще слегка подновленный, но,  тем  не  менее,  явно  побывавший  во
многих трудных походах и переделках.
   Едва он очутился на западном берегу Хуанпу, толпа голодных крестьян и
профессиональных калек заплескала у ног робобылы  разбившейся  о  гальку
волной; ехать здесь было дерзостью, но не безумием, и они не признали  в
нем сумасшедшего. Он вперил серые глаза  в  дымы  над  линиями  подач  -
пограничные  столбы  вдоль  быстро   убывающего   периметра   Прибрежной
Республики, и не обращал внимания на тянущие за  фалды  руки.  В  разное
время три очень юных аборигена, явные селяне по черному загару и  явному
отсутствию знакомства с высокими технологиями, имели глупость потянуться
к его цепочке, за что и получили предупредительный удар током.  Один  из
них не сдавался, пока  кожа  на  ладони  не  вздулась,  и  только  тогда
медленно отвел руку. При этом  он  смотрел  прямо  на  Хакворта  и  явно
показывал,  что  презирает  боль.  Потом  он  что-то  сказал,  громко  и
отчетливо. По толпе пробежал смешок.
   Нанкинский проспект вывел его  к  торговому  центру  Шанхая.  Дочерна
загорелые нищие сидели на корточках вдоль тротуара, крепко сжимая  яркие
пластиковые пакеты, заменявшие им  саквояжи,  и  курили  через  затяжку,
передавая по кругу бычки. В витринах над их головами движущиеся манекены
демонстрировали последнюю местную моду. Хакворт отметил, что  за  десять
лет она стала куда консервативнее. На женских манекенах не было  юбок  с
разрезами, а чаще и вовсе не было юбок - их  сменили  шелковые  шаровары
или еще  более  пристойные  длинные  платья.  Композиция  одной  витрины
строилась вокруг помоста, на котором восседал почтенный старец в круглой
шапочке с голубой пуговкой на макушке - мандарин.  Перед  ним  склонился
юный ученик. Четыре группы манекенов по углам витрины изображали  четыре
другие сыновние добродетели.
   Значит,  модно,  или  по   крайней   мере   разумно,   придерживаться
конфуцианских взглядов. Эту витрину,  единственную  на  всей  улице,  не
залепили красными дацзыбао.
   Хакворт ехал мимо мраморных  вилл,  выстроенных  в  прошлые  столетия
иракскими  евреями,  мимо  отеля,  где   останавливался   Никсон,   мимо
многоэтажных анклавов, первых западных плацдармов  посткоммунистического
развития, породившего тлетворную роскошь Прибрежной Республики. Он видел
ночные клубы размером со стадион, площадки для игры  в  хай-алай  ,  где
беженцы ошеломленно таращились на толчею у окошка приема ставок, боковые
улочки, сплошь заставленные бутиками;  в  одном  ряду  торговали  только
крокодиловой кожей, в другом - только мехами, в третьем - только замшей.
Он миновал нанотехнологический квартал, крохотные ателье, работающие  по
индивидуальным  заказам,  закуток-барахолку,  где  торгуют   с   тележек
антиквариатом - тележка киноварных шкатулок, тележка  маоистского  кича.
Всякий раз, как здания начинали редеть, он думал, что добрался  до  края
города, и всякий раз впереди появлялись  трехъярусные  полосатые  навесы
очередного универмага.
   Потом все-таки потянулись окраины.  Хакворт  упорно  ехал  на  запад;
народ на улицах видел сумасшедшего и благоговейно расступался.  Прохожие
и велосипедисты постепенно уступили  место  более  тяжелому  и  быстрому
военному транспорту. Хакворт  не  хотел  жаться  к  обочине  и  направил
Похитителя искать окольные проселочные дороги к Сучжоу.  Плоская  дельта
Янцзы  лежит  почти  вровень  с  морем;  здесь   каналы,   оросительные,
осушительные, транспортные, были куда многочисленнее дорог.  Они  вились
по черной зловонной пахоте, словно кровеносные сосуды в мозговой  ткани.
Равнину часто нарушали могильники с гробами чьих-то предков,  невысокие,
чуть выше обычного паводка.  Дальше  на  западе  над  полями  вздымались
черные  от  растительности  склоны.   КПП   Прибрежной   Республики   на
перекрестках дорог казались серыми и  косматыми,  словно  заплесневевшие
буханки, такой плотной была окружающая их защитная сетка; вглядываясь  в
облако макро - и микроскопических аэростатов, Хакворт с трудом  различал
за ними гоплитов; от радиаторов в  их  спинах  волнами  расходился  жар,
колебля густой нанотехнологический  компот.  Его  не  останавливали.  Он
думал, что ближе к территории кулаков пунктов станет больше,  но  первый
оказался и последним; Прибрежная Республика  еле-еле  наскребла  сил  на
одномерную линию пикетов.
   Через милю от КПП, на следующем маленьком перекрестке, Хакворт увидел
два очень грубо сработанных креста из свежесрубленных тутовых  деревьев,
еще трепетавших на ветру  зелеными  листочками.  К  перекладинам  белыми
пластиковыми   веревками   были   привязаны   два   молодых   европейца,
обуглившиеся, со вспоротыми животами. По прическам и уцелевшим, словно в
насмешку, черным галстукам,  Хакворт  узнал  мормонов.  У  одного  кишки
висели до земли, их с завидным упорством тянула тощая свинья.
   Больше  он  трупов  не  видел,  но  влажный  горячий  воздух  смердел
разложением.   Хакворт   долго    думал,    что    смотрит    на    сеть
нанотехнологических оборонительных барьеров, пока не сообразил, что  все
куда проще и естественнее: над каждым крошечным водотоком тянулся черный
ореол жирных сомлевших мух. Если  потянуть  правый  или  левый  повод  и
направить Похитителя к каналу, взгляду предстанут раздувшиеся мертвецы.
   Десять минут езды от КПП, и Хакворт оказался в становище кулаков.  Он
смотрел только вперед, поэтому не мог сказать, насколько  велик  лагерь.
Повстанцы захватили деревушку из низких мазаных фанз. Черная  полоса  на
земле  маркировала  бывшую  линию  подачи;  Хакворту  она  представилась
меридианом, который  провел  по  живому  глобусу  астральный  картограф.
Кулаки были по пояс голые, в синих штанах,  подпоясаны  алыми  кушаками,
иногда в алых повязках на лбу, предплечьях и шее. Те, что не спали и  не
курили, отрабатывали приемы борьбы. Хакворта  будто  не  замечали,  лишь
один парень выскочил из дома  с  кинжалом  и  заорал:  "Ша!  Ша!";  трое
товарищей оттащили его назад.
   Следующие сорок миль до  Сучжоу  ничего  не  менялось,  только  ручьи
превратились в реки, пруды - в озера.  Лагеря  кулаков  стали  больше  и
попадались чаще.  Редко-редко  тяжелое  марево  вздрагивало  от  слабого
ветерка, и тогда до Хакворта долетал металлический запах  стоячей  воды.
Он  знал,  что  близится  великое   озеро   Тайху.   Впереди   показался
полупрозрачный купол, его редкая тень ложилась на высокие дома.  Сучжоу,
новый оплот Поднебесной, укрылся воздушным щитом,  словно  куртизанка  -
невесомым муаром сучжоусского шелка.
   Ближе к озеру Хакворт выбрался  на  Ханчжоусское  шоссе  и  развернул
Похитителя на север. Сучжоу  протянул  щупальца  новостроек  вдоль  всех
главных дорог;  подъехав  к  домам,  Хакворт  увидел  магазины  и  кафе,
разграбленные, пустые или  захваченные  беженцами.  Здешний  бизнес  был
рассчитан  на  водителей  грузовиков:  мотели,  казино,  чайные  домики,
бистро. Теперь грузовики исчезли. Хакворт ехал посреди улицы,  обливаясь
потом в тяжелой одежде, и поминутно прикладывался к охлажденной  бутылке
из бардачка Похитителя.
   Поперек дороги огромным  шлагбаумом  лежала  вывеска  "Макдональдса";
столб, на  котором  она  когда-то  держалась,  сгорел  и  рухнул.  Перед
вывеской стояли двое молодых людей, курили и, как  постепенно  дошло  до
Хакворта, поджидали его. Он приподнял  котелок.  Ближайший  парень  взял
поводья, что в случае механической лошади было чистой данью  обычаям,  и
пригласил Хакворта спешиться.  На  обоих  были  тяжелые,  но  эластичные
комбинезоны,  пронизанные  сетью  трубок  и  проводов  -   нижний   слой
гоплитской брони. Чтобы ринуться в бой, им достаточно нацепить  верхние,
более тяжелые и жесткие латы,  которые,  надо  думать,  остались  где-то
поблизости. Хакворт попал в число немногих европейцев,  кого  кулаки  не
преследовали с криком "Убей! Убей!", и сейчас с любопытством наблюдал их
в сравнительно  мирной  жизни.  Они  держались  достойно,  официально  и
сдержанно, без всякого кривлянья или смешков, не то что их сверстники из
Прибрежной Республики.
   Хакворт пошел через автомобильную стоянку  к  "Макдональдсу".  Первый
парень остался у шлагбаума, второй следовал  чуть  поодаль.  Дверь  тоже
открыл солдат. Хакворт блаженно выдохнул,  почувствовав  на  лице  струю
прохладного воздуха. Сейчас поры его одежды начнут выталкивать  забившую
их грязь.
   Кафе  немного  пограбили.  Из-за  стойки  несло  химией;   кубы   для
картофеля-фри  опрокинули,  жир  вылился  и  застыл  снежным   сугробом.
Значительную часть соскребли мародеры; Хакворт видел параллельные  следы
женских пальцев. По стенам висели прозрачные медиатронные панели на тему
Великого Шелкового Пути - виды красивых мест отсюда и до Кадиса,  где  в
старину заканчивалась караванная дорога.
   Доктор Икс сидел за угловым столиком, лицо его светилось  в  холодном
ультрафиолетовом отблеске лампы дневного  света.  Он  был  в  шапочке  с
вышитым золотым драконом и  в  великолепном  парчовом  халате.  Ворот  у
халата был широкий, рукава заканчивались у запястья, и Хакворт видел под
тканью гоплитскую броню. Доктор Икс  на  войне,  он  покинул  безопасный
периметр Сучжоу и должен быть в любую секунду готов к нападению.
   Он пил зеленый чай из бумажного макдональдсовского стаканчика,  рядом
в графине с горячей водой кружились тучи зеленых листьев.  Хакворт  снял
шляпу и поклонился на викторианский манер, что было прилично и  уместно.
Доктор Икс тоже наклонил голову, и Хакворт увидел пуговку на его шапочке
- красную, что означало высочайший ранг, но из коралла, то  есть  вторую
по старшинству. Рубиновая была бы знаком  верховного  сана.  В  западных
понятиях доктору Икс соответствовал бы младший  кабинетный  министр  или
трехзвездочный  генерал.  Кажется,  это  самый  высокий  чин,   которому
дозволено встречаться с варварами.
   Хакворт  сел  напротив.  Из  кухни  бесшумно  просеменила  девушка  в
шелковых туфлях, поставила  ему  графин  с  зеленым  чаем.  Провожая  ее
взглядом, Хакворт лишь самую малость содрогнулся при  виде  крохотной  -
дюйма четыре -  стопы.  Наверное,  сейчас  это  делают  иначе,  лучше  -
вероятнее всего, регулируют рост предплюсны  в  отроческие  годы.  Может
быть, ей даже не больно.
   Подумав это, Хакворт впервые осознал и другое: десять  лет  назад  он
поступил правильно.
   Доктор Икс смотрел на него и,  кажется,  читал  его  мысли.  Он  тоже
задумался и некоторое время ничего не говорил, только смотрел в окно  да
изредка  прихлебывал  чай.  Уставшего  с  дороги  Хакворта  это   вполне
устраивало.
   - Научили вас чему-нибудь десять лет в заключении? -  спросил  доктор
Икс наконец.
   - Кажется, да. Но мне трудно выудить смысл, - ответил Хакворт.
   Доктор Икс попросил растолковать выражение. Для  иллюстрации  Хакворт
вытащил десятилетней давности визитную карточку с  динамической  печатью
доктора. Когда старик выудил дракона из воды, доктор Икс внезапно  понял
и  одобрительно  улыбнулся.  Это  было  заметное  проявление  чувств   -
допуская, что они искренни - однако война и возраст могли притупить  его
осторожность.
   - Нашли Алхимика? - спросил доктор Икс.
   - Да, - ответил Хакворт. - Я - Алхимик.
   - Когда вы это узнали?
   - Совсем недавно, - сказал Хакворт. - И сразу все понял. - Он показал
рукой, будто выдергивает рыбину. - Нанотехнологически Поднебесная далеко
отстала  от  Ниппона  и  Атлантиды.  Кулаки  и  раньше  могли  бы  сжечь
варварские линии подачи, но в итоге народ беднеет и лишь больше  мечтает
о западных товарах. Вы решили перепрыгнуть варварские сообщества, создав
технологию  Семени.  Сперва  вы  разрабатывали  ее  в  сотрудничестве  с
племенами второго эшелона, Израилем, Арменией, Великой Сербией,  но  они
оказались ненадежны. Снова  и  снова  вашу  старательно  созданную  сеть
разрушали силы Поддержания Протокола.
   В ходе этих неудачных попыток вы впервые вышли на КриптНет,  которую,
без  сомнения,  посчитали  очередной   триадой   -   шайкой   презренных
заговорщиков. Однако КриптНет была связана с чем-то  более  глубинным  и
любопытным  -  обществом  Барабанщиков.   Скудоумные   чудаки-европейцы,
криптнетовцы не сумели оценить всей мощи коллективного ума Барабанщиков.
Но вы-то сообразили, что к чему.
   Чтобы запустить проект, вам нужен был рациональный, аналитический  ум
нанотехнологического инженера. Я подходил по всем  статьям.  Вы  бросили
меня в туннели Барабанщиков, как семя в плодородную  почву,  мои  знания
проникли в их коллективный  мозг,  их  мысли  -  в  мое  подсознание.  В
какой-то мере  они  стали  продолжением  моего  мозга.  Десять  лет,  по
двадцать четыре часа в сутки, я бился над вашей задачей.
   Прежде, чем я закончил работу, меня вытащило мое  начальство  из  Сил
Поддержания Протокола. Я был близок к завершению, но не достиг его.
   - Ваше начальство разгадало наш план?
   -  Либо  они  ничего  не  знали,  либо  знали  все   и   притворялись
несведущими, - ответил Хакворт.
   - Но теперь вы, конечно, рассказали им все,  -  еле  слышно  произнес
доктор Икс.
   - Если б мне пришлось ответить на этот  вопрос,  у  вас  не  было  бы
резонов оставить меня в живых, - сказал Хакворт.
   Доктор Икс  кивнул,  не  столько  подтверждая  его  правоту,  сколько
одобряя образцово-циническую логику Хакворта, будто тот, проделав  серию
по видимости несвязных ходов, захватил большую  территорию  камушков  на
доске го.
   - Кое-кто ратовал бы именно за это решение, памятуя,  что  сталось  с
девочками, - сказал доктор Икс.
   Хакворт совершенно опешил, в  голове  наступила  полная  пустота.  От
смущения он некоторое время не мог заговорить.
   - Буквари пошли на пользу? - спросил он наконец, стараясь, чтобы  это
не прозвучало насмешкой.
   Доктор Икс на мгновение осклабился, потом чувства его снова  ушли  на
дно, словно занырнувший кит.
   - Кому-то может и пошли, - сказал он. -  Я  считаю,  напрасно  мы  их
спасали.
   - Как может быть напрасным гуманный поступок?
   Доктор Икс задумался.
   - Правильнее, наверное, так: спасать их было проявлением добродетели,
только напрасно мы полагали,  что  сумеем  их  воспитать.  Мы  не  могли
растить каждую в отдельности, и потому учили по книгам. Однако воспитать
ребенка можно только в семье. Учитель сказал бы нам это, прислушайся  мы
к его словам.
   - Может быть, с годами кто-то из них еще  выберет  стезю  Учителя,  -
сказал Хакворт, - и, таким образом, явит мудрость вашего решения.
   Мысль эта, видимо, прежде не приходила доктору Икс в голову. Он снова
перевел взгляд на окно. Хакворт почувствовал, что тема девочек и Букваря
закрыта.
   - Буду совершенно откровенен, - сказал доктор Икс,  задумчиво  подлив
себе чая, - и вы мне не поверите, потому что Внешние  Племена  убеждены,
что мы никогда не  говорим  прямо.  Однако  со  временем  вы,  возможно,
увидите истинность моих слов.
   Семя почти завершено. С вашим уходом его построение  замедлилось.  Мы
этого не ждали. Мы думали, что Барабанщики за десять  лет  вобрали  ваши
знания и смогут продолжить сами. Но вы годами научной работы взрастили в
себе  что-то,  от  чего  Барабанщики,  если  и  владели  этим  когда-то,
отказались, и не вернут, если  не  выйдут  из  тьмы  и  не  заживут  под
солнцем.
   Война против Прибрежной  Республики  достигла  критической  фазы.  Мы
просим вас о помощи.
   - Должен сказать, что для меня это практически  немыслимо,  -  сказал
Хакворт. - Мне трудно поверить,  чтобы  такое  было  в  интересах  моего
племени.
   - Нам надо, чтобы вы завершили создание  Семени,  -  упрямо  повторил
доктор Икс.
   Если бы Хакворт десятилетиями не учился  подавлять  любые  проявления
чувств, он бы расхохотался вслух.
   - Сэр. Вы человек ученый и знаете  жизнь.  Безусловно,  вам  известна
позиция правительства Ея Величества и Общего Экономического Протокола по
вопросу технологии Семени.
   Доктор Икс приподнял ладонь на несколько дюймов от стола  и  легонько
похлопал воздух. Хакворт узнал жест - им состоятельные китайцы  отсылают
нищих просителей или показывают собеседнику, чтобы не порол чушь.
   - Они не правы, - сказал доктор Икс. - Они не  понимают,  потому  что
смотрят на Семя глазами  западного  человека.  Ваши  культуры  -  как  и
культура Прибрежной Республики -  плохо  организованы.  Вы  не  уважаете
порядок и власть. Порядок приходится насаждать сверху,  иначе  воцарится
анархия. Вы боитесь дать вашим людям Семя, потому что они начнут  делать
оружие, вирусы, новые наркотики и  разрушат  порядок.  Вы  контролируете
порядок через подачу. Мы в Поднебесной  слушаем  старших,  чтим  власть,
порядок у нас в голове, и потому семья упорядочена, деревня упорядочена,
государство упорядочено. В наших руках Семя не причинит вреда.
   - Зачем оно вам? - спросил Хакворт.
   - Нам нужна технология, чтобы есть, - сказал  доктор  Икс,  -  но  мы
должны создать ее на собственном ди.
   Хакворт подумал, что не расслышал, но доктор Икс принялся чертить  на
столе иероглиф, шурша по пластику парчой. Рука его двигалась отточенно и
плавно.
   - Юн -  внешнее  проявление  чего-либо.  Ди  -  внутренняя  сущность.
Технология - юн конкретного ди, принадлежащего, - тут доктор запнулся  и
с заметным усилием ушел от обидных слов вроде  "варвар"  или  "заморский
дьявол", - западу, а потому для нас неприемлемого. Столетия  с  Опиумных
войн мы пытались вобрать юн технологии, не принимая западного ди. Но это
невозможно. Как нельзя было открыть порты, не получив  опиумной  заразы,
нельзя открыть себя западной технологии, и  не  впитать  западных  идей,
губительных для нашего общества. Итог - столетия хаоса. Мы просим, чтобы
вы помогли с этим покончить. Дайте нам Семя.
   - Я не понимаю, чем оно вам поможет.
   - Семя - технология, укорененная в китайском ди. Пять  тысяч  лет  мы
кормились от семени. -  Доктор  Икс  махнул  рукой  на  окно.  -  Прежде
автомобильных стоянок тут были рисовые поля. Рис  служил  основой  нашей
жизни. Крестьяне сажали  семена  и  чтились  превыше  всех.  Как  сказал
Учитель, "пусть делающих  будет  много,  потребляющих  мало".  Когда  из
Атлантиды и Ниппона пришла подача,