в  свою  очередь.  Зрители  выстраиваются  в
длинный хвост. Первый человек-скелет наполняет кружку,  каждый  отпивает
по глотку. Все расходятся кучками, обмениваясь  на  ходу  впечатлениями.
Представление закончено.
 
Нелл в Городе Мастеров; развитие событий в Букваре; поездка в Новоатлантический анклав и знакомство с мисс Матесон; новая жизнь у "старого" знакомого 
 
   У мельницы Нелл прожила  несколько  дней.  Ей  поставили  кроватку  в
мансарде, под крышей,  такой  низкой,  что  только  Нелл  и  могла  туда
пролезть. Ела она с Ритой, Брэдом, или другими здешними  знакомыми  (все
они оказались на удивление славные люди), днем бродила по лугу,  болтала
ногами в реке или разведывала лесные тропинки, добираясь иногда до самой
собачьей сетки. Букварь она всегда брала с собой. В последнее время  там
разыгрывались  приключения  принцессы  Нелл  и  ее   друзей   в   городе
Короля-Сороки, больше похожие на рактивку,  чем  на  обычную  сказку.  К
концу каждой главы Нелл совершенно выдыхалась - без смекалки и дня  было
не прожить, не угодив в лапы пиратов или самого Короля-Сороки.
   Долго ли, коротко ли, но они с Питером придумали хитроумный план, как
проникнуть в замок, отвлечь короля и похитить волшебные книги, в которых
заключалась его сила. В первый раз у них ничего не вышло, но наутро Нелл
перелистала книгу  назад  и  начала  по  новой,  чуть  иначе.  Снова  не
получилось, но в этот раз принцесса Нелл с друзьями проникли чуть дальше
в замок. С шестой или седьмой попытки все прошло, как по маслу -  покуда
король состязался с  Питером  в  отгадывании  загадок  (Питер  победил),
Мальвина заклинанием отперла дверь в потайную библиотеку, где  хранились
книги,  еще  более  волшебные,   чем   "Иллюстрированный   букварь   для
благородных девиц". В одной из них был спрятан золотой  ключ.  Принцесса
Нелл схватила ключ, а Мальвина  сгребла  в  охапку  несколько  волшебных
книг.
   Они совершили увлекательный  побег  через  реку,  за  которой  власть
Короля-Сороки кончалась, и расположились  отдохнуть  недельку-другую  на
зеленом  лугу.  Пока  светило  солнце  и  друзья  оставались  тряпичными
куклами, принцесса Нелл листала новые книги. Когда  она  брала  одну  из
них, картинка росла, заполняла всю страницу, и букварь превращался в эту
книгу, а если Нелл решала ее отложить, снова становился собой.
   Больше  всего  Нелл  полюбила  волшебный  Атлас.  В  нем  можно  было
исследовать любые страны, настоящие и  вымышленные.  По  ночам  Мальвина
читала очень большой, ветхий, истрепанный, прожженный, в пятнах том  под
названием "Пантекникон". У него были петли и замочек, и Мальвина,  когда
не читала, всегда замыкала его на ключ. Нелл  очень  хотелось  взглянуть
хоть одним глазком, но Мальвина сказала, что она  еще  маленькая,  и  ей
такого знать не положено.
   Уточка, как  всегда,  хлопотала  по  лагерю,  прибиралась,  готовила,
стирала в речке, латала истрепавшуюся в дороге  одежду.  Питер  сделался
непоседливым. Он никогда не лез за словом в карман, но грамоте так и  не
выучился и твердил, что книги из библиотеки Короля-Сороки годятся  разве
на теплую подстилку. Он завел привычку углубляться в  леса,  особенно  к
северу от поляны. Сперва он уходил на  несколько  часов,  но  как-то  не
пришел ночевать и объявился только к следующему полудню. После этого  он
стал пропадать на несколько суток.
   Однажды он плотно набил рюкзак, ушел  в  северный  лес  и  больше  не
вернулся.
   Раз Нелл собирала цветы на лугу и к ней подъехала на лошади  красивая
викская дама. Когда та приблизилась, Нелл с изумлением узнала  в  лошади
Скорлупку, а в даме - Риту, одетую в длинное викское платье, шляпку  для
верховой езды, и, что уж совсем невероятно, сидящую по-женски.
   - Какая ты красивая, - сказала Нелл.
   - Спасибо, Нелл, - отвечала Рита. - Хочешь побыть такой  же?  У  меня
для тебя сюрприз.
   В мельничной общине была модистка, и она  сшила  для  Нелл  платье  -
вручную до последнего стежка. Рита прихватила его с собой и помогла Нелл
переодеться, прямо на лугу. Потом она расчесала ей волосы, даже воткнула
в них цветы, помогла взобраться  в  седло  перед  собой  и  поскакала  к
мельнице.
   - Тебе придется сегодня оставить книгу дома, - сказала Рита.
   - Почему?
   - Я повезу тебя за сетку, в Новоатлантический анклав, - сказала Рита.
- Констебль Мур велел, чтобы я ни в коем случае не разрешала тебе  брать
книгу с собой. Он сказал, потом  не  расхлебаешь.  Ты  сейчас  спросишь,
почему, но я, честное слово, не знаю.
   Нелл взбежала по лестнице, заплетаясь  в  длинной  юбке,  и  спрятала
Букварь в своей каморке под крышей. Потом она снова забралась к  Рите  в
седло, и они поехали по каменному мосту над мельничным колесом,  в  лес.
Постепенно  до  Нелл  донеслось  слабое  зудение  аэростатов.  Скорлупка
перешла на шаг и  бодро  протиснулась  грудью  сквозь  взвесь  блестящих
слезинок. Нелл даже протянула руку потрогать одну, но тут же  отдернула,
хотя слезинка ей ничего плохого не сделала,  просто  легонько  пхнулась.
Отражение ее лица скользнуло по груше, и сетка осталась позади.
   Некоторое время они ехали по Новой  Атлантиде  и  не  видели  ничего,
кроме деревьев, лесных цветов, ручьев, редкой белки или оленя.
   - Почему у виков такой большой анклав? - спросила Нелл.
   - Никогда не называй их виками, - ответила Рита.
   - Почему?
   - Это недоброе слово. Так говорят те, кто их не любят.
   - Вроде уничижительного прозвища? - спросила Нелл.
   Рита рассмеялась, скорее нервно, чем весело.
   - В точности.
   - Почему у атлантов такой большой анклав?
   - Ну, у каждого сообщества - свой жизненный уклад, и некоторые  лучше
подходят, чтобы зарабатывать много  денег,  поэтому  у  одних  сообществ
денег больше, у других - меньше.
   - Как это - свой жизненный уклад?
   - Чтобы зарабатывать  много  денег,  надо  упорно  трудиться  -  жить
определенным образом. Так живут атланты, это часть их культуры. Ниппонцы
тоже. Вот почему у атлантов и ниппонцев денег больше,  чем  у  остальных
фил вместе взятых.
   - А почему ты не атлантка?
   - Потому что мне не нравится их образ жизни. В  Городе  Мастеров  все
делают красивые вещи. У атлантов заведено одеваться, как я сейчас,  годы
и годы учиться, сначала в школе, потом  в  университете.  Нам  этого  не
нужно. Понимаешь, это не поможет мастерить красивые вещи. Я  лучше  буду
носить джинсы и делать бумагу.
   - Но бумагу может делать и МС, - сказала Нелл.
   - Не такую, как любят атланты.
   - Но ты  зарабатываешь  своей  бумагой  только  потому,  что  атланты
зарабатывают много денег упорным трудом, - сказала Нелл.
   Рита покраснела и довольно долго молчала, потом сказала натянуто:
   -  Нелл,  тебе  надо  будет  спросить  у  своей  книги,   что   такое
"деликатность".
   Они  выехали  на  аллею  для  верховой  езды,  испещренную  холмиками
конского навоза, и двинулись по ней в гору. Дальше дорожка вилась  между
каменными  стенами;  Рита  сказала,  их  сложили  ее  друзья  из  Города
Мастеров. Лес  уступил  место  пастбищам,  затем  -  нефритовым  наледям
лужаек; на холмах стояли  большие  дома  в  окружении  живых  изгородей,
боскетов и цветочных шпалер. Здесь  дорога  была  вымощена  камнем;  чем
ближе к городу, тем шире  она  становилась.  Впереди,  довольно  далеко,
по-прежнему высилась гора, на ее вершине, над тонкой  полоской  облаков,
поблескивал Источник Виктория.
   С Арендованных Территорий Новоатлантический  анклав  всегда  выглядел
чистеньким и красивым. Это впечатление не обмануло, но  Нелл  удивилась,
насколько же здесь прохладнее. Рита объяснила, что атланты  приехали  из
северных стран и  не  любят  жары,  поэтому  выстроили  город  высоко  в
воздухе, где всегда свежее.
   Рита свернула на бульвар. Посередине его росли деревья и цвели цветы,
а по бокам тянулись красные домики с башенками, эркерами  и  горгульями.
Мужчины в цилиндрах и женщины в длинных платьях гуляли, толкали  детские
коляски, проезжали  на  лошадях  и  робобылах.  Блестящие  темно-зеленые
роботы-уборщики, похожие на холодильник,  если  уложить  его  на  спину,
двигались со скоростью полуторагодовалого младенца, зависали над кучками
навоза и втягивали их в себя. Изредка проезжал посыльный  на  велосипеде
или кто-то особо важный в длинном черном авто.
   Рита остановила Скорлупку у одного  дома  и  дала  мальчику  монетку,
чтобы тот подержал поводья. Из седельной сумки она достала  пачку  новой
бумаги в специальной обертке (которую тоже сделала сама),  поднялась  по
ступенькам и позвонила  в  колокольчик.  Спереди  у  дома  была  круглая
башенка со стрельчатыми  окнами,  украшенными  вверху  витражами;  через
стекло и ажурные занавески Нелл  видела  на  разных  этажах  хрустальные
люстры, красивые лепные потолки, темные деревянные шкафы  с  тысячами  и
тысячами книг.
   Горничная впустила Риту. Сквозь окно Нелл  видела,  как  Рита  кладет
визитную карточку на  серебряный  поднос.  Горничная  исчезла  вместе  с
подносом, через пару минут появилась снова и увела Риту за собой.
   Ждать пришлось около получаса. Нелл пожалела, что с ней нет  Букваря.
Она разговорилась с мальчиком и узнала, что его зовут Сэм, он  живет  на
Арендованных Территориях, каждое утро надевает костюм  и  едет  сюда  на
автобусе, чтобы слоняться по улицам, держать поводья, если  попросят,  и
выполнять другие мелкие поручения. Нелл подумала, не  в  этих  ли  домах
работает Текила и не столкнутся ли они случайно. Как всегда при мысли  о
матери, внутри немного сдавило.
   Из дома вышла Рита.
   - Извини, - сказала она, - я торопилась, как могла, но пришлось зайти
и пообщаться. Протокол, понимаешь.
   - Объясни протокол, - сказала Нелл. Она всегда говорила так Букварю.
   - В том  месте,  куда  мы  едем,  тебе  придется  следить  за  своими
манерами. Не требуй, чтобы тебе объяснили то, объяснили это.
   - Не слишком ли обременит вас просьба растолковать мне  точный  смысл
выражения "протокол"?
   Рита рассмеялась  тем  же  нервным  смехом  и  взглянула  на  Нелл  с
выражением плохо скрываемой тревоги.  Пока  они  ехали  по  улице,  Рита
немного рассказала о протоколе, но Нелл особо не слушала - она  пыталась
понять, как вдруг получилось, что она может напугать взрослого  человека
вроде Риты.
   Они проехали через самую скученную часть города,  где  дома,  сады  и
статуи, все было великолепно, и ни одна улица  не  походила  на  другую:
одни шли подковой, другие - квадратом, кругом или овалом, встречались  и
скверы с клумбами посредине, и просто прямые улицы в оба  конца.  Дальше
парки и спортивные площадки стали попадаться чаще, дома - реже.  Наконец
они подъехали к живописному строению с  башенками,  чугунной  оградой  и
живой изгородью. Над дверью было написано:
 
МИСС МАТЕСОН. АКАДЕМИЯ ТРЕХ ГРАЦИЙ. 
 
   Нелл дала бы мисс Матесон лет восемьсот-девятьсот. Она приняла  их  в
уютной маленькой гостиной и угостила чаем  из  крохотных,  с  наперсток,
расписных чашечек. Нелл старалась сидеть прямо  и  слушать  внимательно,
как воспитанные маленькие девочки, о которых она читала  в  Букваре,  но
глаза ее так и шныряли по книжным полкам, рисункам на чайном  сервизе  и
трем юным леди в  полупрозрачных  туниках  заключенным  в  раму  у  мисс
Матесон над головой.
   Мисс Матесон долго смотрела на маленькую гостью.
   - Классы уже набраны, учебный год  начался,  и  у  тебя  нет  никакой
предварительной подготовки. Но у  тебя  очень  весомые  рекомендации,  -
сказала она.
   - Извините, мэм, но я не понимаю, - ответила Нелл.
   Мисс  Матесон  улыбнулась,  ее  лицо  расцвело  радиальными  лучиками
морщин.
   - Неважно. Главное, мы тебя  берем.  У  нас  есть  традиция  -  брать
нескольких учениц из других фил. Главная наша цель - как  школы,  и  как
общества - приумножение числа атлантов. В отличие от других фил, которые
приобретают новых членов путем вербовки, либо - безоглядно эксплуатируют
естественную биологическую способность, которой, к  добру  или  к  худу,
обладает каждый, мы взываем к  разуму.  Все  дети  рождаются  с  умением
мыслить, надо его только развить. Наша академия недавно приняла под свой
кров несколько юных леди внеатлантического происхождения, и мы  надеемся
во благовремении приветствовать их среди присягнувших на верность.
   - Простите, мадам, которая из них Аглая? - спросила Нелл, глядя через
плечо мисс Матесон на картину.
   - Извини? - сказала мисс Матесон  и  включила  процесс  поворачивания
головы, что  в  ее  возрасте  было  гражданским  подвигом,  требующим  и
времени, и самоотвержения.
   - Ваша школа носит имя Трех Граций. Я дерзнула предположить, что  сие
полотно живописует тот же сюжет, - сказала  Нелл,  -  ибо  нахожу  здесь
больше сходства с грациями, нежели фуриями или парками.  Не  сочтите  за
труд просветить меня, какая из юных леди являет Аглаю, или "сияющую".
   - А кто остальные две? - выговорила мисс Матесон уголком  рта  -  она
уже почти закончила свой маневр.
   - Евфросина, "радость", и Талия, "цветущая".
   - А ты как думаешь?
   - Та, что справа, держит цветы, наверное, она - Талия.
   - Я бы назвала это суждение вполне здравым.
   - Та, что в середине, выглядит очень счастливой  -  это  должна  быть
Евфросина, а левая озарена  солнечными  лучами,  возможно,  она  и  есть
Аглая.
   - Ну, поскольку, как ты видишь,  на  них  нет  именных  ярлыков,  нам
придется довольствоваться умозаключениями, -  сказала  мисс  Матесон.  -
Однако я не нахожу погрешности в твоих доводах. И я тоже не сочла бы  их
фуриями или парками.
   - Это пансион, то есть большинство учениц там и живет, но к тебе  это
не относится, - сказала Рита. - Тебе там жить не разрешат.
   Они ехали домой через лес.
   - Почему?
   - Ты убежала из дома, и могут возникнуть осложнения с законом.
   - А что незаконного в том, что я убежала из дома?
   -  У  некоторых  племен  дети  считаются   экономическим   достоянием
родителей. Если одна фила  укрывает  беглецов  из  другой,  она  наносит
экономический ущерб, а это уже сфера действия ОЭП.
   Рита холодно оглядела Нелл.
   - У тебя есть покровитель в Новой Атлантиде. Не знаю, кто он и  зачем
это делает. Но, похоже, он не может рисковать судебным преследованием со
стороны ОЭП.  Поэтому  договорились,  что  ты  пока  поживешь  в  Городе
Мастеров.
   Мы знаем, что приятели твоей мамы плохо с тобой обращались, и  все  в
Городе Мастеров за то, что бы ты осталась. Но мы не можем поселить  тебя
у мельницы, потому что  любые  трения  с  Протоколом  оттолкнут  от  нас
новоатлантических клиентов. Придется тебе  жить  у  единственного  члена
общины, не связанного с тамошними заказчиками.
   - Кто это?
   - Ты его видела.
   Домик констебля Мура был так плохо освещен и так тесно заставлен, что
Нелл пришлось кое-где протискиваться  бочком.  В  гостиной  в  футе  под
потолком  проходила  рейка,  с  которой  свешивались   длинные   полоски
пожелтевшей рисовой бумаги, испещренные большими иероглифами и  красными
печатями. Нелл вслед за Ритой обогнула угол и  оказалась  в  совсем  уже
маленькой, темной  и  тесной  комнатенке.  Здесь  висела  одна  картина:
страшенный дядька с усами, как у Фу МанчуБФу Манчу - персонаж "Маски  Фу
Манчу",  фильма  ужасов  с  Борисом   Карлоффом   (1932)>,   бородой   и
бакенбардами от ушей до самых подмышек, в роскошных доспехах и  с  цепью
из  львиных  морд.  Нелл  невольно  отступила  на  шаг,  споткнулась   о
разложенную на полу волынку и налетела на кованное медное ведро, которое
страшно задребезжало и залязгало. Кровь побежала из  ровного  пореза  на
большом пальце, и Нелл поняла, что в ведре  стоят  старые  ржавые  сабли
всех мыслимых и немыслимых форм.
   - Не зашиблась? - спросила Рита. Голубоватый  свет  из-за  стеклянных
дверей подсвечивал ее со спины. Нелл сунула палец в рот и встала с пола.
   Стеклянные двери выходили в  садик,  где  шагу  было  не  ступить  от
гераней, лисохвостов, глициний и собачьих какашек.  Над  прудиком  цвета
хаки прилепился садовый домик. Сам констебль Мур угадывался за ширмой из
голенастых рододендронов, согбенный над тяпкой и  поминутно  одолеваемый
несносными корги.
   Он был без рубашки, но в юбке! - красной клетчатой.  Нелл  не  успела
по-настоящему удивиться этой несуразности,  потому  что  корги  услышали
звук открываемой  задвижки  и  с  лаем  бросились  к  дому.  Следом  сам
констебль подошел  и  сощурился  на  стекло.  Едва  он  показался  из-за
рододендронов, как Нелл поняла: что-то не так.  В  целом  констебль  мог
похвастаться хорошим сложением  (при  некоторой,  правда,  склонности  к
дородству), отменной мускулатурой и здоровьем, вот только  кожа  у  него
была двуцветная, мраморная. Словно  черви  проели  его  торс,  проложили
сетку пересекающихся каверн, которые потом  наспех  залепили  чем-то  не
совсем в тон.
   Не успела Нелл все это толком рассмотреть, как он подхватил со спинки
шезлонга рубашку, быстро надел и застегнул. Затем корги были подвергнуты
строгой муштре на плацу из  замшелых  садовых  плит,  причем  отрывистые
выкрики  долетали  даже  через  стекло.   Корги   прикидывались,   будто
внимательно слушают. Отчитав собак, констебль  Мур  вошел  в  стеклянную
дверь. "Буду через секунду", - сказал он и пропал на четверть  часа.  По
прошествии этого времени он вышел в  твидовом  костюме  и  грубовязанном
джемпере поверх тончайшей белой рубашки. Нижняя деталь туалета  явно  не
спасала от кусачести верхних, но констебль Мур  достиг  возраста,  когда
мужчины способны подвергать свое тело воздействию злейших  раздражителей
- виски, сигарет, шерстяной одежды, волынок - ничего не чувствуя или, во
всяком случае, не подавая вида.
   - Извините, что ворвались, - сказала Рита, - но мы звонили, а  вы  не
слышали.
   - Меня это не смущает, - произнес констебль Мур не очень убедительным
тоном. - Вот почему я  не  живу  там.  -  Он  указал  вверх,  в  сторону
Новоатлантического анклава. - Просто пытался проследить корневую систему
какого-то инфернального ползучего растения. Боюсь, что это кудзу.
   При этих словах констебль сузил глаза, и Нелл, не знавшая,  кто  этот
кудзу, заподозрила, что если  кудзу  можно  изрубить,  сжечь,  задушить,
запугать  или  взорвать,  то  недолго  ему  благоденствовать  в  саду  у
констебля Мура.
   - Могу я соблазнить вас чаем? Или, - он обернулся к Нелл,  -  горячим
шоколадом?
   - Охотно бы, но я не могу задерживаться, - сказала Рита.
   - Тогда позвольте вас проводить, -  сказал  констебль  Мур,  вставая.
Рита немного опешила от такой резкости, но через мгновение была  уже  за
дверью и ехала на Скорлупке к мельнице.
   - Замечательная дама, - говорил констебль  Мур  из  кухни.  -  Крайне
любезно с ее стороны было о тебе позаботиться. Да, очень достойная дама.
Возможно, не из тех, кто хорошо ладит с детьми. Особенно со странными.
   - Я буду жить здесь, сэр? - спросила Нелл.
   - В садовом домике, - сказал констебль, входя с дымящимся подносом  и
кивая на стеклянную дверь. - Пустует уже некоторое время. Для  взрослого
тесноват, ребенку - в самый раз. Убранство этого  дома,  -  добавил  он,
оглядывая комнату, - не вполне годится для юного поколения.
   - Кто этот страшный дядя? - спросила Нелл, указывая на картину.
   - Гуань-ди. Император Гуань. Бывший полководец по имени Гуань Юй.  Он
не был императором, но стал китайским  богом  войны,  и  ему  пожаловали
императорский титул уже посмертно, из  уважения.  Страшно  уважительные,
эти китайцы - это их лучшая и худшая черта.
   - Как может человек стать богом? - спросила Нелл.
   -  Живя  в  крайне  прагматическим  обществе,  -  подумавши,  ответил
констебль Мур и дальше объяснять не стал. - Кстати, книга при тебе?
   - Да, сэр.
   - Ты не носила ее через границу?
   - Нет, сэр, как вы сказали.
   - Хорошо. Умение исполнять приказы - ценное качество, особенно  когда
живешь со старым служакой. -  Видя,  что  личико  у  Нелл  стало  ужасно
серьезное, он запыхтел и со