зображение, -
каждый год. В  последнее  время  из-за  гражданской  войны  и  оскудения
водоносных пластов  обычай  возобновился.  Разница  в  том,  что  теперь
младенцев подбирают. Мы занимаемся этим уже три года.
   - Сколько их у вас? - спросил судья Ван.
   - На сегодня - четверть миллиона, - ответил доктор Икс.  -  Пятьдесят
тысяч только на этом корабле.
   Судье Вану пришлось поставить чашку на стол. Пятьдесят  тысяч  жизней
только на этом корабле!
   - У вас ничего не выйдет, - сказал он наконец. - Вы дорастите  их  до
двух лет, до трех, но что потом, когда им надо будет учиться,  играть  и
бегать?
   - Задача и впрямь непомерная, - сказал доктор  Икс  серьезно,  -  но,
полагаю,  вы  помните  слова  Учителя:  "Не  уступай  возможности   быть
человечным даже и своему наставнику". Желаю вам удачи, магистрат.
   Если бы доктор Икс хватил судью доской по  башке,  ощущение  было  бы
схожее: ошеломляет, да, но полное осознание приходит чуть запоздало.
   - Я не уверен, что понимаю вас, доктор.
   Доктор Икс выставил вперед скрещенные ладони.
   - Я сдаюсь. Можете взять меня под стражу.  Пытки  не  понадобятся,  я
заготовил письменное признание.
   Судья Ван и не подозревал, что у  доктора  Икс  так  развито  чувство
юмора. Он решил подыграть.
   - Как бы ни хотелось мне, доктор, представить вас суду, боюсь, что не
могу принять вашу явку с повинной, так как  мы  находимся  вне  пределов
моей юрисдикции.
   Доктор Икс кивнул официанту, тот открыл дверь, впустив холодный ветер
и огни Арендованных Территорий,  до  которых  внезапно  оказалось  рукой
подать.
   - Как видите, ваша честь, я приказал ввести корабли в  пределы  вашей
юрисдикции, - сказал доктор Икс, указывая на дверь.
   Судья Ван вышел на открытую палубу и увидел в кильватере четыре таких
же корабля.
   Из каюты несся надтреснутый голос доктора Икс.
   - Можете задержать меня и команду за незаконный вывоз  детей.  Можете
арестовать сами  корабли,  вместе  с  четвертью  миллиона  наших  мышат.
Надеюсь,  вы  найдете  им  достойных  попечителей   в   пределах   вашей
юрисдикции.
   Судья Ван двумя руками схватился за поручень и уронил голову. Он  был
на грани клинического шока. Чистое самоубийство - поймать доктора Икс на
слове. Без того страшно помыслить, что он - и вдруг отвечает за четверть
миллиона  жизней,  но  представить  судьбу  девочек  в  руках  продажных
чиновников...
   Доктор Икс продолжал:
   - Не сомневаюсь, вы придумаете, как с ними быть. В случае с  девочкой
и ее книгой вы явили глубокое понимание того, как важно детям возрастать
в знании.  Без  сомнения,  ваша  честь  отнесется  к  четверти  миллиона
младенцев с тем же мудрым вниманием, что и к одной маленькой  варварской
девочке.
   Судья Ван выпрямился, повернулся и шагнул в комнату.
   - Выйди и закрой дверь, - сказал он официанту.
   Когда они остались  вдвоем,  судья  Ван  повернулся  к  доктору  Икс,
опустился на колени и трижды ударил головой в пол.
   - Увольте, ваша честь! - воскликнул доктор Икс. -  Это  мне  пристало
воздавать вам такие почести.
   - Уже некоторое время я размышляю о перемене рода занятий,  -  сказал
судья Ван, выпрямляясь на коленях. Он на мгновение  замолк,  прежде  чем
продолжать, и еще раз задумался, есть ли иной выход. Нет, доктор Икс  не
оставил ему пути к  отступлению.  Не  в  характере  доктора  расставлять
ловушку, из которой можно ускользнуть.
   Как сказал Учитель:  "Мастер,  желающий  хорошо  сделать  свое  дело,
должен прежде  наточить  свои  инструменты.  Живя  в  государстве,  надо
служить   самым   мудрым   из   сановников   и   сближаться   с   самыми
человеколюбивыми из образованных людей."
   -  На  самом  деле,  меня  удовлетворяет  моя  деятельность,  но   не
удовлетворяет племенная принадлежность.  Я  разочаровался  в  Прибрежной
Республике и понял, что истинная  моя  родина  -  Поднебесная.  Я  часто
думал, не нужны ли Поднебесной магистраты, пусть даже такие ничтожные.
   - Этот вопрос я должен переадресовать высшим, - сказал доктор Икс,  -
однако, учитывая, что в Поднебесной нет магистратов  и  вообще  судебной
системы, человеку ваших  дарований  почти  наверняка  сыщется  достойное
место.
   - Теперь я понимаю, почему вы  так  стремились  заполучить  книгу,  -
сказал судья Ван. - Малышек надо будет учить.
   - Мне нужна не столько сама книга,  сколько  ее  создатель,  артифекс
Хакворт, - сказал доктор Икс. - Пока книга на Арендованных  Территориях,
Хакворт не теряет надежды  ее  отыскать.  Если  она  будет  у  меня,  он
поневоле придет за самой книгой или за новой копией.
   - Вы чего-то хотите от Хакворта?
   - Он  стоит  тысячи  простых  инженеров,  а  превратности  последнего
времени не оставили Поднебесной и этой толики простых инженеров; все они
потянулись за хорошей жизнью в Прибрежную Республику.
   - Завтра я пошлю известить  Хакворта,  -  сказал  судья  Ван,  -  что
человек, известный у варваров под именем доктора Икс, отыскал книгу.
   - Хорошо, - сказал доктор Икс. - Буду его ждать.
 
Хакворт в метаниях; новый непредвиденный визит в факторию доктора Икс; доселе неведомые закоулки названного жилища; виновный предстает перед судом 
 
   Пока Хакворт дожидался в приемной доктора Икс, он успел еще несколько
раз прокрутить в голове все  прежние  соображения.  Судя  по  долетающим
голосам, доктор участвовал в многосторонней видеоконференции.  В  первое
свое посещение Хакворт был настолько  взвинчен,  что  ничего  толком  не
разглядел. Сейчас он вольготно развалился в  скрипучем  кожаном  кресле,
потребовал у прислуги  чаю  и  принялся  листать  хозяйские  книги.  Как
хорошо, когда нечего терять.
   После истории с Чаном и цилиндром, Хакворт готов был лезть на  стену.
Он влип. Рано или поздно все вскроется, его  семью  постигнет  позор,  и
никакая взятка тут не спасет.
   Когда пришло известие, что утраченный  экземпляр  Букваря  у  доктора
Икс, трагедия обернулась фарсом. Хакворт взял выходной  и  отправился  в
Королевской Экологический  Заповедник.  Домой  он  вернулся  загоревший,
приятно усталый и даже веселый. Если рассудить, то, что книга у  доктора
Икс - на самом деле к лучшему.
   За Букварь доктор что-то попросит, и взяткой, на которую намекал Чан,
тут не отмажешься.  Все  заработки  Хакворта,  прошлые  и  грядущие,  не
соблазнят доктора Икс. Скорее уж  доктор  попросит  о  какой-то  услуге,
разработке или консультации. Хакворту так хотелось в это  поверить,  что
под  конец  прогулки  он  подкрепил  гипотезу  множеством  свидетельств,
реальных и мнимых. Всем известно, что Поднебесная безнадежно  отстала  в
нанотехнологической гонке - что далеко ходить,  сам  доктор  Икс  тратит
драгоценное время, копаясь в новоатлантической иммунной  системе.  Здесь
знания Хакворта незаменимы. Если так,  надежда  есть.  Он  сделает,  что
скажет доктор, а взамен получит вожделенный Букварь. Безусловно,  доктор
сумеет в качестве  ответной  любезности  устранить  лейтенанта  Чана  из
списка Хаквортовых забот; соотечественники не узнают о его падении.
   И  викторианцы,  и  конфуцианцы  отыскали  новое   применение   фойе,
прихожим, или как там это называется, а также  старому  обычаю  посылать
визитную карточку. Да и не только они - все нанотехнологически  развитые
общины осознали,  что  гостей  стоит  внимательно  изучить,  прежде  чем
допускать во внутренние покои,  а  такой  досмотр,  проводимый  тысячами
прилежных мушек, требует определенного времени.  Посему  возник  сложный
ритуал комнат для ожидания, и образованные  люди  всего  мира  понимали,
отчего любой, даже друг, может довольно долго мариновать вас в  прихожей
за чаем и старыми журналами, в окружении незримой глазу аппаратуры.
   В приемной целую стену занимал медиатрон, на котором  можно  цифровым
образом совмещать видео и простую неподвижную  графику,  как  плакаты  и
программки - в старые времена. Если  их  не  убирать,  они  со  временем
накладываются и превращаются в живой коллаж.
   Посредине медиатрона, частично перекрытый более поздними фрагментами,
шел фильм, примелькавшийся в современном Китае, как  лицо  Мао  -  злого
близнеца Будды - столетие назад. Хакворт ни разу не  просмотрел  его  от
начала до конца, но так  часто  видел  кусками  -  в  такси,  на  стенах
Арендованных Территорий, что давно выучил наизусть.  Европейцы  называли
его "Чжан в шане".
   Сцена  разворачивалась  перед  шикарным  отелем,  одним  из  островов
архипелага "Шанри-ла", протянувшегося вдоль трассы  Сянган-Гуанчжоу.  От
здания  отходила  полукруглая  дорожка,  красиво  выложенная   фигурными
плитами, бронзовые дверные ручки  сверкали,  из  кадок  с  добрую  лодку
каждая перли заросли тропический цветов. Хорошо одетые люди говорили  по
мобильным телефонам и смотрели на часы,  коридорные  в  белых  перчатках
бегали по мощеной дорожке, вынимали из красных такси чемоданы, протирали
их чистыми влажными тряпочками.
   Мощеная дорожка вливалась в восьмирядную магистраль - не саму трассу,
а просто оживленное  шоссе.  Встречные  полосы  разделяла  металлическая
ограда, чтобы пешеходы не перебегали, где не положено. На новом, но  уже
потрескавшемся покрытии лежала красная пыль, смытая последним тайфуном с
голых Гуандунских холмов.
   Внезапно поток  машин  резко  поредел.  Камера  скользнула  вверх  по
течению. Полчище велосипедистов практически перекрыло движение. Время от
времени красное такси или мерседес-бенц, отчаянно сигналя, протискивался
вдоль железной ограды и вырывался на свободу. Хакворт не  слышал  гудка,
но, когда машина поравнялась с камерой, увидел, как водитель снял руку с
клаксона и обернулся погрозить велосипедистам.
   Тут он разглядел передового участника заезда и в диком  страхе  отвел
глаза. Рука его дохлой перепелкой рухнула на колени.
   Велосипедистов  возглавлял   седой,   худощавый   старик   в   одежде
чернорабочего.  Несмотря  на  возраст  (явно  к  семидесяти),  он  бодро
накручивал педали и в это самое мгновение свернул на мощеную дорожку. За
спиной  у  него  тут  же  образовался  затор  из  сотен  велосипедистов.
Последовала еще одна классическая сцена: портье выскочил из-за стойки  и
побежал к старику, размахивая руками и ругаясь на  шанхайском  диалекте;
только метров с двух он разобрал, что смотрит на Чжана Ханьхуа.
   В  то  время  Чжан  не  занимал  официальной  должности  и   считался
пенсионером  -  иронический  образ,  который  китайские   лидеры   конца
двадцатого века позаимствовали, вероятно, у главарей американской мафии.
Возможно, они понимали, что всякое звание лишь умалит  могущественнейших
людей мира. Все, кто оказывался близко к Чжану  Ханьхуа,  клянутся,  что
забывали  в  эти  мгновения  о  его  мирской  власти:  армиях,   ядерных
боеголовках,  тайной  полиции.  Они  помнили  одно:  во  время   Великой
Культурной Революции восемнадцатилетний Чжан Ханьхуа повел  свою  ячейку
хунвейбинов  в  рукопашный  бой  с  другой  ячейкой,  которую   посчитал
недостаточно ревностной, а после пировал сырым мясом поверженных врагов.
Всякому, кто оказывался лицом  к  лицу  с  Чжаном,  начинала  мерещиться
стекающая с подбородка кровь.
   Портье бухнул на  колени  и  стал  биться  лбом  о  дорожку.  Чжан  с
отвращением поднял ногу, носком сандалья подцепил портье  за  ключицу  и
выпрямил, потом произнес несколько слов; за все эти годы  он  так  и  не
утратил  простонародный  фуцзяньский  выговор.  Портье   попятился,   не
переставая кланяться. Чжан досадливо поморщился - дескать, нельзя ли без
церемоний, но побыстрее. В следующие  минут  десять  все  более  высокие
служащие отеля выбегали на улицу и бросались перед Чжаном  ниц.  Тот  не
удостаивал их ни словом, в  лице  его  появилось  выражение  недовольной
скуки. Никто не мог бы сказать, кто он сейчас - маоист или  конфуцианец,
но в  данном  случае  это  ничего  меняло:  и  для  конфуцианца,  и  для
коммуниста, земледельцы - высшее сословие, торговцы - низшее. Этот отель
- не для земледельцев.
   Наконец   появляется   мужчина   в   черном    костюме,    окруженный
телохранителями. Он раздосадован  не  меньше  Чжана  -  видимо,  считает
происходящее непростительным розыгрышем. Вот кто торговец из  торговцев,
четырнадцатый в списке богатейших людей мира, третий в Китае. Он владеет
практически всей недвижимостью в радиусе получаса езды от отеля.  Он  не
останавливается, узнав Чжана, но подходит почти вплотную  и  спрашивает,
что тому надо и зачем пожилой человек прикатил из самого  Пекина  мешать
работе его гостиницы.
   Чжан наклоняется к богачу и что-то говорит ему на ухо.
   Богач отступает на шаг, словно Чжан толкнул  его  в  грудь.  Рот  его
открывается, видны безупречные белые зубы, взгляд блуждает. Он отступает
еще на два шага, освобождая себе пространство  для  следующего  маневра,
нагибается,  встает  на  одно  колено,  потом  на  оба,  складывается  в
пояснице, так что оказывается на  четвереньках  и  простирается  ниц  на
фигурных плитах дорожки. Он прикладывается лицом  к  мостовой.  Он  бьет
челом Чжану Ханьхуа.
   Стереоголоса в  соседней  комнате  смолкли  один  за  другим,  теперь
говорили только доктор Икс  и  еще  один  джентльмен.  Они  неразборчиво
препирались, то выпаливая несколько слов, то замолкая, чтобы налить чаю,
выбить трубку или  как  там  еще  люди  демонстрируют  собеседнику  свое
безразличие. Спор постепенно сошел на нет, а не сорвался  на  крик  (как
хотелось бы, мести ради, Хакворту). Молодой прислужник отодвинул занавес
и сказал: "Доктор Икс готов вас принять".
   Доктор Икс был само благодушие и всячески показывал, что всегда  ждал
его обратно. Он оторвал себя от кресла,  тепло  пожал  Хакворту  руку  и
предложил отобедать "по  соседству",  как  сказал  он  важно,  "в  самой
домашней обстановке".
   Обстановка и впрямь была самая домашняя, поскольку крохотный  кабинет
ресторанчика соединялся с задними комнатами фактории нанобаровой трубой,
которая, если вынуть ее из Шанхая,  перенести  в  Канзас  и  дернуть  за
концы, растянулась бы на полкилометра. Она шла через несколько строений,
и сквозь полупрозрачные стенки Хакворт видел десятки людей за множеством
разных занятий. Наконец она вывела их в красиво обставленный, завешанный
коврами кабинет, оборудованный пневматической раздвижной  дверью.  Дверь
открылась, когда они садились; поток нанофильтрованного воздуха едва  не
сбил Хакворта с ног. В дверях стояла кукольная официантка. Зная о ветре,
она заранее зажмурилась и подалась вперед.  В  следующее  мгновение  она
открыла глаза, чарующе улыбнулась и сказала на превосходном американском
английском:
   - "Желаете услышать о наших фирменных блюдах?"
   Доктор Икс с таким  жаром  заверял  Хакворта  в  своем  сочувствии  и
понимании, так кивал на каждую фразу, что у того закралось подозрение, а
новость  ли  для  доктора  его  рассказ?  "Ни  слова  больше,  обо  всем
позаботятся", - оборвал доктор его  объяснения,  и  больше  Хакворту  не
удавалось вернуть разговор к теме Букваря.  Это  успокаивало  и  немного
смущало,  как  будто  он  согласился  на  сделку,  условия  которой   не
обсуждались и даже не  формулировались.  Доктор  Икс  всем  своим  видом
показывал: коль  скоро  ты  собрался  заключить  фаустовский  договор  с
престарелым китайским мафиозо, то, сколько  ни  ищи,  не  найдешь  лучше
милейшего доктора Икс - уж он-то либо  совсем  запамятует  о  контракте,
либо по доброте душевной похоронит его в  своих  бесчисленных  закромах.
Под конец трапезы Хакворт настолько успокоился, что почти забыл думать о
лейтенанте Чане.
   Вот тут-то дверь открылась и вошел сам лейтенант Чан.
   В первое мгновение Хакворт его не  узнал:  на  Чане  был  куда  более
традиционный наряд, просторные синие штаны, сандальи и  черная  шапочка,
скрывающая три четверти его шишковатого черепа. Хуже  того,  на  боку  у
него висели ножны, а из ножен торчал меч.
   Он вошел, поклонился доктору Икс и повернулся к Хакворту.
   - Лейтенант Чан? - слабым голосом осведомился тот.
   -  Констебль  Чан,  -  поправил  обманщик,  -  окружного  шанхайского
трибунала. - И  он  добавил  два  слова,  которые  на  китайском  значат
"Срединное государство".
   - Мне казалось, вы из Прибрежной Республики.
   - Я последовал за господином в другую страну,  -  произнес  констебль
Чан. - Джон Персиваль Хакворт,  с  превеликим  огорчением  вынужден  вас
арестовать.
   - По какому обвинению? - Хакворт выдавил смешок,  словно  все  это  -
грандиозный дружеский розыгрыш.
   - Такого-то числа такого-то месяца две тысячи сто такого-то  года  вы
внесли в  Поднебесную,  а  именно,  в  факторию  доктора  Икс,  краденую
интеллектуальную  собственность  и  с  ее  помощью  собрали  нелегальный
экземпляр  устройства,  известного  как  "Иллюстрированный  букварь  для
благородных девиц".
   Отрицать не имело смысла.
   - Но я для того сюда и пришел, чтобы забрать это устройство, - сказал
Хакворт. - Оно находится у  моего  многоуважаемого  хозяина.  Вы  же  не
хотите арестовать почтенного доктора Икс за укрывательство краденого.
   Констебль Чан вопросительно поглядел на доктора  Икс.  Тот  расправил
одеяние и ласково улыбнулся  -  ни  дать,  ни  взять  благостный  старый
дедушка.
   - Боюсь, какой-то негодяй ввел вас в заблуждение, - сказал  он.  -  Я
понятия не имею, где Букварь.
   Ловушка была настолько огромна, что,  двадцать  минут  спустя,  когда
Хакворта приволокли  в  окружную  магистратуру,  его  сознание  все  еще
металось в четырех стенах, беспомощно  отскакивая  от  одной  к  другой.
Место для суда приготовили на мощеной серой  площадке  посреди  древнего
сада во внутренней части Старого Шанхая. С  одной  стороны  на  площадку
открывалось здание; углы его черепичной крыши загибались, на коньке  два
лепных дракона играли жемчужиной. Хакворт, как в дымке, понял, что видит
сцену открытого театра.  Ощущение,  что  он  -  единственный  зритель  в
спектакле, написанном и разыгранном для него одного, усилилось. Судья  в
великолепной  мантии  и  крылатой  шапке  с  вышитым  единорогом   сидел
посредине сцены за низким, накрытым парчовой скатертью столом. За ним  и
чуть сбоку стояла миниатюрная женщина  в  очках  -  феноменоскопических,
догадался Хакворт. Чан указал на серых плитах  место,  где  ему  следует
преклонить колени, поднялся на сцену и стал по  другую  руку  от  судьи.
Остальные действующие лица - главным образом доктор Икс и  его  свита  -
выстроились на площадке, образовав коридор между Хаквортом и судьей.
   Первый панический страх прошел,  и  Хакворт  двигался,  как  во  сне,
зачарованный  немыслимым  ужасом   своего   положения   и   великолепием
спектакля, разыгранного доктором Икс. Он молча встал на колени, чувствуя
себя распластанной на лабораторном столе, сомлевшей лягушкой.
   Формальности  остались  позади.  Судья  звался  Ван  и,  похоже,  был
выходцем из Нью-Йорка. Обвинение прозвучало снова, на этот раз  -  более
развернуто.  Женщина  выступила  вперед  и  представила   свидетельство:
видеозапись, которую показали на задней, медиатронной стене сцены. В ней
подозреваемый, Джон Персиваль  Хакворт  срезал  у  себя  клочок  кожи  и
передал (ни в чем не повинному) доктору Икс, который (не подозревая, что
его  вовлекают  в  кражу)  извлек  терабайт  пиратской   информации   из
мушки-репья, и т.д., и т.д.
   - Осталось доказать, что информация действительно  украдена.  На  это
указывает  само  поведение  обвиняемого,   -   сказал   судья   Ван.   В
подтверждение констебль Чан выступил  вперед  и  рассказал  о  визите  к
Хакворту.
   - Мистер Хакворт, - сказал судья Ван, - отрицаете ли вы,  что  данная
собственность украдена? Если отрицаете, мы передадим  копию  полиции  Ея
Величества,  которая,  связавшись  с   вашим   работодателем,   выяснит,
совершили ли вы нечто предосудительное. Хотите вы этого?
   - Нет, ваша честь, - отвечал Хакворт.
   - Значит, вы не отрицаете,  что  собственность  украдена,  и  что  вы
обманом вовлекли по