ее преданным слугой. Он,
в свою очередь, умел закладывать простенькие  программы  в  латников,  и
приказы Нелл быстро распространились по всему войску.
   Впервые в жизни у нее появились армия и слуги. Правда, для завоевания
эта армия не годилась: завод в спине у латников быстро кончался,  и  они
не обладали человеческой выносливостью и гибкостью.  Впрочем,  в  стенах
крепости это была вполне  ощутимая  сила  и  надежная  защита  от  любых
внешних врагов. Нелл отыскала расписание  техобслуживания,  составленное
покойным герцогом, и заставила солдат смазывать зубчатые колеса,  чинить
износившиеся подшипники и треснувшие валы, собирать  новых  латников  из
запасных частей.
   Успех ее обнадежил. Однако замок Тьюринга  был  лишь  одним  из  семи
владений в королевстве, и она знала, что работы еще много.
   Вокруг замка росли густые леса, но  чуть  дальше  начинались  зеленые
холмы, и, глядя с крепостной стены в подзорную трубу  прежнего  герцога,
Нелл  различала  пасущихся  на  склонах  лошадей.  Мальвина  научила  ее
объезжать диких скакунов, Уточка - приручать  их.  Нелл  отправилась  на
вылазку и через неделю вернулась с двумя красавцами-мустангами, Кофейком
и Молочком. В герцогских конюшнях отыскалась красивая сбруя с буквою Т -
теперь это была  ее  монограмма,  и  принцесса  Нелл  по  праву  звалась
герцогиней Тьюринг. Еще она купила простое седло без  герба,  чтобы  при
случае сойти за простолюдинку - хотя с годами принцесса Нелл стала такой
красавицей  и  так  великолепно  держалась,  что  за  простолюдинку   ее
принимали все реже, даже в лохмотьях и босиком./
   Лежа посреди ночи в общежитии мадам Пинг и читая эти слова  на  мягко
светящихся страницах,  Нелл  гадала,  с  чего  бы  так,  ведь  принцессы
генетически не отличаются от простолюдинок.
   За тонкой перегородкой журчала  вода  -  девушки  совершали  вечернее
омовение. В  общежитии  Нелл  была  единственной  сценаристкой,  все  ее
соседки работали исполнительницами и только что вернулись после  тяжелой
смены. Одни, намахавшись бамбуковыми палками по жестким  мужским  задам,
растирали мазями усталые плечи, другие вдыхали полные ноздри  нанозитов,
запрограммированных проникать в ссадины и  восстанавливать  поврежденные
капилляры на ягодицах. Мылись под душем, снимали  косметику,  обтирались
лосьонами - все это быстро и ловко,  с  общей  для  китайцев  врожденной
расторопностью. По ходу девицы обсуждали дневные события на  шанхайском;
Нелл прожила среди них месяц и только-только начинала  разбирать  первые
слова. Разумеется, все они знали английский.
   Она зачиталась допоздна. Общежитие как  создали  для  этого:  девушки
мадам Пинг были профессионалки  и,  пошептавшись  немного,  похихикав  и
поохав возмущенно, улеглись спать.
   Нелл чувствовала, что Букварь близится к концу.
   Во-первых, вот-вот предстояла встреча с Королем-Койотом,  двенадцатым
и последним волшебным королем, но дело даже не в этом. С  тех  пор,  как
Нелл вступила в эти края, Букварь стал совсем иным. Раньше Ночные друзья
и другие персонажи действовали по собственной  воле,  и  читать  Букварь
значило рактировать с ними и одновременно самой искать выход  из  разных
занимательных коллизий.
   Сейчас  этого  практически  не  стало.  Земли  Короля-Койота  как  бы
повторяли  замок  Тьюринга  -  почти  без  людей,   но   со   множеством
интереснейших мест и ситуаций.
   Она одиноко объезжала владения Короля-Койота, один замок за другим  и
в каждом находила новую головоломку. Второй (после замка Тьюринга) стоял
на крутом склоне. В нем была  сложная  ирригационная  система:  вода  из
бурной горной реки  проходила  через  множество  водозатворов.  Их  было
несколько тысяч, разбитых на  взаимосвязанные  группы,  так  что  каждый
затвор влиял на соседние. Окрестные жители  кормились  исключительно  со
своих полей и  сейчас  страдали  от  голода.  Загадочный  темный  рыцарь
остановился в замке на ночь и, видимо, под покровом тьмы  нарушил  связи
между затворами, так что вода  перестала  попадать  на  поля.  Потом  он
исчез, оставив записку, в которой обещал исправить оросительную  систему
за крупный выкуп золотом и драгоценными камнями.
   Принцесса  Нелл  долго  разбиралась  в  работе   шлюзов   и   наконец
сообразила, что система затворов по сути - та же машина Тьюринга, только
очень  сложная.  Как  только  стало  ясно,   что   затворы   подчиняются
определенным правилам, она разобралась в их программе и  отыскала  блох,
запущенных темным рыцарем. Вскоре вода вновь потекла на поля, и  призрак
голода отступил.
   Жители были страшно ей благодарны, чему Нелл нимало не удивилась, но,
сверх  ожидания,  они  увенчали  ее  короной   и   провозгласили   своей
властительницей.
   Подумавши, Нелл и в этом обнаружила толк. Если  оросительная  система
разладится, они умрут. Кроме принцессы Нелл никто не умеет ее чинить; их
судьба - в ее руках. Им ничего не остается,  кроме  как  отдаться  в  ее
власть.
   Принцесса Нелл ехала от замка в замку и постепенно обнаружила себя во
главе мощного народного восстания  против  Короля-Койота.  Каждый  замок
зависел от той или иной  программируемой  системы,  которая  всякий  раз
оказывалась чуть сложнее  предыдущей.  Из  замка  водяных  затворов  она
попала в  другой,  где  стоял  огромный  орган,  приводимый  в  действие
воздушными мехами и управляемый мудреной  системой  клапанов.  Он  играл
музыку, записанную дырочками на бумажной ленте. Загадочный темный рыцарь
запрограммировал орган играть печальную, унылую музыку, наводившую такую
тоску, что никто не мог работать или даже подняться с кровати. Покрутив,
Нелл выяснила, что работу органа можно свести к сложной системе  водяных
затворов, а значит, в конечном счете,  к  непомерно  длинной  и  сложной
программе машины Тьюринга.
   Когда орган заиграл веселую  музыку  и  жители  воспряли  духом,  она
переехала в другой замок. Он управлялся по книге  на  непонятном  языке.
Темный рыцарь вырвал из нее несколько страниц, и, чтобы восстановить их,
Нелл  пришлось  выучить  язык,  который  был  очень  лаконичен  и  вовсю
использовал скобки. Попутно она установила то, что подозревала с  самого
начала: принцип чтения этого языка, по сути своей -  усложненная  версия
механического органа, а значит - машины Тьюринга.
   Потом  был   замок   со   множеством   комнат,   связанных   системой
пневматических труб. По ним из комнаты в комнату пересылались записки. В
каждой комнате  несколько  человек  отвечали  на  записки  по  правилам,
записанным в книгах - обычно это означало  разослать  новые  записки  по
другим комнатам. Ознакомившись с книгами и убедившись, что замок - та же
машина Тьюринга, Нелл устранила неполадки в  системе  рассылки  записок,
вызванные визитом зловещего темного рыцаря, получила еще одну герцогскую
корону и отправилась в замок номер шесть.
   Он был не такой, как предыдущие. Гораздо больше. Гораздо  богаче.  И,
главное, в отличие от первых пяти, работал, как часы. На подъезде к нему
Нелл со скакуном должны были прижиматься к обочине, потому что  мимо  во
весь опор неслись конные гонцы - кто в замок, кто из замка.
   За стеной раскинулась открытая  ярмарочная  площадь.  Между  тысячами
палаток сновали телеги и рассыльные, но не с овощами, рыбой,  пряностями
или фуражом, а с записанной в книгах информацией. Книги катили  с  места
на место в тачках или везли на длинных  ветхих  конвейерах  из  джута  и
пеньки. Рассыльные сталкивались, сверяли записки,  где  говорилось,  что
куда нести, менялись книгами. Стопки книг продавались на больших, шумных
аукционах, но  не  за  деньги,  а  за  другие  книги.  Площадь  окружали
прилавки, где книги обменивали на золото,  а  в  соседних  закоулках  за
золото можно было купить еду.
   Посреди этого столпотворения принцесса Нелл увидела  темного  рыцаря:
он сидел на черном  жеребце  и  листал  книгу.  Не  теряя  времени,  она
пришпорила коня и обнажила меч.  Здесь,  посреди  шумного  торжища,  они
схватились один на один, и принцесса Нелл уложила рыцаря в честном  бою.
Покуда сыпались удары,  книгоноши  лишь  немного  сторонились  и  бежали
дальше по делам, а когда черный рыцарь грохнулся оземь и принцесса  Нелл
убрала меч в ножны, толпа сомкнулась вокруг нее, как  бурная  речка  над
брошенным с горы камнем.
   Нелл спешилась, подняла книгу, которую обронил рыцарь, раскрыла и  не
поняла ни слова. Книга была написана каким-то шифром.
   Некоторое время Нелл осматривалась, ища центр, но никакого центра  не
было: ни башни, ни тронного  зала,  ни  ратуши,  никакой  явной  системы
власти.
   Внимательно оглядев ярмарочные палатки, она заметила,  что  в  каждой
есть человек, который ничего не делает,  только  сидит  за  конторкой  и
расшифровывает книги. Длинные листы бумаги с  расшифровкой  он  передает
другим людям, они читают, сверяются с книгами  правил  и  диктуют  новые
послания человеку с гусиным пером, который зашифровывает их в  книгу,  а
ее уже выкладывает на продажу. У всех людей с гусиными  перьями  на  шее
болтался ключ на золотой цепи; Нелл заключила, что это  -  знак  гильдии
шифровальщиков.
   Этот замок оказался крепким орешком - Нелл распутывала его  несколько
недель. Мешало то, что он, первый из всех замков, работал без сучка  без
задоринки - темный рыцарь не успел разладить его механизм,  может  быть,
потому что все здесь было зашифровано  и  децентрализовано.  Выяснилось,
что исправную систему понять много труднее, чем сломанную.
   Пришлось Нелл наняться подмастерьем к мастеру-шифровальщику и  узнать
все про коды и ключи к ним. После этого она получила  собственный  ключ,
как знак нового сана, и отыскала работу в одной из палаток: ей  поручили
зашифровывать  и  расшифровывать  книги.   Ключ   оказался   не   просто
украшением; в нем была спрятана пергаментная трубочка с длинным  числом,
которое позволяло расшифровывать послание, если отправитель того хотел.
   Время от времени Нелл выходила из палатки, меняла книгу на  золото  и
покупала еду и питье.
   В  один  из  таких  походов  она  встретила  другого   шифровальщика,
отошедшего перекусить, и узнала ключ на его шее - когда-то она с Ночными
друзьями похитила его  королевы  фей!  Она  скрыла  волнение,  пошла  за
шифровальщиком и запомнила, где он сидит. В  следующие  несколько  дней,
переходя от палатки к палатке и разглядывая  шифровальщиков,  она  нашла
все одиннадцать ключей.
   Ей удалось стащить книги правил, по которым ее  хозяева  отвечали  на
шифрованные послания. Книги эти оказались на том же особом языке, что  и
в двух предыдущих замках.
   Другими  словами,  палатка  Нелл  действовала  как  очередная  машина
Тьюринга.
   Легко было бы заключить, что весь  этот  замок,  как  и  остальные  -
машина Тьюринга. Однако Букварь научил Нелл опасаться поспешных выводов.
Ее лавка  работает  по  правилам  Тьюринга,  но  это  не  означает,  что
остальные - такие же. А если и такие же, этого мало. Она видела гонцов с
книгами по дороге к замку,  значит,  в  королевстве  могут  быть  другие
шифровальщики. Нельзя проверить, все ли они - машины Тьюринга.
   Довольно быстро дела Нелл  пошли  в  гору.  Через  несколько  месяцев
(которые Букварь уложил в  несколько  фраз)  хозяева  объявили,  что  не
справляются - слишком много стало работы. Они разбили  на  краю  ярмарки
еще палатку и дали Нелл книги правил.
   Ей добыли и новый  ключ.  Для  этого  хозяева  отправили  специальное
шифрованное послание самому Королю-Койоту, чей замок лежал в  трех  днях
пути на север. Через семь дней Нелл  доставили  ключ  в  алой  бархатной
коробочке с печатью Короля-Койота.
   Время от времени кто-нибудь подходил и предлагал купить ее дело. Нелл
всегда отвечала отказом, но отметила про себя,  что  ключи  продаются  и
покупаются.
   Теперь требовался капитал,  который  она  вскоре  сколотила  успешной
торговлей.  Нелл  скупила  все  одиннадцать  ключей,  продала   палатку,
обратила деньги в драгоценные камни, зашила  их  в  одежду,  выехала  из
шестого замка и двинулась к седьмому: замку Короля-Койота, конечной цели
ее многолетних странствий.
 
Нелл в театре мадам Пинг; слухи о Кулаках; важный клиент; нападение Кулаков Праведной Гармонии; размышления о внутреннем устройстве рактивных игр 
 
   Как многие нанотехнологические  конструкции,  Линии  Подачи  состояли
преимущественно из маленьких несложных атомов, занимающих верхний правый
угол таблицы Менделеева: углерода, азота, фосфора, серы и хлора.  Кулаки
Праведной Гармонии  к  полному  своему  восторгу  обнаружили,  что  все,
сделанное из этих  атомов,  замечательно  горит,  если  его  поджечь.  В
низменной дельте Янцзы восточнее Шанхая разводили  шелкопряда,  здесь  в
избытке росли тутовые деревья,  которые  можно  было  срубить,  навалить
грудой под Линией Подачи и запалить.
   В  ниппонской  подаче  было  много  фосфора,   и   жители   пудунских
многоэтажек ясно видели в черном ночном небе яростное белое пламя.  Одна
магистральная линия тянулась к Нанкину, другая  -  к  Сучжоу,  третья  к
Ханчжоу; они  пылали  по  всей  длине,  что  неизбежно  порождало  среди
наводнивших Шанхай беженцев слухи, будто горят самые эти города.
   Новоатлантические подачи отличались высоким содержанием  серы  и  при
горении распространяли адскую вонь, которую ветер  разносил  на  десятки
миль, и на огромном пространстве людям казалось, что горит совсем рядом.
Запах серы преследовал Нелл на мосту между Пудуном и старым  Бандом.  До
нанотехнологии строить мосты через Хуанпу было  и  хлопотно,  и  дорого,
поэтому в центре они появились относительно недавно и казались немыслимо
хрупкими  в  сравнении  с  железобетонными  динозаврами  прошлого  века,
соединявшими берега на севере и на юге.
   Дней пять назад Нелл писала сценарий в кабинете  мадам  Пинг  на  сто
одиннадцатом этаже и, выглянув в окошко, увидела на реке укрытую грязным
брезентом баржу. Ее тянул доисторический дизельный буксир. За  несколько
сот метров до моста, по которому она шла  сейчас,  брезент  зашевелился,
из-под  него  выскочили  молодые  люди  в  белых  рубахах,  подпоясанных
красными кушаками, в красных повязках на лбу и запястьях.  Они  метались
по барже, разрезая ножами веревки. Брезент неохотно сполз,  явив  взорам
выкрашенную красным палубу и на ней, в  ряд,  словно  хлопушки,  шеренгу
таких же празднично-алых баллонов со сжатым газом. Нелл на мгновение  не
усомнилась, что это  -  кулаки,  а  в  баллонах  у  них  -  водород  или
что-нибудь не менее горючее. Однако до моста они не  добрались,  баллоны
взлетели на воздух от чего-то быстрого и маленького - чего именно,  Нелл
с высоты не  видела.  Баржа  бесшумно  обратилась  в  карбункул  желтого
пламени, вздувшийся на  полширины  Хуанпу.  Приложив  руку  к  алмазному
стеклу, Нелл почувствовала тепло, как от  человеческой  кожи.  В  эпоху,
когда крохотная батарейка вмещает больше энергии, чем  все  эти  газовые
баллоны, операция выглядела до слез беспомощной и  жалкой.  В  ней  было
что-то от романтики  двадцатого  века,  когда  разрушительная  сила  еще
оставалась функцией  веса  и  объема.  Так  здорово  смотреть  тогдашние
пассивки с большими, глупыми машинами, большими, глупыми  пистолетами  и
большими, глупыми людьми.
   Ниже и выше моста на погребальных пирсах толокся народ - это  беженцы
спускали своих покойников в Хуанпу. Длинные, завернутые в белое  тела  с
высоты походили на  сигареты.  Власти  Прибрежной  Республики  ввели  на
мостах  пропускную  систему,  чтобы  беженцы  из  сельских  районов   не
скапливались в относительно просторных  улицах,  площадях  и  вестибюлях
Пудуна, не создавали заторов и не мешали служащим идти на  работу.  Пока
Нелл шла по мосту, сотни глаз засекли ее и  теперь  горели  надеждой  на
подаяние: женщины трясли дистрофичными младенцами или  детьми  постарше,
выдрессированными коматозно свисать с рук; мужчины  выставляли  открытые
раны, безногие, торопливо перебирая руками, протискивались сквозь толпу,
раздвигая лбами колени. Впрочем, таксисты были сильны и  агрессивны,  не
чета деревенским, а слава о них шла такая, что вокруг каждого  мгновенно
возникало пустое пространство. Это, как  известно,  много  ценнее  самой
машины, которая всегда может  застрять  в  пробке;  таксистская  фуражка
генерировала волшебное силовое поле, позволяющее владельцу двигаться без
помех.
   Таксисты окружили  Нелл.  Она  выбрала  самого  рослого  и  принялась
торговаться, выбрасывая пальцы. Когда  цифра  достигла  приемлемого  для
него уровня, он  резко  развернулся.  Толпа  от  неожиданности  подалась
назад, и метровый бамбуковый шест в  его  руке  никого  даже  не  задел.
Таксист пошел вперед, Нелл  побежала  следом,  не  обращая  внимания  на
мириады рук, дергающие ее за подол, и стараясь не думать, кто  из  нищих
кулак и прячет в рукаве нож. Не будь на ней  одежда  из  неразрываемого,
неразрезаемого наноматериала, к концу квартала Нелл бы осталась голой.
   Заведение мадам Пинг по-прежнему делало  хорошие  сборы.  Завсегдатаи
соглашались мириться с мелкими  неудобствами  по  дороге.  От  моста  до
театра было рукой подать, и мадам наняла нескольких плечистых  таксистов
встречать и провожать  клиентов.  Театр  занимал  на  удивление  большую
площадь, это при шанхайском-то ее дефиците, почти целую пятиэтажку эпохи
Мао;  когда-то  все  начиналось  с  двух  квартир,  с   годами   к   ним
присоединялись все новые комнаты.
   Вестибюль был почти как в приличной  гостинице,  только  без  бара  и
ресторана - сюда шли не других посмотреть  и  не  себя  показать.  Здесь
дежурили консьержки, они быстро уводили посетителя с глаз и  делали  это
до того молниеносно, что несведущий прохожий  мог  бы  решить,  будто  у
мадам Пинг стационарная контора по взятию заложников.
   Одна из этих  сотрудниц,  крохотная  китаянка,  удивительным  образом
совмещающая строгий деловой вид с черной кожаной миниюбкой, отвела  Нелл
на верхний этаж,  где  в  шикарных  апартаментах  рождались  причудливые
спектакли для гостей мадам Пинг.
   Как сценаристка, Нелл никогда не входила в одно помещение с клиентом.
Женщина в миниюбке проводила ее в наблюдательную  комнату.  Целую  стену
здесь занимал медиатрон, на котором шел сейчас видеосюжет.
   Не знай Нелл заранее, что клиент - полковник  Ея  Величества  Сводных
Вооруженных Сил, она бы  поняла  это  по  мундиру  -  парадной  форме  с
множеством значков и  медалей,  означавших,  что  он  служил  во  многих
подразделениях Сил Поддержания Протокола, не единожды был ранен в бою  и
как-то  раз  проявил  исключительный  героизм.  Короче,  важная   птица.
Просмотрев запись за последние полчаса, Нелл без  удивления  обнаружила,
что пришел он в штатском, а форму принес  в  кожаном  саквояже.  Значит,
форма нужна по сценарию.
   Сейчас  он  сидел  в  довольно  типичной  викторианской  приемной   и
потягивал чай из разрисованной анемичными листиками  фарфоровой  чашечки
"Роял Альберт". Он явно не  знал,  куда  себя  деть  -  его  томили  уже
полчаса, что тоже входило в сценарий. Среди высказываний мадам Пинг было
и такое: никто  еще  не  жаловался,  что  его  заставили  слишком  долго
дожидаться оргазма. Мужчины могут устроить  его  себе  сами  и  в  любую
минуту, а  платят,  собственно,  за  все  предшествующее.  Биологические
данные на  экране  у  Нелл  подтверждали  теорию  мадам  Пинг:  пульс  и
потовыделения были достаточно высоки, наблюдалась первая стадия эрекции.
   Нелл услышала скрип открываемой двери  и,  переключившись  на  другой
угол зрения,  увидела  входящую  горничную.  В  гардеробной  мадам  Пинг
сыскался бы более зажигательный наряд, но, видимо, клиент  не  настолько
прост. Горничная  была  китаянка,  но  говорила  со  среднеатлантическим
акцентом, принятым сейчас у неовикторианцев.
   - Миссис Брейтвейт готова вас принять.
   Клиент вошел в соседнюю комнату. Здесь его ждали две женщины:  полная
немолодая  англо-американка  и   эффектная   евразий