есса Нелл и Гарв в Темном замке 
 
/Гарв был очень умный и знал про троллей все; как только он понял, что злая мачеха заперла их в замке, он сказал Нелл, что надо выйти и набрать побольше дров. Он поискал в большом зале и нашел среди доспехов большой боевой топор. "Пойду срублю дерево, - сказал он, - а ты собери растопку". 
 
   - Что такое растопка? - спросила Нелл.
   Появилась картинка: в середине замок с уходящими за облака башенками,
дальше - открытое место  с  деревьями  и  травой,  а  вокруг  -  высокая
крепостная стена и в ней ворота о двенадцати запорах.
   Картинка  росла,  поляна  увеличилась,  вытеснила  со  страницы   все
остальное. Гарв и Нелл  пытались  развести  костер.  Гарв  нарубил  кучу
мокрых поленьев. Еще он отыскал камень и бил  по  нему  рукояткой  ножа.
Искры падали на мокрые дрова и гасли.
   - Разожги костер, - сказал Гарв и ушел.
   Тут картинка замерла и, как постепенно сообразила Нелл, стала  совсем
рактивной.
   Нелл взяла камень, нож, и стала бить ими друг о друга (на самом  деле
она просто водила в воздухе пустыми руками, а принцесса Нелл на картинке
повторяла ее движения). Искры летели, но огня не было.
   Нелл била, и била, пока  глаза  ее  не  налились  слезами.  Тут  одна
искорка отлетела и упала на сухую траву. Крохотный дымок взвился  и  тут
же исчез.
   Она перепробовала разную траву и узнала, что сухая желтая горит лучше
зеленой, но все равно огонек через несколько секунд гас.
   Ветром принесло несколько пожухших листьев. Нелл  поняла,  что  огонь
может переходить на них с травы. У  листьев  были  черешки,  они  горели
лучше и навели Нелл на мысль о веточках. Она догадалась поискать в  роще
и действительно нашла сучки под старым высохшим кустом.
   - Молодец, - сказал Гарв, когда вернулся  и  увидел,  что  она  несет
охапку сухих веток. - Ты собрала растопку. Ты у меня умница и труженица.
/ Вскоре костер уже ревел. Гарв нарубил столько дров, чтобы  хватило  до
рассвета, и дети заснули, зная, что тролли  не  посмеют  подступиться  к
огню. Правда, Нелл все  равно  спала  плохо,  она  слышала,  как  тролли
переговариваются в темноте, видела  алые  огоньки  их  глаз.  И  еще  ей
чудились приглушенные крики о помощи.
   Когда взошло солнце, Нелл стала искать, кто это кричал, но ничего  не
нашла. Гарв до позднего вечера рубил дрова.  В  первый  день  он  свалил
треть деревьев, сегодня - еще треть.
   В эту ночь Нелл снова мерещились  голоса  и  чудились  слова:  "Среди
деревьев! Среди деревьев!". На следующий день она облазила  всю  рощицу,
пока Гарв рубил последние деревья, но снова ничего не нашла.
   В ту ночь оба они спали плохо, потому что знали:  догорают  последние
дрова, завтра нечем будет  защититься  от  троллей.  На  этот  раз  Нелл
слышалось, будто голоса кричат: "Ищи под землей! Ищи под землей!".
   Когда снова взошло солнце, она снова пошла  искать  и  нашла  пещеру,
которую завалили тролли. Она расчистила вход и обнаружила четырех кукол:
динозавра, утку, кролика и девочку  с  длинными  голубыми  волосами,  но
никого, кто мог звать.
   В ту ночь Нелл с Гарвом ушли в замок, заперлись в самой высокой башне
и придвинули к двери тяжелую мебель в надежде,  что  тролли  до  них  не
доберутся. В комнате было одно узенькое окошко, и Нелл  смотрела  сквозь
него на закатное солнце, гадая, доживет  ли  до  нового  восхода.  В  то
мгновение, когда погасла последняя алая искорка, ветер зашелестел у  нее
в волосах. Нелл обернулась. Удивлению  ее  не  было  предела:  тряпочные
игрушки ожили и стали настоящими.
   Перед Нелл стояли большой страшный динозавр, утка, кролик и женщина в
голубом платье. Они объяснили  Нелл,  что  злая  мачеха  -  колдунья  из
Страны-за-морями, и что они давным-давно поклялись разрушить ее коварные
планы. Она заколдовала их, так что днем  они  превращаются  в  кукол,  а
ночью обретают свой прежний облик. Потом она заключила  их  в  замок,  а
тролли завалили пещеру. Все четверо благодарили избавительницу Нелл.
   Она рассказала свою историю, а когда упомянула про русалок,  корзинку
и золотую парчу, женщина  по  имени  Мальвина  сказала:  "Значит,  ты  -
настоящая принцесса,  и  мы  клянемся  тебе  в  верности".  Все  четверо
преклонили колени и пообещали защищать Нелл до конца жизни.
   Динозавр, который был самый смелый, повел  против  троллей  войну,  и
через несколько дней в замке не осталось ни одного  врага.  Теперь  Нелл
спокойно спала по ночам, потому что страшных  троллей,  пугавших  ее  во
сне, заменили четыре верные друга.
 
В китайском застенке; судья Ван допрашивает варвара; мрачные события в центральных районах Китая; доктор Икс шлет приглашение, от которого невозможно отказаться 
 
   Судья Ван нечасто прибегал к пыткам по целому ряду причин. Во-первых,
новая система конфуцианского судопроизводства не  требовала  письменного
признания, для приговора вполне  хватало  тяжести  улик.  Уже  это  одно
избавляло судью Вана от необходимости пытать многих обвиняемых, хотя его
порой и подмывало выбить признание у наглых западных  плебов,  когда  те
особенно злостно отрицали свою  вину.  Более  того,  современные  методы
позволяли узнать почти  все  нужное,  не  полагаясь  на  (часто  лживые)
свидетельские показания, и в этом судья Ван был  куда  счастливее  своих
многочтимых предшественников.
   Однако  человек  с   рыжими   косицами-дредами   владел   незаменимой
информацией и не обнаруживал желания ею делиться.  Ни  один  полицейский
видеостат не запечатлел интересующие судью Вана  события,  и  магистрату
пришлось обратиться к освященным веками способам дознания.
   Чан привязал задержанного (который отказался сообщить настоящее имя и
велел называть себя мистером ОгнеЛиссом) к мощной Х-образной  крестовине
для  битья  палками.  Это  делалось  из  чистого  человеколюбия,   чтобы
допрашиваемый не метался по комнате и не поранился о мебель.  Чан  также
оголил его от пояса и ниже, а между ног поставил ведро. При  этом  стало
видно  единственное  реальное  увечье,  причиняемое  в  ходе   процесса:
маленькая круглая болячка в основании спины. Через эту дырочку  судебный
медик  под  присмотром  мисс  Бао  ввел   в   позвоночник   задержанного
нанотехнологических паразитов. В  прошедшие  двенадцать  часов  нанозиты
лениво дрейфовали в спинномозговой  жидкости  и  прилеплялись  к  первым
попавшимся центростремительным нервам.  Нервы  эти,  передающие  сигналы
(например, болевые) в головной  мозг,  отличаются  структурой  и  видом,
умные нанозиты в состоянии их отличить. Вероятно, излишне говорить,  что
у этих нанозитов есть еще одно общее  свойство,  а  именно,  способность
посылать в нервы ложный сигнал.
   Эта маленькая болячка, на самом копчике,  всегда  завораживала  судью
Вана, когда тот председательствовал на подобного рода допросах, что,  по
счастью, случалось не чаще нескольких раз в  год.  У  ОгнеЛисса,  как  у
многих рыжих людей, кожа была очень светлая.
   - Кайф! - внезапно  воскликнул  задержанный,  встряхивая  косицами  и
пытаясь заглянуть через веснушчатое плечо. - Такое чувство, блин, словно
меня гладят чем-то пушистым, блин, с внутренней стороны правой ляжки.  Я
балдею! Еще! Еще! Погоди-ка! Вот, опять то  же  самое,  только  в  левой
ступне!
   - Распространение нанозитов - случайный процесс, мы не знаем, где они
закрепятся. Сейчас идет проверка, отсюда ваши  ощущения.  Разумеется,  с
вашей ступней или  ляжкой  ничего  на  самом  деле  не  происходит,  все
творится в спинном мозге. Подобным образом вы чувствовали  бы  фантомные
боли в ампутированной ноге.
   - Во гадство! - воскликнул ОгнеЛисс, розовея от искреннего изумления.
- Значит,  вы,  так  сказать,  могли  бы  пытать  обрубок.  -  Щека  его
дернулась. - Теперь кто-то щекочет мне лицо. Эй, прекрати! - Он  натужно
заулыбался. - Нет, нет! Я все скажу! Только не щекочите меня!
   Чан сперва опешил, затем вспылил от такого  непристойного  поведения.
Он шагнул к стойке с бамбуковыми палками, но судья Ван положил ему  руку
на плечо.  Чан  пересилил  гнев,  набрал  в  грудь  воздуха  и  смиренно
поклонился.
   - Знаете, ОгнеЛисс, - сказал судья Ван, - мне и впрямь по душе момент
легкости и даже детского любопытства, которые вы вносите в наше судебное
разбирательство. Обычно люди, привязанные к этой крестовине, зажимаются,
и беседа с ними теряет всякую привлекательность.
   - Я тащусь. Столько новых впечатлений. Мне  теперь  положена  чертова
пропасть очков, верно?
   - Очков?
   - Шутка. Из шпионских рактюшников.  За  новый  опыт  дают  очки.  Чем
больше очков, тем лучше.
   Судья Ван ладонью изобразил самолет, пролетевший у его левого уха.
   - Смысл шутки ускользнул от меня, - объяснил  он  Чану  и  мисс  Бао,
которые не знали этого жеста.
   - А сейчас мне вроде как  щекочет  барабанную  перепонку,  -  объявил
задержанный, мотая головой из стороны в сторону.
   - Хорошо.  Это  значит,  нанозит  прикрепился  к  нерву,  идущему  от
барабанной  перепонки  в   мозг.   Мы   всегда   считаем   это   хорошим
предзнаменованием, - сказал судья Ван,  -  поскольку  болевые  импульсы,
идущие по этому нерву, производят  на  допрашиваемого  особенно  сильное
впечатление. А сейчас я попрошу мисс Бао ненадолго прерваться, чтобы  вы
могли слушать меня с полным вниманием.
   - Заметано, - сказал ОгнеЛисс.
   - Давайте посмотрим, что нам известно. Почти двадцать  лет  назад  вы
стали соучредителем узла КриптНет в Окленде, штат  Калифорния.  Это  был
один из первых узлов, номер сто семьдесят восемь. Теперь их, разумеется,
десятки тысяч.
   Легкая улыбка тронула губы допрашиваемого.
   - Чуть не поймали. Я не отвечу, сколько всего узлов. Да  никто  и  не
знает.
   - Ладно. - Судья Ван кивнул Чану,  и  тот  сделал  пометку  на  листе
бумаги. -  Мы  прибережем  это  на  следующую  стадию  допроса,  которая
начнется через несколько минут.
   - Как другие члены КриптНет, - продолжал судья Ван,  -  вы  начали  с
первого уровня и  постепенно  доросли  до  теперешнего...  на  каком  вы
сейчас?
   ОгнеЛисс ухмыльнулся и с умным видом покачал головой.
   - Извините, судья Ван, но это опять  снова-здорово.  Ясный  перец,  я
начал с первого уровня, но все остальное - досужий треп.
   - Досужий треп,  пока  вы  нам  не  сказали,  -  отвечал  судья  Ван,
перебарывая мгновенную вспышку  раздражения.  -  Я  подозреваю,  что  вы
принадлежите как минимум к двадцать пятому уровню.
   ОгнеЛисс скорчил серьезную мину и потряс головой, так  что  зазвенели
яркие стекляшки и кусочки металла в его дредах.
   - Это - собачья чушь. Вы  не  можете  не  знать,  что  самый  высокий
уровень - десятый. Все остальное - миф, в который верят только теоретики
всемирного     заговора.     КриптНет     -     простой,     безобидный,
кортежеобрабатывающий коллектив.
   - Это, разумеется, ваша легенда, в  которую  верят  только  последние
идиоты, - сказал судья Ван. - Так или иначе, возвращаясь к вашим прежним
показаниям, в  следующие  годы  узел  сто  семьдесят  восемь  процветал,
допустим, обрабатывая кортежи. За  это  время  вы  доросли  до  десятого
уровня. Затем вы объявили, что рвете с КриптНет и начинаете  собственное
дело в качестве медиографа. С тех пор вы специализировались  на  горячих
точках. Ваши фото - видео -  и  аудиоколлажи  с  полей  китайской  войны
завоевали множество наград, были доступны сотням тысяч пользователей, но
ужасающая графичность манеры помешала вам добиться всемирной славы.
   - Это твое мнение, приятель.
   Чан шагнул было вперед. Было видно, как ходят мускулы на его большой,
коротко остриженной голове.
   - Обращайся к магистрату "ваша честь"! - прошипел он.
   - Сбрось обороты, - сказал ОгнеЛисс. - Блин, кто здесь кого пытает?
   Судья Ван с Чаном переглянулись. Чан, незаметно  для  допрашиваемого,
послюнил указательный палец и нарисовал в  воздухе  черту:  один-ноль  в
пользу ОгнеЛисса.
   - Многие из  нас,  не  входящие  в  КриптНет,  недоумевают,  как  эта
организация выдерживает такую текучесть кадров. Снова  и  снова  новички
поднимаются с первого уровня на  десятый,  якобы  самый  высокий,  затем
уходят на другую работу или растворяются в филах, из которых вышли.
   ОгнеЛисс хотел небрежно пожать плечами, но помешали веревки.
   Судья Ван продолжал:
   - Эта закономерность наводит на мысль,  что  у  КриптНет  есть  много
уровней выше десятого, а все будто бы порвавшиеся с ней члены остаются в
сети и тайно продвигаются выше и выше, одновременно внедряясь в  силовые
структуры других фил и организаций. Что КриптНет  -  влиятельное  тайное
общество, запустившее свои щупальца  во  все  землячества  и  корпорации
мира.
   - Это маниакальный бред.
   - Как  правило,  мы  не  тратим  времени  на  вопросы,  граничащие  с
маниакальным  бредом.  Есть  люди,  готовые  присягнуть,  что  Китайская
Прибрежная Республика,  которой  я  служу,  пронизана  тайными  агентами
КриптНет. Сам я в этом сомневаюсь. Даже если  так,  меня  они  занимают,
лишь когда совершают преступления в пределах моей юрисдикции.
   Да и что бы это изменило,  добавил  судья  Ван  про  себя.  Китайская
Прибрежная  Республика  так  и  так   насквозь   пронизана   коррупцией.
Враждующие финансово-промышленные  группировки  проглотят  самый  мощный
всемирный заговор и даже не поморщатся.
   До судьи Вана дошло, что все смотрят на него, ожидая продолжения.
   - Вы замечтались, ваша честь, - сказал ОгнеЛисс.
   С судьей Ваном в последнее время это случалось,  и  все  по  тому  же
поводу. Продажное и некомпетентное правительство для Китая  не  новость.
Сам Учитель в беседах с учениками все время советовал, как соблюсти себя
на службе у порочных владык. "Воистину благородный муж был Цюй Боюй!  Он
шел служить, когда страна управлялась правильно,  и  мог  скрывать  свои
способности, когда стрС судьей Ваном в последнее время это случалось,  и
все по тому же поводу.  Продажное  и  некомпетентное  правительство  для
Китая не новость. Сам Учитель в беседах с учениками все время советовал,
как соблюсти себя на службе у порочных владык. "Воистину благородный муж
был Цюй Боюй! Он шел служить, когда страна управлялась правильно, и  мог
скрывать свои способности, когда страна управлялась не правильно".  Одно
из  главных  достоинств  конфуцианства  -  в  его   гибкости.   Западное
политическое мышление слишком хрупко; когда государство разлагается, все
остальное теряет смысл. Конфуцианство, как пробка,  остается  на  плаву,
что в ключевой воде, что в нечистотах.
   Тем не менее судью Вана все чаще терзали  сомнения,  есть  ли  у  его
жизни смысл в контексте Китайской  Прибрежной  Республики,  государства,
почти начисто лишенного добродетели.
   Если бы Китайская Прибрежная Республика хоть  верила  в  добродетель,
она могла бы возвыситься до лицемерия.
   Он  отвлекается.  Вопрос  не  в   том,   как   управляют   Прибрежной
Республикой. Вопрос в нелегальном вывозе младенцев.
   - Три недели назад, -  сказал  судья  Ван,  -  вы  прибыли  в  Шанхай
дирижаблем и, после недолгой остановки, отправились по Янцзы  судном  на
воздушной подушке. В качестве цели путешествия вы указали желание  снять
документальный материал о новой криминальной банде, -  здесь  судья  Ван
сверился с бумагами, - называемой Кулаками Праведной Гармонии.
   - Это тебе не задрипанная триада, приятель, - торжествующе  улыбнулся
ОгнеЛисс. - Это - семя династического мятежа.
   - Я видел ваши  передачи,  -  сказал  судья  Ван,  -  и  сделаю  свои
заключения. Сейчас речь не о будущем Кулаков.
   ОгнеЛисс был явно не согласен; он вскинул было  подбородок  и  открыл
рот, чтобы возразить, потом передумал и удрученно помотал головой.
   - Два дня назад, - продолжал судья Ван,  -  вы  вернулись  на  сильно
перегруженном речном судне вместе с несколькими десятками пассажиров,  в
основном крестьян, бегущих от голода и междоусобных конфликтов. - Теперь
он зачитывал из отчета портового инспектора, осматривавшего лодку.  -  Я
заметил, что часть пассажиров - женщины с девочками в возрасте  до  трех
месяцев. Судно обыскали на предмет контрабанды и пропустили  в  порт.  -
Судья Ван мог не добавлять, что такому осмотру грош цена; на инспекторов
частенько накатывала странная рассеянность,  особенно  при  виде  денег,
сигарет в блоках и подозрительно любвеобильных пассажирок.  Однако,  чем
более  коррумпировано  общество,  тем  больше  его   чиновники   склонны
потрясать такими бумажками, словно  священным  писанием,  и  судья  Ван,
когда это соответствовало высшим целям, умел не отставать от  других.  -
Все пассажиры, включая младенцев, прошли  обычные  формальности,  с  них
были сняты отпечатки пальцев, сетчатки и тому  подобное.  С  прискорбием
должен отметить, что  чтимые  коллеги  из  канцелярии  начальника  порта
отнеслись к этим данным без должного внимания,  иначе  они  заметили  бы
значительное расхождение между биологическими  характеристиками  молодых
женщин и их якобы дочерей. Возможно, им помешали более  важные  дела.  -
Судья Ван не сказал, что шанхайские чиновники куплены  КриптНет,  однако
невысказанное обвинение осталось висеть в воздухе. ОгнеЛисс  всем  своим
видом показывал, что его это не касается.
   -  Днем  позже,  в  ходе   рутинного   расследования   организованной
преступности на Арендованных территориях,  мы  поместили  прослушивающее
устройство в помещение, которое по документам  числилось  пустым,  а  по
нашим данным  -  использовалось  в  незаконных  целях,  и  с  изумлением
услышали детский плач. Констебли  незамедлительно  выехали  на  место  и
обнаружили двадцать  пять  девочек,  принадлежащих  к  ханьской  расовой
группе, под присмотром восьми молодых крестьянок, недавно  прибывших  из
сельских районов. На  допросе  женщины  показали,  что  их  нанял  некий
ханьский  джентльмен.  Личность  его  пока  не  установлена.   Младенцев
осмотрели.  Пять  из  них  были  на  вашей  лодке,  мистер  ОгнеЛисс   -
биологические данные совпадают полностью.
   -  Если  кто-то  на  лодке  контрабандно  вывозил  детей,  -   сказал
подозреваемый, - то при чем здесь я?
   - Мы допросили хозяина лодки, - сказал судья Ван. - Он  показал,  что
вы наняли его и оплатили дорогу.
   - Мне надо было в Шанхай, я арендовал лодку. Женщины хотели туда  же,
я согласился подбросить.
   - Мистер ОгнеЛисс, пока вас не начали  пытать,  позвольте  объяснить,
что я об этом думаю. - Судья Ван  подошел  почти  вплотную  и  посмотрел
обвиняемому в глаза. - Мы тщательно обследовали младенцев. Похоже, о них
хорошо заботились - не морили голодом и не  истязали.  Почему,  в  таком
случае, я занялся этим делом?
   Ответ надо искать не в моих обязанностях окружного магистрата и  даже
не в конфуцианской идеологии как таковой. Это вопрос расового  сознания,
мистер ОгнеЛисс. Когда европеец  нелегально  вывозит  ханьских  детей  в
Шанхай, а отсюда, надо полагать, за границу, во мне,  как  и  во  многих
китайцах, просыпаются глубинные, я бы сказал даже, первобытные чувства.
   Во время  Боксерского  восстания  прошел  слух,  будто  миссионерские
приюты на самом деле -  бойни,  где  белые  доктора  готовят  европейцам
снадобья из глаз ханьских младенцев. Многие ханьцы поверили в эти слухи,
чем во многом объясняется особая жестокость восставших. Однако факт  сей
еще  и  отражает  печальную  предрасположенность  к  расовым  страху   и
ненависти, дремлющим в груди каждого человека, какого бы роду-племени он
не был.
   Вывозя  детей,  вы  ступили  на  ту  же  чрезвычайно  опасную  почву.
Возможно, девочки предназначались в благополучные  и  любящие  семьи  не
ханьских фил. Хорошо, если так - вас накажут, но не убьют.  Однако,  где
уверенность, что цель - не трансплантация органов, и беспочвенный  слух,
толкнувший крестьян штурмовать сиротские приюты, не осуществился в вашем
случае с точностью  до  буквы.  Ясно  теперь,  из-за  чего  сегодня  тут
посиделки?
   В  начале  монолога  ОгнеЛисс  хранил  свое   обычное   выражение   -
пофигистскую по