- закончили они хором.
   - Верно, - сказала мисс Матесон. - Мы традиционно включаем Хань из-за
размеров и древности, хотя в последнее время она  ослаблена  внутренними
противоречиями.  Некоторые  называют  Индостан,   другие   считают   его
собранием микроплемен, склеенных по неведомому нам рецепту.
   Было время, когда мы полагали, будто возможности человеческого разума
заданы генетически. Чушь, конечно, но долгие годы  в  нее  верили,  ведь
различие между народами так велико. Теперь мы понимаем, что все  дело  в
культуре.   Собственно,   культурой   и   называют   сообщество   людей,
объединенных некими благоприобретенными чертами.
   Информационные технологии избавили культуры от необходимости  владеть
конкретными  клочками  земли;  мы   можем   жить   где   угодно.   Общий
Экономический Протокол определяет, как это делать.
   Одни культуры процветают,  другие  -  нет.  Одни  ценят  рациональное
познание  и  научные  методы,  другие  -  нет.  Одни  поощряют   свободу
высказываний, другие -  нет.  Единственно,  что  объединяет  всех:  если
культура не расширяется, ее поглотят.  Построенное  рухнет,  накопленное
забудется, записанное пойдет прахом. В старые дни это  легко  помнилось,
потому  что  надо  было  защищать  границы.  Сейчас  это  слишком  легко
забывается.
   Новая Атлантида, как многие племена, расширяется  путем  образования.
Вот для чего существует эта школа. Вы развиваете тело спортом и танцами,
ум - экспериментами. А затем вы идете в класс мисс Страйкен. В чем смысл
ее уроков? Кто хочет ответить? Говорите. Вам ничего за это не будет.
   Нелл, помявшись, ответила:
   - Не уверена, что в них есть какой-нибудь смысл.
   Фиона только печально улыбнулась.
   Мисс Матесон улыбнулась тоже.
   - Ты не так далека от истины. Уроки мисс Страйкен опасно  граничат  с
бессмысленной тратой времени. Зачем мы их ввели?
   - Затрудняюсь ответить, - сказала Нелл.
   - В детстве я ходила на карате, - огорошила их мисс Матесон. -  Через
несколько  недель  бросила.  Не  выдержала.  Я  думала,  сенсей   научит
защищаться, когда я на скейте.  А  он  велел  мне  подмести  пол.  Потом
сказал: "Хочешь обороняться, купи себе пистолет". Я пришла через неделю,
он снова велел мести. Дальше этого я не ушла. Так в чем был смысл?
   - Научить вас смирению и самодисциплине, - сказала Нелл.  Она  узнала
это от Самбо годы назад.
   - Вот именно. То есть нравственным качествам. Нравственность -  опора
общества. Все процветание, все  технологические  достижения  в  мире  не
устоят без основания. Мы поняли  это  в  конце  двадцатого  века,  когда
немодно было учить подобным вещам.
   - Что же в мисс Страйкен нравственного? - воскликнула  Фиона.  -  Она
такая жестокая!
   - Я не пригласила бы мисс Страйкен  к  себе  обедать.  Не  наняла  бы
гувернанткой к своим детям. Но такие, как она, незаменимы.
   - Самое трудное в  мире,  -  продолжала  мисс  Матесон,  -  заставить
образованных западных людей действовать сообща. Это  работа  таких,  как
мисс Страйкен. Мы прощаем им их недостатки. Мисс Страйкен - аватара.  Вы
знаете, кто такие аватары? Она - воплощение принципа. Принцип состоит  в
том, что за уютными, надежно  защищенными  границами  нашей  филы  лежит
жестокий мир, который придет и сделает нам  больно,  если  мы  не  будем
начеку. Это - неблагодарная работа. Мы все должны жалеть мисс Страйкен.
   Они принесли в  школу  охапки  фиолетовых  и  пурпурных  наперстянок,
поставили в каждый класс по букету, а самый большой  отнесли  в  кабинет
мисс Страйкен, потом выпили чаю с мисс Матесон и разошлись по домам.
   Нелл, как ни старалась, не могла принять слов мисс Матесон, но  после
того разговора все как-то сразу улеглось.  Она  поняла  неовикторианцев.
Общество чудесным образом выстроилось в упорядоченную систему, вроде тех
простеньких компьютеров, которые они программировали на уроках.  Теперь,
когда Нелл знала правила, она могла добиться, чего угодно.
   "Радость" вновь  сжалась  до  крохотного  темного  пятнышка  на  краю
огромного и светлого школьного дня. Мисс Страйкен время от времени  била
ее линейкой, но не так часто, да и не лупила, можно  сказать,  а  просто
проводила по пальцам.
   Фионе Хакворт приходилось хуже, и через два месяца ей снова назначили
дополнительные занятия. Еще через  пару  месяцев  она  совсем  перестала
ходить в школу. Объявили,  что  они  с  матерью  переехали  в  Сиэтлскую
Атлантиду, и что желающие написать найдут адрес в холле.
   Однако от других девочек (которые ловили обрывки взрослых разговоров)
до Нелл доходили слухи о Фиониной семье. Примерно  через  год  после  их
отъезда стало известно, что ее мать получила развод.  У  новых  атлантов
это допускалось лишь в случае супружеской измены или  насилия  в  семье.
Нелл написала Фионе длинное письмо, где говорила, что очень сочувствует,
если отец дурно с ней  поступил,  и  предлагала  свою  поддержку.  Через
несколько  дней  она  получила  коротенькую  записку,  в  которой  Фиона
защищала отца от всех нападок. Нелл послала  письмо  с  извинениями,  но
больше вестей от Фионы Хакворт не приходило.
   Года через два все новостные каналы  запестрели  сообщениями  о  юной
наследнице Элизабет Финкель-Макгроу, исчезнувшей из  семейного  поместья
под Лондоном; якобы ее видели  в  Лондоне,  Гонконге,  Майами  и  других
местах с людьми, которых подозревают в принадлежности к верхним эшелонам
КриптНет.
 
Хакворт просыпается; возвращение из мира Барабанщиков; хронологические неувязки 
 
   Хакворт очнулся от невыразимо прекрасного сна, и понял,  что  это  не
сон: под ним было чье-то мягкое тело, и сам он на  всех  парах  летел  к
семяизвержению. Он не  понимал,  что  происходит,  но  быть  может,  его
проступку     удастся      сыскать      извинение?      В      несколько
возвратно-поступательных движений он перевалил барьер, и гладкие мускулы
соответствующего канала исполнили свой спинномозговой алгоритм.
   Всего несколько глубоких вдохов, и он уже вышел  из  партнерши,  чуть
задохнувшись от пробежавшей электрической искры и приподнялся  на  локте
взглянуть, кем только что обладал. Света как раз хватало, чтобы  увидеть
и без того известное: эта женщина, кто бы она ни была, не Гвен.  Хакворт
нарушил главный обет своей жизни и даже не знал с кем.
   Знал он другое - это не первый раз. Далеко не  первый.  За  последние
годы он имел стольких...и если бы только он, а то и его самого...
   Была, например, женщина...
   Да что там, был мужчина...
   Странно, он не мог вспомнить ни  одного  отдельного  эпизода,  однако
твердо  знал,  что  виновен.  Так  бывает,  когда  проснешься  с  четкой
последовательностью мыслей в голове и не можешь вспомнить,  к  чему  она
относится. Подобно трехлетнему ребенку, обладающему  талантом  мгновенно
теряться  в  толпе,  воспоминания  Хакворта  ускользали  туда  же,  куда
проваливаются вертящиеся  на  языке  слова,  случаи  deja  vu  и  ночные
сновидения.
   Он знал, что с Гвен у них все плохо, но Фиона по-прежнему его любит -
Фиона, выше Гвен, стесняющая своей все еще плоской фигуры, лишенной  тех
самых вторичных половых признаков, что придают жизни  занимательность  и
остроту.
   Выше Гвен? Как такое может быть?
   Лучше выбираться  отсюда,  пока  он  не  переспал  еще  с  кем-нибудь
незнакомым.
   Он был не в центральном зале, скорее в одном из  аневризмов  туннеля,
вместе с двадцать другими людьми, такими же голыми, как он сам. Он  знал
(откуда, интересно?), какой туннель  ведет  к  выходу,  и  пополз  в  ту
сторону, довольно неловко: некоторые мышцы были потянуты, другие сводила
судорога.  Похоже,  это  был  не   очень   атлетический   секс,   скорее
тантристского толка.
   Иногда они занимались этим сутки напролет.
   Откуда он знает?
   Хорошо хоть, галлюцинации прекратились совсем. Он полз долго. Если он
пытался думать, куда ползет, то сбивался с пути и возвращался в  прежнюю
точку.  Только  когда  сознание  начало  отключаться,  ему  удалось   на
автопилоте добраться до длинной комнаты, заполненной серебристым  светом
и полого уходящей вверх. Что-то знакомое: он видел это,  когда  был  еще
молод. Он пополз вверх и  постепенно  уперся  в  тупик.  Здесь  пол  был
непривычно твердым. Сверху открылся люк, на голову обрушились  несколько
тонн холодной морской воды.
   Он, шатаясь, выбрался на берег и увидел знакомый парк Стенли -  серую
гальку сзади,  зеленую  стену  спереди.  Зашумели  папоротники,  из  них
выступил Похититель, тоже зеленый и какой-то мохнатый. Для  механической
лошади он выглядел необычно щеголевато -  голову  его  венчал  Хаквортов
котелок.
   Хакворт ощупал себя и с изумлением обнаружил бороду. Еще удивительнее
- волос на груди заметно прибавилось. Часть из них были седые  -  первые
седые волосы, которые он на себе видел.
   Похититель был зеленый и мохнатый, потому  что  оброс  мхом.  Котелок
выглядел жутко и тоже порядком замшел. Хакворт машинально напялил его на
голову. Руки стали более плотными и волосатыми - нельзя  сказать,  чтобы
это их портило - и даже котелок сделался чуть тесноват.
 
Из Букваря: Нелл пересекает след загадочного Мышиного Воинства; посещение лежачего больного 
 
/ Нелл обрадовалась, различив впереди за деревьями поляну - леса в землях Короля-Койота были густые, темные, в них вечно лежал промозглый туман. Сквозь тучи проглянуло солнышко. Нелл решила отдохнуть на лужайке, а если повезет, то и погреться. Однако, выйдя на открытое место, она не увидела ожидаемого разнотравья; скорее это была просека, оставленная неведомой титанической силой - деревья повалены, земля взрыта и утоптана. Когда принцесса Нелл оправилась от изумления и поборола страх, она решила прибегнуть к полученному в странствиях умению читать следы и выяснить, что за неведомое чудовище тут прошло. 
   Вскоре обнаружилось,  что  для  этого  не  обязательно  быть  опытным
следопытом. С первого взгляда на утоптанную землю  Нелл  увидела  вместо
нескольких  огромных  (как  ожидала)  отпечатков,  миллионы   крохотных,
которые перекрывались, так что не осталось места, где бы не  впечатались
малюсенькие подушечки и коготки. Здесь прокатилась лавина кошек; даже не
узнай Нелл их следы, она бы догадалась по разбросанным  комкам  волос  и
колбаскам помета.
   Кошки кочуют стадом! Очень не в их характере.  Нелл  некоторое  время
шла по следу, в надежде сыскать  объяснение  странному  феномену.  Через
несколько миль она набрела на  брошенный  привал:  просека  расширялась,
земля была испещрена  сотнями  крохотных  кострищ.  Нелл  прочесала  всю
стоянку в поисках новых зацепок,  и  не  без  успеха:  она  нашла  много
мышиных какашек и мышиные следы у костров. Судя по  следам,  кошки  были
сосредоточены на ограниченной площади, а мыши  свободно  расхаживали  по
лагерю.
   Ключом к отгадке послужил  крохотный  обрывок  скрученной  сыромятной
кожи, который Нелл обнаружила возле одного из кострищ.  Повертев  его  в
пальцах, Нелл узнала уздечку - только маленькую, на кота.
   Здесь проехали мыши - они скакали на кошках, как древние рыцари -  на
конях.
   В странствиях  по  Стране-за-морями  Нелл  слышала  толки  о  Мышином
Воинстве и всегда считала их расхожими суевериями.
   Но как-то раз, много лет назад, в высокогорной корчме, где  принцесса
Нелл остановилась на ночь, ее разбудило мышиное шуршание в рюкзаке...
   Принцесса Нелл произнесла заклинание, которому научила ее Мальвина, и
посреди комнаты повис маленький светящий шарик. Слова заклинания утонули
в шуме сотрясающего старую корчму ураганного ветра, и мышь,  застигнутая
врасплох, на мгновение ослепла от света. Нелл с  удивлением  обнаружила,
что та не поедает съестные припасы, а роется  в  бумагах,  да  и  не  на
подстилку их себе раздирает - нет,  мышь  явно  умела  читать  и  что-то
вынюхивала.
   Принцесса Нелл накрыла маленькую лазутчицу ладонью.
   - Что ты искала? Скажешь  -  выпущу!  -  пообещала  она.  Приключения
научили ее остерегаться всяческих хитростей. Важно знать, кто отрядил  к
ней этого маленького, но ловкого соглядатая.
   - Я бедная маленькая мышка! - запищала  лазутчица.  -  Мне  даже  еды
вашей не надо, только узнать!
   - Я дам тебе большой кусок сыра, если все мне расскажешь,  -  сказала
принцесса Нелл. Она перехватила мышку за хвостик  и  подняла  в  воздух,
чтобы разговаривать лицом к лицу. Другой  рукой  она  растянула  завязки
рюкзака и вытащила кусок вкусного рокфора.
   - Мы ищем нашу пропавшую королеву, - пропищала мышь.
   - Уверяю тебя, в моих  бумагах  нет  ничего  об  изчезнувшей  мышиной
властительнице, - отвечала принцесса Нелл.
   - Как вас зовут? - спросила мышь.
   - Не твое дело, проныра! - сказала принцесса  Нелл.  -  Я  тут  задаю
вопросы.
   - Но мне очень важно знать, как вас зовут, - сказала мышка.
   - Зачем? Я - не мышь. И не  видела  маленьких  мышек  с  коронами  на
голове.
   Мышка-лазутчица молчала. Черные глазки-бусинки так и сверлили Нелл.
   - Скажите, вы случаем не с заколдованного острова?
   - Ты наслушалась волшебных сказок, - сказала принцесса Нелл, с трудом
пряча изумление. -  Ты  ничего  мне  толком  не  ответила  и  потому  не
заслужила сыра, но я восхищаюсь твоей отвагой и дам тебе  ломтик.  Кушай
на здоровье!
   Она опустила мышку на пол и достала ножик, чтобы отрезать  сыра,  но,
когда закончила, той уже след простыл. Нелл  видела  только  мелькнувший
под дверью розовый хвостик.
   На следующий день она нашла  в  коридоре  мышиный  трупик.  Лазутчицу
подстерегла хозяйская кошка...
   Значит, Мышиное Воинство существует.  Интересно,  отыскали  они  свою
королеву? Нелл шла по следу еще день-два -  он  вел  примерно  в  нужную
сторону, да и шагать по нему было почти как по дороге. Она миновала  еще
несколько брошенных стоянок. На одной она  даже  обнаружила  могилку,  с
крохотным надгробьем, высеченным из кусочка мыльного камня.
   Надпись была совсем мелкая, не разберешь, однако  у  Нелл  в  кармане
хранилось  увеличительное  стекло  из   сокровищницы   одной   волшебной
королевы; Нелл раскрыла обитую бархатом коробочку, вынула лупу и  навела
на камень.
   Барельеф наверху  изображал  мышиного  рыцаря  в  латах  и  с  мечом,
склоненного перед пустым троном. Эпитафия гласила:
 
   Здесь Клевер спит, погребена -
   Усы и доблесть, хвост и честь.
   Погибла в лапах скакуна,
   В седло ей более не сесть.
   Иной скакун в ином строю
   Стремит ее в иной предел,
   Но в преисподней или в раю
   Она верна принцессе Нелл.
 
   Нелл осмотрела кострища, обгрызенные пни, сухие какашки и  заключила,
что мыши прошли здесь много недель назад. Когда-нибудь она встретит их и
узнает, за что ее так любят, но сейчас оставались дела поважнее.
 
   Про Мышиное Воинство придется узнавать потом. Сегодня суббота,  а  по
субботам она навещала брата на Арендованных  Территориях.  Нелл  открыла
гардероб в углу спальни и достала дорожное платье. Угадав ее  намеренье,
дуэнья вылетела из своей ниши и с жужжанием понеслась к дверям.
   Даже  в  своем  нежном  возрасте  (она  лишь  несколько   лет   назад
переступила порог девичества), Нелл уже не раз имела случай порадоваться
присутствию груши-дуэньи, следующей за ней по пятам всякий раз, как  она
выходила  из  дома  одна.  Созревание   наделило   ее   всеми   чертами,
привлекающими противоположный пол и женщин  соответствующей  ориентации.
Комментаторы обычно упоминали ее глаза, о которых говорили,  что  в  них
есть  нечто  экзотическое.  Ни  формой,  ни  размером,   ни   цветом   -
зеленовато-карим  с  золотой  искоркой  -  они   не   выделялись   среди
пребладающей массы  англосаксонского  населения,  однако  некая  роковая
настороженность  неизменно   останавливала   взгляды.   Неовикторианское
общество породило немало  девушек,  вполне  начитанных  и  образованных,
которые, тем не менее, в ее годы  оставались  чистыми  вощечками.  Глаза
Нелл рассказывали иную повесть. Когда несколько месяцев назад ее  вместе
с другими неатлантическими ученицами Академии мисс Матесон  представляли
обществу, она была не первой красавицей в зале, и  уж  тем  более  -  не
лучше всех одетой и  не  самой  светской.  Тем  не  менее  рядом  с  ней
образовалась толпа молодых людей.  Нет,  они  не  увивались  возле  нее,
просто стремились не выходить из определенного, очерченного вокруг  Нелл
радиуса, так что куда бы она ни шла, локальная плотность молодых людей в
ее окрестностях оставалась заметно повышенной.
   В частности, ею увлекся племянник лорда-привилегированного  акционера
из Торонтской Атлантиды. Он  прислал  несколько  пламенных  писем.  Нелл
ответила, что не желает его видеть, и он, возможно, с  помощью  скрытого
монитора, подстерег их с дуэньей однажды утром, когда Нелл ехала  верхом
в Академию мисс Матесон. Она напомнила, что между ними ничего нет и быть
не может, но он продолжал свои домогательства, и  за  недолгий  путь  до
школьных  ворот  дуэнья  набрала  достаточно  свидетельств  для  иска  о
сексуальном преследовании.
   Разумеется, Нелл не стала затевать процесс, навлекать на юношу  позор
и  губить  его  будущность.  Она   просто   извлекла   из   груши-дуэньи
пятиминутную видеозапись, ту, на которой Нелл произносит: "Боюсь, что вы
злоупотребляете положением", а молодой человек, как ни в чем не  бывало,
продолжает  настаивать.  Нелл  поместила  информацию  в  умную  визитную
карточку и устроила так, чтобы она  попала  к  родителям  юноши.  Вскоре
пришло письмо с формальными извинениями, и больше она о молодом человеке
не слышала.
   Теперь, когда Нелл ввели в свет, к визиту на Арендованные  Территории
она готовилась так же тщательно, как любая  новоатлантическая  дама.  За
пределами Новой Атлантиды их с робобылой окружала  плотная  оболочка  из
груш-охранниц -  первая  линия  личной  защиты.  У  современных  дамских
робобыл спина устроена, как рама соответствующего  велосипеда,  так  что
нет необходимости сидеть боком, и Нелл надевала  самое  обычное  платье:
лиф, подчеркивающий ее по моде узкую талию,  доведенную  на  снарядах  в
Академии до кондиции точеной шахматной фигурки.  В  остальном  же  юбки,
рукава, воротник призваны были хранить территориальное  пространство  ее
тела от несанкционированных  взглядов,  а  чтобы  интересное  личико  не
вводило в излишний соблазн, она надела еще и вуаль.
   Вуаль состояла из крошечных аэростатов-зонтиков,  запрограммированных
висеть в нескольких дюймах от лица. Зонтики  были  обращены  от  Нелл  и
обычно оставались сложенными. В таком состоянии они были почти  невидимы
- легкая тень перед лицом, а  если  взглянуть  сбоку  -  тонкая  полоска
дрожащего воздуха. Раскрывшись, они почти касались один другого. Внешняя
сторона была зеркальной, внутренняя - затемненной, и Нелл  видела  через
них, как через черные  очки,  а  встречным  представала  лишь  мерцающая
завеса.  Зонтики  можно  было  программировать  по  разному:  застывшими
жестко, как фехтовальная маска, или  струящимися,  как  тонкий  шелк,  в
зависимости от переменчивой моды.
   Вуаль защищала Нелл от назойливых  взоров.  Многие  работающие  новые
атлантки  носят  такие  же,  чтобы  о  них  судили  по  профессиональным
качествам, а не по внешности. К  тому  же  вуали  выполняют  и  защитную
функцию - отражают солнечный свет и перехватывают  вездесущие  нанозиты,
которые иначе могли бы незаметно проскочить в рот или нос.
   Последнее особенно тревожило констебля Мура сегодня утром. "Нехорошие
дела, - сказал он. - Очень тяжелые  бои".  Нелл  уже  заключила  это  по
некоторым странностям в поведении констебля: последние ночи он почти  не
ложился, проводил какие-то сложные операции на своем медиатронном полу -
она подозревала, что он участвует в битве или даже в войне.
   Проезжая на робобыле по Городу  Мастеров,  она  оказалась  на  холме,
откуда в ясные дни открывался чудесный вид на  Арендованные  Территории,
Пудун и Шанхай. Однако сегодня внизу лежали плотные  кучевые  облака,  и
эта, возвышенная часть Ново