Нил СТИВЕНСОН 
   АЛМАЗНЫЙ ВЕК, ИЛИ БУКВАРЬ ДЛЯ БЛАГОРОДНЫХ ДЕВИЦ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
   По своей природе люди близки друг другу;
   По своим привычкам люди далеки друг от друга.
   Конфуций
 
 
Часть первая 
 
   Подъем или упадок нравственности вызывают мощные факторы,  главнейший
из которых - реакция на  установления  предшествующей  эпохи.  Туда-сюда
качается маятник, и горстка выдающихся людей тщетно цепляется за подвес,
бессильная повлиять на его ход.
   Сэр Чарльз Петри, "Викторианцы"
 
Плеб приходит в модное ателье; занятные сведения о видах современного вооружения 
 
   В церкви святого Марка звонили к обедне,  колокольный  трезвон  несся
вдогонку Баду, когда тот со скоростью  сто  километров  в  час  летел  в
модное ателье ставить самый современный лобешник. Новые коньки развивали
бы все сто пятьдесят, но это если ты  не  толстый  и  носишь  аэро.  Бад
предпочитал  эластичные  кожаные  куртки  -   они   лучше   подчеркивают
мускулатуру. Прошлый раз (два года назад) в том же ателье Баду впрыснули
энзиты - маленькие такие, их не  увидишь,  не  почувствуешь.  Эта  дрянь
постоянно  сокращала  мышцы  электрическими  импульсами   по   программе
наращивания объема. Вкупе с тестостероновым насосом  в  левой  руке  они
производили такое же действие, как если бы Бад дни  и  ночи  качался  на
снарядах - только усилий никаких и пот градом не льется.  Одно  плохо  -
мышцы дергаются, совсем заколебали. Конечно, постепенно  привыкаешь,  но
на роликах бывает немного не по себе, особенно когда мчишься  по  людной
улице со скоростью сто километров в  час.  К  счастью,  редкий  прохожий
вякал, хотя бы Бад и на полном ходу сбивал его с ног. После сегодняшнего
никто не посмеет против него возникнуть. Никогда!
   На последней работе - маньком - Бад оторвал около тысячи  юк  и,  что
удивительно, ни единой царапины. Треть он потратил на черную косуху, еще
треть - на кони, последнюю собирался оставить в  ателье.  Лобоган  можно
вживить гораздо дешевле, но это значит тащиться через дамбу в Шанхай,  к
подпольному модельщику-китайцу, а  в  итоге  он  занесет  тебе  в  череп
какую-нибудь заразу, лечись потом, да еще карманы обчистит, пока  будешь
лежать в отключке. И потом, в Шанхай пускают, только  пока  ты  нулевый.
Баду, чтобы пройти с лобешником, пришлось бы  подмазывать  несговорчивых
шанхайских копов. Нет, на  такое  дело  лучше  не  жаться.  Перед  Бадом
открывалась неограниченная карьера,  ведущая  в  иерархию  исключительно
опасного наркобизнеса, и первую стажировку  в  качестве  манька  он  уже
прошел. Новый встроенный лобовой пистолет - разумное вложение денег.
   Долбанные колокола трезвонили в тумане, не  переставая.  Бад  буркнул
себе  под  нос,  и  музыкальная   система   -   элементы   фазированного
акустического поля, натыканные в барабанных перепонках, как  зернышки  в
земляничине - прибавила громкость. Однако даже музыка не могла заглушить
перезвон, отдававшийся в самых костях. Может, раз уж он будет в  ателье,
сменить заодно  батарейки,  вживленные  в  правую  височную  кость?  Они
рассчитаны на десять лет, но прошло уже шесть, а слушал он громко.
   В очереди оказалось трое. Бад сел, взял со столика медиатрон, по виду
- мятый, засаленный газетный листок. "Вестник самозащиты", - скомандовал
он громко, чтобы слышали остальные. Тут же на  листке  появился  логотип
его  любимой  рекламной  фирмы.  Медиаглифы,  в   основном   нерактивные
мультики, выстроились в  меню.  Бад  просмотрел  их,  нашел  посвященный
сравнению разных типов оружия, щелкнул ногтем. Тут  же  появились  новые
медиаглифы и рамки, в  которых  бежало  сопоставление  новых  лобометов,
результаты испытаний на подвижных  и  неподвижных  мишенях.  Бад  бросил
листок на стол: этот обзор он штудировал последние несколько  дней.  Раз
не обновили, значит, решение остается в силе.
   Первый тип  пришел  делать  татуировку,  это  заняло  секунд  десять.
Второму надо было просто перезарядить лобешник, он тоже вошел  и  вышел.
Девица собиралась  заменить  несколько  энзитов  в  рактивной  сетке,  в
основном около глаз, где начали появляться морщины. Это оказалась долгая
песня. Бад  снова  взял  медиатрон  и  погрузился  в  любимый  рактюшник
"Заткнись или сдохнешь!".
   Прежде, чем вставлять лобомет, модельщик потребовал юки на  бочку.  В
другом  месте  это  прозвучало  бы  оскорбительно,  но  только   не   на
Арендованных Территориях, где такое в порядке вещей. Убедившись, что его
не обманывают, модельщик побрызгал Баду на лоб из аэрозольного  флакона,
отодвинул клок кожи и потянул вниз машинку, закрепленную  на  длинном  и
тонком, как у бормашины, манипуляторе. Автоматический  захват  быстро  и
уверенно сомкнулся на старом стволе.  Бад,  который  в  последнее  время
из-за мышечных стимуляторов сделался сам не свой,  подпрыгнул  было,  но
манипулятор уже извлек лобомет. Хозяину  оставалось  только  следить  за
экраном и приговаривать:
   - Дырочка в черепе  маловата,  сейчас  машина  рассверливает  ее  под
больший калибр... готово... вставляет новый...
   Пистолет  встал  на  место.  По  черепу  распространилось  неприятное
чувство - как в детстве, когда тебе засветят в  лоб  резиновой  пулькой.
Голова сразу заныла.
   - Сейчас там сто обойм с хлопушками, - сказал модельщик. -  Проверите
УГРИ, заряжу настоящими. - Он прилепил кожу на место, чтобы она срослась
без следа. За отдельную плату тебе  могут  оставить  шрам  -  пусть  все
видят, что ты заряжен, но Бад слышал, будто  некоторые  телки  этого  не
любят. В своих отношениях с противоположным  полом  он  руководствовался
чудовищным винегретом из первобытных импульсов, смутных домыслов, ложных
теорий, полузабытых дурных  советов,  обрывков  случайного  разговора  и
откровенно гротескных анекдотов. Все это складывалось в чистое суеверие,
которое в данном случае утверждало: шрама не надо.
   Кроме того, у него были  прицелы  -  похабного  вида  черные  очки  с
крестом нитей на одном глазу. Повышают меткость во  много  раз  и  видны
каждому, так что все знают: увидел прицелы - не вякай.
   - Ну, попробуйте, - сказал  хозяин  и  развернул  сиденье  -  древнее
парикмахерское  кресло,  обитое  переливчатым  пластиком.  Перед   Бадом
оказалась дальняя стена и лысый безликий манекен.  И  манекен,  и  стену
испещряли черные точки.
   - Пуск! - сказал Бад, и лобомет тихонько зажужжал в ответ.
   - Готовность! - И снова раздалось подтверждающее гудение.
   - Огонь! - Бад приказал, не разжимая губ, но лобомет услышал;  легкая
отдача отбросила голову назад,  со  стороны  манекена  донеслось  резкое
"Чпок!" (Бад чуть не подпрыгнул), стена озарилась короткой вспышкой.
   Голова заболела сильнее, но Бад не обращал внимания.
   - Скорость вылета больше, так что привыкайте целить немного  ниже,  -
сказал хозяин. Бад выстрелил снова, и на этот раз попал манекену в шею.
   - Потрясающе. Убойником вы бы снесли ему башку, - объявил  хозяин.  -
Сразу видно мастера. Но это еще не все. Магазина три, можно зарядить три
вида патронов.
   - Знаю, - сказал Бад. - Смотрел. - Потом, лобомету:
   - Рассеивание десять, площадь поражения средняя. Огонь!
   Голову отбросило сильнее, десяток "чпок!" донеслось одновременно и от
стены, и от манекена. Запахло горелой  пластмассой,  глаза  защипало  от
дыма.
   - Можно задать рассеивание сто, - сказал хозяин, - но отдача,  скорее
всего, оторвет голову.
   - Усвоил, - сказал Бад.  -  Заряжай.  Первый  магазин  -  электрошок.
Второй - разрывные. Третий - убойники. И, твою мать,  дай  мне  таблетку
анальгина.
 
Источник Виктория; описание его окрестностей и внутреннего устройства 
 
   Воздухозаборники Источника Виктория торчали  над  крышей  Королевской
Экологической  Оранжереи  кустом  стометровых  калл.   Словно   довершая
аналогию, вниз, в алмазное основание Нового Чжусина (Исторический Чжусин
(современное Чжоушань) - остров южнее Шанхая. Был захвачен англичанами в
ходе Первой Опиумной войны, после чего китайцы  вынуждены  были  открыть
для европейцев некоторые портовые города,  в  том  числе  -  Шанхай.)  ,
уходили фрактально ветвящиеся корни системы водоподачи. Их  бесчисленные
капилляры, расположенные по периферии умкораллового  рифа  в  нескольких
десятках метров от поверхности, вбирали теплую воду  Восточно-Китайского
моря. Той же цели могла бы служить одна большая труба, снабженная мощным
насосом, вторая - воздушная - с  успехом  заменила  бы  каллы;  мусор  и
растерзанные птичьи трупики оседали бы на решетках, не забивая механизм.
   Однако это было бы неэкологично. Геотекторы из "Империал Тектоникс" в
упор не узнали бы экосистему, живи они в ней самой, но твердо усвоили: с
экосистемами  шутки  плохи,  и  потому  оберегали  природу  с   тем   же
кропотливым тщанием, с каким проектировали эстакады и дренажные штольни.
В источник Виктория вода просачивается по микротрубочкам, как в  обычный
берег, а воздух засасывают искусно наклоненные экспоненциальные раструбы
калл, каждый  раструб  -  точка  в  пространстве  параметров,  не  шибко
отстоящая от рассчетной идеальной кривой. По прочности  они  выдерживают
тайфуны, но гнутся и шелестят  от  легкого  ветерка.  Залетевшие  внутрь
птицы  чувствуют  нисходящий  воздушный  ток  и  предпочитают  упорхнуть
подобру-поздорову, даже не успевая обделаться со страху.
   Каллы отходят от огромной -  со  стадион,  граненой  вазы,  Алмазного
Дворца, открытого для публичного обозрения.  Туристы,  спортивного  вида
пенсионеры, группы школьников в аккуратных формах  нескончаемой  чередой
проходят его коридорами, наблюдая через хрустальные стены (на самом деле
это, конечно, чистый алмаз, который  много  дешевле  стекла),  различные
этапы  молекулярной  сортировочной  линии,  которую  представляет  собой
Источник Виктория. Грязный воздух и грязная вода  поступают  в  огромные
емкости. В соседних емкостях вода и воздух почище.  Повторите  несколько
десятков раз.  Последние  емкости  содержат  совершенно  чистый  азот  и
совершенно чистую воду.
   Череда емкостей называется каскадом - абстрактная причуда  инженеров,
малопонятная экскурсантам, которые не находят здесь ни одного достойного
кадра. Очистка происходит в  стенках  между  емкостями.  На  самом  деле
"стенки" представляют собой бесконечные решетки беспрерывно  вращающихся
субмикроскопических  зубчатых  колесиков.  Каждый  зубчик   подхватывает
молекулу азота или воды с грязной стороны и переносит  на  чистую.  Все,
что не азот и не вода, не подхватывается, а, следовательно, не  попадает
в следующую емкость. Другие колесики извлекают полезные примеси, как то:
углерод, серу и фосфор; они попадают в другие,  параллельные  каскады  и
там проходят  полную  очистку.  Рассортированные  молекулы  сливаются  в
резервуары, часть потом соединяют в простые,  но  полезные  молекулярные
безделицы.  В  конце  концов  все  поступает  на   ленту   молекулярного
конвейера,  более  известного  как  Линия  Подачи,  берущего  начало  от
Виктории и еще полудюжины источников Шанхайской Атлантиды.
 
Бад испытывает денежные затруднения. Визит к банкиру 
 
   Бад  сам  удивился,  сколько   ходил   с   лобешником,   прежде   чем
по-настоящему разозлился и пустил его в ход. Одно сознание придавало ему
такой уверенный вид, что никто в здравом уме не  решался  слова  сказать
поперек. Достаточно было зыркнуть, и все становились, как шелковые.
   Пришло время продвигаться вверх. Он искал  работу  локатора,  но  это
оказалось  непросто.  Альтернативная  фармакологическая   промышленность
работала по системе изготовление-доставка, стараясь не  запасать  впрок,
чтобы в случае облавы не засыпаться с крупной партией. Продукт  получали
в подпольных матсборщиках,  рассованных  по  пустующим  многоэтажкам,  а
гонцы доставляли его непосредственно уличным  пушерам.  Тем  временем  в
окрестностях  расхаживали   тучи   маньков   и   локаторов,   нигде   не
останавливаясь надолго, чтобы не загреметь  в  участок  за  шатание  без
дела, высматривая сквозь стекла черных  очков  фараонов  или  фараонские
груши.
   Когда Бад послал прежнего босса, то был уверен, что гонцом  устроится
всегда. Однако тут ему  подсуропили.  Пару  месяцев  назад  из  Северной
Америки привалили несколько дирижаблей белой и черной босоты,  на  рынке
труда случился затор. Сейчас Бад дотратил последние юки, и  ему  обрыдла
бесплатная пища из общественных матсборщиков.
   В банке "Павлин" его встретил красавец-мужчина с  проседью  в  черной
бородке.  От  него  пахло  апельсинами.  Щегольской  двубортный   костюм
застегивался чуть выше пупа, оставляя открытой  голую  волосатую  грудь.
Банкир  занимал  довольно   обшарпанный   кабинет   на   верхнем   этаже
туристического  агентства  в  мрачном  квартале   между   аэродромом   и
прибрежными борделями.
   Они обменялись рукопожатиями, затем банкир сложил  руки  на  груди  и
оперся о край стола. В этой позе он слушал, что Бад ему врет,  время  от
времени кивая, будто усматривает в  словах  некий  глубокий  смысл.  Бад
понимал, что разыгрывается спектакль, и потому психовал, но  он  слышал,
что эти мудаки свихнуты на вежливом обращении с клиентами.
   Внезапно  банкир  оборвал  Бада  на  полуслове  и  поднял   на   него
просветлевший взгляд.
   - Вы хотите открыть  кредитную  линию?  -  произнес  он  с  радостным
изумлением, которое только напускным и могло быть.
   - Типа того, - ответил Бад, жалея, что не смог выразить так красиво.
   Банкир вытащил из нагрудного кармана сложенный втрое листок.
   - Тогда вам стоит ознакомиться с этим буклетом, -  сказал  он,  затем
обратился к буклету на незнакомом языке. Как только Бад взял листок,  на
чистой странице возник красивый движущийся логотип  и  заиграла  музыка.
Логотип изображал павлина. Под ним возник мужик, похожий на банкира, как
две капли воды - то ли индус, то ли араб.
   - Парсы счастливы приветствовать вас в банке "Павлин", - сказал он.
   - Кто такие парсы? - спросил Бад у банкира. Тот только прикрыл веки и
указал бородкой на листок, который слышал вопрос и уже начал объяснение.
Лучше бы он не спрашивал, потому что мужик  стал  распинаться  про  этих
парсов, которые, видимо, страшно боятся,  что  их  спутают  с  индусами,
пакистанцами или арабами, хотя разумеется, они высоко ценят и  чтут  эти
замечательные этнические группы. Как ни  старался  Бад  отключиться,  он
помимо воли впитывал уйму сведений про  парсов,  их  чудацкую  веру,  их
странную непоседливость, даже про долбанную  кухню,  с  вида  совершенно
отвратную, но все равно слюнки текут. Наконец буклет вернулся к делу, то
есть к кредитной линии.
   Все это Бад слышал не первый раз.  Старая  песня:  если  банк  решает
заключить договор, клиенту на месте вшивают кредитную карту. Эти  ребята
имплантируют ее в подвздошную кость, другие - в височную; не суть,  лишь
бы была большая и близко подходила к коже. В  кость,  потому  что  карта
работает на радиосигналах и нуждается  в  приемной  антенне.  Дальше  ты
идешь в магазин и просто говоришь, чего  тебе  надо,  а  банк  "Павлин",
хозяин и карта разбираются между собой.
   У разных банков - разные проценты, минимальные ежемесячные  взносы  и
тому подобная дребедень, но Бада это  не  колыхало.  Его  колыхало,  что
будет, если он не сможет вернуть долг, и,  послушав  для  вида  всю  эту
тягомотину, он с притворным безразличием, словно  между  делом,  спросил
про взымание недоимок. Банкир глядел  в  окно,  прикидываясь,  будто  не
слышит.
   Заиграл джаз, появилась  картинка:  дамы  и  господа  всех  цветов  и
оттенков, совсем не  похожие  на  проштрафившихся  должников,  сидят  за
столом и собирают какую-то блестящую белиберду. Делали они это  с  явным
удовольствием, попивая чай  и  весело  переговариваясь.  Чай  насторожил
Бада, который при всей своей дремучести отлично знал, как  охмуряют  его
брата. Слишком много чая они пьют.
   Ему понравилось, что мужчины и женщины сидят вместе и что на  них  не
робы, а цивильная одежда. "Банк  "Павлин"  поддерживает  всемирную  сеть
чистых, безопасных и уютных работных домов,  так  что  если  вы  станете
жертвой  непредвиденных  обстоятельств   или   неразумно   распорядитесь
полученным кредитом, вас поместят близко от вашего  дома  на  то  время,
пока недоразумение уладится. Насельникам работных домов  банка  "Павлин"
предоставляются  отдельные  койки,  а  некоторым  и  отдельные  комнаты.
Естественно, пока вы гостите у нас, ваши дети остаются с  вами.  Условия
труда - одни из лучших в отрасли, высокая  добавленная  стоимость  наших
ювелирных изделий означает,  что  при  любом  масштабе  затруднений  они
разрешатся практически мгновенно."
   - А как вы заставляете, э, клиентов, прийти, когда  пора?  -  спросил
Бад. На этом месте банкир потерял интерес к  происходящему,  выпрямился,
обошел стол, сел и стал смотреть в окно на Шанхай и Пудун.
   - Буклет не рассматривает этот  вопрос,  -  сказал  он,  -  поскольку
большинство потенциальных  клиентов  не  разделяют  вашего  пристального
внимания к подробностям затронутой процедуры.
   Он дернул носом, словно опасался  вдохнуть  что-то  дурнопахнущее,  и
разгладил бородку.
   -  Принудительные  меры  рассчитаны  на  три  этапа.  Для  них   есть
благозвучные названия, но вы можете считать их, в  порядке  возрастания,
вежливым   напоминанием,   превышением   вашего   болевого   порога    и
показательным уничтожением.
   Бад подумал было устроить парсу показательное уничтожение, но в банке
наверняка стоит мощная охранная система.  Кроме  того,  в  перечисленных
мерах не было ничего необычного, и Бад  был  даже  благодарен,  что  ему
выложили начистоту.
   - Ладно, зайду попозже, - сказал он. - Можно прихватить буклет?
   Парс махнул рукой, дескать, берите,  какой  разговор.  Бад  вышел  на
улицу и отправился искать более легких денег.
 
Визит королевских особ; Хакворты отправляются на воздушную прогулку; день рождения принцессы Шарлотты; Хакворт знакомится с пэром 
 
   Три фасетчатых зерна семечками  исполинской  тыквы  плыли  вечером  в
пятницу над садами и крышами Шанхайской Атлантиды. Две причальные  мачты
высунулись из  крикетных  овалов  Парка  Виктория.  Маленький  дирижабль
остался висеть,  два  другие  снизились  над  лужайкой.  Их  заполненные
вакуумом оболочки были по большей части прозрачны и не заслоняли свет, а
окрашивали желтым и дробили на  множество  солнечных  зайчиков,  которые
дети в нарядных кринолинах и коротких штанишках тщетно  пытались  ловить
руками. Играл духовой оркестр. Из-за фальшборта "Атлантиды" махала рукой
крошечная фигурка. Дети знали,  что  это  и  есть  виновница  торжества,
принцесса Шарлотта; увидев ее, они тоже замахали и закричали.
   Фиона Хакворт гуляла по Королевской Экологической Оранжерее за руки с
родителями, которые надеялись, что так она не  успеет  изгваздать  новое
платьице. Стратегия не вполне себя оправдала, однако  Джон  и  Гвендолен
сумели  собрать  значительную  часть  грязи  на  перчатки,   откуда   та
улетучилась прямо в воздух. Современные дамские и мужские белые перчатки
делаются из бесконечно малых грязеотталкивающих фабрикул - провел  рукою
по луже, и через несколько секунд перчатка снова белоснежная.
   Иерархия  салонов  на  "Эфире"  в  точности  соответствовала  статусу
пассажиров:   переборки   и   внутреннее   убранство    между    рейсами
раскладывались   на   молекулы   и   затем   собирались   снова.   Лорду
Финкелю-Макгроу, его трем детям, их супругам и Элизабет, (первой и  пока
единственной его внучке) спустили отдельный трап, который доставил их  в
анфиладу кают на самом носу, откуда открывался почти полукруговой обзор.
   За   Финкелем-Макгроу   разместились   каюты    бизнес-класса.    Они
предназначались  для  лордов-привелигированных  акционеров,  по  большей
части  простых  графов  или  баронов.  Здесь   преобладали   дедушки   с
малолетними внуками. За  ними  следовали  дире