зачем ей понадобилось играть в Золушку, так скоропалительно бежав с бала. Нет, сказала себе Дана, для Роберта я уже пройденный этап, и денег мне от него не дождаться. Тогда остается только Фил, мерзкий, ненавистный Фил и его загадочные хозяева. У этих деньги наверняка водятся; вот только шансы получить от них чек на предъявителя или пулю в голову примерно одинаковы. К тому же совершенно непонятно, чего
 они от меня добиваются; может статься, после того, как я вставлю их дурацкий рубин в контроллер компьютера, деньги перестанут волновать всех, кто будет находиться в тот момент на базе "Асгард"... И все-таки это мой единственный шанс. Господи, господи, не дай мне умереть старухой! Я готова на все, только бы остановить разрушение...
     Дана с ненавистью посмотрела на платиновый браслет с рубинами, охватывающий ее левое запястье. Вот твоя цена, сказала она себе, вот цена твоей свободы и независимости. Тебя купили, как последнюю шлюху, тебя наняли для непонятного и наверняка связанного с огромным риском задания, а ты даже не уверена, заплатят тебе или нет.
     Ненависть неожиданно помогла ей. Не успокоиться, нет, но собраться с мыслями. Она обладала такой способностью - трезво оценивать ситуацию в любом состоянии, несмотря на безжалостные удары судьбы. Если бы не этот талант, Дане едва ли удалось бы преодолеть все препятствия на скользком и трудном пути к вершинам Прекрасного Нового Мира. Красивых голодных девочек всегда было слишком много. А наверх пробились считаные единицы.
     Удивительным образом Дана никогда не задумывалась над тем, что помогало ей добиваться успеха там, где других ждала горечь поражения. Все эти годы она просто жила, механически карабкаясь все выше и выше, обдирая в кровь пальцы и ломая ногти, каждый день выигрывая очередную схватку с окружающим ее миром. И только теперь, очутившись на краю пропасти, она наконец обернулась назад... Нет, не так. Словно бы чья-то сильная безжалостная рука схватила ее за волосы и развернула лицом к бездне, из которой она когда-то сумела выбраться и в которую неизбежно должна была упасть снова.
     Ненависть, подумала Дана удивленно, вот что, оказывается, давало мне силы. Я всегда побеждала, потому что ненавидела. С самого начала, с трущоб Братиславы, с унижений, пережитых в веселом и надменном Будапеште, когда каждая сволочь за паршивые пятьдесят евро могла целую ночь делать со мной все, что угодно. Это ненависть вытащила меня наверх - не красота, не умение манипулировать мужчинами, даже не удача. Только ненависть. Чем больше я ненавидела весь этот богатый и счастливый мир, тем покорней он расстилался у моих ног. Дура, наивная дура! Я хотела победить в борьбе без правил... Нельзя ненавидеть бесконечно, ни у кого не хватит на это сил. Мир потихоньку приучил меня любить его, и как только ему это удалось, я проиграла. Все, что произошло со мной, очень логично. Я расслабилась. Я потеряла хватку - ту, которая когда-то помогла мне уничтожить убийцу своего отца. Я забыла, что такое настоящее самообладание, а ведь раньше оно помогало мне выпутаться из ловушек посерьезней, чем эта. Я превратилась в слабую, испуганную девочку. Роскошная жизнь наверху развратила меня, сделала беспомощной и уязвимой. Но будь я проклята, если позволю миру довести свою подлую игру до конца!
     Я могу ненавидеть, сказала себе Дана. Пусть мое дело дрянь, пусть эти сволочные пятна не оставляют мне никакой надежды, но я еще могу ненавидеть. А раз могу - значит, буду.
     Она осторожно дотронулась кончиком пальца до холодной чешуйки браслета. Змея, подумала она с отвращением, серая скользкая рептилия с ядовитым рубиновым зубом. Каким ядом тебя начинили?
     Камень, который вставил в браслет Карпентер, ничем не отличался от обыкновенных рубинов. Миниатюрный заряд мощной взрывчатки? Зачем же тогда обязательно подключать его к контроллеру? Нет, глупости. Скорее, кристалл с записанной на нем программой-вирусом. Да, это возможно. Правда, и в этом случае непонятно, для чего нужно вставлять камень в процессор компьютера - на взгляд Даны, достаточно было бы запустить программу в локальную сеть "Асгарда". Ничего более вразумительного, однако, ей в голову не приходило. Что ж, вирус так вирус. Куда важнее найти ответ на вопрос, удастся ли ей вообще осуществить то, чего хочет от нее Карпентер. Сам Фил с упорством фанатика твердил, что она избрана для этого дела богом. Верил ли он в свои слова? Сложно сказать. Во всяком случае, изо всех сил пытался убедить в этом Янечкову.
     Краешком сознания Дана отметила, что размышления о браслете почти привели ее в чувство. Сердце билось ровнее и реже, и даже неподвластная ее воле дрожь слабела, превращаясь в затихающий отголосок. Еще немного, и она исчезнет совсем. Вот тогда и придет время выбираться из темного закутка, ставшего невольным свидетелем ее слез и ее позора. Тогда, но не раньше.
     Подойдем к делу с другой стороны, подумала Дана. Фил и те, кто за ним стоит, хотят, чтобы рубин попал на базу "Асгард" - и не просто попал, а был подключен к главному компьютеру, управляющему Хрустальным Кольцом. Что бы я сделала на их месте? Уж наверное, придумала бы что-нибудь поумнее, чем поручить выполнение такой сложной технической задачи женщине, которая разбирается в компьютерах куда хуже, чем в делопроизводстве.
     Темнота и тишина медблока больше не давили на нее. В темноте всегда хорошо думается. Никто не знает, что она здесь, никто не помешает ей обдумать все до конца. Ну-ка, ну-ка, Дана, подумай еще, ты уже почти докопалась до истины, оказывается, нервная встряска здорово прочищает мозги.
     Если Фил и его хозяева сделали ставку на нее, это может означать только одно - у них просто не оставалось другого выхода. Ее задача изначально была наверняка поручена Карпентеру, но потом Роберт неожиданно передумал и решил оставить своего пиармена на базе "Бакырлы". Следовательно, весь спектр возможностей заговорщиков сузился до одного-единственного варианта: использовать в качестве диверсанта ее, Дану Янечкову. Хорошо это или плохо? Для самой Даны, разумеется, плохо; но не лучше и для Карпентера. Если она завалит задание, отвечать все равно придется ему. Ничего не зная о таинственной организации, на которую работал Фил, Дана тем не менее почти не сомневалась в том, что за проколы там спрашивают строго.
     Эта мысль окончательно привела ее в чувство. Она сделала несколько дыхательных упражнений по методике школы Си-гурда и, ухватившись за угол стола, поднялась на ноги. Бог знает, сколько времени она просидела скрючившись в своем темном углу. Мышцы, во всяком случае, успели затечь основательно. Пришлось бесшумно потанцевать, перенося вес тела с пятки на носок, - со стороны, наверное, это смотрелось очень смешно. Но никто не смотрел на нее со стороны, никто не знал, что произошло с ней за последние полчаса, и Дане стало чуть легче от мысли, что никто и никогда этого не узнает...
     ...Если верхняя палуба "Грома Господня" была местом чинным и тихим, залитым неярким светом голубоватых ламп и выложенным мягчайшими коврами, то салон на второй палубе представлял собой натуральный вертеп. Перегородки здесь, по-видимому, изначально не предусматривались конструкцией - во всяком случае, салон просматривался во всю свою гигантскую длину. В воздухе чувствовался какой-то странный запах; принюхавшись, Дана поняла, что это марихуана. Громко играла музыка - и не что-нибудь духовное, а самый отвязанный меска-линовый блафф. Посередине салона на обширном пространстве, свободном от кресел, танцевали мужчины и женщины в ярких разноцветных одеждах. В хвостовой части лайнера громоздилась пирамида красных, желтых и фиолетовых ящиков разнообразных размеров с маркировками CNN, CBS и WBC, обтянутая мелкоячеистой страховочной сетью. Вторая палуба была вотчиной журналистской братии - шумной, веселой, безо всякого почтения относящейся к покою важных персон, расположившихся у нее над головой. Впрочем, звуконепроницаемые перегородки между двумя ярусами огромного лайнера хранили этот покой надежнее любых запретов.
     Осторожно обойдя танцующих, Дана направилась в голову салона. Музыка играла здесь потише, да и травкой пахло не так отчетливо. Кое-где пластиковые шторки, отделявшие кресла от прохода, оставались поднятыми на высоту человеческого роста. Она заглянула в одну такую кабинку - там сидел грузный лысый мужчина с бэджем компании "WesterNet". В одной руке мужчина держал электронный блокнот, в другой - пустой стакан; отсутствующий взгляд сверлил дыру в спинке расположенного перед ним кресла.
     - Прошу прощения, - сказала Дана. - Вы не знаете, где я могу найти Фила Карпентера?
     Мужчина вздрогнул и выронил блокнот.
     - Проклятие, - выдохнул он. - Вы меня напугали...
     Он наклонился, чтобы поднять блокнот, задел плечом выдвижной столик и зашипел от боли. Дана наблюдала за его действиями с холодным любопытством естествоиспытателя.
     - Последний раз я видел этого парня перед отлетом, - сообщил наконец лысый. - А вы вообще-то уверены, что он летит с нами?
     Дана фыркнула и двинулась дальше по проходу. Через три или четыре ряда она неожиданно увидела Ивана. Иван, выглядевший в темно-синем комбинезоне техника значительно старше своих лет, оживленно жестикулируя, доказывал что-то двум молодым журналистам WBC. Те посмеивались, однако не без уважения.
     - Привет, - сказала она, подходя. Журналисты немедленно уставились на нее, словно на леди Годиву, выехавшую на утреннюю прогулку. Чтобы позлить журналюг, Дана обняла Ивана за плечи и почувствовала, как мгновенно окаменели его мышцы. - Как дела?
     - Здравствуйте, госпожа Янечкова. - Иван попытался повернуть голову, но ткнулся щекой в ее волосы и резко отшатнулся. - Все отлично, спасибо. Вот, объясняю тут ребятам, что программу настройки микрофонов можно прицепить к блоку проверки частоты, а они не соглашаются- Не привыкли они так делать, понимаете? Авремя это экономит здорово...
     - Твой русский дружок хорошо соображает, крошка, - подмигнул один из журналюг. - Если он и под одеялом такой же изобретательный, тебе просто ужас как повезло.
     Смысл его слов не сразу дошел до Ивана. Краем глаза Дана увидела, как медленно багровеет смешно оттопыренное ухо мальчика, и аккуратно нажала предплечьями ему на ключицы - спокойно, спокойно, я сама разберусь...
     - Малыш, - сказала она журналюге, - самое большое мое везение - это то, что под моим одеялом никогда не будет тебя. А теперь прошу извинить, джентльмены, я украду у вас этого молодого человека.
     Ивана она так и не отпустила - повела, обнимая и одновременно удерживая от неразумных поступков, через проход, туда, где за поднятой шторкой виднелись три свободных кресла. Мальчик бормотнул что-то себе под нос - наверное, выругался по-русски. Дана одобрительно усмехнулась - слов она не поняла, хотя русский когда-то знала неплохо.
     - Расслабься, парень. - Она опустила шторку и указала Ивану на кресло. Тот неуверенно сел, опасливо поглядывая на Янечкову. Вот смеху-то, подумала Дана, а ведь он меня боится. - Эти козлы всюду одинаковы, мне приходится отбривать их тупые наезды по двадцать раз на дню. Правда, не бери в голову.
     Иван молча кивнул. А он ничего, подумала Дана, скуластенький, белобрысый. Она вспомнила, как напряглись под ее рукой плечи Ивана, и едва заметно вздохнула. Эй, сказала она себе, ты что, дурочка, ему же еще шестнадцати не исполнилось. Ну и что, парировал насмешливый внутренний голос, Фробифишеру вот скоро семьдесят, и это не мешает ему развлекаться с пятнадцатилетней Тришей Мэллоун... Мысль о новой воспитаннице босса вернула Дану к реальности, и она приказала внутреннему голосу заткнуться.
     - Сантьяго шлет тебе привет. - Дана улыбнулась мальчику. - Он надеется, что ты здесь не слишком скучаешь.
     Лицо Ивана мгновенно посветлело.
     - Да не скучаю я здесь, пусть господин Мондрагон не беспокоится. Тут интересно, техники всякой навалом, только успевай разбираться. Я чего с ребятами-то зацепился - у них компьютеры крутейшие, на таких работать - одно удовольствие, а они с ними толком даже и обращаться не умеют...
     - Ну да, - усмехнулась Дана. - Ты же у нас компьютерный гений. Я читала в твоем досье - ты еще в России этим славился.
     Иван пожал плечами.
     - Да какой гений... Так, соображаю кое-что по мелочи. Знаете, госпожа Янечкова, что мне непонятно - здесь, ну, я имею в виду за границей, чего только не напридумано, а половина всех фишек просто так пропадает. Как будто придумывали одни люди, а пользуются совсем другие, глупые.
     - Во-первых, - сказала Дана решительно, - забудь такое обращение - "госпожа Янечкова". Я тебе такая же госпожа, как ты мне король Аравийский. Дана я, понял, русский мальчик Ваня, Дана! Во-вторых, как это ни печально, ты прав. Те, кто просто пользуется изобретениями, всегда глупее изобретателей. С другой стороны, зачем миру столько умников? Но ты все равно молодец. Ладно, я вот что хотела у тебя спросить: ты Фила Кар-пентера давно последний раз видел?
     - Нет, полчаса назад примерно. Он заходил проверить, как у меня дела. Я ему уже сказал, а вам не успел... Спасибо вам большое, гос... Дана, вы так здорово придумали насчет того, чтобы мне техником сюда устроиться. И господин Карпентер тоже помог с документами и вообще...
     - Так где он сейчас? - перебила его Дана. Иван растерянно поморгал.
     - У себя, наверное. Я не видел, куда он потом пошел. Хотите, сбегаю по-быстрому?
     - Ну, сбегай, - согласилась Янечкова. Продолжать поиски Фила самой ей совершенно не хотелось. - Только не встревай больше в споры о высоких технологиях, договорились?
     - Хорошо, Дана! - Иван бодро вскочил с кресла. - Я мигом, Дана!
     "А парню явно нравится звать меня по имени, - подумала Янечкова. - И еще он избегает смотреть мне прямо в глаза. Или я ничего не понимаю в маленьких мальчиках, или парнишка влюбился. В его возрасте это быстро. Тем более что духи "L'Aven-ture" безотказно действуют и на арабских монархов, и на русских крепостных..."
     Она опустила шторку, откинулась на спинку кресла и позволила себе немного расслабиться Совсем чуть-чуть, пока не придет Карпентер. Скользкая сволочь, такая же мерзкая рептилия, как и серый чешуйчатый гад, свернувшийся вокруг ее запястья. Ну подожди, подумала Дана, я покажу тебе, кто из нас настоящая змея.
     Ждать ей пришлось недолго. Сначала она услышала шаги - тяжелые, уверенные, сразу напомнившие ей о том, каким здоровым и сильным оказался прикидывавшийся рекламным мальчиком Карпентер, когда дело дошло до рукопашной схватки Шаги остановились напротив ее кресла, кто-то осторожно поскреб пальцем опущенную шторку Дана непроизвольно затаила дыхание.
     Шторка с мягким шорохом скользнула вверх, и Фил заглянул к ней в кабинку. Такой же прилизанный и аккуратный, как всегда, - идеально выглаженный воротничок стальной, под цвет глаз, сорочки, элегантный песочный галстук, широкий ремень из воловьей кожи, свободные клубные брюки, дорогие мокасины. Дана, не торопясь, подтянула под себя ноги, освобождая ему проход. Карпентер протиснулся - почти грациозно, несмотря на то, что пространство между рядами кресел не оставляло свободы для маневра.
     - Рад тебя видеть, - сказал он тоном, подразумевавшим, что Дана оторвала его от чрезвычайно важных и срочных дел. - Что у вас наверху?
     - Роберт просил меня кое-что тебе передать. Кое-что конфиденциальное.
     - Выйди, - не оборачиваясь, приказал Фил. Иван, топтавшийся у него за спиной, тотчас же сделал шаг назад. - И присмотри, чтобы рядом никто не околачивался.
     - Большой Хэллоуин состоится на сутки раньше, - сообщила Дана. - Тридцатого октября Информация пока закрыта, но, если хочешь, можешь поделиться ею с кем-нибудь из журналистов. Утечка санкционирована боссом.
     Карпентер посмотрел на нее странным взглядом. Дане показалось, что если он и удивлен, то не ее словами, а чем-то другим. Только вот чем?
     - Забавно, - произнес наконец Фил. - И когда же об этом стало известно?
     "Он знал, - подумала Янечкова. - Он узнал о переносе намного раньше. Не от своих ли настоящих хозяев? "
     - Спроси чего полегче. Мне сказали часа два назад, но я думаю, что иерархи приняли решение сразу после нашего отлета.
     Карпентер мрачно кивнул.
     - Что-нибудь еще?
     Дана расшифровала эту фразу как "если тебе больше нечего мне сказать, проваливай обратно наверх, и поскорее". Ну нет, дорогуша, подумала она, я тебе еще сюрприз припасла...
     - Да, - напряженным голосом произнесла она. - Вот это Не торопясь, расстегнула замочек на запястье и хорошо рассчитанным движением швырнула браслет в собеседника. Серая змейка мелькнула в свете лампы и пропала в дернувшейся ладони Карпентера.
     - Как прикажешь тебя понимать? - медленно спросил он, в упор разглядывая ее своими холодноватыми, невыразительными глазами. Янечкову передернуло, как от прикосновения лягушачьей лапки.
     - А ты еще не догадался? Я отказываюсь.
     Она продумала тактику разговора еще наверху, в темноте и тишине медблока. Зная Фила не один год, Дана предполагала, что он потребует объяснений, попробует разговорить ее, заставит выплеснуть все накопившиеся страхи и сомнения - иными словами, расписаться в собственной слабости. А когда это произойдет, выложит на стол два-три припрятанных в рукаве туза и быстро докажет ей, кто здесь хозяин положения Он наверняка предусмотрел такую возможность и тоже подготовился к ней заранее. Поэтому единственной верной тактикой было сломать его игру с самого начала.
     Фил молча ждал продолжения Дана так же молча смотрела на него, демонстративно давая понять, что следующий ход - за ним. Поединок взглядов продолжался минуты полторы, потом Карпентер сдался.
     - Нервишки не выдержали? - поинтересовался он. - Как-то не верится, извини. Неужели гуляш по-будапештски готовить легче?
     Дана презрительно усмехнулась. Специально меня злит, подумала она. Пусть старается, пусть думает, что может вывести меня из равновесия После того, что я сегодня выдержала, это вряд ли кому-то удастся.
     - Ну так ты соизволишь объяснить, в чем, собственно, дело? - не выдержал наконец Фил. - Или будешь корчить из себя непорочную деву?
     Мы уже богохульствуем, отметила про себя Янечкова. Один - ноль в мою пользу. Что ж, гаденыш, это только начало.
     - Мог бы и сам догадаться, - равнодушно обронила она. - Кое-что изменилось, не так ли?
     Карпентер сморщился, как если бы у него вдруг заныл зуб.
     - Так ты из-за этого... Из-за того, что Большой Хэллоуин будет завтра?
     Дана посмотрела на него с брезгливой жалостью.
     - Минус сутки, милый, - сказала она ровно. - Минус сутки. Тебе это о чем-нибудь говорит?
     Главное - не вдавайся в объяснения, шептал ей внутренний голос. Заканчивай каждую реплику вопросом, вынуждай его отвечать, а не спрашивать. Он уже поплыл, еще немного - и ты сможешь сделать с ним все, что тебе потребуется.
     Но Фил тоже кое-что соображал в искусстве умной беседы.
     - Боишься не успеть? - спросил он, понимающе прищурившись. И оборвал фразу, передав пас Янечковой.
     Вместо ответа Дана поднялась с кресла, расправила платье. В переводе с языка жестов это означало: "Я по горло сыта твоим обществом, hasta la vista, baby"1(До свиданья, детка (амер. сленг). Карпентер, окончательно потеряв самообладание, схватил ее за руку и резко дернул вниз. Голова ее мотнулась вниз, как у сорвавшейся с нити марионетки.
     - Только не нужно устраивать мне сцен, - прошипел Фил. - Ты что, забыла, что тебя ожидает, если ты вздумаешь отказаться ?
     - А что ожидает тебя? - усмехнулась Дана. - Может, расскажешь?
     Несколько мгновений он глядел на нее так, словно хотел придушить прямо здесь, в кабинке. Потом глубоко вздохнул и расслабился.
     - Ладно, - процедил Карпентер сквозь зубы. - Чего ты добиваешься?
     Ну вот, подумала Янечкова, уже лучше. Теперь, когда противник de facto2 (Фактически (лат.) признал, что находится в зависимом положении, можно перейти к предъявлению ультиматума.
     - То, чего ты добиваешься, невозможно, - нехотя проговорила она након