- теперь на каждого двадцатилетнего приходится три старика. Потому-то так и ценится выставляемая напоказ молодость, решила Дана. Черт возьми, если бы не маниакальное стремление Фробифишера видеть ее шестнадцатилетней постоянно, она вполне прожила бы еще двадцать или даже тридцать лет, считаясь просто молодой женщиной. Все мужики - сволочи, подумала она, вроде бы старо как мир, но каждый раз, когда сталкиваешься с подтверждением этой древней истины, понимаешь, что сказано чересчур мягко. От обиды Дана закусила губу и почувствовала на языке солоноватый привкус крови. Интересно, чья это кровь, подумала она, мне столько раз делали полный гемодиализ, что наверняка ни одной капельки той крови, с которой я когда-то родилась в Братиславе, в моих венах уже не осталось. Наверное, кровь какой-нибудь совсем маленькой девочки из небогатой, но генетически безупречной семьи. Девочке, должно быть, пообещали игрушку или мороженое; это ведь совсем не больно и не страшно - к пальчику прикладывают тонкую блестящую змейку, и она, присосавшись к нежной детской коже, выпивает одну-единственную красную каплю. Потом девочка получает свою игрушку, лижет свой айс-крим, а взятая у нее капелька поступает в контейнер для клонирования и превращается в десять, двадцать, тридцать литров превосхо
дной юной здоровой крови. Да, современная медицина достигла небывалых высот - тебе могут заменить все, вплоть до мозгов, могут даже избавить тебя от угрозы неотвратимо надвигающейся старости - только вот стоить это будет немалых денег...
     На подъезде к аэропорту Бангора их остановили. У обочины стояла хищная, похожая на акулу патрульная машина; ее мигающие фонари отбрасывали синеватые отблески на зеркальные щитки шлемов перегородивших дорогу полицейских. Дана опустила стекло и высунула в окошко левую руку.
     - Что случилось, офицер? - спросила она, когда ближайший к ней полицейский поднес к ее локтю сканер и проверил код вживленного в руку чипа. - Нам срочно нужно вылететь в Нью-Йорк...
     - Аэропорт закрыт, леди, - ответил полицейский. Его голос глухо звучал из-под поблескивающего мертвенным синим светом забрала. - Вам придется ночевать в Бангоре или добираться в Большое Яблоко на колесах.
     В темном осеннем небе глухо гудели моторы. Дана заглушила двигатель "Лексуса" и вышла из машины. Там, где полагалось сиять разноцветным огням Бангорского международного аэропорта, метались тонкие, похожие издалека на крохотные шпа-жонки лучи прожекторов.
     - Авиакатастрофа? - Широкая посадочная площадка перед хрустальными кубиками аэропорта была забита вингерами, но все они стояли с погашенными бортовыми огнями. То, что шумело в воздухе, напоминало скорее большие геликоптеры. Когда в разрывы между тучами проникло холодное сияние луны, Дана увидела огромное, наполовину скрытое туманом рыбообразное тело, плывущее в сторону Бангора. На раздутых бортах поблескивали серебряные шестиконечные звезды. Дирижабль, подумала она удивленно, настоящий полицейский дирижабль, я-то думала, их используют только для перевозки воды...
     - Никаких комментариев, леди, - сказал полицейский. - Аэропорт закрыт, но федеральное шоссе до Бангора в полном вашем распоряжении. Пожалуйста, не задерживайте другие машины.
     Дана оглянулась. За "Лексусом" действительно стояло уже два или три автомобиля - просто пробка по нынешним временам. И ни одного вингера в воздухе, одни только дирижабли.
     - Хорошо, офицер. - Что там, под зеркальным забралом, - глаза или электронные датчики? - Где мне развернуться?
     Полицейский махнул рукой.
     - Двести ярдов вперед и поворот налево, леди. Там будет еще один пост, но вас пропустят.
     - В Нью-Йорк мы не улетим, - сообщила Дана Карпенте-ру, вернувшись в машину. "Лексус" мягко тронулся с места и покатил в указанном полицейским направлении. - Что-то случилось в аэропорту, и все воздушные линии, похоже, блокированы. Не знаю, как ты, а я намерена последовать твоему совету и переночевать в Бангоре. Кстати, ты еще не раскаиваешься в том, что предложил мне заплатить за номер в отеле?
     - Нет, разумеется. - Фил отбросил последний пакетик с орехами и наклонился к приборной панели. - Слушай, в этом дилижансе есть сетевой порт?
     Сетевого порта в "Лексусе", разумеется, не оказалось, но Карпентер обнаружил радио. На волне Бангора передавали экстренный выпуск новостей; голос ведущей дрожал от растерянности и испуга:
     - ...Поступают сведения о трех крупных авиалайнерах, якобы захваченных террористами, в том числе об экзосферном челноке "Гавриил", следовавшем по маршруту Брисбен - Лос-Анджелес. Полиция Лос-Анджелеса воздерживается от каких-либо комментариев, однако известно, что аэропорт LA, как и многие другие крупные аэропорты Федерации, полностью блокирован силами национальной гвардии и регулярных армейских спецподразделений. В аэропорту JFK в Нью-Йорке полиция безопасности арестовала трех подозрительных личностей, пытавшихся пронести на борт лайнера запрещенные к транспортировке предметы. О деталях этого происшествия не сообщается. В Монреале в помещении второго терминала международного аэропорта возник пожар, но, возможно, это происшествие никак не связано с новой террористической вылазкой кровожадных нелюдей, называющих себя "Подпольем"...
     Карпентер выругался. Улыбка сошла с его побледневшего лица, и всякое сходство с глянцевым рекламным мальчиком из каталога разом исчезло.
     - Эти скоты хотят сорвать Большой Хэллоуин. - В его голосе вдруг зазвенела удивившая Дану ненависть. - Сама увидишь, когда они заявят свои требования. Отвратительные трусливые твари! Как можно было позволить им захватить космический челнок?
     Дана притормозила у следующего поста. На этот раз полицейский проверил чип не только у нее, но и у Карпентера, для чего ему пришлось обойти машину спереди. Лучи галогеновых фар выхватили из мрака массивный панцирь из биостали, высокие, почти до колена, сапоги из черной блестящей кожи, уродливый нарост шлема, делавший полицейского похожим на инопланетное чудовище.
     - Надеюсь, офицер, если эти подонки приземлятся в Бангоре, вы убьете их, - сказал ему Карпентер, но полицейский не удостоил его ответом. Дана подождала, пока он махнет рукой в тяжелой перчатке, разрешая им проехать, и свернула на боковую дорогу, уходящую, если верить указателю, к федеральному шоссе 23.
     - Последние сообщения из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, - говорила между тем ведущая радионовостей. - Террористы, захватившие экзосферный челнок "Гавриил", вышли на связь с властями штата и передали свои условия. На самом деле условие у них только одно - террористы требуют немедленно отменить режим изоляции для обитателей генетических резерваций в Центральной Азии и разрушить Стену Трудно даже представить себе, к каким чудовищным последствиям может привести выполнение этого требования...
     - Что я тебе говорил? - Карпентер скрипнул зубами. - Такое впечатление, что за нашу безопасность отвечают дебилы. Неужели сложно было представить себе, что в последние дни перед Большим Хэллоуином эти ублюдки обязательно попытаются нанести удар!
     - Я думала, с Подпольем давно покончено. - Дана вспомнила, как Фробифишер однажды сказал ей: "Если бы Подполья не было, его следовало бы выдумать - уж больно удобно иметь под рукой постоянного врага, на которого можно вешать всех дохлых кошек".
     - Покончено? - В зеркальце ей было видно, как Фил скривил губы в саркастической усмешке. - Кто, интересно, сказал тебе такую чушь? Твой босс?
     - Наш босс, - поправила его Дана. - Наш, а не мой.
     Минуту Карпентер молчал, словно решая, стоит ли реагировать на ее слова. Когда наконец он заговорил, голос его показался Дане чужим и безжизненным:
     - Моя бедная Дана, неужели сегодняшняя встреча ничему тебя не научила? Босса уже давно не волнуют судьбы мира, он погряз в разврате и похоти. Жалкий человечек, случайно выигравший в лотерею счастливый билет, - вот кто такой наш босс. Великие дела ему не по плечу, Дана.
     Она оторвала взгляд от дороги и с интересом посмотрела на Карпентера.
     - Неужели ты так расстроился из-за того, что босс отказался взять тебя с собой?
     - О нет, дорогая моя, - возразил Фил. - Я вовсе не расстроен. Я прекрасно знал, что старый хрыч сделает все, чтобы я не попал на базу. Что ж, в логике ему не откажешь - я должен нянчиться с журналистами, а их к "Асгарду" и на пушечный выстрел не подпустят. Разумеется, если бы он захотел... одного слова специального посланника Фробифишера достаточно, чтобы пропуск на базу выдали даже Белому Шейху. Но вся штука в том, что он не захотел. А знаешь, почему он не захотел этого?
     По правую сторону дороги замерцала переливающаяся в воздухе радужная реклама мотеля, и Дана сбросила скорость.
     - Как ты мог заметить, босс последнее время редко делится со мной своими планами. Что касается наших планов - мы остановимся здесь или едем в Бангор и отправляемся ночевать в "Мариотт"? Не забудь, ты обещал заплатить за мой номер.
     - А потому, милая моя Дана, - не слушая ее, продолжал Карпентер, - что в глубине души он боится взять на себя ответственность за будущее человечества. Знаешь, Дана, мой дед был дантистом. Он говорил мне: "Фил, если у тебя гниет зуб, ты можешь надеть на него белоснежную сверкающую коронку, но под ней он все равно будет гнить. Гнилые зубы надо вырывать, только тогда ты встретишь старость без вставной челюсти". Так вот, босс из тех, кто предпочитает прятать гнилой зуб под коронку. От всех этих сказок о Счастливой стране и гуманной санации за милю несет страхом перед Окончательным Решением. Лицемерие, Дана, лицемерие и страх - вот что движет боссом и его друзьями. Господь дал им в руки огненный меч, чтобы выжечь вселенскую скверну, а они, боясь небесного пламени, медлят опустить его на головы врагов наших. А если и опускают, то плашмя.
     Фил слышал только себя, и Дана не стала уточнять, где же им лучше остановиться. Она свернула на подъездную дорожку и припарковала "Лексус" на полупустой площадке мотеля. Все лучше, чем ночевать в кошмарной спальне фамильного гнезда Фробифишеров.
     - Приехали, мистер проповедник, - сказала она, поправляя прическу. - Я решила не разорять тебя на "Мариотт", так что можешь быть мне благодарен.
     Квадратный, коротко стриженный ночной портье смотрел по стерео последние новости. Когда Дана с Карпентером вошли в холл, он повернулся и одарил их холодным, подозрительным взглядом.
     - Два сингла, - распорядилась Дана. Портье покачал головой.
     - Прошу прощения, леди. Синглы все разобраны - как только закрыли аэропорт, наш мотель стал очень популярным местом. Я не видал такого наплыва клиентов с последнего выпускного бала в своем колледже. Но могу предложить двухкомнатный сьют с запирающейся внутренней дверью, если вас это устроит. Дана бросила быстрый взгляд на Карпентера, но он был полностью поглощен созерцанием висящего над стойкой стерео.
     - Ладно, - решила она - Если, конечно, дверь действительно запирается.
     Дана подошла к стойке и вложила ладонь в раструб идентификатора.
     - Теперь вы, мистер, - сказал портье. Фил, не отрываясь, смотрел на плывущие над его головой клубы подсвеченного алым пламенем дыма - стереовизор транслировал картинку догоравшего аэропорта Монреаля. Дана подтолкнула его, и он, как лунатик, приблизился к стойке.
     - Что слышно о "Гаврииле", приятель? Есть новости?
     - Они подняли в воздух тридцать истребителей, - сообщил портье. - А к берегам Калифорнии идет Восьмой тихоокеанский флот. Но все это без толку, потому что никто до сих пор не знает, куда именно направится челнок. С чьего счета снимать деньги?
     - С моего. - Карпентер покачал головой. - Хочешь знать, что бы я сделал на месте тех парней, которые договариваются с террористами? Я послал бы к Стене сотню тяжелых бомбардировщиков и сровнял бы все эти лагеря с землей. А потом я подождал бы, пока ублюдки, захватившие челнок, своими глазами увидят, что произошло с их друзьями за Стеной, и сжег бы их заживо. Только так и надо поступать с взбесившимися нелюдями.
     - Точно, - сказал портье. - Я сделал бы то же самое.
     Номер не понравился Дане. Большую часть комнаты занимала огромная, небрежно застеленная постель, углом к которой стояло видавшее виды потертое кресло. Ионный душ располагался в похожей на щель нише - такой тесной, что повернуться там мог разве что ребенок. "Надо было ехать в город и остановиться в "Мариотге", - подумала Дана. - Подумаешь - лишние пять миль". Тут ее качнуло, и она ухватилась за стену, чтобы не упасть. Нет, пожалуй, в таком состоянии лишние пять миль вполне могут перевесить все преимущества пятизвездочного отеля. Даже вернуться на стоянку, чтобы забрать из багажника купленное у Альгари нижнее белье, представлялось невыполнимым делом.
     Слишком много впечатлений для одного дня, подумала Дана, стаскивая через голову узкое голубое платье. Сначала ревитализация, потом парочка хороших новостей от доктора Голдблюма, затем дурацкая сцена в поместье, а на сладкое ночная прогулка с явно сошедшим с катушек Карпентером. Что это он так разошелся, неужели действительно из-за того, что Роберт не берет его с собой на базу?
     Она прошла - или, скорее, протиснулась - в душ, задвинула за собой полупрозрачную дверь и в полном изнеможении прислонилась к теплой пластиковой стене. Перед глазами у нее все плыло, ноги подкашивались, и Дана опустилась на корточки, обхватив руками колени. Гладкая, нежная, бархатистая кожа, тонкие руки, гибкие пальцы... Неужели все это превратится в ветхую невесомую старческую плоть?
     От накатившего внезапного ужаса ей захотелось завыть, но силы совсем оставили ее, и Дана лишь тихонько заскулила, уткнувшись лицом в коленки. Я не хочу, кричал внутри испуганный детский голос, я не хочу становиться старой, не хочу смотреть в зеркало и видеть там старуху, я девочка, маленькая девочка, оставьте меня в покое, я не хочу... Продолжая скулить, она нашарила на стене плавающую панель управления и нажала какой-то сенсор. Теплая расслабляющая волна обрушилась откуда-то сверху, и на мгновение Дане показалось, что она наперекор всему все же попала на Ангуилу и океан сжимает ее, нагую и счастливую, в великанских объятиях. Но в следующую секунду она ясно увидела перед собой надменное личико Александры Пат-рисии и поняла, что теперь Ангуила потеряна для нее навсегда.
     Ионный душ потихоньку делал свое дело. Слезы, стекавшие по ее щекам, незаметно высохли, сжимавший горло спазм исчез, и по телу разлилась теплая истома. Дана напоследок шмыгнула носом, поднялась на ноги, придерживаясь за стену, и, отодвинув дверную панель, вышла из кабины.
     - Извини, Дана, - сказал Фил Карпентер, стоявший у завешенного плотными шторами окна с бокалом виски в руке. - Я подумал, что нехорошо будет с моей стороны не пожелать тебе спокойной ночи. Ты можешь переодеться, я отвернусь.

9. ТАМИМ АС-САБАХ, ТЕНЬ КОРОЛЯ

Хьюстон,
Североамериканская Федерация,
27 октября 2053 г.

     - Опустилась тьма на четверть царств земных, и власть в них дана была демонам.
     - И вышел из моря Левиафан, Зверь сильный, и корона из девяти лучей сияла на челе его.
     - Из глубоких пещер явились черви и скорпионы, иядихпро-ник в воду колодцев и отравил ее.
     - И Люцифер, Денница, чье имя Отец Лжи, вывел из Преисподней древних чудовищ, чтобы они пожрали людской род, как саранча пожирает посевы.
     - И не стало места человеку и детям его на земле.
     - Тогда сказал святой Иеремия Смит, Пророк Господа:
     - Господь, мой бог, не оставь детей Адама своих на поругание дьяволу и слугам его, но дай им Отмщение.
     - И сказал Господь:
     - Вот меч, меч огненный. Возьми его и порази воинов Ада, чтобы пали они, как колосья под серпом твоим.

     Молитва торжественно гремела под гранитными сводами Дома Господа Мстящего. Двести человек, стоявшие на коленях на холодных каменных плитах, самозабвенно выводили слова Последнего Псалма, продиктованного Иеремией Смитом за полгода до его ужасной смерти в огненной гекатомбе Куала-Лумпура. Смерти, которая, как знал теперь ас-Сабах, обернулась не менее ужасным воскрешением в теле гигантского аксолотля.
     - Аминь, - провозгласил стоявший за простой, грубо сколоченной кафедрой из некрашеного дерева Брат Проповедник. И без того невысокий и худощавый, он казался щуплым карликом на фоне двух огромных гвардейцев, замерших по сторонам от помоста. Во всем зале только эти трое стояли, выпрямившись во весь рост. Много лет назад, после того как несколько Братьев Проповедников пали жертвами убийц во время торжественных богослужений, Пророк приказал гвардейцам Белого Возрождения присутствовать на церемониях и разрешил им стоять во время молитвы.
     - Сегодня вечером каждого из них ждет наказание, - шепнул ас-Сабаху его сосед слева, словоохотливый Морван де Тарди. - На выбор - либо пять плетей, либо пять дней без воды. Как правило, все выбирают плети.
     - За что? - Тамиму показалось, что он сказал это слишком громко, и он бросил быстрый взгляд через плечо - там, в четырех шагах от него, молились Президент и первая леди Федерации. Но супруги были полностью поглощены богослужением и не обращали внимания на перешептывания гостей.
     - За святотатство, разумеется. - Де Тарди, казалось, вовсе не заботило, слышит ли его один король Аравийский или все окружающие. - Стоять во время молитвы Господу Мстящему должны лишь Братья Проповедники, вы разве не знали?
     - Но Пророк...
     - Пророк разрешил гвардейцам стоять, потому что только так они могут исполнить свой долг, только и всего. Но грех, даже санкционированный свыше, все равно остается грехом и нуждается в искуплении. К тому же плети - не самое страшное наказание для таких тренированных парней, поверьте, Ваше Величество.
     - Дам отмщение человекам, ибо я, господь, справедлив.
     - И да будет вера твоя тверда, ибо руку твою направляю я.
     - Идапребудет с нами господь вечноживущий.
     - Ида поразит он врагов наших, и даст нам отмщение.
     - Аминь.
     Тамим ас-Сабах вздохнул, но его вздох потонул в торжественном хоре двухсот голосов, повторявших за худосочным Братом Проповедником завершающие строки Последнего Псалма. Брат Проповедник воздел руки к смыкающимся где-то высоко над головами молящихся гранитным сводам, и двести человек, шаркая и отряхиваясь, поднялись с коленей. Ас-Сабаху было хорошо видно, как Президент Федерации помогает встать своей немолодой уже жене и трогательным жестом смахивает пыль с подола ее длинного фиолетового платья.
     - Ну, спектакль, кажется, окончен, как говаривал старик Вольтер. - Де Тарди снял с лацкана темного двубортного пиджака несуществующую соринку. - Можно отправляться ужинать.
     Король ибн-Сауд не был знаком с де Тарди раньше - консул Евросоюза получил постоянную аккредитацию при Совете Семи меньше года назад. Европу в Совете Семи уже много лет представлял люксембургский банкир Патрик Вурм, а де Тарди выполнял при нем обязанности офицера связи. Прежде эту роль играл какой-то бесцветный фламандец, ординарный настолько, что король Аравийский не помнил ни его имени, ни лица.
     В противоположность фламандцу, Морван де Тарди обращал на себя внимание с первого же взгляда. Невысокий, по-военному подтянутый, седой джентльмен с большим хищным носом, жесткими усами и лукавыми галльскими глазами. Ас-Сабаху он напоминал постаревшего Арамиса из знаменитой французской фата-морганы о трех мушкетерах. Элегантный костюм, сочетавший голубоватую сорочку от Альгари с длинным, стилизованным под эпоху короля Эдуарда пиджаком от Лео Каваны, и небрежное изящество, с которым де Тарди носил тяжелую старомодную трость с набалдашником из горного хрусталя, выгодно отличали его от большинства гостей Башни Финча. Хотя все двести человек, присутствовавшие в зале, принадлежали к высшим кругам иерархии, их строгие, почти пуританского покроя одежды делали их больше похожими на клерков. Подчиняясь канону, установленному некогда Пророком из Хьюстона для торжественных церемоний Церкви Господа Мстящего, граждане Федерации носили узкие черные смокинги и темны