ложенные в модную прическу волосы, холодноватые серые глаза. - Не ожидал тебя увидеть. Ты же вроде бы должна провести эту ночь с доком Голд-блюмом?
     - А ты забыл, что меня называют "быстрая Дана"? У Роберта завтра полно дел, если я буду разлеживаться по клиникам, мы ничего не успеем.
     - Дана, - голос Карпентера звучал как-то подозрительно мягко, - разве Роберт давал тебе какие-либо указания относительно того, где тебе следует быть сегодня вечером? И предупреждал ли он тебя, что завтра ты ему понадобишься?
     - Фил, какого черта! - Она вдруг отчетливо поняла, что на этот раз Фробифишер действительно не давал ей никаких инструкций, ограничившись стандартным пожеланием оборачиваться побыстрее и не слишком транжирить его деньги. - Мне и не нужны никакие указания, все его встречи и переговоры у меня вот здесь, - она постучала себя по лбу. - Я сама его расписание, и когда он пропадает вот так внезапно, не поставив в известность даже личную охрану...
     - То, очевидно, у него есть довольно веские причины так поступать, - перебил ее Карпентер. - Послушай, Дана, ты выглядишь ужасно усталой. Не хочется тебя выгонять, но я-то знаю, что ты недолюбливаешь этот дом с привидениями. Что, если я попрошу Сэма отвезти тебя в Бангор и оплачу тебе номер в отеле? Отдохнешь, отоспишься... В конце концов, у тебя был трудный день, ты заслужила по крайней мере одну спокойную ночь.
     Очень подозрительно. Фил никогда не испытывал к ней нежных чувств; порой Дана даже подозревала, что он ревнует к ней Роберта. С чего бы это он решил позаботиться о ее отдыхе?
     - Что случилось, Фил? - требовательно спросила Дана. - Постарайся, пожалуйста, обойтись без трогательных подробностей тяжелой жизни Даны Янечковой - роль доброго дядюшки тебе не слишком к лицу. У Роберта неприятности?
     Карпентер выглядел оскорбленным. Его обычно невыразительное лицо искривила недовольная гримаса.
     - Я не давал тебе поводов обвинять меня в лицемерии, Дана. Я искренне желаю тебе добра. С другой стороны, твое беспокойство за Роберта похвально. Уверяю тебя, с ним все чудесно. Просто босс решил немного отдохнуть... от всех нас.
     Дана невольно улыбнулась. Единственной известной ей страстью Фробифишера была рыбалка. Что ж, в таком случае он сейчас где-нибудь в Орегоне, стоит по колено в ручье и ведет поединок с серебристой форелью. Жертвоприношение откладывается, и она, пожалуй, этому только рада. Тело ноет так, что впору наесться валиума и заснуть как минимум на восемь часов. Ангуилу она, пожалуй, выпросит у босса и так, а "поцелуй Снежной королевы" все равно стоит дороже одной ночи мучений. Но почему Роберт поехал на рыбалку, не поставив в известность даже Харта?
     Демонстративно покачивая бедрами, она прошла к стоявшему у камина чиппендейловскому креслу и уселась в нем, вытянув длинные ноги, украшенные дивными греческими сандалиями от Альгари.
     - Пожалуй, ты меня успокоил, - проворковала она, глядя на Карпентера из-под полуопущенных ресниц. Фил рассеянно вертел в руке бокал с виски, старательно делая вид, что рассматривает плавающие в нем пузырьки воздуха. Слишком гордый, чтобы пялиться на мои ноги. Карпентер, несомненно, реагировал на нее так же, как и прочие особи мужского пола, но прилагал немыслимые усилия к тому, чтобы это скрыть. "Надутый самовлюбленный индюк, - подумала Дана. - Надо его позлить".
     - А вообще-то ты прав. Я жутко вымоталась. Не предложишь мне чего-нибудь выпить?
     Это называлось "играть блондинку" - строить из себя ограниченное, капризное, кокетливое создание, озабоченное в основном тем, как произвести впечатление на мужчину и использовать его для каких-нибудь своих нужд. Само выражение принадлежало Фробифишеру - он как-то обмолвился, что в старинных детективах Чандлера и Хэммета блондинки всегда выглядят полными идиотками, а потом оказывается, что все триста с лишним страниц они успешно морочили голову и сыщику, и читателям. Несмотря на то что Дана никогда не изменяла своему природному цвету волос, выражение ей нравилось.
     Фил как-то странно на нее посмотрел и потянулся за бутылкой.
     - Ты уверена, что этого хочешь?
     - Хочешь - чего? Я, кажется, просто попросила тебя смешать мне виски с содовой.
     - Да-да, я помню. - Карпентер окинул взглядом стол и не обнаружил пустых бокалов. - Виски, содовая, много льда... Нет, я не об этом. Ты вправду хочешь здесь задержаться?
     - Знаешь, Фил, если бы ты провел полдня на операционном столе, а потом бы еще два часа добирался до этого проклятого богом места, мне бы вряд ли удалось уговорить тебя отправиться в обратный путь, даже не промочив горла.
     - Ладно, ладно, Дана, давай не будем объявлять друг другу войну. - Карпентер с видимой неохотой выбрался из уютного кресла и, прихватив с собой нож для колки льда, направился в кухню. - Как прошла операция?
     - Великолепно, - крикнула Дана ему в спину. Когда Фил зазвенел посудой на кухне, она поднялась и подошла к панорамному окну, за которым несли свою вековую вахту огромные гвардейские сосны. Сплошной обман - с внешней стороны дома никакого окна не было, стена и стена. Какое-то супернаворочен-ное бронированное призматическое стекло, жутко дорогое - Фробифишер отвалил за него столько денег, что хватило бы не на одну ревитализацию. - Док Голдблюм говорит, что я в прекрасной форме.
     "А вообще-то не твое собачье дело, - решила Дана. - Не ты платишь за мою молодость".
     На площадке за домом стоял огромный черный автомобиль. Дана сразу же узнала его, хотя видела всего два или три раза, - старинный "Палладиум-Тристар", осколок помпезной роскоши двадцатых годов. Фробифишер купил этого монстра еще в тот полулегендарный период своей жизни, когда его основным занятием была защита интересов профсоюзов Восточного побережья. Полулегендарный период закончился тем, что профсоюзы вместе с их интересами подмяла под себя партия Белого Возрождения, а быстро сориентировавшийся Фробифишер принял сторону нового, агрессивно развивающегося политического движения. Довольно скоро стало ясно, что он сделал правильный выбор.
     Дана, однако, прекрасно знала, что сам Роберт не любит вспоминать о тех временах. "Палладиум" бесцельно простаивал в гараже джорджтаунской резиденции, и суммы, ежемесячно уходившие на его содержание, были ненамного меньше Дани-ного оклада. Как же он оказался здесь, в нескольких сотнях миль от Джорджтауна? Вряд ли на нем приехал Фил...
     Карпентер подошел к ней сзади бесшумно - ей показалось даже, что он специально подкрался, чтобы ее напугать. Призматическое стекло окна было настолько прозрачно, что казалось воздухом и, разумеется, ничего не отражало. Короткопалая, поросшая рыжим волосом рука, протягивавшая ей бокал с виски, возникла словно бы из ниоткуда. Дана вздрогнула.
     - Любуешься на последний шедевр автомобилестроения? - мягко спросил Фил. - Да, позже таких уже не делали. Да и вообще вингеры и прочий воздушный транспорт убили автомобильную промышленность на корню. А ведь когда-то американцы не мыслили себя без автомобиля.
     Дана взяла бокал и сделала большой, обжегший ей гортань глоток.
     - Роберт где-то в поместье?
     - Дана, тебе когда-нибудь говорили, что любопытство - грех?
     - От любопытства кошка сдохла, - отозвалась Дана. - Но узнав, в чем было дело, ожила.
     Фил помедлил с ответом. Лед в его бокале плавился, превратившись в тонкие прямоугольные брусочки желтовато-бурого цвета.
     - Почему никто никогда не слушает добрых советов? - спросил он. - Поверь мне, Дана, для тебя было бы гораздо лучше вернуться сейчас в город, снять номер в отеле и завалиться спать.
     Я постараюсь сделать так, чтобы Роберт не искал тебя завтра. К тому же через два дня тебе предстоит утомительная поездка в Азию, вот там-то уж точно потребуется быть в наилучшей форме.
     "Что-то здесь явно не так. Карпентер не станет переживать, даже если я свалюсь в обморок в самый ответственный момент Большого Хэллоуина. Не нравится мне все это, ох как не нравится".
     - Послушай... - Дана старалась, чтобы голос не выдал ее напряжения, но, кажется, это не слишком хорошо получалось. - Мне нужно поговорить с Робертом. Это как раз касается нашей поездки. Если бы это не было так срочно, я не стала бы искать его по всем адресам...
     "Боже, что я несу! Почему бы не признаться, что я жутко напугана и хочу доказать самой себе, что еще нужна Фробифишеру? Единственному человеку, способному вытащить меня из того дерьма, в котором я оказалась..."
     - Нервничаешь, Дана? - участливо спросил Карпентер. "Как мог бы говорить проникнувшийся сочувствием банкомат".- Я понимаю тебя. Это ведь такая ответственность, такая честь... Вся планета будет смотреть на юную прекрасную Дану, и твое имя навсегда займет свое место на скрижалях истории. Подумать только - Я-неч-ко-ва! - Он произнес это медленно, кривя губы на каждом слоге. - Единственная славянка, допущенная на Большой Хэллоуин... если, конечно, не считать тех, кто будет праздновать его по другую сторону Стены...
     Дана резко отвернулась к окну. Излишне резко, возможно, - виски едва не выплеснулось из стакана.
     - Что здесь делает автомобиль Роберта? - спросила она, закусив губу. - Только не говори, что выпросил его у папочки на уик-энд
     Карпентер издал какой-то неопределенный фыркающий звук.
     - Что ж, в одном тебе не откажешь - ты действительно самая упрямая девица в мире со времен Скарлетт О' Хара. На машине приехал сам Роберт. Довольна? Босс сейчас в поместье. Видеть тебя он не хочет. Ну, все? Кошка возвратилась к жизни? Допивай виски, а я пока позвоню Сэму...
     - Глядя на тебя, ни за что не догадаешься, чем ты зарабатываешь на жизнь, - сообщила ему Дана. - По-моему, с такими прекрасными манерами и таким прирожденным дружелюбием тебе следовало бы идти в психоаналитики или в телеведущие Занимаясь public relations, ты просто зарываешь свой талант в землю...
     - Ценю твое чувство юмора, - отозвался Карпентер. - Однако тебе пора. Увидимся позже.
     "Вот уж дудки, - подумала Дана. - Возможно, Роберт и правда не придет в восторг, увидев меня здесь, но лучше я услышу это от него, а не от надутого засранца, привыкшего отшивать журналистов. Во всяком случае, я избавлюсь от неприятного ощущения, будто меня водят за нос..."
     - Спасибо за выпивку - Дана допила виски, повернулась к столу и громко хлопнула стаканом по украшенному разводами полированному дубу. Звякнули нерастаявшие кубики льда. - Я поднимусь наверх.
     Фил заступил ей дорогу Он улыбался, словно Дана предложила ему поиграть в какую-то новую интересную игру, но глаза его оставались острыми и холодными.
     - Нет-нет, наверх тебе нельзя. Лучше и не пытайся, все равно не пущу!
     - Извини. - Она попыталась обойти его, но это оказалось непросто. Карпентер обхватил ее за талию и с неожиданной силой потащил к выходу "На улицу он меня собрался выкинуть, что ли? - растерялась Дана. - Очень по-джентльменски..." Она вывернулась и резко толкнула его ладонями в грудь. За все годы их знакомства ей и в голову не приходило, что похожий на рекламную картинку специалист по связям с общественностью может оказаться таким твердым на ощупь - под тонким шелком рубашки прятались каменные мышцы.
     Мускулатура, однако, не слишком помогла Карпентеру в единоборстве с хрупкой девушкой. Фил отшатнулся, словно от сильного удара в лицо, отступил на шаг, наткнулся на край стола и, неловко взмахнув руками, обрушился спиной на столешницу. С грохотом упала на пол ополовиненная бутылка с бурбоном.
     Где-то наверху хлопнула дверь. Дана, охваченная странным оцепенением, стояла посреди гостиной, непонимающе глядя на распластавшегося на столе, не подающего признаков жизни Карпентера. "Этого не должно было произойти, - стучало у нее в голове. - Так не бывает!"
     - Что здесь происходит? - спросил кто-то у нее за спиной. Впрочем, почему "кто-то"? Этот густой бархатистый баритон она знала слишком хорошо. Четырнадцать лет - достаточный срок, чтобы изучить все оттенки голоса, который слышишь каждый день и почти каждую ночь. Сейчас в нем явно звенело раздражение.
     - Босс? - Дана неожиданно обнаружила, что у нее трясется нижняя челюсть, и от этого звук собственного голоса показался ей похожим на блеяние. - Черт... не знаю, как все получилось... Мы с Филом слегка поругались, и...
     - И ты его прикончила, - спокойно заключил Фробифишер, вышедший на галерею, опоясывавшую три стены гостиной на уровне второго этажа. Он был в банном халате цвета слоновой кости; пояс, явно повязанный в спешке, почти развязался, и отвороты халата разошлись, открывая широкую, поросшую густым седым волосом грудь. - Мне вызвать полицию или ты попробуешь привести его в чувство?
     - Я... я попробую, - пробормотала Дана. Ей внезапно захотелось оказаться как можно дальше отсюда, где угодно, только не в этом паршивом доме с привидениями. "Идиотка, - подумала она. - Полная, беспросветная дура". - Я... мне кажется, с Филом не произошло ничего страшного...
     - Ну да, - подтвердил Карпентер, приподнимаясь на локтях. - Абсолютно ничего страшного, Боб. Я поскользнулся на этом дурацком паркете и немного ушиб спину. Дана ни при чем.
     "А вот это уже вполне по-джентльменски. И еще более подозрительно".
     - Что она вообще здесь делает? - Тон, которым Фробифишер задал этот вопрос, не обещал ничего хорошего. Ни Карпен-теру, ни вообще кому-либо из присутствующих. - Я, кажется, дал тебе четкие инструкции, как действовать в подобном случае.
     Карпентер, стеная и держась за край стола, добрался до своего любимого кресла и осторожно опустился в него, стараясь не задеть ушибленную спину.
     - Я честно следовал всем твоим инструкциям, Боб... Не моя вина, если девочка вбила себе в голову, что с тобой могло приключиться нечто ужасное.
     - Дана, - Роберт тяжело оперся на резную деревянную балюстраду, вены на его мощных руках вздулись, - почему ты не послушалась Фила? Разве он не говорил тебе, чтобы ты возвращалась в Нью-Йорк?
     - Говорил, - признала Дана. - Только не потрудился объяснить, что все это значит. Я абсолютно ничего не поняла. Ты что, приказал ему не пускать меня сюда?
     Фробифишер с интересом посмотрел на нее.
     - Точно, - сказал он, - именно это я ему и приказал. Более того, я просил Фила передать тебе через доктора Голдблюма, что ты можешь использовать завтрашний день для послеоперационного восстановления сил в клинике. К сожалению, Фил, по-видимому, не выполнил и эту мою просьбу.
     - Я пытался, Боб! Но у нее постоянно заблокирован канал...
     - Вот уж неправда! - возмутилась Дана. - Это здешний канал заблокирован, не мой! Я сама пыталась найти тебя по всем номерам, только безуспешно. Харт в Вашингтоне рвет и мечет, ты даже не сказал ему, куда собираешься...
     - Видишь ли, Дана... - Фробифишер отпустил перила и запахнул наконец халат. - То, что Харт ничего не знает, легко объяснимо. Это просто не его дело. И не твое, кстати.
     - Милый, ты с кем тут разговариваешь? Фробифишер обернулся на голос. За его спиной в проеме двери, выходившей на галерею, стояла девушка. "Не старше пятнадцати, - автоматически отметила Дана. - И не из ревитализированных, натуралка". Прибегавшие к услугам клиник омоложения распознавали друг друга каким-то сверхъестественным чутьем - в данном случае чутье молчало. Девушка была высокой, худенькой, с огромной копной густых ярко-рыжих волос, падавших на узкие плечи. Личико вполне миленькое, хотя и немного вытянутое - типичная англосаксонская мордашка. Большие, удивленно распахнутые глаза. Какое-то невразумительное прозрачное платьишко, подчеркивавшее незрелые детские формы. В руке девушка держала плоскую коробочку стереовизора.
     - Триша, - сказал Фробифишер почти ласково, - я же просил тебя оставаться в спальне...
     Карпентер за спиной у Даны кашлянул-раз, потом другой.
     - Мне ску-учно, - пожаловалась девушка. - А ты меня бросил... А это кто, твоя знаменитая секретарша? А правда, что ей на самом деле шестьдесят лет?
     - Неправда. - Дана, немного пришедшая в себя, нашла в себе силы приветливо помахать ей рукой. - Двести шестьдесят, милое дитя, и зовут меня Невеста Франкенштейна. А мамочка разрешает тебе ложиться спать так поздно?
     - Триша, - сказал Фробифишер сурово, - это Дана Янечкова, мой референт. Дана, это Александра Патрисия Мэллоун, моя новая воспитанница.
     - Янечко-ова? - протянула рыжая. - Не знала, Бобби, что ты путаешься со славянами...
     - Зато в тебе, очевидно, течет только кровь пилигримов с "Мэйфлауэра". - Дана слегка склонила голову в знак уважения. - Впрочем, это видно по аристократически вытянутому лицу... не зря все английские лорды так любят верховую езду...
     - Хватит, - оборвал ее Фробифишер. - Будь повежливее с моей воспитанницей. Если уж получилось так, что вы встретились, вовсе не обязательно начинать знакомство с оскорблений.
     "Осторожнее, Дана, - предостерегла она себя. - Ты идешь по тонкому льду... Роберт взял себе новую воспитанницу, и теперь эта рыжая сучка будет делить с ним постель и пользоваться всеми привилегиями, которых я добивалась долгих тринадцать лет... А что будет со мной?"
     "А ты, - сказал внутренний голос, так похожий на голос ее покойной матери, - не успеешь даже опомниться, как однажды утром проснешься старухой. Кто высоко летает, тот больно падает, Дана".
     Дану внезапно затошнило. Как на вечеринке, подумала она, когда выпиваешь десятый коктейль и желудок отказывается принять его. Отвратительный коктейль из страха, гнева и обиды поднимался вверх по пищеводу, готовый выплеснуться наружу тонким пронзительным криком. "Я сейчас закричу, - с ужасом поняла Дана. - Это несправедливо, это просто подло. Почему именно сегодня? Я делаю хрен-знает-какую-по-счету ревитализацию, чтобы угодить Роберту, а подлый сукин сын тем временем спокойно меняет меня на какую-то малолетнюю дрянь..." Ее ногти глубоко вонзились в ладони, и пронзившая руку боль помогла ей справиться с собой. Несколько неглубоких, незаметных постороннему взгляду вдохов... Она почувствовала, как у нее немеют мышцы лица. Знакомое ощущение - так случается, когда Packing Monster перед очередной болезненной процедурой впрыскивает под кожу анестетик. Крик замер где-то на уровне гортани, и Дана отчаянным усилием проглотила мешавший ей дышать тугой и упругий комок.
     - Прекрасная идея, босс. - Ее голос дрожал как натянутая струна, но тон был вполне любезным. - Давайте познакомимся. Меня действительно зовут Дана Янечкова, я словачка с сорокапроцентной долей немецкой крови, код А-3 в генетическом паспорте, протестантка лютеранского толка. Надеюсь, мы подружимся.
     Код А-3, равно как и долю немецкой крови, ей устроил Фробифишер - тринадцать лет назад, когда брал ее себе в воспитанницы. Тогда Дане едва исполнилось девятнадцать, но выглядела она моложе, чем теперь, - юная свежая красота всегда была ее даром, и ее вовсе не требовалось подстегивать постоянными ревитализациями. Роберт использовал все свои связи в Службе генетического контроля, и с тех пор никто не мог упрекнуть одного из виднейших деятелей Белого Возрождения в том, что он взял себе в воспитанницы девицу из трэш-контингента. Рыжая, разумеется, об этом не догадывалась, и Дана надеялась, что ее высокий статус произведет на новую пассию босса известное впечатление.
     "Кто же ты такая, Александра Патрисия? - лихорадочно соображала она тем временем. - Мэллоун, Мэллоун... Откуда только ты взялась на мою голову!.. Мэллоун... Мэллоун... Стоп, кажется, я тебя знаю..."
     Профессиональная память секретаря-референта хранит тысячи фамилий, личных номеров, идентификаторов статуса. Разумеется, вся необходимая информация может быть в любой момент подсказана компьютером, но фокус в том, что хороший секретарь умеет обходиться без помощи машины.
     "Точнее, я знаю твоего отца. Дик Мэллоун, член совета директоров корпорации "Объединенные Опреснители Восточного Побережья", активный сторонник Белого Возрождения, хороший знакомый Роберта; последний раз они встречались на благотворительном обеде в Вашингтоне в сентябре, я еще специально