астер карате, а пробить этот сотканный из миллионов нанотрубок кокон не сможешь. Внутри кокона его хозяину ничего не страшно. Ну, или почти ничего.
     Он не стал дожидаться, пока экзоскелет сформируется полностью. Уперся коленями в стремительно распухающий панцирь, ухватился за шлем в тех местах, где гладкая поверхность переходила в толстый ребристый воротник, рванул, резко откручивая, на себя и вбок. Позвоночник сломался с отвратительным хрустящим звуком. Забрало было непрозрачным снаружи, но Влад легко мог представить себе, как налились кровью и закатились под ним глаза противника. Комбинезон продолжал твердеть как ни в чем не бывало.
     Басманов почувствовал, как пол под его ногами резко вы-равнялся, голову убитого бросило вперед, из-под забрала поползла кровавая пена. Бортовой компьютер наконец перехватил управление геликоптером и привел в действие гироскопы.
     Влад откатился в сторону, за кресло, из которого торчали неестественно прямые ноги застреленного "дефендером" пилота. Если на "Атласе" был кто-то третий, то сейчас самое время этому кому-то появиться в кабине.
     Он вытащил из закрепленной на лодыжке маленькой кобуры миниатюрный пистолетик. Ерунда, конечно, хлопушка, но ведь ему не с танками воевать, а для скоротечного огневого контакта в ограниченном пространстве и такое оружие сгодится. И у пилота, и у распластавшегося на полу истребителя были при себе пистолеты, но, разумеется, индивидуальные. Уже лет двадцать офицеры международных сил, а вслед за ними и все элитные части вроде истребителей пользовались только личным оружием, настроенным на имплантированные в предплечья микрочипы. Поэтому Басманов не рассчитывал на трофейное оружие.
     Но драгоценные секунды уходили, а в проеме никто не появлялся. Тогда он подхватил мертвого пилота под вытянутые ноги и рывком выбросил из кресла в тамбур. Никакой реакции. Ни выстрелов, ни движения.
     Скорее всего, истребитель, которому он свернул шею, был все же стрелком-навигатором. Почувствовав, что геликоптер теряет высоту и клюет носом, он оставил свой пост и бросился в кабину пилота, чтобы перехватить управление. Нарушение инструкции, конечно, причем серьезное: если бы стрелок остался сидеть в своей башенке, Владу пришлось бы потрудиться, выковыривая его оттуда... Но что сделано, то сделано. Будем считать это везением.
     Стараясь не оказаться напротив проема, Влад дополз до панели управления и попытался дотянуться до красной кнопки, блокировавшей кабину. Это удалось ему с третьей попытки, причем в конце концов он был вынужден привстать на колени и поднять голову над подлокотником кресла. Но живых на "Атласе", похоже, действительно не осталось.
     Он утопил наконец кнопку. Тяжелая стальная дверь мягко ухнула за спиной, отрезав кабину геликоптера от внешнего мира. Басманов мягко поднялся на ноги и уселся в кресло пилота, не обращая внимания на растекшуюся по обшивке мозговую жидкость.
     Ударом кулака раскроил кожух управляющей панели. Отчаянно замигали красные лампочки, в уши ударил противный режущий зуммер сигнала тревоги. Влад ловко подхватил два запутавшихся в переплетении разноцветных оплеток проводка и вырвал их с мясом. Электронный мозг "Атласа" отключился.
     Тогда он перевел систему на ручной режим, натянул на свои медвежьи лапищи тесные черные перчатки виртуального управления, глубоко вздохнул и, выведя снова потерявшую равновесие машину из крутого крена, резко поднял ее сразу на сто метров вверх.
     Далеко внизу, в затянутой бурым дымным месивом котловине, бой уже подходил к концу. Над вырытым им окопчиком расплывалась густая чернильная клякса - по-видимому, кто-то из десантников удачным выстрелом уничтожил энергетический блок "дефендера". Что ж, славный вояка с честью выполнил свою миссию.
     Влад увидел, как крошечная фигурка в меняющем цвет комбинезоне задрала голову и уставилась на уходящий в зенит геликоптер. Ему показалось, что он даже различает черты лица истребителя.
     Чудом уцелевший наушник, выпавший из разлетевшегося на куски шлема пилота, разразился быстрой сбивчивой испанской речью. Влад не удостоил его ответом.
     Он поднял "Атлас" еще выше, поставив его напротив восходящего солнца. Поймал в перекрестье прицела упавшего на колено, вскинувшего на плечо винтовку истребителя и нажал гашетку.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СТЕНА

Пролог

И АЗУ МИ ТАНАКА, ЭКСПЕРТ СЛУЖБЫ ГЕНЕТИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ

База "Асгард", зона Ближнего периметра изолята "Толлан",
12 сентября 2053 г.

     Девочек привезли к полудню.
     Стоя у стены из поляризованного стекла, прозрачного снаружи и туманного изнутри, Танака наблюдал, как одетые в одинаковые светло-синие комбинезоны биологической защиты девушки рассаживаются в глубокие мягкие кресла, стоящие по периметру Жемчужной комнаты, - с опаской, недоверчиво поглядывая на замерших у дверей охранников. Одна из них так и продолжала бегать по комнате - высокая худая девчонка с длинными желтыми волосами, закрученными в странные тонкие косички. На вид ей было не больше шестнадцати. Она то и дело подбегала то к одному, то к другому свободному креслу, протягивала руку к нежной, меняющей форму и плотность пеномассе и тут же отдергивала. Четверо других девушек равнодушно наблюдали за ее суетливой беготней. Все они принадлежали к одному фенотипу - скорее, худощавые, чем полные, светловолосые и светлоглазые. Дальше, разумеется, начинались отличия, но Танака и не ожидал увидеть близнецов. Кобаяси отбирал девочек по формальным критериям, хотя, конечно, интуиция тоже играла здесь свою роль. Но главный,, окончательный выбор всегда оставался за доктором Идзуми Танакой.
     Нет, за Мнемоном.
     Танака выждал десять минут - вполне достаточно, чтобы девочки освоились в новой обстановке. Вот уже кто-то из них зевает, рыженькая играет с пеномассой своего кресла - проводит ладошкой над подлокотником, материал реагирует на тепло и начинает медленно вздуваться мягким пузырем, только желтоволосая по-прежнему мечется между креслами, словно посаженное в клетку дикое животное. Что ж, пожалуй, пора.
     Он коснулся лепестка сенсора и вошел в Жемчужную комнату.
     Охрана среагировала на его появление согласно протоколу - четверо здоровенных круглоголовых динарцев вытянулись по стойке "смирно", прищелкнув каблуками высоких кожаных сапог. Хорошая идея - набирать в охрану лаборатории наемников из резерва Истребительных отрядов. Выглядят внушительно и почтения к глубоко гражданскому боссу проявляют не в пример больше, чем лощеные спецы из службы безопасности "Асгарда". Самому Танаке, положим, все равно, как его встречают, а вот произвести впечатление на гостей бывает весьма полезно.
     Так и сейчас - девчонки, глядя на подтянувшихся охранников, тоже попытались принять вертикальное положение, да не тут-то было. Пеномасса - коварный материал, быстро освободиться из его объятий практически невозможно. Потому, кстати, кресла из пеномассы так популярны в полицейских участках - вовсе не из любви к ближнему, а скорее из недоверия к нему. Пока девчонки барахтались, борясь со своими креслами (только желтоволосая замерла у противоположной стены, словно застигнутая внезапной командой, - руки по швам, раскрытые ладони повернуты вперед, подбородок вздернут вверх), Танака прошел на середину комнаты и махнул рукой, словно бы давая команду "вольно".
     - Здравствуйте, - сказал он по-английски. - Меня зовут доктор Идзуми Танака.
     Взгляд его со стороны казался расфокусированным, но на самом деле он внимательно наблюдал за всеми. Две девушки никак не отреагировали на его слова - возможно, не знали английского. Еще две синхронно вздрогнули, когда он назвал свое имя, - ну, это понятно, наслушались сказок про страшного доктора и думают, что сейчас их начнут превращать в монстров. Желтоволосая продолжала стоять все в той же неестественной позе, но в глазах ее промелькнуло нечто похожее... странно, похожее на облегчение.
     - Если вы предпочитаете говорить на другом языке, я могу говорить с вами по-французски, по-испански, по-русски, по-шведски и по-китайски, хотя китаянок среди вас я не вижу.
     Желтоволосая поднесла правую ладонь к губам. Кажется, в каких-то общинах так принято просить позволения заговорить. Танака улыбнулся и кивнул ей.
     - Господин Танака, - сказала девушка на сносном английском, - некоторые из нас говорят по-сербски и по-болгарски, если вы разрешите, я буду переводить.
     - Очень хорошо - Танака снова ободряюще улыбнулся. Девушка казалась достаточно сообразительной, но слишком сильно нервничала. Интересно, из какого она сектора? Можно было, конечно, заранее посмотреть файлы, подготовленные Кобаяси, но основной принцип выбора - полагаться не на документы, а на внутренний голос. Только личный контакт, только игра в вопросы и ответы. Ну и визуальное наблюдение, разумеется. - Как твое имя?
     Желтоволосая снова вытянулась в струну.
     - Радостина Божурин, господин Танака. Личный номер В-3498206, сектор Восток-34, поселение Ново-Тырново.
     - Что ж, переводи. И вот что, Радостина, можешь сесть.
     - Вы очень добры, господин Танака.
     Она отступила вбок, к мягко покачивающемуся розовому креслу, и сделала попытку примоститься на краешек. Ойкнула, проваливаясь в теплую, услужливо принимающую форму тела ловушку - присесть на такое кресло невозможно, это известно всем, кроме, разумеется, тех, кто ни разу в жизни не видел пеноч массы. Танака с интересом ожидал, запаникует ли она - нет, or-i раничилась одним изумленным восклицанием. Что ж, пока все идет нормально.
     - Пожалуйста, назовите ваши имена. Только имена, без но-> меров.
     - Мария Бальта, господин.
     - Петра Сенкович, господин.
     - Беата Пачек, пан Танака.
     - Анна Стойменова, Танака-сан.
     Ага, вот эта бойкая. Рыженькая, игравшая с подлокотником своего кресла. Чувствует себя на своей территории... ну, почти" Никакого страха во взгляде, ни малейшей напряженности в позе. Остальные держатся заметно скованнее. Судя по именам; все славянки. Из раза в раз Кобаяси приводит ему одних слан вянок. Требующийся Танаке фенотип чаще всего встречается среди народов восточнобалтийской и нордической рас, но поди отыщи за Стеной нордических девушек. Полгода назад, правда, Танака выбрал из семи высоких натуральных блондинок девятнадцатилетнюю финку. Для финнов квота составляла восемьдесят три процента - не попасть в нее было сложнее, чем выиграть миллион в сетевую лотерею. Но Кирси туда не попала - дефектный ген в основной цепочке, высокая вероятность мутации, скорее всего, подарок от дедушки, поднимавшего со дна Северного моря затонувшие советские подлодки. К сожалению, для целей доктора Танаки она тоже не подошла - Мнемон потратил на нее всего пять минут, а затем выгнал за порог и остался очень недоволен; в тот день Танака не получил от него никакого вознаграждения. Нет уж, пусть лучше славянки.
     - Вы, наверное, слышали про меня много ужасного. - Танака обращался к ним ровным, спокойным голосом, словно учитель к своим новым ученикам. - За Стеной про наши лаборатории ходят разные слухи - что мы делаем из людей уродов, подвергаем их пыткам, скрещиваем с животными... Все это неправда.
     Он остановился, ожидая, пока Радостина переведет его слова двум девушкам, не знавшим английского
     - Основная наша задача - разработать защиту генетического кода от случайных мутаций Сделать человека неуязвимым для радиации, плохой воды, отравленной пищи - всего того, что привело вас сюда, на Землю Спасения. Для себя мы называем наш проект проектом "Homo Super".
     Сделав паузу, он внимательно наблюдал за лицами девушек. Беата и Мария не выказывали особого интереса к его словам, ожидая, очевидно, когда он обратится к ним напрямую. Обычная история с трэш-контингентом привыкли слушать только приказы и распоряжения, а разговор на общие темы их не интересует. Мысленно Танака засчитал обеим девушкам по штрафному очку. Рыженькая Стойменова и Петра Сенкович, напротив, ловили каждое слово переводчицы. Похвально, похвально, посмотрим, что будет дальше
     - Вы находитесь здесь именно для того, чтобы принять участие в этом проекте. Вам предстоит пройти некоторые тесты. Отбор кандидатур на роль матери нашего Сверхчеловека довольно жесткий. Не хочу вас огорчать, но из пяти присутствующих девушек только одна имеет шанс пройти на следующий тур тестирования. Может случиться и так, что в этот раз мы не отберем никого.
     Последние слова Радостина сопроводила смешной гримаской - уголки губ опущены вниз, носик наморщен. Артистичная натура, бесспорно. Мария Бальта по-прежнему сидела, равнодушно глядя куда-то перед собой. Беата вскинула голову, впервые проявив хоть какую-то заинтересованность. Стойменова высоко подняла тонкие брови - и этот жест внезапно очень расположил к ней Идзуми. Как и всякий японец, он считал западных женщин омерзительно волосатыми; даже его любимые скандинавки позволяли себе порой не брить подмышки и оставлять чудовищно толстые, пшеничного цвета брови. У Анны Стойменовой брови были выщипаны до состояния двух почти прозрачных ниточек, и это придавало мимике ее обрамленного медно-рыжими локонами лица удивительную пластичность. Плюс балл, решил для себя Танака.
     - Сейчас вам раздадут блокноты и письменные принадлежности, - продолжил он, подождав, пока девушки воспримут смысл сказанного. - Вопросы, на которые вам предстоит ответить, очень просты. Тем не менее каждый блокнот снабжен переводчиком, который позволит вам уточнить все неясные детали. На этот тест вам дается полчаса. Девушка, правильно ответившая на все вопросы раньше всех, получает пять дополнительных баллов. Во время теста я буду ходить между вами и задавать вопросы - вы обязаны отвечать на них быстро и не задумываясь. Все понятно?
     Им было понятно. Танака подал знак одному из охранников, и тот обошел девушек, вручая каждой электронный блокнот и набор световых ручек.
     Пять минут испытуемые разбирались с несложной системой управления блокнотом и учились писать световыми ручками. За Стеной использовались в основном карандаши и - очень редко - гелевые ручки, считавшиеся предметами роскоши. Тонкие, похожие на вспыхивающие разноцветными огоньками травинки световые ручки поразили девушек. Беата и Мария ошеломленно рассматривали их, не решаясь дотронуться до прозрачных листков электронного блокнота. А рыженькая Стойме-нова настолько осмелела, что поймала за край форменной куртки охранника и, улыбаясь, попросила его показать, как пишут световой ручкой. Танака засчитал ей еще один балл - Мнемон любил непосредственных и общительных девушек.
     Сами по себе вопросы действительно были очень просты и разрабатывались с учетом среднего интеллектуального уровня трэш-контингента. Хитрость заключалась не в них, а в реакции испытуемых, которых постоянно отвлекали. Танака ходил за спинами девушек, двигаясь мягко и бесшумно, словно кот, потом останавливался и неожиданно спрашивал что-нибудь вроде: "Как звали твою сестру?", или "Сколько тебе было лет, когда ты впервые попробовала алкоголь?", или "Какого цвета глаза у белого медведя?". Как он и предполагал, Беата Пачек и Мария Бальта постоянно запинались и отвечали на его вопросы после длительной паузы. Петра реагировала быстрее, но ей требовалось некоторое время, чтобы вновь сосредоточиться на вопросах теста. Лучше всего дела обстояли у Анны с Радостиной - эти двое, казалось, не испытывали никаких проблем с переключением внимания и отвечали доктору, даже не поднимая глаз от своих блокнотов. Качественный материал, подумал Танака, молодец Кобаяси, хорошо поработал сегодня, следует его вознаградить...
     Работу офис-менеджера Исследовательского центра Йоши Кобаяси никто не назвал бы простой. А те задания, которые он получал от доктора Танаки в рамках проекта "Мнемон", были к тому же связаны с нешуточным риском.
     Мнемон выдавал информацию слишком маленькими порциями. Из-за этого Кобаяси отправлялся в свои экспедиции в среднем раз в неделю. Казалось бы, народу за Стеной - не просто много, а чересчур много; тысячи лагерей, десятки городов, плотность населения в отдельных районах изолята выше, чем в Токио. На практике выходило, что Кобаяси мог искать кандидаток только в прилегающих к базе поселениях, а там за годы работы над проектом его успели узнать хорошо. Слишком хорошо.
     В некоторых лагерях при появлении Кобаяси девушки прятались в подземных укрытиях. В других офис-менеджера пытались подкупить или разжалобить. Два или три раза в него стреляли, и хотя в каждом таком случае дело заканчивалось зачисткой лагеря силами Истребительных отрядов, гарантии, что покушение не повторится, не мог дать никто.
     Танака через платных агентов Службы безопасности в лаге-рях-за-Стеной настойчиво распространял слухи о том, что попавшие в его Центр девушки пользуются всеми благами цивилизации и в перспективе могут рассчитывать на изменение гражданского статуса. Семьям кандидаток - если у них, разумеется, были семьи - выдавали дополнительные талоны на воду, сокращали рабочие часы на строительстве, предоставляли льготы на получение энергоносителей, однако большинство усилий пропадало втуне. Рассказам о творящихся за стенами Исследовательского центра ужасах трэшеры верили куда охотнее.
     Доходило до того, что кандидатки, переступавшие порог Жемчужной комнаты, теряли сознание от страха. Понятно, что тесты в таких условиях оказывались почти бесполезны, отбирать приходилось наугад, а Мнемон очень болезненно реагировал на ошибки. Чересчур болезненно.
     После прокола с Кирси Мнемон не шел на контакт целый месяц. Не выходил из своего странного, похожего на лабиринт дома, часами слушал тибетскую музыку, курил шох. Доктор Танака несколько раз приезжал к нему, привозил подарки - Мнемон даже не соизволил выйти во двор. Потом, спустя четыре недели, сам позвонил доктору в лабораторию, сказал: "Приходи"... А сколько за это время можно было всего узнать - и сколько уникальных воспоминаний навсегда кануло в Лету, в белый информационный шум...
     - Какими словами вы могли бы признаться в любви? - спросил Танака, останавливаясь посреди комнаты, на равном расстоянии от всех кресел. - Вопрос относится ко всем вам.
     На лице Беаты Пачек отразилось мучительное раздумье. Мария подняла глаза к потолку и почесала шею указательным пальцем. Петра оторвалась от своего блокнота и сказала:
     - Девушка не должна признаваться в любви первой, это точно. А если б парень мне сказал, что любит, я б ответила, что он тоже ничего себе. И все дела.
     Танака одобрительно кивнул и взглянул на своих фавориток. Рыженькая опустила плечи, склонила голову набок и, взмахнув ресницами, произнесла на довольно сносном японском:
     - Покорно прошу меня простить, но я люблю вас, господин...
     "Откуда она знает японский? - подумал пораженный Танака. - И эта поза... Так сидели гейши лет двести назад, еще до революции Мэйдзи, но сейчас увидеть такое можно лишь в театре кабуки. Кто же она, Анна Стойменова? Ах, жаль, что нельзя вернуться в кабинет и пролистать ее досье - придется ждать завершения тестов..."
     Внезапно он осознал, что не хочет отдавать рыженькую Мнемону. Это открытие так его ошеломило, что он пропустил первые несколько слов Радостны, которая, закрыв глаза и обхватив руками колени, речитативом говорила по-русски:
     - Что я могу еще сказать? Теперь я знаю, в вашей воле Меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле Хоть каплю жалости храня, Вы не оставите меня.
     - Пушкин? - вежливо осведомился Танака, когда она замолчала. Девушка изумленно распахнула огромные синие глаза - не ожидала, очевидно, что японец узнает русского автора. - Кем вы были за Стеной, Радостина? Переводчиком?
     - Я работала учительницей, господин Танака. Учила детей чтению, письму, счету... У нас хорошая школа, может быть, одна, из лучших в Ново-Тырново...
     Он поднял руку, жестом призывая ее к молчанию. Обвел кандидаток цепким, сканирующим взглядом.
     - Что ж, пора подвести некоторые итоги. Кто из вас закончил отвечать на вопросы?
     Успели, как выяснилось, все те же Радостина и Анна. Остальные не ответили кто на два