Феллака  в
панике  попыталась  выплеснуться,  но  не  успела.   Корни   потащили   его,
сопротивляющегося, вниз, уронили и повлекли в сад.
   - Азат? - прошептал Быстрый Бен. - Где?
   - Нет его, клянусь, - ответила Дерудан, лицо ее побелело. - Сказано,  что
они поднимаются...
   - Там, где не сдерживаемая ничем сила угрожает жизни, - завершил маг.
   - Я знаю, где он, - сказал Калам. - Быстрый Бен, - Ягут сможет удрать?
   - Нет.
   - Значит, с ним покончено. Что такое Азат?
   Быстрый Бен поежился.
   - Давай не будем об этом, Калам.
   - Мне надо идти, - поспешно проговорила  Дерудан.  -  Благодарю  вас,  вы
дважды спасли мне жизнь.
   Они посмотрели, как она  заспешила  прочь.  К  ним  подошел  Скрипач,  он
казался расстроенным.
   - Маллет лечит сержанта, - сказал он, затягивая  ремни  пухлого  вещевого
мешка, который был у него в руках. - Нам пора  идти,  -  он  кивнул  Ежу.  -
Взрывать город.
   - Вискиджак ранен? - переспросил Бен.
   - Сломал ногу, - ответил Скрипач. - Перелом серьезный.
   Они все разом обернулись  на  изумленный  крик  Дерудан,  которая  успела
обойти фонтан. Она натолкнулась на юношу в черном плаще,  который,  судя  по
всему, сидел, затаившись, за бортиком фонтана. Он  вскочил,  как  вспугнутый
кролик, перемахнул через фонтан и стрелой помчался к дому.
   - Как вы думаете, что он слышал? - спросил Скрипач.
   - Ничего, что смог бы  понять,  -  ответил  Быстрый  Бен,  припоминая  их
разговор. - Вы с Ежом собираетесь на дело?
   - Небо высоко, - усмехнулся Скрипач.
   Двое саперов еще раз проверили свое снаряжение, потом пошли через патио.
   Тем временем Калам все смотрел в получившуюся яму. Из разодранных  трубок
старинного водопровода текла вода. Убийца почему-то подумал о Серолицых.  Он
присел на корточки и увидел трубку, из которой не шло воды.  Он  принюхался,
потом лег на землю и поднес ладонь к разорванному концу.
   - Оссерк, - ахнул он.
   Он перекатился на спину и встал на ноги.
   - Где они? - спросил он Быстрого Бена.
   Маг непонимающе заморгал.
   - Кто?
   - Саперы, Худ их забери! - прорычал Калам.
   - Только что ушли, - удивленно ответил Бен. - Через дом.
   - К задней стене, солдат, - распорядился убийца. - Найди остальных, Паран
принимает командование.  Скажи  ему,  чтобы  уводил  всех.  Выберите  место.
Которое известно и мне. Я туда приду.
   - Что ты собираешься делать?
   - Бежать за саперами, - Калам утер  пот  с  лица.  -  Посмотри  на  карту
города, Бен, - глаза убийцы были  расширены  от  страха.  -  Посмотри,  куда
заложены мины. Мы планировали лишь отдельные взрывы в богатых районах. А там
везде трубы, видишь? - он махнул рукой в  сторону  ямы.  -  Серолицые!  Газ,
Быстрый Бен.
   Калам развернулся и побежал через патио. Через  миг  он  исчез  в  дверях
дома.
   Быстрый Бен уставился ему вслед. Газ? Глаза его тоже расширились.
   - Мы все уйдем к высоким небесам! - прошептал он. - Весь проклятый город!
Двадцать третья глава

   Говорили,
   Она обратила его лезвие против себя,
   Чтобы не было больше магии жизни.
   Зов Тени
   Фелисин (род 1146)

   Паран, почти падая от усталости, брел через сад.  Он  нырнул  в  тень  от
дерева, и мир перевернулся. Челюсти сомкнулись  на  его  левом  плече,  зубы
пронзили кольчугу, его оторвало от земли. Сила невидимых  мускулов  швырнула
его в воздух. Он тяжело приземлился, встал на колени и увидел,  как  к  нему
приближается Гончая для следующей  атаки.  Левая  рука  Парана  онемела,  он
автоматически вынул из ножен меч, когда Гончая разинула пасть, и прижал  его
к груди. Полетели обрывки одежды, плоть разорвалась, кровь  брызнула,  когда
Гончая второй раз подняла Парана в воздух.
   Капитан болтался в огромной пасти и чувствовал, как Удача скользит в  его
руках, меч сползает вниз под собственным весом. Гончая встряхнула Парана. На
землю закапала кровь. Потом собака отпустила его и отступила почти в панике.
Она начала метаться в стороны, время от времени поглядывая на капитана.
   Боль волнами накатывала на Парана, его конечности дрожали, он едва дышал.
   - Похоже, Крест хочет хоть кого-нибудь обвинить, - произнес голос.  Паран
с трудом разлепил глаза и  увидел  перед  собой  человека,  одетого  во  все
черное. - Но он поспешил, я приношу извинения за это. Видно, вам с  собаками
необходимо разрешить какой-то старый конфликт, - человек грозно посмотрел на
Креста. - Но что-то в тебе его смутило... Родство? Но как такое возможно?
   - Ты один из тех, - произнес Паран, чувствуя, как все его тело немеет,  -
из тех, что захватили девушку своим присутствием...
   - Да, я  Котильон,  -  подтвердил  человек.  -  Повелитель  Теней  весьма
сожалеет, что ты не прошел в Ворота Худа, в уплату за  двух  Гончих.  Но  ты
ведь понимаешь, что эти бесценные существа  были  стары,  как  мир?  Что  ни
человек, ни Повелитель никогда раньше не убивал Гончую?
   "Спас ли я их души? Стоит ли рассказывать о том случае? Нет, будет похоже
на бахвальство".
   Паран посмотрел на Креста. "Родство?"
   - Чего ты хочешь от меня? - спросил он Котильона. -  Моей  смерти?  Тогда
можешь идти, дело сделано.
   - Ты не должен мешать нам в нашем  деле,  капитан.  Ты  ведь  теперь  так
ненавидишь императрицу.
   - Что вы сделали с девушкой?
   - То, что я сделал, было милостью. Я ее  использовал,  но  она  этого  не
знала. Можно ли подобное сказать о тебе? Ответь, что лучше, знать, что  тебя
используют, или не знать?
   Паран ничего не ответил.
   - Я могу вернуть ей воспоминания, если хочешь. Воспоминания о том, что  я
сделал, что она сделала, когда я присутствовал в ней...
   - Нет.
   Котильон кивнул.
   Паран ощутил, как возвращается боль. Это его удивило. Он потерял  столько
крови, что давно уже должен был быть без сознания. А вместо этого  вернулась
боль, непрерывная, сверлящая. Он закашлялся.
   - И что теперь?
   - Теперь? - Котильон удивился, - Теперь я начинаю снова.
   - Опять девушка, как и та?
   - Нет, это больше не годится.
   - Ты похитил ее жизнь.
   Темные глаза Котильона сделались жесткими.
   - Теперь она получит ее обратно. Я вижу, ты все еще носишь Удачу, хотя по
тебе и не скажешь.
   Паран повернул голову и увидел, что его меч лежит на расстоянии вытянутой
руки от него.
   - Когда моя удача отвернется, - пробормотал он.  Она  и  отвернулась.  Он
понял, что не может пошевелить  левой  рукой,  а  боль  в  груди  стала  еще
сильнее, хотя казалось, что сильнее уже невозможно.
   Котильон задумчиво рассмеялся словам капитана.
   - Теперь  уже  слишком  поздно,  капитан.  Ты  ставил  на  то,  что  Леди
по-прежнему благосклонна к тебе.  Ты  отказался  от  той  мудрости,  которой
когда-то обладал. Такова сила Близнецов.
   - Я выздоравливаю, - произнес Паран.
   - Да. Как я уже сказал, Крест поспешил.
   Капитан медленно и осторожно сел. Его кольчуга была разодрана, в разрывах
он видел розовые, только что затянувшиеся шрамы.
   - Я, я не понимаю тебя, Котильон, стоящий у Трона Тени.
   - Не ты один. А теперь, что до Удачи...
   Паран посмотрел вниз на меч.
   - Он твой, если хочешь.
   - Ах, - Котильон улыбнулся,  поднимая  меч,  -  я  подозревал,  что  люди
меняются, капитан. Мир ведь так сложен, правда? Скажи мне, ты не скучаешь  о
тех, кто использовал тебя?
   Паран прикрыл глаза. Его тело пронзила внезапная дрожь. Он вспомнил,  как
Финнест коснулся его души. Потом он посмотрел на Гончую. В глазах Креста  он
увидел что-то... почти дружеское.
   - Нет.
   - Мудрость быстро возвращается, - произнес Котильон, - когда того требует
обстановка. Я возвращаю ее тебе, капитан, с одним советом:  старайся,  чтобы
тебя не заметили. Когда в следующий раз завидишь Гончую - беги.

***

   Воздух вокруг капитана потемнел. Он заморгал, увидел перед собой деревья,
дом. "Интересно, я ушел от этого... или с этим?"
   - Капитан? - донесся до  него  голос  Маллета.  -  Где,  Худ  возьми,  ты
бродишь?
   Паран вздрогнул.
   - Только не Худ, Маллет. Я здесь, в тени.
   Лекарь подошел к нему.
   - У нас сплошные неприятности. Ты выглядишь...
   - Справляйтесь с ними, - рявкнул капитан, поднимаясь.
   Маллет уставился на него.
   - Дыхание Худа, такое впечатление, что тебя жевали...
   - Я иду за Лорн. Если мы выживем, встречаемся в корчме Феникса. Понятно?
   - Да, сэр, - Маллет растерянно заморгал. Паран развернулся, чтобы уйти.
   - Капитан?
   - Да?
   - Не щади ее.

***

   Картины, одна ярче другой, вставали перед внутренним взором Крокуса.  Они
упорно возвращались, хотя он старался не думать об этом, его мозг  в  панике
бежал от увиденного.
   Дядя Маммот мертв. Какой-то далекий голос говорил ему, что тот, кто был в
Маммоте, не имел ничего общего с тем человеком, которого он  знал  всю  свою
жизнь, то, что забрали себе корни, было чем-то  другим,  чем-то  чудовищным.
Голос повторял это, Крокус ощущал, как вздымаются  и  падают  эти  слова  на
волнах образов, проходящих перед его глазами. Эти картины никогда не оставят
его.
   Главный зал в доме леди Симталь был пуст. Остатки празднества  разбросаны
по полу вперемешку с обломками стен, повсюду пахло кровью. Тела  и  то,  что
осталось от тех, кого поразил Маммот, были унесены  стражниками.  Все  слуги
пропали.
   Крокус пробежал через залу и открыл дверь на улицу. Газовый фонарь шипел,
отбрасывая синий  свет  на  плитки  дорожки  и  ворота,  которые  были  чуть
приоткрыты. Вор перепрыгнул через ступеньки и поспешил к воротам. У ворот он
слегка притормозил - на улице что-то было не так.
   Как и зал леди Симталь,  улица  была  пуста.  Повсюду  валялись  атрибуты
карнавала. Ветер кружил обрывки одежды  и  бумаг.  Воздух  стоял  тяжелым  и
душным.
   Крокус выскочил на улицу. Вокруг, на всем видимом пространстве,  не  было
ни души, стояла тишина. Ветер налетел на  него,  закружился  сперва  в  одну
сторону, потом в другую, словно  не  зная,  куда  лететь.  В  воздухе  пахло
склепом.
   Ему вновь представилась смерть Маммота.  Он  чувствовал  себя  бесконечно
одиноким, ему вспомнились слова Раллика. Несколько дней назад убийца сердито
схватил его за грудки, придвинул к себе и сказал, что Крокус паразитирует на
городе. Он не хотел, чтобы так было, особенно теперь.  Даруджистан  молил  о
помощи. Это был его дом, который просил о помощи.
   Крокус пошел к дому Барука. По крайней мере, когда повсюду так пусто,  он
быстро доберется. Он бросился бежать.
   Со всех сторон дул ветер, закрывая ему лицо волосами.  Тьма  висела  там,
где кончался слабый свет городских фонарей.  Крокус  завернул  за  угол.  Он
услышал какой-то звук.  Мотнув  головой,  остановился  и  прислушался.  Вот,
опять. Птицы, сотни, судя по  звуку  голосов.  Кроме  могильного  запаха,  в
воздухе стоял теперь и запах птичьего помета. Крокус мрачно размышлял, потом
задрал голову вверх.
   Из его горла вырвался крик, он инстинктивно  присел.  Над  ним,  заслоняя
звезды в небесах, был потолок из черного камня, который висел так низко, что
едва не касался крыш домов. Он снова посмотрел вверх, потом  перевел  взгляд
вниз. Потолок медленно двигался. В его отверстиях, выщербинах и  неровностях
было видно постоянное шевеленье. Вороны. Их маслянистое оперенье блестело на
фоне камня.
   Приближалось Лунное Семя. Понятно, почему на улицах  не  было  никого,  а
праздник закончился сам собой.
   Что бы это значило? Крокус не знал, а вот Барук должен знать. Ну конечно.
   Вор побежал дальше, его мокасины шуршали по камням мостовой.

***

   Крупп потянул носом воздух, его глазки жадно заблестели, когда он  увидел
поспешно оставленную в кухне еду.
   - Такова природа вещей, - вздохнул  он,  поглаживая  живот.  -  Теперь  и
навсегда, мечты Круппа сбываются. Все еще в хаосе, но Крупп ощущает,  что  с
миром все в порядке, судя по тому, какой у него разыгрался сейчас аппетит. В
конце концов, к требованиям плоти следует относиться с уважением.
   Он снова понюхал кухонный воздух.
   - Правда, придется теперь подождать, пока монета повернется. Но только  в
компании этого чудесного бекона.

***

   Адъюнкт Лорн видела, как в переулке, примыкающем к поместью леди Симталь,
появился Несущий Монету. Ее губы тронула довольная улыбка. Одно дело - найти
парня, и совсем другое - войти в сад, где она посадила Финнест.
   За минуту до этого она ощутила смерть Ягута. Участвовал ли в битве хозяин
Лунного Семени? Она надеялась на это. И надеялась еще на то, что Ягут пришел
в город, нашел Финнест и вызвал на битву  Сына  Тьмы.  Хотя  теперь,  задним
числом, она понимала, что лорд не пошел бы на это.
   Значит, Вискиджак еще жив. Ладно, потом  еще  будет  время,  когда  город
попадет в руки императрицы и Тайскренна. Возможно, они и не захотят  с  ними
возиться, но можно и арест превратить  в  публичный  спектакль.  Тогда  даже
Дуджек их не спасет.
   Она видела, как  Несущий  Монету  побежал  по  улице,  даже  не  заметив,
казалось, нависшего над городом Лунного Семени. Спустя мгновенье  она  пошла
за ним. Когда монета будет у императрицы, она заставит служить ей Опоннов.
   Где-то глубоко в ее подсознании был задан тяжкий вопрос, полный  отчаяния
и безнадежности: "А что с твоими  сомнениями?  Что  стало  с  той  женщиной,
которая готова  была  бросить  вызов  Тайскренну?  Неужели  она  так  сильно
изменилась? Ее личность настолько разрушилась?"
   Адъюнкт замотала головой, чтобы подавить рвущийся наружу крик. Она - рука
императрицы. Женщина  по  имени  Лорн  умерла,  умерла  много  лет  назад  и
останется мертвой и впредь. И теперь только адъюнкт идет  по  этому  городу,
охваченному страхом; адъюнкт - это оружие.  Его  края  остро  заточены,  оно
может резать и ломать. Когда-то, возможно, она и  говорила  слово  "смерть".
Теперь же это всего лишь издержки войны, следствие хорошей работы меча.
   Адъюнкт остановилась, потому что Несущий Монету замер на  углу,  осознав,
что над головой творится что-то неладное. Она решила напасть  прямо  сейчас,
когда он так смущен и озадачен. Но он побежал дальше.
   Адъюнкт опустилась на корточки. Пришло время для Тайскренна.  Понадеемся,
что тиран Ягутов нанес ущерб  хозяину  Лунного  Семени.  Она  достала  из-за
пазухи небольшой сосуд и посмотрела на него, подставив под  поток  света  от
газового фонаря. Содержимое сосуда извивалось и перемещалось, она встряхнула
его.
   Потом подняла руку с сосудом и швырнула его через  улицу.  Она  попала  в
стену дома, зазвенело разбитое стекло.  От  осколков  повалил  красный  дым,
который стал медленно принимать форму.
   - Ты знаешь, что делать, лорд Галейн,  -  произнесла  она.  -  Сумеешь  -
получишь свободу.
   Она  вынула  из  ножен  меч  и   на   миг   прикрыла   глаза,   определяя
местонахождение Несущего Монету. Он был быстр, но она еще  быстрее.  Адъюнкт
снова улыбнулась. Ну теперь монета будет ее.
   Когда она двинулась дальше, она помчалась со скоростью,  которую  не  под
силу было уловить человеческому глазу.

***

   Барук сидел в кабинете, уронив  голову  на  руки.  Смерть  Маммота  ножом
резанула по его сердцу, он ощущал ноющую боль. Он  сидел  в  кабинете  один.
Роулд ушел.
   Рейк подозревал все это. Он не стал говорить об этом, поскольку тема была
уж очень печальна, алхимик  понимал,  что  Тисте  Анди  правильно  поступил.
Поверил бы он Рейку? Без сомнения, сила, захватившая  Маммота,  защищала  бы
себя. Рейк предвидел гнев Барука в ответ на идею уничтожения  силы,  поэтому
мудро решил промолчать.
   Теперь Маммот мертв, так же, как  и  тиран  Ягутов.  Это  Рейк  убил  его
старинного друга? Если так, то мечом он не пользовался, это  милость  и  для
Маммота,  и  для  Барука.  Алхимику  почудилось   некоторое   облегчение   в
предсмертном крике Маммота.
   Его встревожило легкое покашливание за дверью.  Барук  резко  поднялся  и
обернулся к двери. Его брови удивленно поползли вверх.
   - Ведьма Дерудан!
   Она была бледна, на губах - невеселая улыбка.
   - Я подумала о  тебе  после  смерти  Маммота.  И  вот  я  здесь.  Увы,  -
произнесла ведьма, направляясь к камину.  Она  поставила  кусок  водосточной
трубы рядом с ним, - слуга мой в конце  вечера  тоже  пропал,  -  она  взяла
угольное ведерко и вывалила его содержимое в огонь. - Все  эти  повседневные
обязанности... - добавила она с тяжелым вздохом.
   Сперва  Барук  возмутился  ее  вторжению.  Он  предпочел  бы  скорбеть  в
одиночестве. Но когда понаблюдал,  как  умело  она  все  делает,  как  легко
двигается, он изменил свое  мнение.  Ее  Путем  был  Теннес,  древний  Путь,
отвечающий за смену времен года.  Среди  горстки  богов  она  могла  выбрать
только Теннерока, Кабана Пяти  Задач.  Большая  сила  Дерудан,  которой  она
всегда была готова поделиться, была  Задачей  под  названьем  Любовь.  Барук
обругал себя. До него медленно доходило, что она принесла ему подарок.
   Дерудан поставила на место угольное ведерко, наполнив его  листьями.  Она
провела над ним рукой и его содержимое внезапно осветилось, согревая воздух.
В следующий миг ведьма тяжело опустилась на стул и приблизилась к огню.
   Барук поставил свой стул рядом с ней.
   - Рейк считает, что все еще не кончилось, - сказал  он,  усаживаясь.  Она
кивнула.
   - Я ведь видела конец Маммота. Он бился со мной  и  еще...  одним,  более
сильным магом. То, что было плотью  Маммота,  испепелил  Морант.  Дух  Ягута
выжил, но его забрал Азат, -  ее  глаза  с  тяжелыми  веками  обратились  на
Барука.
   - Азат? Здесь, в Даруджистане?
   - Это и в самом деле загадочно, он ведь так жаден до магии, возможно, это
было... предупреждение?
   - Где он появился?
   - В саду леди Симталь. Я  уже  говорила  о  Моранте?  На  празднике  леди
Симталь были очень странные гости, правда?
   - Малазане?
   - Мою  жизнь  дважды  спас  маг,  о  котором  я  тоже  уже  говорила.  Он
распоряжается семью Путями...
   - Семью?! - изумился Барук. - Дыхание Худа, возможно ли такое?
   - Если они пойдут в наступление, с ними придется разбираться Сыну Тьмы.
   Оба они замерли, где-то рядом с ними  появилась  огромная  сила.  Алхимик
вскочил на ноги, сжав кулаки.
   - Демон на свободе, - прошипел он.
   - Я чувствую, - ответила  Дерудан,  еще  сильнее  побледнев.  -  И  очень
сильный.
   - Повелитель демонов, - кивнул Барук. - Вот чего ожидал Рейк.
   Глаза Дерудан широко раскрылись.
   - Неужели он способен сразиться с ним? Он, безусловно, Сын Тьмы, но и это
существо обладает чудовищной силой.
   - Я не знаю, - тихо отозвался Барук. - Если нет, тогда город обречен.
   В это самое время раздалось несколько сильных ударов, последовавших  друг
за другом. Ведьма и алхимик переглянулись, понимая, что произошло.  Двое  из
их Кабаля только что умерли жестокой смертью.
   - Тарал, - прошептала она в ужасе.
   - И Толас, - добавил Барук. - Началось, Рейк был прав.
   Она посмотрела на него, не понимая.
   - Воркейн, - скривился Барук.

***

   Стоя на старых выщербленных листах бронзы, которыми  была  покрыта  крыша
колокольни, Аномандер Рейк оглядывал горизонт. Глаза его были черными. Ветер
развевал серебристые волосы и серый плащ.  Он  посмотрел,  как  Лунное  Семя
дрейфует на запад. Рейк чувствовал боль острова; все его раны, полученные  в
битве при Засеке, отдавались в его собственном теле. Сожаление отразилось на
худом лице Аномандера Рейка.
   Воздух всколыхнулся, он услышал хлопанье тяжелых крыльев. Рейк улыбнулся.
   - Силана, - мягко произнес он, зная, что дракон услышит.  Красный  дракон
проскользнул между двумя башнями, беря курс на него.
   - Я знаю, что ты чувствуешь Повелителя Демонов, Силана. Ты мне  поможешь.
Я знаю, знаю, - он покачал головой. - Возвращайся на Лунное Семя, друг.  Эта
битва за мной. Твоя уже позади. Но  знай,  если  я  погибну,  тебе  придется
отомстить за мою смерть.
   Силана сделал круг над его головой и тоненько пискнул.
   - Лети домой, - прошептал Рейк.
   Красный дракон закричал еще раз, потом развернулся на запад и полетел  по
ночному небу.
   Он