он плечами. - Я снова попробую пойти в корчму. Если  кто-нибудь  вдруг
пометит меня, тогда Гильдия придет. Если я успею сказать хоть слово,  прежде
чем они меня убьют, тогда появляется шанс. Вероятность невелика...
   - ...но пойти придется, - завершил фразу Вискиджак. - Все решится завтра.
Если мы просчитались, - он посмотрел в сторону  Ежа  и  Скрипача,  они  тоже
смотрели на него, - придется взрывать. Будут разрушения, это их взбудоражит.
   Двое саперов ухмылками выразили свое одобрение.
   Громкий вздох разочарования, который издал  Быстрый  Бен,  заставил  всех
вздрогнуть. Глаза мага были широко раскрыты. Он резко сбросил на  пол  кусок
ткани.
   - Плохо дело, сержант, - произнес он. - Горечи нигде нет.
   Калам выругался и задвинул свои ножи в ножны.
   - И что это означает? - спросил мага Вискиджак.
   - Скорее всего, - пояснил Быстрый Бен, - она мертва, - он  жестом  указал
на материю. -  Когда  у  меня  есть  вот  это,  у  Веревки  нет  возможности
спрятаться. Нет до тех пор, пока у него в распоряжении Горечь.
   - Может, после того, что ты ему  сказал,  -  предположил  Скрипач,  -  он
бросил свои карты и вышел из игры?
   Быстрый Бен поморщился.
   - Веревка нас не боится, Скрипач. Спустись с небес. Если что, он от нас и
мокрого места не оставит. Повелитель Теней теперь  наверняка  уже  рассказал
ему, кто я такой, точнее, кем я был. Это не его дело,  но  Повелитель  Теней
может его заставить. Боги не любят, когда их дурачат.  Особенно,  когда  это
делают дважды, - он поднялся на ноги и  стащил  веревочные  петли  со  своей
спины. Потом посмотрел в глаза Вискиджаку. - Я не понимаю этого, сержант.  Я
в растерянности.
   - Мы ее больше не увидим? - спросил Вискиджак.
   Быстрый Бен кивнул.
   - Скорее всего, - он помолчал, потом шагнул вперед. - Мы все бы предпочли
ошибаться на ее счет, - произнес он, - но то, что сделала Горечь, расходится
с понятием человека. Чем больше я об этом думаю, тем  больше  я  радуюсь  ее
отсутствию.
   - Я вообще предпочел бы считать, - добавил Калам, сидящий на  постели,  -
что совершившегося на самом  деле  не  было,  правда,  воспоминания  у  меня
остались слишком яркие. Я знаю, Вискиджак, что  у  тебя  есть  свои  причины
желать, чтобы все было именно так.
   Быстрый Бен подошел ближе к сержанту, взгляд его потеплел.
   - Пытаешься сохранить рассудок каждый раз, когда отправляешь  кого-то  на
смерть, - сказал он. - Мы все знакомы с этим, сержант. И мы бы  в  последнюю
очередь предложили тебе то, о чем ты предпочитаешь не думать.
   - Я рад слышать это, - тихо произнес Вискиджак.  Он  опять  оглядел  всех
присутствующих, увидел, что Маллет проснулся и  смотрит  прямо  на  него.  -
Кто-нибудь хочет сказать что-нибудь?
   - Я хочу, - ответил Скрипач на вопрос сержанта.  -  Ты  же  сам  спросил,
так?
   - Давай, высказывайся.
   Скрипач сел прямо и прочистил горло. Еж ткнул его локтем под ребра, когда
он уже открыл рот, чтобы говорить. Он скорчился. Потом попытался еще раз.
   - Все это так, сержант. Мы  видели  страсть  как  много  раз,  как  часто
умирали наши товарищи, так? И,  может,  нам  не  надо  было  отдавать  такие
приказы, может, ты думаешь, что так было бы легче  для  нас.  Но  я  так  не
считаю. Понимаешь, те люди  для  нас  были  живыми,  они  дышали.  Они  были
товарищами. Потом они умирали,  это  было  невыносимо.  Но  тут  ты  начинал
говорить себе, что единственный способ не свихнуться,  -  отринуть  все  эти
мысли, не думать об этом, ничего не чувствовать, когда они умирают. Но, будь
оно  проклято,  когда  ты  отнимаешь  чью-то  жизнь,  ты   почти   лишаешься
собственной. Это-то и подводит тебя к сумасшествию. Но та горечь, которую ты
ощущаешь, и заставляет тебя продолжать, сержант. Возможно, мы ни к  чему  не
придем, но, по крайней мере, мы и не бежим от этого всего.
   В комнате повисло молчание. Потом Еж опять подтолкнул Скрипача.
   - Вот ведь! А у тебя голова на плечах. Похоже, я  тебя  недооценивал  все
эти годы.
   - Ага, точно, - сказал Скрипач, глядя на Маллета, - тот,  кто  так  часто
опаливал все свои волосы, ему ведь приходится носить каску все время. Так?
   Маллет засмеялся, но напряжение не  прошло,  все  смотрели  на  сержанта.
Вискиджак внимательно оглядывал членов отряда, одного за  другим.  Он  видел
тревогу в их глазах и открытое предложение дружбы и верности. Все это  время
он старался оттолкнуть их прочь, оттолкнуть  всех,  но  эти  упрямые  идиоты
возвращались.
   Горечь не была человеком. Его впечатление о  том,  что  все  ее  поступки
превосходят человеческие возможности, получило подтверждение. Но это его  не
шокировало. Он слишком многое повидал в жизни. У него не было ни  достаточно
веры в историю  человечества,  ни  радужного  оптимизма,  которые  могли  бы
прогнать чудовищные воспоминания о том аде, через который он прошел.
   И вот настало время, когда отрицание потеряло свою значимость, когда  тот
мир, что пытался достучаться до него  все  эти  годы,  показал  самому  себе
собственную несостоятельность. Наконец, после всех этих долгих лет,  он  был
среди друзей. Осознать это было нелегко,  и  он  понимал,  что  был  слишком
нетерпелив.
   - Хорошо, - буркнул он, - хватит толочь  воду.  Нам  есть  чем  заняться.
Капрал?
   - Сержант? - отозвался Калам.
   - Приготовься. У тебя есть время до  вечера,  чтобы  еще  раз  попытаться
установить контакт с Гильдией Убийц. Все остальные в это  время  осмотрят  и
подготовят свое оружие. Подлатают доспехи, если нужно. Потом  я  устрою  вам
смотр, и если найду хоть что-нибудь, что меня не устроит, то  я  вам  покажу
небо в алмазах. Понятно?
   - Ага. Повинуемся, - ухмыльнулся за всех Маллет.

***

   Несмотря на то, что они ехали очень медленно, рана  Колла  уже  раз  пять
открывалась с начала их путешествия и беспокоила  его.  Он  приспособился  к
седлу, съехав на один его бок и перенеся всю тяжесть тела на здоровую  ногу,
но в это утро рана опять открылась. Причем неудобная поза  привела  к  тому,
что боль и спазмы разлились по всему телу.
   Паран чувствовал, что надо что-то делать. Хотя они оба ощущали, что между
ними установились теплые дружеские отношения, лишенные претенциозности,  они
почти не говорили о ране Колла.
   Вся левая нога Колла от того места на бедре, куда попал  меч,  до  ступни
приобрела красновато-коричневый  оттенок.  На  бедре  и  колене  были  видны
сгустки запекшейся крови. Им пришлось разрезать повязку на бедре, чтобы Колл
мог сесть на лошадь.
   В гарнизоне у Катлинского  моста  им  отказали  в  помощи,  поскольку  их
единственный хирург отсыпался после одной из  "тяжелых  ночей".  Правда,  им
дали чистые повязки, которые теперь уже были  насквозь  пропитаны  кровью  и
прилипли к ране.
   По Трясучке ехало немного путников, хотя стены  города  уже  были  видны.
Поток беженцев с севера иссяк, а те, кто ехал на празднование  Гедерон,  уже
были в городе.
   Когда они подъезжали к  Ухабам,  Колл  вывел  себя  из  полусознательного
состояния, в котором пребывал  последние  несколько  часов.  Его  лицо  было
мертвенно-бледным.
   - Это ворота что со стороны Ухабов? - слабо спросил он.
   - Мне кажется, да, - ответил Паран, поскольку  они  ехали  по  дороге  со
странным названием Трясучка. Он ожидал,  что  и  поселение  у  такой  дороги
должно называться приблизительно так же. - Нас пропустят? - спросил он. -  А
стражники смогут позвать хирурга?
   Колл отрицательно помотал головой.
   - Вези меня. Корчма Феникса. Отведи меня в корчму Феникса, -  его  голова
бессильно повисла.
   - Хорошо, Колл, - он очень удивится - если  стражники  их  пропустят,  им
придется что-то рассказать, а Колл ничего не говорил о том, как  он  получил
рану. - Надеюсь, - пробормотал Паран, - что в этой корчме найдется хоть один
хирург, - Колл выглядел плохо. Паран посмотрел на городские ворота.  Он  уже
достаточно увидел,  чтобы  понять  страстное  желание  императрицы  получить
именно  этот  город.  Он  вздохнул.  -  О,  а  ведь  ты  просто   прекрасен,
великолепен.

***

   Раллик заставил себя подняться еще  на  дюйм.  Руки  и  ноги  дрожали  от
напряжения. Если бы не густые тени на этой части колокольни,  он  давно  уже
был бы виден. Если так пойдет и дальше, он больше не сможет прятаться.
   Лезть  по  лестнице  в  темноте  было  бы  просто  самоубийством.  Оцелот
прекрасно бы все услышал, он был отнюдь не дурак, когда речь шла о засадах.
   Если он  наверху,  Раллику  сильно  повезло.  Если  нет,  у  Колла  будут
неприятности. Неизвестно, проехал ли его друг  через  ворота,  а  тишина  на
верху  колокольни  могла  кое-что  значить.  Он  остановился  передохнуть  и
посмотрел вверх. Еще пять метров, самые сложные. Он  так  устал,  что  может
только просто висеть на руках, ухватившись за выступы. Он не сможет  подойти
неслышно. Единственный шанс состоял в том, что  Оцелот  должен  смотреть  на
восток, тогда как он лезет с западной стороны башни. Раллик глубоко вздохнул
и ухватился за следующий выступ.

***

   Прохожие останавливались, глядя как Колл и Паран медленно приближаются  к
воротам со стороны Ухабов. Не обращая внимания на них и  не  отвечая  на  их
вопросы,   капитан   сосредоточился   на   двух   стражниках,   что   стояли
непосредственно в  воротах.  Они  уже  заметили  Колла  и  Парана  и  теперь
поджидали их.
   Подъехав к воротам, капитан жестом  показал,  что  они  хотят  въехать  в
город. Один из стражников кивнул, а другой подошел к лошади капитана.
   - Вашему другу нужен доктор, - произнес он. - Если вы  подождете  внутри,
мы минут через пять найдем вам его.
   Паран отказался.
   - Нам необходимо попасть в корчму Феникса. Я с севера и ничего  здесь  не
знаю. А он сказал, что я должен отвезти его прямо в корчму.
   Стражник, казалось, был озадачен.
   - Удивительно, если он сможет протянуть до того момента. Но если вы этого
хотите, единственное, чем мы сможем помочь, так это дать провожатого.
   Когда они выехали из тени, которую отбрасывали  ворота,  другой  стражник
удивленно воскликнул.
   Паран задержал дыхание, когда стражник подошел к Коллу.
   - А я его знаю, - сказал он. - Это Колл Джамин, я служил в его  поместье.
Что случилось?
   - Я думал, что Колл умер несколько лет назад, - удивился другой стражник.
   - Думай, что говоришь, - засопел первый страж. - Я знаю то, что знаю. Это
Колл собственной персоной.
   - Он хочет попасть в корчму Феникса, - пояснил Паран.  -  Это  последнее,
что он мне сказал. Стражник кивнул.
   - Тогда идем, - он повернулся ко второму охраннику.  -  Я  пойду  помогу,
Вилдрон. Дай мне телегу. Она все равно стоит без дела с утра, - он улыбнулся
капитану. - Спасибо, что вы доставили его сюда. Не все люди в городе  лишены
глаз и ушей. Мы прекрасно знаем, о чем  шепчутся.  Давайте  положим  его  на
телегу, так ему будет легче.
   Паран расслабился.
   - Спасибо, солдат, -  он  оглядывался  вокруг,  желая  рассмотреть  город
изнутри.
   Прямо перед ними поднимался высокий холм, его склоны густо заросли травой
и корявыми деревьями На  его  вершине  стояло  подобие  храма,  давным-давно
заброшенного,  из  которого  вздымалась  ввысь  квадратная  башня,  покрытая
бронзой.  Когда  он  взглянул  на  открытую  площадку  на  колокольне,   ему
показалось, что он заметил там какое-то движение. Он прищурился.

***

   Раллик осторожно поднял голову над краем площадки. И чуть не  закричал  в
голос. Колокольня была пуста. Потом вспомнил, что Оцелот пользуется  магией.
Задержав дыхание, он в последний раз подтянулся на затекших руках и влез  на
край площадки. Как только  он  сделал  движение,  чтобы  подняться,  камень,
которым была покрыта площадка, засветился, и он увидел перед собой  лежащего
Оцелота, который прицеливался из арбалета во что-то внизу.
   Раллик одновременно шагнул на него и вынул из ножен свои кинжалы. Но  его
подвела накопившаяся усталость, он шаркнул подошвами по камню.
   Оцелот перекатился на спину, направив  арбалет  на  Раллика.  Лицо  Главы
клана исказила гримаса ярости и страха. Он не стал тратить время на слова  и
тут же выпустил стрелу.
   Раллик напрягся, решил, что удар будет сильным, и он не удержится на краю
крыши.  У  него  перед  глазами  мелькнула  красная  вспышка,  но  удара  не
последовало. Моргнув, посмотрел вниз.  Стрела  исчезла.  Секунду  спустя  он
понял, в чем дело. Стрела была магической, она должна была  лететь  невидимо
для других, но ржавый порошок Барука сработал. Как  только  осознание  этого
пришло ему в голову, он рванулся к Оцелоту.
   Оцелот выкрикнул что-то и бросил арбалет в сторону. Когда он потянулся за
ножом, Раллик уже был рядом. Оцелот громко закричал, его глаза закатились от
страха и боли.
   Раллик всадил ему в грудь тот кинжал, что был в правой  руке.  Оружие  со
скрипом вошло в кольчугу, надетую под  рубаху.  Проклятье,  он  усвоил  урок
прошлых ночей. Раллик вспомнил, что сам посоветовал ему это. Кинжал в  левой
руке Раллика был нацелен на правую руку Оцелота. Он вонзил  его  в  плоть  и
провел дальше.
   Раллик увидел,  как  кинжал  вышел  из  закрытой  рукавом  руки  Оцелота,
сопровождаемый фонтанчиком крови. Он услышал,  как  лезвие  заскрежетало  по
плитам площадки.
   Оцелот оскалился, выбросил вверх левую руку и  ухватил  Раллика  за  шею,
стараясь нащупать волосы, собранные  в  хвост.  Он  дико  вскрикнул,  дергая
Раллика за волосы, потом попытался зубами впиться ему в шею.
   Оцелот начал хватать ртом воздух, когда Раллик надавил на  него  коленом.
Он снова ухватил его за волосы, на этот раз ближе к голове.
   Раллик услышал  скрежетание  металла  и  инстинктивно  откатился  вправо.
Несмотря на рану в правой руке, у Оцелота достало сил  вонзить  кинжал  так,
что он прорезал кольчугу на груди. Рана загорелась  огнем.  Оцелот  выдернул
кинжал и, все еще не отпуская Раллика, попытался вонзать его еще раз.
   Раллик перехватил его руку и одним мягким движением провел ею под  своими
волосами. Освободившись, он откатился  вбок,  одновременно  выхватывая  свой
кинжал. Оцелот лишь на дюйм промахнулся, целясь ему в лицо.
   Собрав все силы, что еще оставались  в  его  левой  руке,  Раллик  вонзил
кинжал Оцелоту в живот. Что-то хрустнуло, и лезвие вошло по  рукоятку.  Тело
Оцелота дернулось вверх и перегнулось пополам над вошедшим кинжалом. Раллик,
хватая воздух, ринулся к нему и вонзил второй кинжал ему прямо в лоб.
   Раллик полежал немного без движения, удивляясь  отсутствию  боли.  Теперь
план придется выполнять Мурильо. Колл должен быть отомщен.  Мурильо  сделает
это, выбора у него нет.
   Тело Оцелота, казалось, стало  тяжелее,  несмотря  на  вытекшую  из  него
кровь.
   - Я всегда знал, что когда-нибудь мы  столкнемся  с  ним,  -  пробормотал
Раллик, перекинул себя через скрюченное тело, и перекатился через  спину  на
середину площадки. Он хотел  еще  раз  посмотреть  на  небо,  на  его  яркую
бесконечную  синеву.  Вместо  этого  он  обнаружил,  что  смотрит  на  крышу
колокольни снизу и видит ее древние камни и колонии летучих мышей.  Все  эти
подробности он отмечал машинально, чувствуя, как кровь потоком хлещет у него
из груди. Ему показалось, что снизу за  ним  наблюдают  маленькие  блестящие
глазки.

***

   Не увидев  больше  никаких  признаков  движения,  Паран  переключил  свое
внимание на улицу слева от него.  Подошел  Вилдрон,  он  вел  двух  лошадей,
впряженных в телегу. Тот стражник, что стоял рядом с лошадью Парана, сказал:
   - Поможете мне, да? Надо переложить беднягу.
   Паран спешился и поспешил ему на помощь. Он посмотрел Коллу в лицо.  Хотя
тот спокойно сидел в седле, но был без сознания. Сколько  он  еще  протянет?
"Если бы я был на его месте, - решил Паран, - я был бы уже покойником".
   - После этого всего, - пробормотал он, стаскивая Колла с седла, - тебе бы
лучше выжить.

***

   Серрат со стоном перевернулась на спину. Солнце жарко светило ей в  лицо,
пока она пыталась собрать воедино разрозненные воспоминания. Тисте Анди была
готова пойти к женщине в переулке под ней.  Если  ее  убить,  то  защитников
Несущего Монету поубавится. А когда они  покинут  дом  под  покровом  ночной
темноты, они сразу же угодят в подготовленную ею ловушку.
   Чародейка-убийца открыла глаза, когда солнце уже проделало изрядный  путь
по небосводу. Ее кинжалы, которые она сжимала в руках, скорчившись  на  краю
крыши, теперь аккуратно лежали  прямо  перед  ней  бок  о  бок.  По  затылку
разливалась тупая, но сильная боль. Она дотронулась до  раны,  поморщившись,
потом села.
   Мир вокруг завертелся, потом  успокоился.  Серрат  была  в  недоумении  и
гневе. Она ничего не видела на периферии  зрения.  Кто  бы  ни  сделал  это,
сделано было прекрасно,  настолько  прекрасно,  что  могло  конкурировать  с
магами-убийцами Тисте Анди. Беспокоило только то, что в Даруджистане до  сих
пор таких не было, за исключением тех двух  Когтей  в  засаде.  Но  если  бы
сейчас работал Коготь, она была бы уже мертва.
   Больше всего озадачивали аккуратно сложенные кинжалы. Оставить  ее  здесь
среди бела дня, уложив рядом оружие, тут необходимо  тонкое  чувство  юмора.
Опонны?  Возможно,  хотя  боги  редко  действовали  так   вот   прямо,   они
предпочитали выбирать агентов среди смертных.
   Правда, хоть какое-то объяснение  загадке.  Но  она  упустила  свой  шанс
покончить с Несущим Монету, по  крайней  мере,  сегодня.  В  следующий  раз,
пообещала она,  поднимаясь  на  ноги  и  открывая  Путь  Куралд  Галейн,  ее
таинственные враги увидят, что она готова ко встрече с ними.
   Воздух вокруг нес засветился от присутствия в  нем  магии.  Когда  сияние
прошло, Серрат уже не было.

***

   Хлопья пыли летали в мертвом,  жарком  воздухе  чердака  корчмы  Феникса.
Потолок поднимался над восточной стеной на пять футов,  над  западной  -  на
семь. Солнце било в окна, расположенные по  обоим  торцам  длинной  и  узкой
комнаты.
   И Крокус,  и  Апсала  спали  в  противоположных  сторонах  комнаты.  Сидя
напротив люка, ведущего вниз, Миссе чистила ногти деревянной палочкой. Выйти
из дома Маммота и добраться в это укрытие по крышам оказалось совсем просто.
Слишком даже просто. Ирилта сказала, что за ними никто не следил. На  крышах
тоже не было ни души. Как будто кто-то специально очистил для них путь.
   Еще одна блестящая работа Угря? Миссе  зевнула.  Может  быть,  Миссе  всю
дорогу казалось, что она ощущает у себя на затылке чей-то взгляд.  И  теперь
ей казалось, что за ними наблюдают чьи-то глаза, хотя это, сказала она себе,
оглядывая пыльный чердак, было уж точно невозможно.
   В крышку люка тихо постучали. Появилась Ирилта.
   - Миссе? - позвала она громким шепотом.
   - Пригнись, - проворчала Миссс, бросая  палочку  на  замасленный  пол.  -
Передай Скурву, что эта дыра ждет не дождется хорошего пожара.
   Ирилта со вздохом протиснулась в  комнату.  Она  закрыла  крышку  люка  и
отряхнула пыль с рук.
   - Там внизу что-то странное делается, - сказала она. - Приехала телега  с
городской стражей, вылез охранник и еще  один  парень,  они  вынесли  Колла.
Старый дурень едва жив, он ранен мечом в бедро. Они положили его  в  комнате
Круппа внизу. Салти бросилась искать  лекаря,  но  дела  его  плохи.  Совсем
плохи.
   Миссе оглядела летающую по воздуху  пыль,  потом  посмотрела  на  спящего
Крокуса.
   - А как же выглядит тот, другой? - поинтересовалась она.
   Ирилта фыркнула.
   - Достаточно хорош, чтобы с ним позабавиться, я бы  согласилась.  Сказал,
что нашел Колла на Трясучке, истекающего кровью. Колл  очнулся  на  время  и
сказал, чтоб он вез его сюда. Этот парень сейчас там, внизу, и ест за троих.
   - Иностранец? - спросила Миссе.
   Ирилта подошла к окну, выходящему на улицу.
   - На Дару он говорит так, словно здесь  родился.  Но  он  сказал,  что  с
севера, из Засеки, и из Генабариса. Он похож на солдата, я бы сказала.
   - От Угря что-нибудь есть?
   - Пока парня ведено держать здесь.