хочет, делая терпение своим достоинством,  хотя
иногда это  достоинство  обращается  просто  в  безразличие.  Поэтому  Паран
опустошал горшок, пока Колл молча ждал, глядя в огонь  и  время  от  времени
подбрасывая в него ветки из огромной  кучи,  сложенной  у  него  за  спиной;
непонятно было, откуда столько дров.
   Наконец Паран утер рот рукавом и вычистил ложку настолько, насколько  это
было возможно без воды. Он удобно уселся и рыгнул.
   - Ты едешь, значит, в Даруджистан? - спросил Колл.
   - Я - да. А ты?
   - Через денек-другой и я смогу, хотя не скажу, что меня  радует  то,  что
придется ехать в город на муле. Паран посмотрел на запад.
   - Похоже, сказал он, - что солнце вот-вот сядет. Ты не возражаешь, если я
останусь на ночь у твоего костра?
   - Пожалуйста.
   Капитан поднялся и пошел к лошадям.  Он  подумал,  что  мог  бы  на  день
задержаться, пока этот человек не поправится, а потом одолжить  ему  лошадь.
Если  он  въедет  в  город  в  компании  местного  жителя,  у   него   будет
преимущество, ему укажут дорогу, а может быть, дадут ночлег на  день-другой.
И не только это, он тем временем сможет узнать что-нибудь. В  конце  концов,
что такое один день? Похоже, дело того стоило. Он пустил  Виканских  лошадей
пастись рядом с мулом, потом отнес седло к огню.
   - Я тут подумал о твоем положении, - сказал Паран.  Он  положил  седло  у
костра и прислонился к нему спиной. - Я поеду с тобой. Ты  можешь  ехать  на
моей вьючной лошади.
   В глазах Колла мелькнула тревога.
   - Это великодушное предложение.
   Видя, что человек что-то подозревает, Паран улыбнулся.
   - Лошадям пойдет на пользу лишний день отдыха, это  раз.  Два,  я  раньше
никогда не был в Даруджистане, так  что,  в  обмен  на  мое  так  называемое
великодушие я в следующие два дня задам тебе кучу вопросов, а  потом  каждый
пойдет своим путем, если пожелает.
   - Я лучше сразу скажу тебе, что рассказчик из меня так себе.
   - Я готов рискнуть.
   Колл на некоторое время призадумался.
   - Проклятье, - произнес  он,  наконец.  -  Я  был  бы  идиотом,  если  бы
отказался, так ведь? Ты не похож на человека, который  всадит  мне  в  спину
нож. Я не знаю твоей настоящей истории, Паран. Если ты хочешь утаить ее, это
твое личное дело. Во всяком случае, это не удержит меня от  вопросов.  А  уж
твое дело, солжешь ты или скажешь правду.
   - Думаю, что будет и так, и эдак,  -  ответил  Паран.  -  Так  ты  хочешь
услышать мою историю? Изволь, Колл. Я  дезертировал  из  малазанской  армии.
Капитан. Я много работал с Когтем, и теперь, оглядываясь  назад,  вижу,  что
все мои неприятности пошли оттуда. В любом случае, что сделано, то  сделано.
Да, и еще одно, те люди, что были близки мне, обычно умирали.
   Колл молча сидел, глядя на человека  напротив  него  блестящими  глазами.
Потом он надул щеки и с шумом выдохнул.
   - Такая неприкрытая правда, как  эта,  несколько  ошарашивает  и  требует
ответа.
   Он  уставился  на  огонь,  потом,  опираясь  на  локоть,  поднял  лицо  к
появившимся уже звездам.
   - Я когда-то был знатным  человеком  в  Даруджистане,  последний  отпрыск
бесконечно длинного могучего рода. Я должен был жениться  на  выбранной  для
меня девушке, но я влюбился в другую женщину, хищную, амбициозную, а  я  был
слеп тогда. Он криво усмехнулся. - На самом деле  она  была  шлюхой,  только
большинство виденных мною шлюх были  весьма  приземленными,  а  эта  рвалась
вверх.
   Он прикрыл рукой глаза.
   - В любом случае, я нарушил данное слово, расстроил свадьбу. Это,  как  я
теперь понимаю, убило моего отца. А я женился на Айсталь, так  звали  шлюху,
хотя это имя она скоро сменила, - он горестно  рассмеялся,  глядя  в  ночное
небо. - Это длилось недолго. Я до сих  пор  не  знаю  подробностей,  сколько
человек она заманила к себе в постель, чтобы  пользоваться  их  влиянием,  и
почему они оказывались там. Одно я знаю точно,  в  один  прекрасный  день  я
проснулся, лишенный титула и даже имени. Поместье было ее,  деньги  ее,  все
было ее, а я ей больше был ни к чему.
   Пламя лизало сухие ветви. Паран ничего  не  сказал.  Он  чувствовал,  что
человек, сидящий напротив него, борется с тем,  что  всплыло  сейчас  в  его
памяти.
   - Но это было еще не самое большое предательство, Паран, нет, - сказал он
медленно, глядя капитану в глаза. - Оно пришло позже. Я не  мог  бороться  с
ней. У меня  не  было  шансов,  -  под  кожей  заходили  желваки,  это  было
единственным отражением  того  волнения,  которое  он  испытывал,  потом  он
продолжил безразличным  голосом.  -  Люди,  которых  я  знал  десятилетиями,
смотрели сквозь меня. Я был мертв для всех. Они не  слышали  меня.  Они  шли
мимо, они даже не подходили к воротам своих домов, когда я звал  их.  Я  был
мертв, Паран, и даже городские летописи подтверждали это. И я согласился.  Я
ушел. Исчез. Одно дело видеть траур на лицах бывших друзей. И совсем  другое
самому предать собственную  жизнь.  Но,  как  ты  сказал,  что  сделано,  то
сделано.
   Капитан сидел, уставясь  в  темноту.  "Что  это  была  за  необходимость,
подумал он, что привела к такому печальному концу?"
   - Прихоти знатных, - тихо сказал он, - вертят миром. Я  родился  знатным,
как и ты, Колл. Но в империи это не нравилось старому императору. Он  крушил
нас каждый раз, до тех пор, пока мы не  поджали  хвосты,  как  побитые  псы.
Поджали на годы. Но это было только лишь проявление силы, правда?  -  сказал
он  больше  себе,  чем  своему  собеседнику.   -   Знать   не   воспринимает
преподнесенных ей уроков.  Я  оглядываюсь  на  годы,  проведенные  в  высших
кругах, в этой неверной компании, я вижу, что  та  жизнь  и  вовсе  не  была
жизнью, Колл, - он немного помолчал, потом легкая улыбка  появилась  на  его
губах, он посмотрел на Колла. - С  тех  пор,  когда  я  покинул  Малазанскую
империю и избавился от всех привилегий, полагающихся моей голубой  крови,  я
начал ощущать себя живым. До того жизни не было, лишь бледная тень того, что
я получил сейчас. Это ли  не  правда,  которой  большинство  из  нас  боится
поглядеть в глаза?
   Колл усмехнулся.
   - Я не самый умный человек, которого ты когда-либо видел, Паран, но  твои
идеи сильно тронули меня. Если я правильно понял, ты сейчас сидишь  напротив
старого дурака, лишенного всего, и  уверяешь,  что  он  истинно  живой.  Вот
именно теперь. Живее некуда. А то,  что  он  предал  тогда,  вовсе  не  было
жизнью, так?
   - Скажи сам, Колл.
   Человек покривился и вцепился рукой в редеющие волосы.
   - Правда в том, что я хочу все вернуть. Вернуть все.
   Паран засмеялся и смеялся до тех пор, пока у него не заболел живот.
   Колл глядел на него, потом из его горла вырвался неуверенный  смешок.  Он
откинулся на спину, схватил столько веток, сколько смог, и разом швырнул  их
в огонь.
   - Худ побери, Паран, - сказал он, изумляясь сам себе,  -  ты  свалился  с
неба, как свет, посланный богами. И я счастлив от этого. Я счастлив  больше,
чем когда-либо.
   Паран утер выступившие слезы.
   - Дыхание Худа, - вымолвил он. - Просто  один  походный  мул  беседует  с
другим, правда?
   - Похоже на то. Если ты пошаришь в  куче  веток  у  меня  за  спиной,  ты
найдешь там кувшинчик вина из Ухабов. Ему уже больше недели.
   - И что это значат?
   - Значит, что оно вот-вот перебродит.

КНИГА ШЕСТАЯ
ГОРОД ГОЛУБОГО ОГНЯ

   Слухи, как рваные флаги, плещутся на ветру.
   Хлопают, и эxo внизу отдается,
   И улицам шепчет старые сказки прежних времен...
   "А вот говорят, что угорь выполз на сушу.
   Да не один, а тысячи с ним в ночи приползли".
   "Еще говорят, что Коготь бродит ночами.
   А в небесах над его головой реет черный дракон".
   "Слышали люди вчера демона горестный крик,
   На крышах вновь проливалась кровь,
   И сотни кинжалов не достает Принцессе Убийц..."
   Рожденный Слухом.
   Фишер Келбас (род. ?)

Семнадцатая глава

   Дано не многим
   Видеть черную руку,
   Что сжимает лучину во тьме.
   Дано не многим
   Слышать черных цепей
   Громыханье пред смертью.
   Но прислушайся!
   Колеса скрипят,
   И стонут рабы, имя его повторяя,
   Его, Сына Тьмы, что вверг их сюда навека...
   Серебряный Лис
   Верховой Хериочел, Шестая армия

   Когда Раллик Ном подходил к корчме Феникса,  из  переулка  вышла  крупная
мясистая женщина, она шагнула из тени и встала напротив него.  Он  удивленно
поднял брови.
   - Ты что-нибудь хочешь, Миссе?
   - Хочу ли я чего-нибудь? - она зазывно заулыбалась. -  Ты  же  знаешь.  В
любом случае, я здесь, чтобы сказать тебе кое-что. Так что расслабься.
   Он скрестил руки на груди и стал ждать.
   Миссе оглянулась на переулок, потом приблизилась к убийце.
   - В баре есть один. Он спрашивал о тебе. Назвал твое имя.
   Раллик вздрогнул и выпрямился.
   - Как он выглядит? - небрежно спросил он.
   - Как солдат без формы, - ответила Миссе. - Никогда его раньше не видела.
Что скажешь, Ном?
   Он отвернулся.
   - Ничего. Где он сидит? Миссе снова заулыбалась.
   - За столиком Круппа. На родной почве. Не прекрасно ли это?
   Раллик прошел мимо женщины и направился к корчме. Она пошла за ним, но он
удержал ее.
   - Зайдешь позже меня, - бросил он, не оборачиваясь. - А где Ирилта?
   - Внутри. Желаю удачи, Ном.
   - Удача вечно занята, ее  не  дождешься,  -  пробормотал  Раллик  и  стал
подниматься по ступеням.
   Он остановился в дверях и оглядел присутствующих. Несколько  незнакомцев,
но у него нет причины беспокоиться  на  их  счет.  Он  посмотрел  в  сторону
столика Круппа. Ему едва не пришлось вглядеться еще раз,  таким  неприметным
был тот человек. Раллик пошел прямо  на  него,  толпа  расступалась,  раньше
этого не замечалось. Изумленный, он смотрел прямо на незнакомца, пока тот, в
свою очередь, не заметил его. Их глаза встретились, незнакомец не сделал  ни
одного жеста за исключением того, что отхлебнул из своей кружки и  аккуратно
поставил ее обратно на стол.
   Раллик пододвинул себе стул и уселся напротив.
   - Я Раллик Ном.
   В человеке  было  что-то  солидное,  уверенность  и  спокойствие.  Раллик
расслабился, несмотря на свою обычную привычку быть настороже. Однако первые
слова незнакомца все изменили.
   - У Угря для вас сообщение, - спокойно  сказал  он.  -  Только  для  вас,
устное. Прежде, чем я передам его, я готов рассказать вам все, что смогу,  -
он замолчал, отхлебнул из кружки, потом добавил:
   - А Турбан Орр нанял еще дюжину охотников. За кем они охотятся? За  одним
человеком. Ваша проблема в том, что достать его не так-то легко. Угорь хочет
помочь вам в вашем деле с леди Симталь. Возвращения Колла хотят лучшие  люди
Совета. Если вы хотите спросить о чем-нибудь или попросить, говорите,  и  вы
получите это.
   - Нет.
   - Хорошо, - незнакомец кивнул так, будто именно этого ответа он и  ожидал
и теперь доволен.  -  Совершенно  случайно  попытки  Турбана  Орра  провести
декларацию... не увенчались. Но это все равно. Угорь благодарит  вас  за  ту
роль, которую вы сыграли в этом  деле.  Несмотря  на  это,  у  члена  Совета
остались еще другие возможности. За ним пристально следят. Посему  мы  имели
счастье узнать то, что и составляет суть сообщения  Угря  для  вас.  Прошлой
ночью, под Цитаделью Деспота, Турбан Орр встречался с представителем Гильдии
Убийц. Как он на него вышел - это целая  история,  доказывающая,  что  ваших
коллег нелегко найти. Турбан Орр нанял этого  убийцу,  -  человек  подождал,
пока лицо Раллика примет свое обычное выражение, потом продолжил:
   - Убийцу нанял Турбан Орр, но не по своей собственной воле. Так  захотела
леди Симталь. Она решила, что Колл должен быть мертв не только на бумаге, но
и в действительности.
   - Кого? - прохрипел Раллик. - Кого он нанял?
   - Я подхожу к этому. Во-первых, сумма была  значительна.  Во-вторых,  они
знают, что Колла нет в данный момент в Даруджистане. Они просто ждут,  когда
он вернется.
   - Имя убийцы.
   - Оцелот, - человек поднялся. - Угорь желает вам успехов  во  всех  ваших
начинаниях, Раллик Ном. На этом сообщение заканчивается. Спокойной  ночи,  -
он развернулся, чтобы уйти.
   - Погодите.
   - Да?
   - Благодарю вас, - сказал Раллик.
   Незнакомец улыбнулся и вышел.
   Убийца сел на его место и прислонился к стене. Он помахал Салти,  которая
обслуживала других посетителей. Она заспешила к нему. За ней  в  вразвалочку
шли Миссе и Ирилта. Они уселись за его столик, каждая со своей кружкой.
   - Все пока еще живы, - произнесла Ирилта, поднимая свою кружку. -  Выпьем
же за это.
   Миссе  тоже  подняла  свою  кружку,  и  обе  дамы  выпили.  Потом   Миссе
наклонилась к Раллику.
   - Есть новости о Круппе и мальчике? Раллик покачал головой.
   - Меня может здесь не оказаться, когда они вернутся, - сказал он. - Скажи
Мурильо, чтобы он все устроил, если  меня  не  будет  и  если...  что-нибудь
произойдет. И если оно произойдет, передай ему, что глаза у нашего  человека
открыты, - Раллик наполнил свою кружку и тут же осушил. Потом  встал.  -  Не
желай мне удачи, - сказал он.
   - А как насчет успеха? - поинтересовалась Миссе, тревога отразилась на ее
широком лице.

***

   Аномандер Рейк скрывает что-то.  Барук  был  уверен  в  этом.  Он  сидел,
задумчиво уставясь в огонь камина. В его правой руке была  кружка  с  козьим
молоком, а в левой кусок лепешки. "Почему Тисте Анди позволил Аймассу  войти
в захоронение?" Он уже задавал этот вопрос самому Рейку,  сидящему  напротив
него, но ответ был неубедителен. Все, чего добился алхимик,  было  выводящее
из себя самодовольство. Барук откусил кусочек лепешки.
   Рейк вытянул вперед ноги и вздохнул.
   - Странное время для еды, - произнес он.
   - У меня теперь время для всего странное, - ответил Барук, жуя  хлеб.  Он
сделал глоток молока.
   - Я и понятия не имел, что и Повелитель Теней, и Опонны тоже вовлечены  в
это дело, - сказал Рейк.
   Барук чувствовал, что Рейк смотрит  на  него,  но  сам  упорно  продолжал
изучать огонь.
   - Да, об Опоннах мне кое-что известно. Но не слишком определенное.
   Рейк в ответ засопел. Барук отпил еще молока.
   - Вам ваша рубашка ближе к телу, а мне - моя.
   - Так мы ничего не добьемся, - резко произнес Рейк.
   Алхимик развернулся в кресле так, чтобы видеть лицо Тисте Анди.
   - Ваши вороны видели, как женщина и Аймасс вошли в  захоронение.  Вы  все
еще верите, что им не удастся сделать то, что они хотят?
   - Разве? - возразил Рейк. - Мне казалось, что  так  считаете  вы,  Барук.
Зная все то, что я знаю, я нисколько не беспокоюсь,  преуспеют  ли  они  или
нет. Битва нас ожидает в любом случае. Я полагаю, что  если  бы  существовал
способ избежать се, вы бы его нашли. Судя по всему, вся  ваша  миролюбивость
пропадает, когда речь заходит о Малазанской  империи.  Лейсин  знает  только
одно: силу. Она не замечает силу, пока та  не  проявит  себя,  а  потом  она
обрушивается на нее со всем запасом своей мощи.
   - И вы просто ждете, когда все это произойдет? - помрачнел Барук. - Так и
пропадают города. Так и гибнут тысячи людей. Это что-нибудь значит для  вас,
Аномандер Рейк? Так, как значит для вас ваша конечная победа?
   На губах Хозяина Лунного Семени появилась натянутая улыбка.
   - Какая точная формулировка, Барук. В этот раз Лейсин хочет  Даруджистан.
Я собираюсь это предотвратить. Но разрушить город, чтобы опередить ее -  это
слишком просто. Я мог бы это  сделать  уже  давно.  Нет,  я  хочу  сохранить
Даруджистан таким, какой он есть. И вне досягаемости Лейсин.  Это,  алхимик,
будет победа, - он не сводил с Барука серых глаз. -  Иначе  я  не  искал  бы
союза с вами.
   - Да, если только вы не собираетесь предать меня, - помрачнел еще  больше
алхимик.
   Рейк помолчал, разглядывая свои руки, лежащие на коленях.
   - Барук, - мягко  начал  он,  -  каждый  опытный  воин  знает,  что  одно
предательство порождает цепь себе подобных. Единожды  допущенное,  будь  оно
направлено против врага или же союзника, оно  предоставляет  всем  остальным
свободу действий,  всем  -  от  самых  низших  чинов  до  твоих  помощников,
охранников и офицеров. Мои люди знают о союзе с вами,  алхимик.  Если  бы  я
предал вас, я больше бы не был Повелителем Лунного Семени.  И  это  было  бы
правильно.
   Барук улыбнулся.
   - И кто же стал бы судить вас, Рейк?
   - Прежде всего, Каладан Бруд, - немедленно отозвался Рейк.  -  Потом  мои
четыре мага-убийцы. И даже Силана, обитательница  пещер  на  Лунном  Семени,
могла бы взять на себя труд осудить  меня.  Я  могу  вспомнить  еще  многих,
Барук, очень многих.
   - Так вас сдерживает только страх перед ними, Сын Тьмы?
   Рейк нахмурился.
   - Этот титул  придуман  теми  глупцами,  которые  считают,  что  я  жажду
поклонения. Я не люблю его, Барук,  и  не  хотел  бы  слышать  его  от  вас.
Сдерживает ли меня страх? Нет. Ни сила, ни страх не относятся к  тем  вещам,
которые могут меня удержать.  Только  долг,  -  глаза  Повелителя  приобрели
серовато-коричневый оттенок,  он  опять  изучал  свои  руки,  только  теперь
внешнюю сторону кистей. - У вас есть долг перед  вашим  городом,  Барук.  Он
движет вами, заставляет вас действовать. Мне подобное чувство  тоже  ведомо.
На Лунном Семени остались последние Тисте Анди в мире. Мы вымираем, алхимик.
Должно появиться что-то невероятно великое, чтобы у  моего  народа  вернулся
вкус к жизни. Я пытаюсь, но у меня никогда не было способности воодушевлять.
Даже Малазанская империя не заставит нас подняться  на  защиту  самих  себя,
разве что теперь, когда мы в этом месте. Мы продолжаем вымирать. Даже  мечом
нельзя было бы уничтожить больше,  -  его  руки  соскользнули  с  колена.  -
Представьте, что ваш дух умирает, пока тело ваше еще живо. Причем  живет  не
десять лет, не пятьдесят. Тело, которое  живет  пятнадцать,  двадцать  тысяч
лет.
   Рейк резко поднялся. Он посмотрел сверху вниз на молча сидящего Барука  и
улыбнулся улыбкой, которая кинжалом пронзила сердце алхимика.
   - Долг удерживает меня, только долг, который свят сам по себе. Достаточно
ли этого, чтобы сохранить Тисте Анди? Просто сохранить? Должен ли я  поднять
Лунное Семя к небесам, где мы и живем, где нет ни риска, ни  угрозы?  Что  в
этом случае я стану сохранять? Историю, точку зрения, - он пожал плечами.  -
История  свершилась,  а  точка  зрения  Тисте  Анди  состоит  в  равнодушии,
стоицизме и спокойствии, в пустом отчаянии. Стоит ли это  все  сохранять?  Я
думаю, что нет.
   Барук ответил не сразу. То, что описал  Аномандер  Рейк,  было  почти  за
гранью понимания, но его крик души вызвал отклик в алхимике.
   - Но вы, - произнес он, - все-таки здесь. В  союзе  с  жертвами  империи.
Неужели, вы здесь один, Рейк? Неужели ваши люди не поддерживают вас?
   - Им все равно, - ответил Рейк. - Они выполняют мои команды. Они идут  за
мной. Они служат Каладану Бруду, когда я приказываю.  И  они  умирают  среди
болот и лесов земли, которая им не принадлежит,  в  войне,  которую  не  они
ведут, за людей, которые боятся их.
   - Тогда зачем? Зачем вы делаете это?
   Рейк в ответ расхохотался. Правда, через секунду  его  горестное  веселье
угасло, он сказал:
   - Разве честь значит что-то в наши дни? Разве значит что-нибудь долг?  Мы
сражаемся так же, как и люди. Мы умираем бок о бок с ними. Наемники духа.  И
даже это мы едва ли ценим. Зачем? Какая разница, зачем?  Но  мы  никогда  не
предаем наших союзников. Я знаю, что вы  обеспокоены  тем,  что  я  допустил
Аймасса в захоронение. Я знаю, что тиран Ягутов будет освобожден, Барук.  Но
лучше сделать это сейчас, пока я здесь, чем  тогда,  когда  Ягуту  никто  не
сможет противостоять. Мы изгоним жизнь из этой легенды,  алхимик,  и  угрозы
больше не будет.
   Барук уставился на Тисте Анди.
   - Вы так уверены, что сможете противостоять Ягуту?
   - Нет. Но когда он покончит с нами, силы  его  будут  заметно  подорваны.
Разумеется, тогда он обрушится и на остальных. Это точно, Барук.  Вам  лучше
принять это к сведению,