ый Бен нахмурился.
   - Какое выздоровление? Что с ней случилось?
   - Меня преследовала Гончая Клык, - с усилием выговорил  Хохолок.  -  Была
перестрелка. Лицо мага потемнело.
   - И?
   Марионетка передернула плечами.
   - Клык бежал, раненный простым  мечом  твоего  капитана.  Потом  появился
Тайскренн, но Порванный Парус к тому времени уже потеряла сознание, так  что
ответа на свои вопросы он не получил. Он был полон подозрений.  Он  отправил
своих слуг, и они подобрались к Путям. Они всячески старались разузнать, кто
я и что, и зачем я здесь. Тайскренн знает, что твой отряд  рядом  и  что  вы
стараетесь  спасти  собственные  шкуры,  -  тут  безумные  глаза  марионетки
сверкнули. - Он мечтает увидеть всех вас мертвыми, маг.  Что  до  Порванного
Паруса, возможно, Тайскренн надеется, что лихорадка  убьет  ее.  Правда,  он
немало потеряет, если она умрет раньше, чем  он  допросит  се.  Вне  всякого
сомнения, он охотится за ее душой, пытаясь понять, что она знает о правлении
Худа, но она знает достаточно, чтобы уходить от его преследования.
   - Помолчи секунду, - приказал Быстрый Бен. - Давай-ка с самого начала. Ты
сказал, что капитан Паран поразил Клыка своим мечом?
   Хохолок помрачнел.
   - Да, сказал. Смертельное оружие; в принципе, этого  не  должно  бы  было
случиться. Не исключено, что он нанес Гончей серьезную  рану,  -  марионетка
помолчала немного, затем буркнула:
   - Ты не сказал мне всего, маг. В это дело вовлечены  боги.  Поскольку  ты
держишь меня в неведении, я могу столкнуться с кем-нибудь из них на Пути.
   Он сплюнул.
   - То, что я твой раб,  -  уже  плохо.  Ты  что,  считаешь,  будто  можешь
тягаться с богами? Да меня бы могли схватить, повязать и даже...  -  Хохолок
вынул из ножен один из своих небольших кинжалов, - использовать против тебя.
   Он сделал шаг вперед, глаза его горели недобрым огнем.
   Быстрый Бен был удивлен. Сердце его тяжело колотилось  в  груди.  Неужели
такое возможно? Может  быть,  он  что-то  упустил?  Едва  заметный  признак,
дуновение бессмертного присутствия?
   - И еще одно, маг, -  пробормотал  Хохолок,  делая  шаг.  -  Лихорадка  у
Порванного Паруса разыгралась прошлой ночью. Она кричала что-то о монете.  О
монете, которая вращалась, затем упала, покатилась и попала в  чьи-то  руки.
Ты должен рассказать мне о монете. Я должен знать, что ты думаешь  по  этому
поводу, маг.
   Внезапно кукла замолчала и  поглядела  на  нож  в  своих  руках.  Хохолок
заколебался, смутился и убрал оружие в ножны.
   - Что такого важного в этой монете? - пробурчал он. - Ничего,  эта  дрянь
просто бредила, она сильнее, чем я думал.
   Быстрый Бен похолодел. Казалось, кукла забыла о присутствии мага. То, что
он  сейчас  слышал,  были  мысли  Хохолка.  Он  понял,  что  смотрит   через
зашторенное окно его  больного  сознания.  Именно  здесь  и  сосредоточилась
опасность. Волшебник задержал дыхание и  принялся  разглядывать  облака  под
ногами, когда Хохолок снова заговорил.
   - Клык убил бы ее, должен был убить, если бы не этот идиот капитан. Какая
ирония судьбы - сейчас он караулит ее и хватается за свой меч, как только  я
появляюсь рядом. Что за бог играет в эту игру?
   Кукла продолжала говорить, но слова сливались в неясное бормотание.
   Быстрый Бен подождал, надеясь услышать что-нибудь еще, хотя того, что  он
уже узнал, было достаточно. Хохолок был очень  взволнован.  Это  сумасшедшее
создание непредсказуемо, в рамках его держали тонкие нити силы, те, которыми
маг опутал его деревянное  тело.  Но  подобное  безумие  сильно,  достаточно
сильно, чтобы порвать эти нити. Маг уже  не  был  так  уверен  в  надежности
своего контроля над куклой, как раньше.
   Хохолок умолк. Его нарисованные глаза по-прежнему  горели  темным  огнем,
отражением мощи Хаоса. Быстрый Бен шагнул вперед.
   - Узнай планы Тайскренна, - скомандовал  он  и  сильно  пнул  марионетку.
Носок его башмака угодил Хохолку в грудь, кукла завертелась на месте,  затем
перевалилась через край и рухнула вниз.  Ее  оскорбленные  вопли  затихли  в
желтых облаках.
   Быстрый Бен глубоко вдохнул тяжелый душный воздух. Он надеялся, что столь
резкое расставание поможет  сгладить  услышанное  от  Хохолка  за  последние
несколько минут. Он по-прежнему ощущал, что держит куклу под контролем.  Чем
дальше заходит Хохолок в глубь Пути, тем больше силы у его хозяина.
   Маг знал, что следует сделать, Хохолок сам  подсказал  ему  это.  Однако,
особого желания у Быстрого Бена не было. Он ощутил  кислый  вкус  во  рту  и
сплюнул. Воздух запах чем-то сладким,  и  через  секунду  к  магу  вернулось
ощущение реальности.
   - Пора идти, - пробормотал он и поднял вверх руки.
   Воздух с ревом вернулся, маг почувствовал, как его тело  взмывает  вверх,
вверх в пещеру над  головой,  затем  в  следующую  пещеру.  Пока  мимо  него
проходили пещера за пещерой,  в  его  мозгу  вертелось  одно  слово,  слово,
которое касалось проблемы с Хохолком.
   Быстрый Бен улыбнулся,  но  эта  улыбка  была  гримасой  ужаса.  А  слово
осталось: "Клык". С этим именем ужас мага обрел лицо.
   Вискиджак поднялся посреди царящего молчания. Лица, окружавшие его,  были
мрачны, глаза опущены или устремлены куда-то в сторону, туда,  где  теснятся
самые  мрачные  мысли.  Единственным  исключением   была   Горечь,   которая
уставилась на сержанта живыми горящими глазами. Вискиджак задумался,  отчего
у нее такой почти радостный взгляд, затем тряхнул головой, сердясь  на  себя
самого за то, что и его захватили подозрения Быстрого Бена и Калама.
   Он посмотрел в сторону  и  увидел,  что  приближается  Быстрый  Бен.  Маг
казался усталым, лицо серое. Вискиджак бросил взгляд на Калама.
   Убийца кивнул.
   - Все в сборе, все живы, - сказал он. - Грузите лодку  и  готовьте  се  к
отплытию. Маллет идет впереди. Остальные - за ним на пляж.
   Пока приближался Быстрый Бен, Калам сказал:
   - Похоже, дух в отряде упал, сержант. Скрипач,  Троттс  и  Еж  перемесили
достаточно грязи в этих туннелях, чтобы похоронить саму  смерть  империи.  Я
боюсь за них. Маллет, тот держится пока...  Кстати,  что  бы  там  ни  знала
Горечь о ловле рыбы, я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас умеет управляться с
веслами. И мы еще собираемся переправиться через озеро размером с море?
   Под скулами Вискиджака заходили  желваки,  потом  он  попытался  небрежно
пожать плечами.
   - Ты ведь  прекрасно  знаешь,  что  любой  Путь  рядом  с  городом  легко
вычислить. У нас нет выбора, капрал. Придется грести. До тех пор, пока мы не
поставим парус.
   - С каких это пор девица разбирается в рыболовстве? - пробурчал он.
   Сержант вздохнул в ответ:
   - Я понятия не имею. Она ведь взялась из ниоткуда?
   - Именно так.
   Быстрый Бен поднялся на скалу. Люди умолкли, увидев выражение его лица.
   - Я знаю кое-что, что вам чрезвычайно не понравится, - сказал маг.
   - Ну-ну, послушаем,  -  отозвался  Вискиджак  голосом,  лишенным  всякого
выражения.
   Через десять минут все трое спустились на скользкий каменистый  берег.  И
Вискиджак, и Калам казались потрясенными. В дюжине ярдов от берега  качалась
на воде рыбацкая лодка. Троттс тянул веревку, привязанную к  крюку  на  носу
судна, стеная и кряхтя каждый раз, когда он налегал на нее всем своим весом.
   Все остальные стояли поодаль  на  берегу,  преспокойно  обсуждая  тщетные
попытки Троттса подтянуть лодку к берегу. Скрипач случайно взглянул  наверх.
Увидев идущего к ним Вискиджака, он побледнел.
   - Троттс! - проорал сержант.
   Лицо баргастского воина, покрытое татуировками, повернулось к сержанту; в
глазах испуг.
   - Бросай веревку, парень.
   Калам  уловил  за  спиной  Вискиджака  изумленное   фырканье.   Вискиджак
внимательно оглядывал команду.
   - Раз уж так получилось, - начал он тихо, - что  один  из  вас,  идиотов,
убедил другого, что грузить лодку на берегу - это хорошо и правильно, то все
вместе вы сможете вывести ее в озеро с помощью той же  веревки.  Все,  кроме
тебя, Троттс. Ты  пойдешь  на  борт  и  удобно  расположишься  на  корме,  -
Вискиджак помолчал, изучая вдохновенное лицо Горечи. - От Скрипача и  Ежа  я
мог ожидать такого, но я полагал, что ты сумеешь  справиться  со  всем,  как
следует.
   Горечь пожала плечами.
   Вискиджак вздохнул.
   - Ты сможешь поставить парус?
   - Ветра нет.
   - Но, может быть, он появится, - с надеждой произнес Вискиджак.
   - Может, - ответила Горечь. - Паруса есть. Нужна мачта.
   - Возьми Скрипача, сделайте мачту. А все остальные пусть выведут лодку  в
озеро.
   Троттс забрался в лодку и расположился на корме. Он вытянул свои  длинные
ноги и ухватился руками за борта. После чего оскалился в подобии улыбки.
   Вискиджак повернулся к ухмыляющемуся Каламу и Быстрому Бену.
   - Ну? - спросил он. - Чего вы, собственно, ждете?
   Усмешки исезли.

Девятая глава

   Видел ли ты того, кто стоит в стороне от толпы,
   Погребающей его покойного короля,
   В стороне от воинства,
   Что мечется в растерянности, как напуганный зверек?
   Он стоит в стороне от первого среди равных,
   Одиноким изгоем стоит Т'лан Аймасс,
   Подобный листу, гонимому ветром...
   Песнь Оноса Т'улана
   Молодой Тук

   Молодой Тук подался вперед в седле и сплюнул.  Шел  третий  день  как  он
покинул Засеку и страстно  мечтал  увидеть  вокруг  себя  высокие  городские
стены. Равнина Рхиви простиралась вокруг него, желтая трава  колыхалась  под
полуденным ветром бесформенной массой.
   Он почесал рану на месте левого глаза, бормоча что-то  невнятное.  Что-то
было не так. Он должен был встретиться с адъюнктом два дня назад. Все  планы
шли наперекосяк. Если взять исчезновение капитана Парана до  встречи  его  с
Вискиджаком и эту историю, что все повторяли (о том, как  Гончая  напала  на
волшебницу  из  Второй  армии,  а  четырнадцать  погибших  моряков  ушли   с
собственных поминок), то ничего удивительного не будет  в  том,  что  и  это
свидание не состоится.
   Казалось, что хаос - примета времени. Тук  выпрямился  и  приподнялся  на
стременах. Хотя дороги как таковой через равнину не было,  караваны  купцов,
проходящие с юга на север  и  по  западной  оконечности  равнины,  проложили
подобие тракта. И,  несмотря  на  то,  что  торговля  давно  замерла,  след,
оставленный поколениями лошадей и фургонов,  сохранялся.  В  центре  равнины
обитали Рхиви,  небольшой  темнокожий  народец,  который  совершал  сезонные
миграции вместе со своими стадами. Они не были воинственным народом,  однако
Малазанская империя вынудила их взять в руки оружие, и теперь они  сражались
под командованием Каладана Бруда в легионах Тисте Анди против империи.
   Морант рассказал, что сейчас Рхиви далеко на севере и востоке, и Тук  был
благодарен за это. Он чувствовал себя чрезвычайно одиноким посреди огромного
открытого  пространства,   правда,   если   припомнить   все   произошедшее,
одиночество было наименьшим злом из всего.
   Единственный глаз Тука широко  распахнулся.  Кажется,  не  так  уж  он  и
одинок. Впереди, приблизительно через лигу от него,  вились  вороны.  Путник
выругался и вынул из ножен  у  бедра  кривую  саблю.  Он  поборол  искушение
пустить лошадь в галоп и просто перешел на быстрый шаг.
   Когда он приблизился, то увидел в стороне  от  купеческого  тракта  пятно
примятой травы.  Единственным  звуком,  нарушавшим  царящее  безмолвие,  был
вороний грай. Они уже начали трапезу. Тук остановил лошадь и замер в  седле,
подавшись вперед. Было ясно, что  ни  одно  из  лежащих  перед  ним  тел  не
способно  больше  двигаться,  и  лучшим  доказательством  отсутствия   здесь
выживших были, конечно же, вороны. Тука не отпускало ощущение, что что-то не
так. Нечто повисло в воздухе, нечто, что не запах и не вкус.
   Он подождал, сам не зная чего, его охватило нежелание двигаться. И тут он
разом понял, что не так: магия. Она бушевала здесь.
   - Ненавижу, - пробормотал он, спешиваясь.
   Вороны освободили для него немного  места.  Не  обращая  внимания  на  их
мерзостные вопли, он подошел к телам. Их было двенадцать. Восемь из них были
в форме малазанских моряков, но это были не рядовые бойцы.  Он  поглядел  на
серебро на их шлемах.
   - Якатаканы, - произнесен. - Элита. Их порезали на куски
   Он переключил свое внимание на  остальных  погибших  и  ощутил,  как  его
охватывает страх. Без всякого сомнения, Якатаканы должны были ощутить то  же
самое. Тук подошел к одному телу и наклонился над ним.  Он  кое-что  знал  о
цветах кланов Баргастов, которыми каждая  группа  охотников  пользуется  при
нанесении татуировок. Дыхание со свистом вырвалось у него изо рта, когда  он
потянулся, чтобы повернуть к себе голову одного из дикарей. Он  кивнул:  это
были Илгресы. Пока их не завербовали в Малиновую гвардию, местом их обитания
были горы к югу от Порула в полутора  тысячах  лиг  на  восток  отсюда.  Тук
медленно встал. Илгресы  считались  одними  из  самых  сильных  воинов,  что
присоединились к Малиновой гвардии в Унылом лесу, но это же четыре сотни лиг
на север. Что привело их сюда?
   Он ощущал повисшую в воздухе магию.  Повернувшись,  он  увидел  тело,  на
которое не обратил раньше внимания. Оно лежало в  стороне  от  других.  "Ну,
вот, - сказал он себе, - ответ на мой вопрос". Их  привел  сюда  баргастский
шаман. Их как-то убедили прийти сюда, к тропе, но шаман  понял,  зачем.  Тук
поглядел на тело шамана. Убит, ему  перерезали  горло  мечом.  Выброс  магии
происходил от шамана, но ответного магического сопротивления  не  было.  Это
было очень странно, что шаман погиб раньше того, кого он атаковал.
   - Да, призывала госпожа Лорн проклятия на головы всех магов, -  пробурчал
он.
   Он стал медленно обходить покойников и через некоторое время нашел тропу.
Кто-то из Якатаканов уцелел, что следовало из нескольких следов от башмаков.
Их было, наверное, шестеро. Тропа была  восточнее,  чем  тракт,  проложенный
купцами, но тоже вела в южном направлении.
   Вернувшись к лошади, Тук забрался в седло и пустил лошадь в обход тел. Он
взял  небольшой  лук,  притороченный  к  седлу,  натянул  его  и  выстрелил.
Добраться до Баргастов незамеченным не было ни малейшей возможности. На этой
плоской равнине его было видно с  расстояния  гораздо  большего,  чем  полет
стрелы, расстояние же, на которое летела стрела, было гораздо меньше теперь,
когда он лишился одного глаза. Они будут ждать его, без сомнения, со  своими
чертовыми копьями. Разведчик знал, что выбора у него нет, он  лишь  надеялся
успеть убить одного или двоих до того, как будет сражен сам.
   Тук  снова  плюнул,  затем  подобрал  поводья  и  сжал  их  левой  рукой,
перехватывая правой лук. Он яростно поскреб алый  шрам,  пересекающий  лицо,
прекрасно понимая, что через секунду зуд возобновиться.

***

   - Ладно, - произнес он, пришпоривая лошадь.
   Одинокий холм, возвышающийся перед  адъюнктом  Лорн,  был  искусственного
происхождения. Его основание создавали  в  основном  надгробные  камни.  Она
подумала, что же может  скрываться  внутри  холма,  затем  отогнала  мрачные
мысли. Если считать, что эти камни того же размера, что и  загадочные  камни
вокруг курганов в окрестностях Генабариса, то эту  кладку  можно  датировать
прошлым тысячелетием. Она повернулась к двум измученным переходом морякам.
   - Здесь мы сделаем привал. У тебя арбалет, я хочу, чтобы  ты  поднялся  с
ним на вершину.
   Один из них кивнул в знак согласия и побрел  к  вершине  холма,  заросшей
травой. И он, и его  товарищи  обрадовались  объявленному  привалу,  хотя  и
понимали, что смерть их совсем близко.
   Лорн поглядела на оставшегося воина. Он  прижимал  свое  копье  к  левому
плечу, кровь продолжала сочиться из раны, пачкая его доспехи на  груди.  Как
он держался на ногах последние часы, было загадкой для Лорн.  Воин  поглядел
на нее затуманенным взглядо, в котором не отражалось боли, которую он должен
был ощущать.
   - Я прикрою тебя слева, - сказал он, перекладывая оружие в правую руку.
   Лорн обнажила свой меч и  стала  внимательно  глядеть  на  север.  Только
четверо  из  шести  Баргастов  находились  в  поле  зрения,   они   медленно
приближались.
   - Нам угрожают с фланга, - крикнула она воину с арбалетом. - Сними  того,
что слева.
   Воин рядом с ней глухо пробурчал:
   - Нечего спасать мою жизнь. Нас наняли для того, чтобы мы защищали  тебя,
адъюнкт...
   - Спокойно, - приказала Лорн. - Чем дольше ты продержишься, тем  лучше  я
буду защищена.
   Воин снова что-то пробормотал.
   Четверо Баргастов рассыпались теперь цепью на расстоянии  полета  стрелы.
Двое были с копьями, двое сжимали в руках короткие мечи. Откуда-то справа до
Лорн донесся вопль. Обернувшись, она увидела несущегося на  нее  Баргаста  с
копьем наперевес.
   Она выхватила меч и резко присела,  одновременно  взмахивая  над  головой
оружием. Лезвие ее меча достигло  древка  копья,  и  в  тот  же  момент  она
развернулась, перекладывая меч в другую сторону. Задетое  копье  отлетело  в
сторону холма, вправо, и переломилось.
   За спиной она услышала звук стрелы, выпускаемой из  арбалета.  Когда  она
снова повернулась лицом к  подходящим  Баргастам,  то  услышала  крик  боли,
донесшийся откуда-то. Воин рядом с ней, казалось, забыл  о  своей  ране:  он
схватил оружие двумя руками и широко расставил ноги.
   - Осторожно, адъюнкт, - предупредил он.
   Баргаст где-то справа от нее вскрикнул и завертелся на месте со стрелой в
теле.
   Четверо воинов, приближающихся  к  ним,  были  теперь  не  более,  чем  в
тридцати футах. Двое, что несли копья, взяли их наперевес. Лорн не двинулась
с места, мгновенно поняв, что нацеленное на нее копье  пролетит  мимо.  Воин
рядом с ней шагнул влево, но он отступил недостаточно: копье угодило  в  его
правое бедро. Копье было пущено с такой силой, что пронзило ногу насквозь  и
воткнулось в землю. Воин оказался приколот к земле, но лишь слегка  застонал
и поднял меч над головой, чтобы парировать направленный на него удар.
   К этому моменту Лорн уже сражалась с одним  из  Баргастов.  Его  меч  был
короче, и она воспользовалась этим преимуществом, первой напав на  него.  Он
взмахнул было мечом, чтобы парировать удар, но уже в тот момент, когда  Лорн
поворачивала  кисть,  завершая  движение.  Лезвие  ее  меча  вошло  в  грудь
Баргаста, разрезая его кожаный нагрудник как простую тряпку.
   Атака захватила адъюнкта, ее меч почти вырвался у нее из  рук,  вслед  за
подавшимся  назад  дикарем.  Потеряв   равновесие,   она   шагнула,   ожидал
сокрушительного удара. Но его не последовало. Женщина крепче встала на  ноги
и  огляделась:  ее  арбалетчик  вновь  натягивал  тетиву,   чтобы   поразить
очередного Баргаста. Лорн поискала глазами второго воина.
   Он каким-то чудом был еще жив. Ему удалось выдернуть копье из земли, хотя
древко по-прежнему торчало у него в ноге. Он мог двигаться, но то, что он не
спасал  себя,  красноречиво  говорило  о   дисциплинированности   и   выучке
Якатаканов.
   Лорн кинулась к Баргасту, что атаковал воина справа и был ближе к ней. Но
она опоздала: короткий меч коснулся груди  воина.  Тяжелое  оружие  прорвало
кожаный нагрудник. Воин застонал и упал на одно колено. Кровь ручьем стекала
на землю.
   Лорн не могла ничем помочь  ему,  а  только  в  ужасе  взирала,  как  меч
поднялся во второй  раз,  теперь  над  его  головой.  Шлем  раскололся,  шея
хрустнула. Он завалился вправо и упал к ногам Лорн.  Она  птицей  перелетела
через упавшее тело.
   Проклятия срывались с ее губ,  когда  она  обрушилась  на  Баргаста.  Она
направила меч вверх, ему в голову, но он метнулся вбок и отскочил. Женщина в
ярости повернулась к нему, теряя равновесие, и упала. Она почувствовала, как
ее плечо вышло из сустава после удара о землю, меч выпал из руки.
   "Теперь, - подумала она, - не остается ничего, кроме  как  умереть".  Она
перекатилась на спину.
   Над ней, ворча, возвышался Баргаст, высоко занесший  меч  для  последнего
удара.
   Лорн