ловека,  с  удивленным
выражением лица, на голове у него было подобие шляпы. По контуру монетки шла
надпись,  сделанная  крошечными  руноподобными  буквами.   Язык   вору   был
неизвестен, он сильно отличался от знакомых букв языка Дару.
   Крокус перевернул монету. Как странно!  Еще  одна  голова,  на  этот  раз
женская, и повернута в другую  сторону.  Выгравированная  на  одной  стороне
надпись отличается от надписи на  противоположной  стороне,  наклон  у  букв
влево. Женщина изображена молодая, черты ее лица очень похожи на черты  лица
мужчины с другой  стороны  монеты,  но  никакого  изумления  нет,  ее  глаза
показались вору холодными и непреклонными.
   Металл  был  старый,  в  пятнах  и  царапинах  вокруг  лиц.  Монета  была
неожиданно тяжелой, хотя, он решил, ее единственная ценность  состоит  в  ее
уникальности. Он видел монеты разных земель  -  Каллоуза,  Генабакиса,  Амат
Эля, один раз Сегуле, - но ни разу ничего похожего на эту.
   Откуда она взялась? Он смахнул ее  откуда-нибудь  одеждой  или  пнул  ее,
проходя по крыше? Или она была среди сокровищ  дочки  д'Арля?  Крокус  пожал
плечами. Как бы то ни было, ее появление своевременно.
   К этому моменту он уже подошел к восточным воротам.  Прямо  за  городской
стеной начинался тракт, называемый Трясучкой, он  вел  к  жалкому  поселению
Ухабы, туда вор и шел. Ворота днем отворяли, и  медленно  ползущая  вереница
повозок с овощами загромождала узкий въезд. Он увидел  фургоны  беглецов  из
Засеки. Это были те, кому удалось прорваться  через  ряды  осаждающих  город
войск, пересечь равнину Рхиви, затем пройти через холмы  Гадроби  и  наконец
попасть на Трясучку. На лицах этих  людей  читалось  отчаяние,  притупленное
смертельной усталостью; они глядели на город, который обещал  хоть  какую-то
защиту, измученным взором, осознавая, что этим побегом им всего лишь удалось
оттянуть гибель, но они были слишком вымотаны, чтобы что-то предпринять.
   Обескураженный таким зрелищем, Крокус прошел через ворота и  добрался  до
самого роскошного строения Ухабов, деревянной таверны. Над дверью  заведения
висела доска, на которой когда-то был изображен трехногий баран.  По  мнению
вора, эта вывеска никак не перекликалась с названием таверны "Слезы Кабана".
Все еще держа в руке монетку, Крокус шагнул внутрь и остановился.
   Несколько рассеянных физиономий на секунду повернулись, чтобы бросить  на
вошедшего взгляд,  а  затем  посетители  снова  уставились  в  свои  кружки.
Напротив входа, за столиком в темном углу, Крокус заметил знакомую личность,
руки подняты над головой и отчаянно жестикулируют. Его  губы  растянулись  в
усмешке, и он шагнул вперед.
   - ...и тут Крупп практически незаметным движением смел королевскую корону
и скипетр с крышки саркофага. Слишком много  священников  в  этой  гробнице,
подумал Крупп,  если  один  исчезнет,  для  остальных  же  лучше,  чтобы  не
потревожить мертвого короля и не разбудить его дух. До того  Круппу  не  раз
приходилось сталкиваться с гневом  подобных  духов  в  глубинах  преисподней
Д'река, они обычно зачитывают весь список  своих  преступлений,  совершенных
при жизни, и выражают желание пожрать твою душу, тьфу! Крупп  слишком  ловок
для духов подобного толка и их сногсшибательной болтовни...
   Крокус положил руку на пухлое плечо Крупна, и к нему  обернулось  сияющее
лицо толстяка,
   - Ах! - воскликнул Крупп, взмахнув рукой в сторону  своего  единственного
собеседника и поясняя:
   - Ученик появился, как всегда, хмур! Крокус, присядь, ради бога. Девушка!
Еще вашего прекрасного вина, и побыстрее!
   Крокус посмотрел на человека, сидевшего напротив Крупна.
   - Похоже, что вы сильно заняты.
   В глазах человека зажглась надежда, он вскочил.
   - Нет, нет, - воскликнул он, - Пожалуйста, беседуйте.
   Его глаза метнулись на Крупна, затем вернулись к Крокусу.
   - Мне в любом случае пора уже было уходить, уверяю вас.  Всего  хорошего,
Крупп. До встречи, пока, - человек покивал головой и ушел.
   - Какой порывистый, - пробурчал Крупп,  потянувшись  к  стакану,  который
человек оставил недопитым. - Ты только посмотри, - сказал  он,  обращаясь  к
Крокусу, - ведь он на две трети полон. Какое расточительство!
   Крупп опрокинул стакан одним глотком и вздохнул.
   Крокус сел.
   - Этот человек твой торговый агент? - спросил он.
   - Господь с тобою, нет, конечно, -  помахал  рукой  Крупп.  -  Несчастный
беглец из Засеки, совершенно потерянный. К счастью, он встретил Круппа,  чьи
удивительные способности помогли ему...
   - ...поскорее очутиться за дверью, - со смехом закончил Крокус.
   Крупп нахмурился.
   Служанка принесла глиняный кувшин с кисло пахнущим вином. Крупп по  новой
наполнил стаканы.
   - А теперь Крупп вопрошает, что  привело  столь  прозорливого  и  мудрого
юношу к магистру всех бесчестных искусств? Или ты вновь на коне и  пришел  с
огромной добычей, от которой мечтаешь избавиться? Так?
   - Ну да... то есть, не совсем, - Крокус огляделся вокруг и  наклонился  к
Круппу. - Я по поводу прошлого раза, - прошептал он, -  Я  знаю,  ты  уходил
продавать те безделушки, что я принес.
   Крупп в свою очередь наклонился к парню, приблизив к нему лицо.
   - Сокровища д'Арля? - прошептал он, поднимая вопросительно брови.
   - Ну, да! Ты их уже продал?
   Крупп вытянул из рукава платок и промокнул лоб.
   - Из-за всех этих слухов о войне торговцы разбежались. Так  что,  отвечая
на твой вопрос, Крупп сказал бы скорее нет, чем...
   - Прекрасно!
   Крупп вздрогнул при этом восклицании и зажмурился. Когда он снова  открыл
их, они превратились в узкие щелочки.
   -  Крупп  правильно  понял?  Юноша  хочет   получить   обратно   в   свою
собственность то, что могло бы принести ему значительный доход?
   Крокус моргнул.
   - Нет, разумеется, все не так. То есть, я хочу получить это обратно. Но я
не собираюсь использовать это. В любом случае,  я  продолжу  сотрудничать  с
тобой. Но это случай особый.
   Вес время, пока Крокус говорил, он ощущал на своих щеках жар  и  был  рад
царящему в помещении сумраку.
   - Это особый случай.
   Широкая усмешка появилась на лице Круппа.
   - Особый так особый, парень. Мне принести то, о чем ты толкуешь,  сегодня
вечером? Прекрасно, закроем эту тему. Скажи только, что у тебя в руке?
   Крокус смутился, затем посмотрел на руку.
   - Всего-навсего монетка, -  сказал  он,  показывая  ее  Круппу.  -  Я  ее
подобрал в ту самую ночь, когда грабил д'Арля. Смотри, у нее два орла.
   - Правда? Можно Круппу посмотреть на этот странный предмет поближе?
   Крокус отдал монетку и взял стакан с вином, откинувшись на спинку стула.
   - Я подумываю о поместье Орра теперь, - сказал он как бы между прочим, не
отрывая взгляда от Круппа.
   - Угу, - Крупп вертел в руках монету. - Отвратительного качества литье, -
пробормотал он. - Гравировка  кривая.  Ты  говоришь,  поместье  Орра?  Крупп
советует быть осторожнее. Дом очень хорошо охраняется. Того, кто  отлил  эту
монету, следует повесить, честное слово, Крупп так считает.  Черненая  медь,
не меньше. Дешевка, слишком низкая  температура  для  литья.  Поможешь  мне,
Крокус? Следи внимательно за улицей. Как  заметишь  красно-зеленый  торговый
фургон, вползающий в город, дай мне знать, ты меня очень обяжешь.
   Крокус поднялся, пересек комнату и подошел к двери. Открыв ее,  он  вышел
на улицу и огляделся.  Не  увидев  никакого  фургона,  он  пожал  плечами  и
вернулся в помещение. Сел за стол.
   - Никакого фургона там нет.
   - А, хорошо, - произнес Крупп. Он положил монету на  стол.  -  Совершенно
ничего не стоит, таково авторитетное мнение Круппа. Можешь  спокойно  с  ней
расстаться.
   Крокус взял монету и убрал ее в карман.
   - Нет, я ее сохраню. На счастье.
   Крупп глянул на Крокуса, его глаза блеснули, но Крокус смотрел на  стакан
в своих руках. Толстяк отвел глаза и вздохнул.
   - Круппу необходимо уйти прямо сейчас,  чтобы  свидание  сегодня  вечером
имело смысл для всех участников.
   Крокус допил вино.
   - Мы можем выйти вместе.
   - Прекрасно, - Крупп поднялся, отряхивая  с  груди  крошки.  -  Потом  мы
расстанемся? - Он увидел, что Крокус хмурится, глядя на свою руку. -  Что-то
смутило молодого человека? - быстро спросил он.
   Крокус вздрогнул. Он виновато отвел взгляд, кровь прилила к щекам.
   - Нет, - промямлил он. Он снова взглянул на руку. - Должно быть, я где-то
испачкался в воске, - пояснил он. Затем вытер руку о штаны и  усмехнулся.  -
Пойдем?
   - Прекрасный день для прогулок, заявляет Крупп, который мудр, как всегда.
***

   Круг Золота охватывал заброшенную башню кольцом  цветных  навесов.  Лавки
золотых дел мастеров, с выставленной у каждой из  них  собственной  охраной,
глядели на кольцевую улицу, узкие проходы между ними вели к руинам башни.
   Множество легенд о смерти и безумии было связано с Башней Советника и  ее
окрестностями. Эти легенды держали на расстоянии публику, а торговцы золотом
пользовались ее соседством для охраны своих лавок.
   День клонился к закату, толпы Круга рассеивались,  охранники  становились
все подозрительнее. На окнах  лавок  появлялись  то  тут,  то  там  железные
решетки. В немногих еще работающих лавках зажглись факелы.
   Мурильо пришел в Круг с дороги Третьего яруса.  По  пути  он  то  и  дело
останавливался посмотреть на товары. Мурильо был завернут в сияющий  голубой
плащ из Мейлской пустыни, от него  веяло  респектабельностью,  что,  как  он
знал, обычно рассеивает подозрения.
   Он выбрал одну лавку, где свет еще не горел. Золотых дел мастер,  человек
с узким лицом и большим носом, сгорбился  за  прилавком,  его  грубые  руки,
сложенные перед ним, были покрыты крошечными  серыми  шрамами,  похожими  на
птичьи следы. Один палец на руке непрерывно отбивал такт.  Мурильо  подошел,
глядя в блестящие, как у жука, глаза человека.
   - Это лавка Крута из Талиента?
   - Да, я Крут, - золотых дел мастер  угрюмо  кивнул,  словно  придавленный
грузом прожитых лет. - Талиентские жемчужины в  оправе  красного  золота  из
копей Моупа и Белта, нигде в Даруджистане таких не  найдете,  -  он  подался
вперед, глядя куда-то за Мурильо, который невольно отошел в сторону.
   - Не было покупателей? -  спросил  он,  вытаскивая  из  рукава  платок  и
касаясь им губ.
   Взгляд Крута застыл.
   - Только один, - отозвался он. - Смотрел камни из Гоаллиса,  редкие,  как
молоко дракона, силой отнятые у скал. На  каждый  вырванный  у  жадной  жилы
камень приходится сотня загубленных  рабов.  -  Крут  передернул  плечами  и
быстро посмотрел на Мурильо. - Я их держу за лавкой,  чтобы  ни  у  кого  не
возникало соблазна устроить резню или что-нибудь подобное.
   Мурильо кивнул.
   - Звучит практично. Он купил что-нибудь?
   Крут ухмыльнулся, показав черные обломки зубов.
   - Один камешек, не из лучших. Пойдемте, я покажу, - он подошел к  боковой
двери. - Вот сюда.
   Мурильо прошел через лавку. Черные занавеси закрывали  стены,  в  воздухе
пахло чем-то сладким. Крут провел его в заднюю  комнату,  которая  была  еще
более  душной,  чем  предыдущее   помещение.   Хозяин   опустил   занавеску,
разделяющую комнаты, и повернулся к Мурильо.
   - Двигайся поживее! У меня на прилавке выложено полно фальшивого золота и
камней. Если какой-нибудь глазастый клиент это заметит, эту дыру прикроют, -
он пнул заднюю стену, отчего панель на ней  уехала  в  сторону.  -  Пролезай
быстрее и передай Раллику, что Гильдия недовольна  его  отношением  к  нашим
тайнам. Ступай!
   Мурильо упал на колени и начал протискиваться в  лаз,  проминая  почву  и
пачкая одежду. Он застонал от усилия, отодвигая  дверь  перед  собой,  затем
поднялся на ноги. Перед ним  возвышалась  Башня  Советника,  ее  шлифованные
камни освещало умирающее солнце. Идущая вверх мощеная дорожка вела  к  арке,
где когда-то была дверь. На нее падала  густая  тень.  Внутри  помещения  не
светилось ни огонька.
   Корни древних дубов, растущих вдоль  дорожки,  вытолкнули  большую  часть
булыжников из их гнезд, что  делало  передвижение  крайне  неудобным.  После
мучительного  перехода  Мурильо  добрался-таки  до   дверного   проема.   Он
прищурился, пытаясь разглядеть, что там в темноте.
   - Раллик, - прошипел он, - где тебя черти носят? Голос у него  за  спиной
ответил:
   - Ты опоздал.
   Мурильо развернулся, в его левой руке оказалась тонкая  дуэльная  рапира,
моментально выхваченная из ножен. Он принял оборонительную позицию,  но  тут
же расслабился.
   - Какого черта, Раллик!
   Убийца в изумлении посмотрел на кончик острой как бритва рапиры,  который
застыл в каком-то дюйме от его солнечного сплетения.
   - Рад видеть, что твоя реакция все еще на высоте, приятель.  Что  вино  и
пирожные не нанесли тебе... особого вреда.
   Мурильо вернул рапиру в ножны.
   - Я думал, ты в башне.
   У Раллика от изумления расширились глаза.
   - Ты что, с ума сошел? Там же привидения.
   - Ты хочешь сказать, что не только истории  про  убийц  заставляют  людей
держаться подальше от башни?
   Раллик повернулся и пошел к нижней террасе, которая когда-то  выходила  в
сад. Белые каменные скамьи на фоне  жухлой  травы  напоминали  старые  кости
какого-то чудовищного животного. Мурильо присоединился к убийце и увидел под
террасой заросший пруд. В воздухе над  ним  раздавалось  гуденье  комаров  и
кваканье лягушек.
   - В некоторые ночи, - сказал Раллик, сметая со скамьи  старые  листья,  -
духи толпой приходят к двери, к ним можно подойти очень близко  и  послушать
их жалобы и проклятия. Все они хотят выйти оттуда.
   Он сел. Мурильо остался стоять, уставясь на башню.
   - А кто такой сам Советник? Его дух там есть?
   - Нет. Этот сумасшедший спит внутри,  так  говорят.  Духи  бродят  в  его
кошмарах, он держит их так, что даже  Худ  не  сможет  прижать  их  к  своей
холодной груди. Ты хочешь знать, откуда берутся эти духи, Мурильо? -  Раллик
усмехнулся. - Зайди в башню, и ты это узнаешь.
   Мурильо ведь чуть было не вошел в башню, когда его напугал Раллик.
   - Спасибо за предупреждение, - саркастически хмыкнул он, запахивая плащ и
садясь на скамью. Раллик отогнал от лица комара.
   - Ну, что?
   - Я их достал, -  сказал  Мурильо.  -  Сегодня  днем  их  принесла  самая
надежная горничная леди Орр.
   Он вынул откуда-то  из  плаща  бамбуковый  свиток,  перевязанный  голубой
лентой.
   - Два приглашения на вечер в доме леди Симталь, как и обещано.
   - Прекрасно, - убийца поглядел на товарища.  -  Ты  не  видел  эту  лису,
Круппа?
   - Нет еще. Днем к  нему  забегал.  Похоже,  что  Крокус  затеял  какую-то
глупость. Но, - добавил Мурильо, хмурясь, - кто  может  сказать,  что  Крупп
что-то почуял? Во всяком случае, я не заметил ничего, что  выдавало  бы  то,
что этот гном что-либо заподозрил.
   - А что ты сказал о глупостях Крокуса?
   - Да странная вещь, - призадумался Мурильо, - когда я зашел сегодня  днем
в корчму Феникса, Крупп нес парню все, что  тот  добыл  в  последний  раз  в
поместье. Нет, разумеется, Крупп не лишился  его  доверия,  это  мы  бы  все
знали.
   - Добыча из поместья? А из какого? - спросил Раллик.
   - Д'Арля, - ответил Мурильо, и брови его  взлетели.  -  Поцелуй  Гедерон!
Девчонка д'Арля! Девица что надо,  когда  она  появляется  на  публике,  все
самоуверенные нахалы делаются тише воды. О, боги! Наш юный  вор  влюбился  и
решил оставить себе все ее  безделушки.  Из  всех  безнадежных  мечтаний  он
выбрал самое безнадежное.
   - Может быть, - спокойно ответил Раллик, - а может, и  нет.  Только  одно
слово дядюшке... Мурильо приободрился.
   - Подтолкнуть в нужном направлении? Да, конечно! Маммот будет в восторге.
   - Терпение, - перебил Раллик. - Превращение  ребенка-вора  в  понимающего
жизнь  мужчину  потребует  массы  усилий,  больше,  чем   сможет   выдержать
слабенькое сердце.
   Мурильо нахмурился.
   - Ладно, прости меня, что я так взволновался от того, что нашелся  способ
спасти жизнь парня. Раллик мягко улыбнулся.
   - Не стоит сожалений, - сказал он. Уловив тон убийцы,  Мурильо  вздохнул.
Весь его сарказм исчез.
   - Столько лет прошло с тех пор, когда вокруг была масса вещей, к  которым
хотелось стремиться, - спокойно сказал он.
   - Путь к одной из них был кровав, - сказал  Раллик.  -  Не  забывай.  Но,
верно, это было давно. Интересно, а Крупп помнит те дни?
   Мурильо засопел.
   - Память Крупна обновляется каждый час. Он держится только за счет страха
быть раскрытым. Глаза Раллика потемнели.
   - Быть раскрытым?
   Его друг,  казалось,  был  где-то  далеко.  Но  он  собрался  и  ответил,
улыбнувшись:
   - О, это всего лишь подозрения, не более того. Он  ведь  скользкий,  этот
Крупп.
   Раллик захихикал, услышав такую фразу. Он поглядел на пруд перед ним.
   - Да, - согласился он через минуту, - он скользкий, точно. -  Круту  пора
закрывать. Крут засыпает.
   - Верно.
   Мужчины ушли с террасы, вечерний туман клубился вокруг их ног. Когда  они
добрались до дорожки, Мурильо обернулся взглянуть на дверной  проем,  думая,
что сможет увидеть духов, но все, что ему удалось  увидеть,  -  непроглядную
тьму. Он внезапно понял, что может  представить  себе  вещи  и  похуже,  чем
потерянные души.

***

   Яркие лучи утреннего солнца врывались в  широкие  окна  кабинета  Барука,
теплый ветерок принес запахи и шумы снизу,  с  улицы.  Алхимик,  все  еще  в
ночном одеянии, сел на высокий стул у стола с картой. В одной руке он сжимал
кисть, которую то и дело макал в богато украшенную серебряную чернильницу.
   Красные чернила растекались. Он  красил  карту,  замазывая  чернилами  те
области, которые теперь принадлежали  Малазанской  империи.  Почти  половина
карты, северная  ее  часть,  была  красной.  Только  узенькая  незакрашенная
полоска на юге Унылого леса, где находились войска Каладана  Бруда,  да  еще
два небольших участка, где стояла Малиновая гвардия. Море красного  окружало
эти островки и  разливалось  дальше  к  Засеке,  заканчиваясь  на  севере  у
Талинских гор.
   Шум на улице усилился, как показалось Баруку, когда он наклонился,  чтобы
обозначить красную границу  на  юге.  "Строительные  работы",  -  решил  он,
услышав визг лебедок и крики прохожих. Звуки утихли, затем раздался  громкий
хруст. Барук подскочил,  кисть  его  правой  руки  рефлекторно  дернулась  и
опрокинула чернильницу. Красные чернила полностью залили карту.
   Чертыхаясь, Барук вновь уселся на стул. Его глаза расширились,  когда  он
увидел, как красное пятно растекается по Даруджистану и ползет дальше на юг.
Он встал со стула поискать тряпку вытереть руки. Алхимик  был  не  на  шутку
встревожен этим случайным, как казалось,  инцидентом.  Он  подошел  к  окну,
облокотился на подоконник и посмотрел вниз.
   Группа рабочих ремонтировала улицу  прямо  под  его  окнами.  Двое  дюжих
молодцов вбивали колышки, а трое других по  цепочке  передавали  вынутые  из
мостовой булыжники и складывали их в кучу.  Главный  стоял  рядом,  опираясь
спиной на повозку, и изучал пергамент.
   Барук нахмурился.
   - Кто занимается ремонтом улицы? - спросил он. Негромкий стук привлек его
внимание.
   - Войдите!
   Его слуга Роулд шагнул в комнату.
   - Пришел один из ваших агентов, господин. Барук бросил взгляд на стол.
   - Попроси его минутку подождать, Роулд.
   - Да, господин, - слуга вышел и закрыл дверь.
   Алхимик подошел к столу и скатал испорченную карту. Из прихожей  раздался
громкий голос, затем неясное бормотание.  Барук  закинул  карту  на  книжную
полку и вернулся к столу как раз вовремя, чтобы увидеть входящего агента, за
которым топтался мрачный Роулд.
   Махнув,  чтобы  слуга  удалился,  Барук  взглянул  на  безвкусно  одетого
человека.
   - Добрый день, Крупп.
   Роулд мягко прикрыл за собой дверь.
   - Более чем добрый, Барук, дорогой друг Круппа. Просто восхитительный!  А
какой воздух сегодня! Барук взглянул на окно.
   - К сожалению, воздух за  моим  окном  полон  пыли.  Крупп  помолчал.  Он