лежала так, что ей  хорошо  было  видно,  как  прямо  из  земли  под
Баргастом высунулась рука скелета и ухватила его за голень. Кости хрустнули,
и воин завопил. Она  видела  все  это,  недоумевая,  куда  делись  остальные
нападавшие. Все звуки битвы затихли, но земля дрожала, глухо и грозно ворча.
   Баргаст уставился на руку, сжимающую его голень. Он снова завопил,  когда
между его ногами появился острый меч. Он сделал  попытку  отбить  его  своим
мечом, уворачиваясь и пиная его свободной ногой. Но  все  было  тщетно.  Меч
настиг его, пронзив бедро и подняв над землей. Его предсмертный крик затих в
вышине.
   Лорн с трудом поднялась на ноги, ее правая рука безжизненно висела  вдоль
тела. Она обратила внимание на дрожание земли и глухой звук:  это  был  звук
копыт. Она повернулась в ту сторону, откуда он доносился. Какой-то  Малазан.
Когда  до  нее  дошел  этот  факт,  она  перестала  обращать   внимание   на
приближающегося всадника и огляделась вокруг. Оба ее воина  были  мертвы,  в
телах бар-гастов топорщились стрелы.
   Она с трудом вдохнула воздух (боль тут же  разлилась  по  всей  груди)  и
сосредоточилась на фигуре, поднявшейся из-под земли. Она  была  завернута  в
гниющие меха и возвышалась над телом поверженного врага, все еще сжимая  его
ногу. В другой руке у фигуры был  меч,  пронзивший  тело  Баргаста  по  всей
длине, кончик оружия вышел через шею.
   - Я ждала тебя гораздо  раньше,  -  произнесла  Лорн,  в  упор  глядя  на
восставшего.
   Он повернулся поглядеть на нее; его  лицо  оставалось  в  тени  костяного
шлема. Шлем, как она  поняла,  был  просто  обработанным  черепом  какого-то
рогатого животного, причем один рог был отломан у основания.
   У нее за спиной остановился всадник.
   - Адъюнкт! - позвал он, спешиваясь. Он подошел к ней, все  еще  сжимая  в
руке лук и держа  наготове  стрелу.  Его  единственный  глаз  быстро  оценил
происходящее. Лорн казалась вполне довольной,  поскольку  ее  рана  была  не
смертельна. Она уставилась на массивную приземистую фигуру, глядящую на них.
   - Дыхание Худа, Т'лан Аймасс.
   Лорн продолжала взирать на Т'лан Аймасса.
   - Я знала, что ты рядом. Только этим можно объяснить то, что  баргастский
шаман  пришел  сам  и  привел  своих  людей  в  это  место.  Он  должен  был
воспользоваться Путем для этого. Где ты был?
   Молодой Тук уставился на  адъюнкта,  изумленный  такой  вспышкой  эмоций.
Затем вновь поглядел на Т'лан Аймасса. Последний раз он видел такое  в  Семи
Городах, лет восемь назад, и то с большого расстояния, когда легионы уходили
в пустынные земли с миссией, которая не была известна  даже  императрице.  С
такого близкого расстояния Туку никогда не  доводилось  рассматривать  Т'лан
Аймасса. Не очень-то хорошо он сохранился, решил  Тук.  Несмотря  на  магию,
триста тысяч лет брали свое. Кожа, обтягивающая широкие кости человека, была
цвета ореховой шелухи и напоминала дубленую шкуру.  Та  плоть,  которую  она
скрывала, ссохлась полосами и напоминала корни дуба: так выпирали тут и  там
подобия мышц. Лицо существа, то есть то, что от него осталось,  состояло  из
лишенной подбородка челюстной кости, высоких скул и выразительных надбровных
дуг. Глазницы были просто темными дырами.
   - Я задала тебе вопрос, - раздраженно произнесла Лорн. - Где ты был?
   Голова захрустела, когда Аймасс перевел свой взгляд вниз на ноги.
   - На разведке, - тихо ответил он голосом, порожденным камнем и пылью.
   - Как тебя зовут, Т'лан? - спросила Лорн.
   - Онос Т'улан, из клана Тарада, из Т'ланов Логроса. Я был  рожден  осенью
Холодного Гада, девятый  сын  клана,  воин,  участвовавший  в  Шестой  войне
Ягутов...
   - Довольно, - произнесла Лорн. Она качнулась, и Тук шагнул ближе к ней.
   Она бросила на него быстрый взгляд и помрачнела.
   - Выглядишь так себе, - сказала она. Затем улыбка тронула ее губы.  -  Но
для меня в самый раз. Тук ухмыльнулся.
   - Сперва самое главное, адъюнкт. Место, где бы ты смогла отдохнуть.
   Она не возразила, когда он повел ее к полянке у подножия кургана и  мягко
подтолкнул, чтобы она опустилась на колени. Он оглянулся назад и увидел, что
Т'лан Аймасс так и стоит на том месте, где появился из-под земли. Правда, он
повернулся и, казалось, изучает курган.
   - Надо, чтобы твоя рука была неподвижна, - сказал Тук измученной, усталой
женщине, стоящей рядом с ним на коленях. - Меня называют  Молодым  Туком,  -
представился он, опускаясь на корточки рядом с ней. Она подняла  голову  при
этих словах.
   - Я знала твоего отца, - сказала она. - Прекрасный лучник.
   Он наклонил голову, соглашаясь.
   - И прекрасный командир, - продолжила  Лорн,  изучая  молодого  человека,
который возился сейчас с ее рукой. - Императрица сожалела о его смерти...
   - Он не умер, - перебил ее Тук, голос его звучал напряженно, единственный
глаз сверкнул, когда он начал стягивать латную рукавицу с ее руки. - Исчез.
   - Да, - мягко произнесла Лорн. - Исчез после смерти императора.
   Она сморщилась, когда он стянул рукавицу и отбросил ее в сторону.
   - Мне нужны какие-нибудь бинты, - сказал он, поднимаясь.
   Лорн поглядела, как он направляется к телам баргастов. Она  не  знала,  с
кем из агентов Когтя она встретится, знала только, что это  будет  последний
из оставшихся в живых из войска Дуджека. Она  не  понимала,  почему  он  так
резко отошел от пути отца. Ничего приятного или почетного в должности  Когтя
не было. Только профессионализм и страх.
   Он вспорол ножом кожаные доспехи на одном из тел, изрезал их, чтобы снять
грубую шерстяную рубаху, которая годилась на бинты. Затем он вернулся к ней,
сжимая в одной руке нарезанные полосы ткани.
   - Я не знал, что ты  будешь  в  обществе  Аймасса,  -  сказал  он,  вновь
опускаясь на корточки.
   - У них собственные способы путешествовать, - ответила Лорн  с  некоторой
злостью в голосе. - И являются они, когда захотят. Но он, конечно, сыграл не
последнюю роль в моей миссии.
   Она умолкла и лишь сжимала зубы, чтобы не застонать, пока Тук бинтовал се
руку и плечо.
   - Новости у меня невеселые, - сказал Тук и  поведал  ей  об  исчезновении
Парана и отбытии без него отряда Вискиджака. Пока он говорил, она  поправила
повязку так, как ей было удобнее, и со вздохом откинулась назад.
   - Проклятье, - прошипела адъюнкт. - Помоги мне встать на ноги.
   Разведчик помог, женщина покачнулась и ухватилась здоровой рукой  за  его
плечо. Затем она мотнула головой:
   - Принеси мне мой меч.
   Тук пошел в ту сторону, которую она указала. Тук поискал  немного,  затем
увидел в  траве  длинный  меч,  его  глаз  сузился,  когда  он  внимательнее
посмотрел на запыленный красный клинок. Он принес ей меч и произнес:
   - Отатаралский меч, адъюнкт, он способен убивать магию.
   - И магов, - добавила она, неловко принимая оружие левой рукой  и  убирая
его в ножны.
   - Я видел убитого шамана.
   - Ну да, - согласилась Лорн, - для тебя Отатарал не секрет, ты же из Семи
Городов, но здесь мало кто знает о таких вещах, и я буду этим пользоваться.
   - Ясно, - Тук отвернулся, чтобы поглядеть на неподвижного Аймасса.
   Лорн, казалось, прочла его мысли.
   - Отатарал не превосходит его магии,  поверь  мне,  пробовали  уже.  Пути
Аймассов похожи на Пути Ягутов и старших  Форкрулов.  Этот  меч  никогда  не
ломается, он проходит через самое лучшее железо  так  же  легко,  как  через
плоть и кости.
   Тук передернулся и сплюнул.
   - Не завидую я твоей компании. Лорн улыбнулась в ответ:
   - Тебе придется войти в эту компанию на несколько дней, Молодой  Тук.  До
Засеки далеко.
   - Дней шесть-семь, - ответил Тук. - Я полагал, что вы будете на конях.
   Лорн тяжело вздохнула.
   - Баргастский шаман поработал над ними. Они все пали от какой-то болезни,
даже мой жеребец, которого я провела с собой по Пути.
   Ее суровое лицо на мгновение  потеряло  свое  обычное  выражение,  и  Тук
понял, как велика ее скорбь.
   Он несколько удивился. То, что он  слышал  об  адъюнкте,  создало  в  его
воображении портрет хладнокровного чудовища, которое  убивает  при  малейшей
возможности. Не исключено, что эта черта ее характера иногда проявлялась, но
он понадеялся, что ему не доведется с ней познакомиться. Опять же,  напомнил
он себе, на своих погибших воинов она даже не взглянула.
   - Ты поедешь на моей кобыле, адъюнкт. Это не боевая лошадь, но она  легка
на ходу и очень вынослива.
   Они подошли к тому месту, где Тук оставил свою лошадь.
   - Это же виканская порода, Молодой Тук, - сказала она, похлопывая  лошадь
по шее, - так что не скромничай, а то  я  перестану  тебе  верить.  Чудесное
животное.
   Тук помог ее подняться в седло.
   - А Аймасса мы оставим там, где он стоит? - поинтересовался он.
   Лорн кивнула головой.
   - Он пойдет своим  Путем.  Ну,  теперь  дадим  этой  лошадке  возможность
показать, на что она способна. Лошади виканской породы, говорят, сделаны  из
железа.
   Она уселась в седло и протянула разведчику левую руку:
   - Садись, - приказала она.
   Тук едва смог покачать головой в знак отказа. Ехать  на  одной  лошади  с
адъюнктом империи? Это звучало так абсурдно, что он чуть не засмеялся.
   - Я могу пешком пойти, - грубовато отозвался он. -  Слишком  мало  у  нас
времени. Тебе лучше поехать и  поехать  быстро.  Тогда  ты  достигнешь  стен
Засеки через три дня. А я смогу проделывать по десять часов пути в день.
   - Нет, Молодой Тук, - сказала Лорн тоном, не  допускающим  возражений.  -
Мне ты нужен в Засеке, я хочу знать все  о  легионах,  Дуджике,  Тайскренне.
Лучше опоздать  на  несколько  дней,  чем  приехать  неподготовленной.  Нет,
хватайся за мою руку и поедем.
   Тук повиновался.
   Когда  он  опустился  в  седло  позади  Лорн,  его  кобыла  оступилась  и
покачнулась. И он, и адъюнкт чуть не  упали.  Они  обернулись  поглядеть  на
Аймасса, стоящего у них за спиной. Он поднял голову.
   - Курган сказал-таки правду, адъюнкт, - произнес Онос Т'улан.
   Тук почувствовал, как она напряглась.
   - И что он сказал?
   - Мы на верном пути, - отозвался Аймасс.
   Тук как-то сразу понял, что тот путь, о котором толкует это создание,  не
имеет ничего общего с путем, который  ведет  на  юг,  в  Засеку.  Он  бросил
прощальный взгляд на курган  и  на  Оноса  Т'улана,  пока  Лорн  в  молчании
разворачивала лошадь. Предметы вокруг, казалось, не могут  скрывать  никаких
секретов, однако реакция  Лорн  была  такова,  что  волосы  зашевелились  на
затылке у Тука, а шрам на месте утерянного глаза начал отчаянно зудеть.  Тук
чертыхнулся про себя и начал скрести шрам.
   - Что-то не так, Молодой Тук? - спросила Лорн, не оборачиваясь.
   Он немного подумал, прежде чем ответить.
   - Расплата за слепоту, ничего более, - сказал он.

***

   Капитан Паран метался по небольшой комнате. Это просто безумие! Все,  что
ему было известно, - это то, что его  спрятали,  а  ответы  на  все  вопросы
находятся там, где постель волшебницы, страдающей от непонятной лихорадки, и
где торчит эта злобная  кукла,  чьи  нарисованные  глаза  следят  за  ним  с
неослабевающим вниманием.
   Его преследовали  смутные  воспоминания  о  каких-то  скользких  холодных
камнях, скрипящих под его ногтями, затем все силы покинули его тело, затем в
комнате появилась большая собака - Гончая? - собака, дыхание  которой  несло
смерть. Она пришла убить женщину, а он остановил ее, но как -  этого  он  не
мог вспомнить.
   Его не отпускало подозрение, что собака не умерла, что она еще  вернется.
Кукла на большинство его вопросов не отвечала, а когда и говорила что-то,  в
голосе  ее  сквозили  угрозы.  И,  хотя  чародейка  была  больна,  одно   ее
присутствие, сам факт его существования были достаточны,  чтобы  Хохолок  не
смел осуществить своих угроз.
   Где был Вискиджак? Неужели сержант отбыл без него?  Как  это  увяжется  с
планами адъюнкта Лорн?
   Он прекратил беготню и повернулся к чародейке, лежащей в постели. Хохолок
рассказал ему,  что  она  каким-то  образом  спрятала  его,  когда  появился
Тайскренн, верховный маг, почуявший присутствие собаки. Паран  ничего  этого
не помнил, он только не мог понять, как женщина смогла осуществить  все  это
после той переделки, в которую попала. Хохолок заявил, что для этого ей даже
не понадобилось открывав свой Путь,  волшебница  сделала  все  инстинктивно.
Паран ощущал, что марионетка в ярости оттого, что сила использована  неявно.
Казалось, что Хохолок жаждет ее  смерти,  но  либо  не  может,  либо  боится
ускорить  ее.  Существо  бормотало  что-то  о  защите,  которую   волшебница
использует против него.
   Но Паран не обнаружил ничего, что могло бы препятствовать ему,  когда  он
ухаживал за ней в те моменты, когда лихорадка была особенно  сильна.  Кризис
разразился прошлой ночью, и Паран чувствовал, что его  пациентка  сейчас  на
пороге чего-то. Она спит, но если в ближайшее время она  не  проснется,  ему
придется действовать по своему усмотрению: покинуть это убежище, может быть,
найти Молодого Тука, причем как-то избежать Тайскренна и его шпионов,  чтобы
сохранить их местонахождение в тайне.
   Невидящим взглядом Паран уставился на волшебницу. Мысли роились у него  в
голове. Медленно-медленно что-то новое пробилось в его сознание, он моргнул.
Глаза женщины были открыты и глядели прямо на него.
   Он сделал было шаг к ней, но замер от первых ее слов.
   - Я слышала, как упала монета, капитан.  Кровь  отлила  от  лица  Парана.
Смутное воспоминание всплыло в его памяти.
   - Монета? - переспросил он почти шепотом. - Вращающаяся  монета?  "Голоса
богов, покойников. Завывание Гончих. Моя память похожа на  причудливый  узор
ковра".
   - Больше она не  вращается,  -  ответила  женщина.  Она  рывком  села  на
кровати. - Что ты помнишь?
   - Не слишком много, - ответил  капитан,  подивившись  тому,  что  говорит
правду. - Кукла даже имени твоего мне не сказала.
   - Порванный Парус. Я ведь была с Вискиджаком и его отрядом,  -  казалось,
что пелена, застилающая ее взор, вдруг упала. - Я должна была  заботиться  о
тебе, пока ты не поправишься.
   - Полагаю, что так оно и было, - ответил  Паран.  -  Я  ответил  тем  же,
вернул долг с процентами, чародейка.
   - Да, верно. Что же теперь?
   Глаза Парана широко распахнулись.
   - Как, ты не знаешь?
   Порванный Парус пожала плечами.
   - Но это просто смешно! - воскликнул он. - Я понятия не имею,  что  здесь
творится. Меня будят, оставляют в компании полумертвой  ведьмы  и  говорящей
куклы,  и  ни  одного  известия  о  моей  новой  команде.  Они  уже  ушли  в
Даруджистан?
   - Я не могу ответить на все твои вопросы, - пробормотала Порванный Парус.
- Все, что я могу тебе сказать, это то, что сержант хочет видеть тебя живым,
поскольку ему важно знать, кто пытался тебя убить.  Мы  все  хотели  бы  это
знать.
   Она умолкла, выжидая.
   Паран изучал ее круглое призрачно-бледное лицо. В ней было что-то  такое,
что заставляло забыть о ее физическом облике, пренебречь им. Капитан  поймал
себя на том, что ведет себя не так, как всегда. Он видел  перед  собой  лицо
друга, а он не мог припомнить, когда такое случалось с ним в последний  раз.
Из-за Порванного Паруса капитан чувствовал  себя  не  в  своей  тарелке.  Он
чувствовал,  что  спускается  по  спирали,  в   центре   которой   находится
волшебница. Спускается? Может быть, поднимается. Он не  был  уверен,  это-то
его и беспокоило.
   - Ничего из этого я не помню, - ответил  Паран.  И  это  было  не  совсем
ложью, хотя и выглядело как  ложь  в  глазах  чародейки,  глазах,  прикрытых
тяжелыми веками.
   - Мне кажется, - добавил Паран, несмотря на ее недоверие, - их было двое.
Я помню разговор, хотя и был мертв. Мне так кажется.
   - Но ты слышал вращение монеты, - сказала Порванный Парус.
   - Да, - ответил он, озадаченный. - И даже более... Я оказался в  каком-то
месте... Желтый мертвый свет, хор стенаний, мертвые головы...
   Порванный Парус кивнула, как будто подтвердились ее подозрения.
   - Бог вмешался, капитан Паран. Вернул тебе жизнь. Ты можешь  решить,  что
он сделал это просто  так,  но  я  боюсь,  что  благотворительность  ему  не
свойственна. Ты понимаешь?
   - Меня использовали, - без выражения произнес Паран.
   - И тебя это не волнует? - подняла  она  бровь.  Паран  пожал  плечами  и
отвернулся
   - В этом нет ничего нового, - пробурчал он,
   - Я понимаю, - спокойно ответила Порванный Парус. - Значит, Вискиджак был
прав. Ты не просто новый капитан, ты что-то большее.
   - Это мое дело, - отрезал Паран, избегая ее взгляда. Затем он поглядел ей
в глаза, лицо его потемнело. - А какова твоя роль во всем этом? Ты  за  мной
ухаживала. Зачем? Служишь своему богу, да?
   Порванный Парус захохотала.
   - Не совсем так. Я бы для  тебя  не  смогла  сделать  так  много.  Опонны
постарались. Паран засопел.
   - Опонны? Близнецы, брат и сестра, Близнецы Удачи. Он толкает, она тянет.
Это они были в моих снах? Голоса, упоминания моего... меча. -  Он  замер  на
мгновение, затем кинулся к шкафу. На нем лежал меч в ножнах. Он положил руку
на рукоять. - Я купил его три года  назад,  а  использовал  его  первый  раз
только несколько ночей назад, против собаки.
   - Ты помнишь это?
   Что-то в голосе Порванного Паруса привлекло его внимание. В ее глазах был
страх. И она не пыталась скрыть его. Он кивнул.
   - Да, я дал мечу имя после того, как купил его.
   - Имя?
   Паран нехорошо усмехнулся.
   - Удача.
   Как долго вырисовывался этот  узор,  -  произнесла  Порванный  Парус,  со
вздохом закрывая глаза. - Хотя я  подозреваю,  что  даже  Опонны  не  смогли
угадать, что ты попробуешь свой меч на гончей Тени.
   Паран закрыл глаза, потом вздохнул.
   - Это была Гончая.
   Она кивнула, глядя на него.
   - Ты видел Хохолка?
   - Видел.
   - Берегись его, - посоветовала Порванный  Парус.  -  Он  проник  на  Путь
Хаоса, отчего у меня сделалась  лихорадка.  Если  Пути  действительно  имеют
структуру, Хохолок прямо противоположен мне. Он ненормальный, и он  поклялся
убить тебя, капитан.
   Паран поглядел на свой меч.
   - А какова его роль во всем этом?
   - Я не вполне уверена.
   Похоже, что она солгала, но Паран не стал настаивать.
   - Он приходил по вечерам справиться о твоем здоровье.  Но  последние  две
ночи я его не видел.
   - Сколько дней я была без сознания?
   - Кажется, шесть. Боюсь, я не очень-то замечал,  как  идет  время,  -  он
отошел к двери. - Одно я знаю точно. Я не могу больше здесь прятаться.
   - Погоди!
   Паран улыбнулся.
   - Хорошо, - он поглядел ей в глаза. - Объясни мне, чего я должен ждать?
   Волшебница заколебалась, затем ответила:
   - Ты мне нужен здесь.
   - Зачем?
   - Хохолок боится не меня, - ответила она, с трудом подбирая слова. -  Это
ты, твой меч, спасли мне жизнь. Он видел, что ты справился с Гончей.
   - Проклятье, - прошипел капитан. Хотя в общем она была ему еще чужой,  он
уже не мог просто так оставить ее. Он попытался не поддаваться  растущему  в
нем чувству. Паран говорил себе, что его миссия важнее всего остального, что
он вернул ей долг, если таковой имелся, что она не сказала ему всего, о  чем
он лишь смутно догадывался, а это означает, что она не вполне ему  доверяет;
он сказал все это себе, но этого было недостаточно.
   - Если ты уйдешь, Хохолок убьет меня, - произнесла она.
   - А что это за защита вокруг тебя? -  спросил  он  рассеянно.  -  Хохолок
толковал о какой-то защите. Порванный Парус печально улыбнулась.
   - Ты думаешь, что он просто пришел бы и заявил тебе, что  ты  опасен  для
него? Защита? - Она засмеялась. - У меня нет сил даже сидеть. Если  в  таком
состоянии я открою свой Путь, сила просто расплющит меня, превратит в пепел.
Кукла хочет ввести тебя в заблуждение и держать подальше от  всего.  Хохолок
лжет.
   Даже сейчас то, что она говорила, показалось Парану полуправдой. Но и  ее
было довольно, чтобы многое встало на свои места, объяснило ненависть к нему
Хохолка и его страх. Главны