имался на крышу, Тало  затаился
в тени колокольни, отделенный  от  храма  небольшой  постройкой.  Физическое
напряжение разогрело  кровь,  и  теперь  она  еще  сильнее  текла  из  раны.
Разумеется, он видел кровь и раньше, но никогда не видел столько собственной
крови за один раз. Он впервые задумался о том, что может умереть. Его руки и
ноги онемели, он понимал, что если задержится еще немного на этом месте,  то
у него есть вес шансы остаться здесь навсегда. С тихим  стоном  он  бросился
вправо. Прыжок вниз на крышу храма - всего несколько ярдов, но и эта малость
заставила его рухнуть на колени.
   Задыхаясь, Тало гнал от  себя  мысли  о  возможном  поражении.  Все,  что
оставалось сделать, - сползти вниз по внутренней  стене  во  двор,  а  затем
подняться по винтовой лестнице колокольни. Две простых задачи. Здесь, в тени
колокольни, в его распоряжении были все соседние крыши. Тот, кто выслеживает
его, должен прийти сюда. Тало помедлил, чтобы проверить  свой,  висевший  за
спиной, и три стрелы у левого бедра.
   Он вглядывался во тьму.
   - Кто бы ты ни был, негодяй, я жду тебя, - прошептал он.

***

   Тало Крафар начал подбираться к крыше храма.
   Замок на ящике с драгоценностями оказался  очень  простым.  Через  десять
минут после того, как Крокус вошел в комнату, замок  был  сломан.  Небольшое
состояние  из  золотых  ювелирных  изделий  с  камнями  и  жемчугами  сейчас
помещалось в небольшом кожаном мешочке, привязанном к поясу вора.
   Он присел на корточки у туалетного столика и взял с него  свою  последнюю
добычу: "Это я сохраню". "Это" было тюрбаном из голубого  шелка,  отделанным
золотой тесьмой; его наверняка приготовили для приближающегося Празднования.
Он минутку полюбовался убором, затем сунул его под  мышку  и  поднялся.  Его
взгляд упал на кровать, и он подошел ближе.
   Очертаний девушки не было видно из-за сетки и мягких одеял. Еще один  шаг
приблизил его к краю кровати. Девушка  была  обнажена  до  талии.  Стыдливый
румянец залил щеки вора, но он не отвел взгляда.  "Королева  Снов,  как  она
хороша!" В свои семнадцать лет Крокус успел повидать немало продажных женщин
и танцовщиц, чтобы не дрожать, разинув рот, при виде женских  прелестей,  но
сейчас он не мог отвести взор. Затем он скорчил гримасу и шагнул к балконной
двери. Секунду спустя вор был  снаружи.  Он  с  жадностью  вдохнул  холодный
ночной воздух. В темном небе светилось несколько  звезд,  достаточно  ярких,
чтобы их свет мог пройти сквозь облака. Точнее, не облака,  а  дым,  который
тянулся с севера. В последние два дня все только и говорили, что  о  захвате
Засеки малазанской империей.
   "Следующие на очереди мы".
   Дядя рассказал Крокусу, что Совет откровенно заявил о своем нейтралитете,
так и не сумев настоять на том, что город не  входит  в  распавшийся  теперь
союз Вольных Городов. Малазане Совет просто не слушали. А почему они  должны
слушать? - Спросил дядя Маммот. - Армия Даруджистана -  это  горстка  сынков
знатных родителей, которые только  и  делают,  что  слоняются  туда-сюда  по
Шлюшьей улице, поминутно хватаясь за свои разукрашенные мечи..."
   Крокус выбрался на крышу дома, бесшумно двинулся по черепице.  Перед  ним
был другой дом, точно такой  же  высоты,  его  плоская  крыша  располагалась
меньше чем в трех футах от него. Вор помедлил на краю, вглядываясь  в  узкую
улицу тридцатью футами ниже и видя только тьму, затем прыгнул.
   Он прошел через крышу. Слева от него возвышался угрюмый силуэт колокольни
К'рула. Крокус опустил руку на кожаный мешочек, привязанный к ремню,  ощупал
пальцами узел и веревку, - все было в порядке.  Затем  он  проверил  тюрбан,
закрепленный под  ремешком  его  доспеха.  Все  хорошо.  Он  продолжил  свой
беззвучный путь по крыше. И впрямь прекрасная ночь. Крокус улыбался.

***

   Тало Крафар открыл глаза. Ничего не понимая, он  уставился  перед  собой.
Где он? Почему он ощущает такую слабость? Память вернулась, и стон  сорвался
с его губ. Он потерял сознание, распростершись здесь под мраморной колонной.
Но что же привело его в чувство? Собравшись,  убийца  подтянулся  к  пыльной
колонне и поглядел на крышу под ним. Вот! Менее чем в пяти футах от него  по
плоской крыше двигалась какая-то фигура.
   "Сейчас, сукин сын, сейчас". Он поднял арбалет, опираясь одним локтем  на
колонну. Оказалось, что он уже зарядил оружие,  хотя  и  не  помнил,  как  и
когда. С такого расстояния  промахнуться  невозможно.  Через  мгновение  его
преследователь будет мертв. Тало стиснул зубы и прицелился.

   Крокус  наполовину  прошел  крышу,  лаская  одной  рукой  пышную  отделку
тюрбана, когда у него под ногами зазвенела монетка. Инстинктивно он бросился
вниз и накрыл ее обеими руками. Тут же что-то со свистом пронеслось над  его
головой, он  поглядел  вверх,  ошарашенный,  затем  снова  приник  к  крыше.
Черепица в двадцати футах от него разбилась вдребезги.
   Он застонал от внезапного осознания. Когда он  поднимался  на  ноги,  его
рука рефлекторно ухватила монетку и сунула ее за пояс.

***

   Тало в бессилии выругался. Он опустил арбалет и  в  недоумении  посмотрел
вниз на фигуру. И тут его чувство  опасности  проявилось  в  последний  раз.
Повернувшись, он уловил смутные очертания человека в плаще, стоявшего  прямо
перед ним с поднятыми руками. Затем руки  опустились  вниз,  и  два  длинных
остро отточенных кинжала вонзились  в  грудь  Тало.  С  последним  возгласом
недоумения убийца скончался.

***

   Этот звук достиг ушей Крокуса, и он повернул голову к колокольне.  Черная
фигура выпрыгнула из-за колонн и приземлилась с грохотом в пятнадцати  футах
от него. Секунду спустя раздался стук арбалета. Крокус взглянул вверх, чтобы
рассмотреть силуэт человека, в  руках  которого  блестели  длинные  кинжалы.
Человек, казалось, изучал его.
   - О, Маури, - воскликнул вор, быстро развернулся и побежал.

***

   С колокольни К'рула очень странного разреза глаза убийцы следили за  тем,
как вор приближался к дальнему концу крыши. Едва заметно  приподняв  голову,
убийца вдохнул воздух, затем нахмурил брови. Выброс силы только что  пронзил
ткань ночи так, как палец прорывает гнилую материю.  И  через  разрыв  вошло
нечто.
   Вор достиг дальнего края крыши и исчез за ним. Убийца прошипел что-то  на
языке, который был древнее и колокольни, и храма, на языке, который здесь не
слышали несколько тысячелетий, затем спрыгнул с башни. Совершенный с помощью
магии, спуск убийцы был медленным  и  плавным.  Приземление  было  мягким  и
естественным, так падает луч света.
   Из тьмы появилась вторая фигура - плащ на ней развевался подобно  черному
крылу - и присоединилась к первой. Затем беззвучно  на  крышу  спустилась  и
третья.  Они  коротко   побеседовали.   Последний   из   появившихся   отдал
распоряжение, затем удалился. Оставшиеся  двое  обменялись  еще  несколькими
словами, затем взяли след вора. Второй приготовил арбалет.
   Десять минут спустя Крокус лежал на скате крыши какого-то купца, стараясь
восстановить дыхание. Он ничего не видел и не слышал.  Либо  убийца  его  не
преследует, либо он потерял след. Или она. Он вспомнил свои  впечатления  от
фигуры на колокольне. Нет, женщиной убийца  быть  не  мог,  слишком  высокий
(наверное, шесть с половиной футов) и тонкий.
   Тревога  охватила  молодого  вора.  Где  он  оступился?  Убийца  едва  не
прикончил его, а затем сам был убит. Война Гильдий? Если это так,  то  крыши
становятся опасным местом.
   Крокус осторожно поднялся и огляделся вокруг.
   На крыше зазвучали шаги. Крокус обернулся и увидел приближающегося к нему
убийцу. Один взгляд на два сияющих в  воздухе  лезвия,  и  вор  оказался  на
другом конце крыши и прыгнул в темноту.
   Ближайшее здание было довольно далеко от него, но Крокус хорошо знал этот
район. Падая, он вытянул вперед руки. Натянутая проволока попала ему куда-то
под локти, он отчаянно захватал  руками  и  повис,  раскачиваясь  на  высоте
двадцати футов над улицей.
   Большинство  бельевых  веревок,  протянутых  над  улицами  города,   были
довольно тонкими и ненадежными, однако среди них  встречались  и  проволоки.
Натянутые предыдущими поколениями  воров,  они  прочно  держались  в  стенах
зданий. В дневное время Обезьянья Дорога, как называли это  воры,  ничем  не
отличалась от прочих веревок, увешанных нижним  бельем  и  рубахами.  Однако
после захода солнца она начинала выполнять свое истинное предназначение.
   Несмотря на ободранные руки, Крокус проделал путь по проволоке до дальней
стены. Он умудрился при этом взглянуть наверх и  похолодел.  На  краю  стены
перед ним стоял другой убийца, старательно  целясь  из  тяжелого  старинного
арбалета.
   Крокус отпустил проволоку. Стрела просвистела прямо у него  над  головой,
когда он падал вниз. Где-то  внизу  разбилось  окно.  Падение  Крокуса  было
задержано верхним слоем бельевых веревок, схвативших  его  за  конечности  и
перевернувших  вокруг  себя,  прежде  чем   порваться.   Затем   последовала
бесконечная череда ощутимых для костей толчков и  хлестких  ударов  веревок,
разрезающих  одежду  и  полосующих  кожу.  Затем  Крокус  достиг   мостовой,
приземлившись на ноги и наклонившись вперед. Колени у него  подогнулись.  Он
выставил вперед плечо, обеспечивая себе относительно мягкое  приземление,  и
тут же остановился, ударившись головой в стену.
   Оглушенный  и  стонущий,  Крокус  откатился  вправо.  Он  поднял   глаза.
Затуманенным болью взглядом он увидел фигуру, медленно спускающуюся на землю
прямо у него над головой. Глаза вора расширились. Магия!
   Он повернулся и проковылял на непослушных ногах  какое-то  время,  прежде
чем смог, прихрамывая, побежать в сторону переулка. Он добрался до угла, где
его на секунду осветило газовым фонарем, поспешно пересек  широкую  улицу  и
достиг начала следующего проулка.  Здесь,  в  тени,  Крокус  остановился.  С
великой осторожностью он выглянул  из-за  угла,  чтобы  осмотреться.  Стрела
разбила кирпич прямо перед его носом. Он нырнул обратно в проулок и побежал.
   У себя над головой он услышал хлопанье плаща.  Обжигающая  боль  в  левом
бедре заставила его споткнуться. Другая  стрела  просвистела  над  плечом  и
заскользила по булыжникам. Боль прошла так же быстро, как и появилась, и  он
заковылял дальше.  Впереди,  в  конце  проулка  виднелась  освещенная  дверь
большого дома. На каменных ступенях сидела пожилая женщина и курила  трубку.
Ее глаза заблестели, когда она увидела приближающегося  вора.  Когда  Крокус
проходил мимо нее вверх по лестнице,  она  выбила  трубку  о  подошву  своей
туфли. Искры запрыгали по булыжникам.
   Крокус толкнул дверь и прошмыгнул внутрь. Он остановился. Перед  ним  был
узкий,  скупо  освещенный  коридор,  на  другом  конце  которого  находилась
лестница, заполненная детьми. Не отводя глаз от лестницы, он медленно шагнул
в холл. Из дверного проема,  задернутого  занавеской,  доносилась  какофония
шумов: спорящие голоса, крик младенцев, грохот посуды.
   - Вы вообще спите  когда-нибудь?  -  крикнул  Крокус  на  бегу.  Дети  на
лестнице поспешно посторонились, а он взбежал  по  покореженным  от  времени
ступеням, шагая через одну. На последнем этаже он остановился перед  третьей
по  счету  дверью,  сделанной  из  тяжелого  дуба.  Он  толкнул  дверь,  она
открылась, и он шагнул внутрь.
   Перед  массивной  конторкой  сидел  пожилой  человек,  он  на   мгновение
оторвался от своей работы, чтобы тут  же  вернуться  к  каракулям  на  листе
пергамента.
   - Добрый вечер, Крокус, - рассеянно произнес он.
   - Добрый вечер, дядя, - задыхаясь, сказал Крокус.
   На плече дядюшки Маммота сидела,  скорчившись,  маленькая  обезьянка,  ее
блестящие полубезумные глазки следили за метаниями молодого вора по  комнате
от двери к окну. Распахнув ставни, Крокус  влез  на  подоконник.  Внизу  был
запущенный и заросший садик, утопающий в густых  тенях.  Прямо  перед  окном
росло одинокое кривое дерево. Он изучил ветви перед собой,  затем  ухватился
за оконную раму и откинулся назад. Набрал воздуха и бросился вперед.
   Когда он пролетал над пропастью, откуда-то сверху до него донесся возглас
удивления, а затем отчаянное царапанье  ногтями  по  камню.  Секунду  спустя
что-то обрушилось в садик под ним. Кошки кинулись в  стороны,  чей-то  голос
жалобно простонал.
   Крокус прочно вцепился в согнувшуюся ветку.  Он  высчитал  каждый  наклон
гибкой ветки, затем выбросил вперед  ноги  так,  что  ветка  вытолкнула  его
наверх. Его мокасины приземлились на подоконник  и  остались  там.  Сопя  от
натуги, он  подтянул  все  тело.  Крокус  ударил  кулаком  по  ставням,  они
распахнулись вовнутрь. Крокус упал в комнату головой вперед и прокатился  по
полу.
   Он услышал движение в соседней комнате. Встав на ноги,  он  отпер  дверь,
ведущую в холл, распахнул ее и выскользнул наружу в тот момент, когда чей-то
голос испустил проклятье у него за спиной. Крокус добежал до дальнего  конца
коридора, где лестница вела к чердачному люку.
   Вскоре он был на крыше. Притаился в темноте,  стараясь  не  дышать.  Боль
вновь пронзила бедро. Должно быть, он повредил себе что-то,  когда  падал  с
проволоки. Он начал массировать больное  место  пальцами  и  натолкнулся  на
что-то твердое, круглое и горячее. Монета! Он взял ее.
   И тут же услышал свистящий звук, и его задели осколки разбившегося камня.
Нагнувшись, он увидел стрелу арбалета, ее  древко  разлетелось  от  удара  о
крышу, а оперение бешено  вращалось,  зацепившись  за  край.  Тихий  возглас
сорвался с его губ, и он побежал к дальнему концу крыши. Не задерживаясь  ни
секунды, он прыгнул. Десятью футами ниже располагался провисший и потерявший
форму  навес,  на   который   он   и   приземлился.   Металлические   опоры,
поддерживавшие ткань, дрогнули, но устояли.  Отсюда  было  рукой  подать  до
улицы.
   Крокус добежал до угла, на котором стояло старое  здание,  сквозь  мутные
окна которого сочился желтый свет. Над дверью помещалась деревянная вывеска,
с выцветшим изображением мертвой птицы, лежащей на спине с вытянутыми  вверх
лапками. Вор взбежал по ступеням и толкнул дверь.
   Поток шума и света словно бальзамом пролился на его душу. Он захлопнул за
собой дверь  и  привалился  к  ней  спиной.  Крокус  закрыл  глаза  и  начал
разматывать маскировавшую его лицо и голову ткань. Открылись  темные  волосы
до плеч, влажные от пота, лицо с правильными чертами, на  котором  светились
светло-голубые глаза.
   Когда он утирал лоб, ему в руку сунули  кружку.  Крокус  открыл  глаза  и
увидел проходящую мимо Салти, в одной руке у нее  был  поднос  с  оловянными
кружками. Он глянула на него через плечо и усмехнулась.
   - Тяжелая ночка, Крокус?
   Он поглядел на нее, затем произнес:
   - Ничего особенного.
   Он поднес кружку к губам и  сделал  большой  глоток.  На  противоположной
стороне улицы, напротив полуразвалившейся корчмы  Феникса  стоял  охотник  и
разглядывал дверь, через которую только что вошел вор.  В  руках  он  держал
арбалет.
   Появился второй охотник и  приблизился  к  первому.  Он  убирал  в  ножны
длинные кинжалы.
   - Что с тобой приключилось? - спокойно спросил  первый  на  своем  родном
языке.
   - Поспорил с котом.
   Они помолчали немного, затем первый обеспокоенно вздохнул:
   - Как бы то ни было, слишком все нехорошо, неестественно.
   Второй согласился:
   - Значит, ты тоже почувствовал смерть.
   - Повелитель... вмешался. Слишком  осторожен,  правда,  чтобы  показаться
полностью.
   - Жаль, последний раз я убивал Повелителя много лет назад.
   Они начали осматривать свое оружие.  Первый  охотник  зарядил  арбалет  и
приготовил  четыре  запасные  стрелы.  Второй  вытащил  длинные  кинжалы   и
старательно отчистил их от налипшей грязи и пота.
   - Он в корчме, - сказал второй.
   - Мы не оставим свидетелей тайной войны Гильдии, - добавил первый.
   Выполняющий роль командира поглядел на дверь корчмы. Затем,  повернувшись
к напарнику, произнес - точнее, произнесла:
   - Подожди. Болтливый язык свидетеля может быть нам полезен.
   - Коротышка бы помог, - многозначительно отозвался второй.
   Командирша покачала головой.
   - Мы возвращаемся в ущелье.
   - Хорошо.
   Охотники спрятали свое оружие. Первый поглядел на корчму и спросил:
   - Как ты думаешь, кто ему помог? Второй пробурчал в ответ:
   - Кто-то, не лишенный чувства юмора.

Шестая глава

   И вот дыхание интриги -
   Сильнее бури, исходящей
   Из изумрудного свечения,
   Из-под камней, блестящих от дождя.
   Пока ты слышишь этот шум
   Пещер подземных,
   Слабеет голос волшебства,
   Он тише стона умирающего вора,
   Попавшего невольно в сети
   Коварных магов Даруджистана...
   Интрига (отрывок)
   Паддл(род. 1122)

   Косой край его правого крыла задел черный  утес,  когда  Крон  поднимался
ввысь в потоках воздуха, исходящих от Лунного Семени. Его неугомонные братья
и сестры окликали его из каменистых пещер и  с  освещенных  звездным  светом
уступов, когда он пролетал мимо. "А мы летим?" - спрашивали они. Но Крон  не
отвечал. Его сияющие черные глаза были устремлены в свод небес.  Его  крылья
хлопали в четком, неослабевающем  ритме.  У  него  не  было  времени,  чтобы
выслушивать бестолковое кудахтанье молодняка, не было времени, чтобы вникать
в их глупые проблемы, снисходя с высоты своего тысячелетнего возраста.
   Этой ночью Крон летел к своему господину.
   Когда он поднялся над горами хребта Лунного  Семени,  высокогорный  ветер
растрепал его крылья, обдал сухим холодом  маслянистые  перья.  Вокруг  него
прозрачные  клочки  дыма  поднимались  в  восходящих  потоках  воздуха,  как
привидения. Крон обогнул один дымок, его острый взор уловил внизу, в утесах,
отблеск догорающих огней; затем он расправил крылья и,  в  потоке  попутного
ветра, полетел на север к Лазурному озеру.
   Под ним простиралась бесконечная  плоская  Жилая  равнина,  трава  серыми
волнами расходилась под ветром. Ни постройки, ни  холмика.  Прямо  по  курсу
расстилалась горящая огнем панорама Даруджистана, подсвечивающая небеса  над
собой синим светом. По мере приближения к  городу  необычайно  острые  глаза
Ворона замечали то тут, то там среди построек верхнего  яруса  аквамариновый
свет от волн магии.
   Крон громко  крикнул.  Магия  была  амброзией  для  Великих  Воронов.  Их
привлекал в ней запах крови и силы,  в  ее  ауре  жизнь  их  продлевалась  и
длилась веками. Запах магии обладал, правда, и другим действием. Крон  снова
крикнул. Его взгляд выделил дом, вокруг которого собрался  сгусток  защитной
магии. Его господин дал ему  точное  описание  магической  надписи,  которую
следовало найти. Он ее нашел. Сложив крылья, Крон начал грациозный  спуск  к
дому.

***

   От гавани района Гадроби по направлению к центру страны земля поднималась
четырьмя  ярусами  на  восток.  Расходящиеся  в  стороны   улицы,   мощенные
булыжником, вели к полированным мозаикам торговых улиц района Гадроби.  Улиц
было пять, они вели в район Марш и на следующий ярус,  в  Приозерный  район.
После кривых улочек Приозерного района двенадцать деревянных ворот  выводили
в район Дару, в Дару другие двенадцать ворот (эти  уже  были  укомплектованы
городской стражей и железными подъемными решетками) соединяли нижний город с
верхним.
   На четвертом, самом высоком, уровне размещались поместья знатных семейств
Даруджистана, а также известных в городе магов. В районе Мили Старого Короля
и улицы Видов возвышался холм с плоской вершиной, на  котором  был  построен
Зал Величия, где каждый  день  собирался  Совет.  Вокруг  холма  был  разбит
небольшой парк, его песчаные дорожки вились между столетними  акациями.  При
входе в парк, у холма  Высоких  Виселиц,  сохранились  массивные  ворота  из
грубого камня - все, что осталось от некогда возвышавшегося на холме Величия
замка.
   Дни королей давным-давно миновали в Даруджистане. Ворота,  известные  как
Цитадель  Деспота,  стояли