ребенком,  прокричал "Убейте его!", колдунья открыла глаза и прон-
зительным взглядом уставилась на людей, которые его держали.

        - Нет,  милый,- сказала она,  взглянув на мальчика.- Он должен
оставаться нашим пленником.

        - Он же убил тебя! - пронзительно выкрикнул ребенок.

        - Нет, пока еще нет, милый. Пока нет. Пожалуйста, дорогие мои,
послушайте меня.  Трудновато убить таких, как я.- Произнеся эти слова,
старуха замолчала и закрыла глаза, словно приготовившись к смерти.

        Сент-Хеленс услышал,  как засвистело лезвие меча,  вынимаемого
из ножен.  Она сказала все это слишком поздно или умерла слишком рано,
подумал он. Теперь этот король-мальчишка отомстит за нее по своему ра-
зумению.

        - Нет!  - приказал мальчишка.- Не убивайте его!  Бросьте его в
темницу. Что касается Хельбы, внесите ее внутрь!

        Но... В этот момент огромный кот, очень черный, свирепо блестя
глазами,  выпрыгнул из-за спины второго юного короля и подбежал к телу
Хельбы,  которая без всякого сомнения казалась совершенно мертвой.  На
одно мгновение Сент-Хеленс почувствовал на себе  пронзительный  взгляд
желтых  глаз и услышал самое злобное и громкое кошачье шипение,  какое
ему приходилось слышать в своей жизни.  Затем кот вспрыгнул  на  труп,
вдыхая и выдыхая воздух прямо в мертвые губы Хельбы.

        Неожиданно кот  весь закостенел.  Затем рухнул,  словно пустой
черный мешок с костями.  Чернота осталась там же,  где была;  казалось
даже,  что она постепенно расплывается, но в этот момент солдат дернул
Сент-Хеленса за руку.

        Теперь здесь уже два трупа,  подумал он.  Колдуньи и ее друга.
Но что бы он о ней и думал, он знал, что колдунья спасла ему жизнь.

        Солдаты увели его прочь.



        Ломакс успокоил своего молодого жеребца, глядя на шеренгу уце-
левших в последней битве.  Кроме Сент-Хеленса, они потеряли только дю-
жину,  но еще двадцать были ранены достаточно серьезно,  и их требова-
лось отослать домой. Остальные, как определил Ломакс, собирались снова
пересечь границу. Но сперва требовалось уладить совсем другое дело.

        - Так!  Кто сделал это!  Кто выпустил арбалетную стрелу?!  Кто
нарушил перемирие?!

        Никто не отвечал. Все германдцы оставались безучастными, а на-
емники были заинтересованы, но не совсем понимали, в чем дело. Судя по
их внешнему виду, никто в этом не был виновен.

        - Филипп,  а ты...- он собирался спросить его "видел, кто сде-
лал это?", но мальчишка прервал его.

        - Да, я сделал это! Я сделал это! Я тот, кто это сделал!

        - ТЫ! Но почему? - его голова шла кругом, когда он спрашивал.

        - Сент-Хеленс играет в шахматы!  Он знает, как вывести из игры
черную королеву!

        - Ты убил его! Ты виновен в его смерти!

        - Он мой самый лучший друг! О, Ломакс, пожалуйста, пожалуйста,
повесь меня, как он просил!

        Ломакс задрожал.

        - Ты что, в самом деле...

        - Пожалуйста. Я сделал это ради него. Ради нас всех, для того,
чтобы мы могли победить.  Точно также, как и тогда, когда Келвин унич-
тожил Мельбу в Аратексе.

        - Проклятье!  - без всякого энтузиазма произнес Ломакс,  скри-
вившись от душевной муки.  Парень и впрямь думал,  что все это  только
игра!  Несомненно,  он думал, что впоследствии все мертвые просто-нап-
росто проснутся и снова будут жить, готовые возобновить игру. Детство!

        - Пожалуйста,- повторил Филипп.- Это  была  последняя  просьба
моего  самого лучшего друга.  Он был не только моим лучшим другом - он
был моим единственным другом.

        Ломакса трясло, и он не мог унять эту дрожь.

        - Ты что,  вправду хочешь,  чтобы я отдал такой приказ?  Ты  и
впрямь  хочешь,  чтобы тебя подвесили за шею,  чтобы ты задохнулся,  а
твои глаза выпучились бы и вылезли наружу? Ты хочешь умереть?

        - Да.

        Он обдумал это. Несмотря ни на что, Филипп ему нравился. Хотел
бы  Сент-Хеленс  его смерти?  Сент-Хеленс спас от смерти бывшего номи-
нального короля Аратекса,  игрушку в руках Мельбы,  и относился к нему
как к другу. Может ли он сейчас выполнить приказ Сент-Хеленса?

        - ~Нет~!  -  решительно  сказал он.- Это было бы слишком легко
для тебя!  Ты должен вместе с нами вернуться в Канцию!  Тебе  придется
сражаться с врагом и искупить таким образом то, что ты сделал!

        - О, спасибо тебе, спасибо тебе, мой добрый дорогой друг!

        Это из-за того, что он отказался от мысли повесить его, или за
то, что решил назначить ему более тяжелое наказание? В глазах мальчиш-
ки стояли слезы,  но в его голосе был слышен отзвук тщательно скрывае-
мого торжества. В какую же игру он играет на самом деле?

        Что ж,  реальность битвы вытрясет все это из него,  если он не
будет убит сразу же.

        Сент-Хеленс, подумал Ломакс, и это прозвучало почти как молит-
ва,  я обещаю тебе, что ты будешь отомщен, пусть даже для этого потре-
буются все наши жизни!



        Фантомов больше нет,  подумал Мор.  Они перестали появляться и
исчезать в разгар битвы.  И все же его люди проигрывали это  сражение,
проигрывали безнадежно и без всякого участия колдовства.

        Он прикончил  колландца,  с которым сражался,  и развернул ло-
шадь. Кругом валялись мертвые и умирающие, ход боя и впрямь складывал-
ся не в их пользу.

        Ему не хотелось делать это, но альтернативы не было. Он поднес
рожок к губам и протрубил сигнал к отступлению.

        Их единственным утешением,  подумал он,  служит то, что в лесу
растут кровяные плоды для лечения раненых. До того, как закончится эта
война, магический плод спасет множество жизней.

        Мрачно думая о лазарете,  который необходимо немедленно устро-
ить,  Мор  развернул лошадь.  Хорошо,  что лес с кровяными плодами был
достаточно близко.



        Зоанна всмотрелась в свой кристалл и засмеялась самым отврати-
тельным смехом, который Рауфорт нашел замечательно завораживающим и от
которого его пробрал восхитительный озноб.

        - Посмотри! Посмотри сюда! - приказала она ему. Он вгляделся в
кристалл и увидел колдунью,  которая управляла королевствами Колландия
и Канция, лежащую без движения, без всяких признаков жизни. На ее лице
недвижимо лежал черный кот и,  казалось, вплавлялся в него. Канцийские
солдаты уводили прочь изумленного Сент-Хеленса.

        - Означает ли это,  что мы победили? - спросил он. Он чувство-
вал себя глупо, спрашивая о чем-то женщину, пусть даже Зоанну. Особен-
но глупо он чувствовал себя сейчас,  зная,  что не сделал ничего в ко-
мандовании сражениями или в обеспечении победы.

        - Победим,  если  она  не  придет в себя,- сказала Зоанна.- Мы
должны позаботиться о том, чтобы так и случилось.

        - Ты используешь больше магии?

        - Магия не потребуется в войне.  Конечно, если я не буду помо-
гать нашим войскам,  то в войне может быть больше потерь и может прои-
зойти много всяких непредвиденных случайностей. И некоторые из них мо-
гут случиться с нашими бывшими врагами.

        - Какая  жалость,-  сказал он лицемерно.- Они сложат головы на
войне и так и не поймут, почему.

        - Да,  они умрут за нас, так или иначе. Те, кто переживет сра-
жения, должны будут погибнуть позднее.

        - Медленно, с нашей помощью и с большими муками.

        - Конечно. Это как раз то, чего мы оба хотим.

        Они обнялись, и битвы, которые показывали им кристаллы, исчез-
ли из их сознания.  Скоро,  подумал Рауфорт, должно будет начаться ис-
полнение всех его желаний, все его мечты сбудутся. Это будет жестокое,
кровавое и удивительно славное дело.



        Лестеру Крамбу казалось,  что он вместе с Рыцарями Круглоухого
Келвина снова сражается с гвардейцами королевы.  Затем он открыл глаза
и увидел,  что на человеке,  который наклонился над ним, совсем другой
мундир. Он отчаянно попытался подумать, вспомнить, где он находится, и
когда ему это удалось,  он почувствовал боль,  боль от глубокой раны в
груди.  Где же Джон?  Джон спасла ему жизнь,  а потом стала его женой.
Что случилось?

        Это другая война.  Другая битва.  Другие обстоятельства.  Джон
далеко отсюда. Она в безопасности. О, как он надеялся, что она в безо-
пасности!

        Чья-то узловатая рука вытерла ему лоб.  Он  почувствовал,  что
все его лицо покрыто потом; потом было пропитано все его белье и прос-
тыня,  на которой он лежал.  Над его головой виднелся  полог  палатки,
жутко громыхающей на ветру, завывавшем так, словно здесь собрались все
отделенные от тел души убитых в сражении.

        - Мы сражались с солдатами Канции,- сказал он.- Я упал. Кто-то
меня  спас.  Это было почти так же,  как в той другой битве,  где меня
сбили с лошади.

        - Берегите силы, командир.

        Командир? Он?  Он с трудом припоминал это. Его голова болела и
гудела, словно барабан, в который бьют, чтобы сообщить о чьей-то смер-
ти.  О, если бы только здесь была Джон, чтобы поддержать его! Он попы-
тался вспомнить имя офицера.  Клампекер, вот как. Лейтенант Карл Клам-
пекер из Троода.

        Лес заглянул в глубокие синие глаза,  заметив белокурые волосы
и усмешку,  которая была так типична для наемников из Троода.  У Карла
были широкие плечи и сильное тело,  хотя он и не выглядел таким огром-
ным, как его отец.

        - Мы выиграли эту битву?

        - Нет, командир, проиграли.

        Почему-то ему казалось, что Карл именно так и ответит.

        - Много потерь?

        - Боюсь, что да, командир. С обеих сторон.

        - Можем ли мы выиграть войну?

        - В конечном счете, командир. Когда Рейли и германдцы, а также
ваш отец и его войска и наши войска - все доберутся до двойной  столи-
цы.

        - Да, до столицы.- Безумное дело, две столицы объединены в од-
ном городе. И управляются, теоретически, двумя очень медленно растущи-
ми мальчуганами.  А фактически - колдуньей, как две капли воды похожей
на ту ведьму,  которую Келвин уничтожил в Аратексе.  Скоро ли вернется
Келвин?  Вернется ли он,  как и тогда в Аратексе, чтобы все расставить
по местам?  Пускаясь в свое нынешнее приключение,  Лестер был  в  этом
уверен. Теперь тяжелораненый и разгромленный в сражении, он больше уже
ни на что не надеялся.

        - Командир,  ваша рана настолько серьезна,  что...-  лейтенант
сделал паузу, очевидно, подбирая подходящие слова.

        - Если я не могу командовать,  то ты должен принять командова-
ние,  лейтенант. Мы не должны сдаваться! Мы должны продолжать сражать-
ся! Мой отец и Сент-Хеленс полагаются на нас!

        - Да,  командир Крамб. Мы с боем ворвемся в столицу и проложим
себе путь к славе.

        Со мной или без меня,  добавил Лес в своих собственных тревож-
ных мыслях.  Он хотел бы потерять сознание,  даже умереть,  но мысли о
Джон не позволяли ему это сделать.  Потом ему показалось, что он снова
стал маленьким мальчиком,  что он потерялся в темноте и что все вокруг
него исчезли.



        Шарлен быстрым движением руки откинула медные  кудри  с  синих
фиалковых глаз. Карты, которые она раскладывала на кухонном столе, бы-
ли все те же, что и раньше. Каждый раз картами Келвина управлял слепой
джокер, и это означало для него большую опасность и неопределенность.

        - Верно ли еще пророчество? - тихо прошептала она самой себе.-
Имеет ли оно еще силу?

        Она ущипнула себя за правое заостренное ухо, не давая заснуть.
Джон  Найт был очень заинтригован этой ее привычкой.  Странный человек
этот Джон.  Раньше она думала о нем, как о человеке, нужном для выпол-
нения пророчества. Он круглоухий, он соединится с ней, остроухой, и их
сын и будет тем круглоухим,  который упомянут в Книге Пророчеств.  Все
это казалось таким простым,  когда она была молода.  Джон пришел к ней
прямо из темницы королевы,  одинокий, изможденный и, призналась Шарлен
самой себе,  красивый.  Она хотела,  желала его с самого начала, и они
быстро поженились, не привлекая к себе большого внимания. У них родил-
ся сын, а потом дочь. Пророчество относилось только круглоухому Келви-
ну, но ему преданно помогала остроухая Джон.

        В свое время Келвин действительно убивал драконов, и освободил
Рад,  их королевство,  от злобной деспотичной королевы-тиранши Зоанны.
Пророчество начало выполняться, как она и предвидела.

        Затем обстоятельства изменились,  и уже больше ничего не скла-
дывалось так,  как она ожидала.  Может быть, ее действия по выполнению
пророчества заставили измениться саму основу ситуации.  Келвин покинул
это  измерение и возвратился как раз вовремя,  чтобы спасти Рад и Ара-
текс путем их объединения,  точно,  как в пророчестве,  но он появился
буквально в самый последний момент!  Теперь следующими словами,  в тех
стихотворных строках,  которые относились к Келвину,  стали слова "за-
вершит с Четырьмя".  Предполагалось,  что он соединит четыре королевс-
тва.  Но как он мог сделать это?  Келвина даже не было здесь! Он нахо-
дился в другом измерении, и пророчество, что он избавит свою родину от
ига, быстро сходило на нет. Иногда ей даже казалось, что Джон Найт был
прав.

        - Глупости все эти пророчества! Глупости! - говорил Джон, сидя
рядом с ней за этим самым столом.  Она утешала его,  успокаивала,  уже
тогда  понимая,  что он не всегда будет принадлежать ей.  Он выстрадал
право на то, чтобы его утешали - не потому, что принимал магию, но по-
тому, что в его глазах, а возможно, и в глазах и других людей тоже она
была красавицей и ему нравилось быть рядом с ней.  Таким  образом  его
презрение к магии ослабевало, пока, наконец, он не начал верить в нее.
Затем Шарлен потеряла его и не по своему и не по его выбору, а в неиз-
бежной трагедии того времени.

        Теперь все  снова менялось,  и было не так спокойно и улажено,
как раньше,  и карты отражали это. "Джон",- прошептала она, представив
себе,  что он здесь,  рядом с ней. О, как же она любила его! Ее второй
муж был хорошим человеком,  и она вышла за него,  как только это стало
возможно  по  закону,  после  продолжительного  отсутствия и признания
смерти первого мужа.  Но Джон, Джон был сердцевиной всей этой истории.
Круглые уши,  для выполнения пророчества! И он из другого мира, из ми-
ра,  слишком странного для понимания.  Движущиеся  картины,  говорящие
ящики,  самодвижущиеся  экипажи  и  еще многое,  многое другое.  Самым
странным было то,  что Джон настаивал, что в этом не было ничего маги-
ческого.

        - Что ж,  Джон,  теперь я знаю, что ты жив,- прошептала Шарлен
сквозь слезы.- Я никогда бы не вышла замуж второй раз,  если бы  знала
это. Я знала, что карты почему-то солгали мне или я неправильно прочла
их, знала, что ты выжил после, казалось бы несомненной смерти. Я знаю,
что не была ни первой твоей женщиной,  ни последней,  и ты тоже не был
последним моим мужем, но я люблю тебя и желаю тебя и надеюсь, что и ты
тоже все еще можешь желать меня.- Но ей надо было подумать и о других,
включая и того человека, за кого она вышла замуж, Хэла Хэклберри - она
не желала признавать это,  но почувствовала облегчение от того,  что с
Хэлом все произошло именно так.  Возможно она всегда подозревала,  что
это случится;  карты могли даже сообщить ей об этом, но она решительно
избегала читать их,  связывая с семьей Коричневики после того  первого
кризиса.  Даже без карт она знала,  что у них есть здоровая и одинокая
дочь...

        Хэл был хорошим человеком,  но он был подвержен влиянию страс-
тей, как и большинство мужчин. Она плакала, когда потеряла его, столь-
ко же из-за своего собственного соучастия, сколько и из-за потери. Она
так и не сумела полюбить его по-настоящему. "Но тебя, Джон..."

        Шарлен обнаружила, что плачет, и чувствовала досаду. Связанные
с колдовством люди, читающие карты и пытающиеся предсказывать события,
сами не должны быть чувствительными и плакать навзрыд. Необходимо пом-
нить об этом.

        Она заставила себя посмотреть правде в глаза.  Она лгала себе,
когда говорила,  будто любит Хэла.  Она сказала ему,  что любит его, и
пыталась сама в это поверить,  но у нее в мыслях всегда был Джон. Поэ-
тому в том, что случилось, она виновата не меньше Хэла. Может быть, он
все знал,  и страдал, и был уязвим и восприимчив. Конечно, она вряд ли
могла осуждать его.

        Когда тебя посещают сомнения,  разложи карты. Шарлен разложила
их, задавая себе мысленно вопрос. Где Джон? Где Джон Найт, который был
моим  мужем?  Джон был вместе с Келвином в другом измерении.  Оба были
отделены от нее словно воротами смерти. Слепой Джокер танцевал и злоб-
но ухмылялся,  ничего не обещая.  Может быть,  они вернутся,  а, может
быть, и нет.

        Она перевернула карту.  Вот, снова: парная брачная карта. Кел-
вин  уже  был  женат  на красивой хорошей девушке по имени Хелн,  тоже
круглоухой, как и он сам. Парная карта была несомненным указанием. Она
положила ее на колоду и перевернула следующую карту.

        Карта рождения. Итак, у них будет ребенок, и этот факт она уже
знает.  Но вот третья карта, она следует за картой рождения - и Шарлен
открыла ее:

        Карта Обмана.  Означает серьезную опасность и неопределенность
исхода.

        Бедняжка Хелн!  Бедная испуганная будущая мать.  Ты в  большой
опасности.  Но что это будет, просто роды или что-нибудь, что случится
с ребенком во время рождения?  После рождения? Упрямые карты не желали
сообщить ей это. Собственно говоря, не стоило упрекать карты за скрыт-
ность и упрямство,  они упрямились только тогда,  когда сама  ситуация
делала их беспомощными. Например, когда что-то, что они могли бы пока-
зать,  изменится,  если они это покажут.  Если они скажут ей все,  то,
встав из-за стола,  она в лепешку расшибется,  чтобы избежать этого, и
тогда окажется,  что карты солгали. Этот парадокс лишал их способности
к действию.  Поэтому они пошли на компромисс и показали ей карту Обма-
на. Карты не были упрямыми по своей природе.

        Может быть,  ей нужно быть рядом со своей невесткой  во  время
родов?  Обычно присутствие свекрови не требуется,  но в данных обстоя-
тельствах...

        Да, она отправится к Хелн и  попытается  ей  помочь.  Когда  в
судьбе Келвина доминирует Слепой Джокер,  а карта Обмана тоже кружится
где-то рядом и соединяет участь Хелн с участью Келвина, иного выбора у
Шарлен не было.

        - Мне не хочется вмешиваться,- громко сказала она,- но что еще
должна делать мать? Хелн, я собираюсь навестить тебя!



        Джон не нравилось, как выглядит Хелн! С каждым днем ее состоя-
ние все меньше походило на здоровую беременность. Хелн все чаще стано-
вилось отвратительно плохо,  а теперь еще ей стали  сниться  нехорошие
сны.

        - Джон,  о, Джон! - Хелн уселась в кровати, ее лицо было блед-
ным,  глаза дикими и остекленевшими.- Я снова видела ее,  эту тварь  с
тремя головами!  Две из них были детские, а третья голова была головой
дракона. Детские головы плакали и...

        "Это решает дело!  - подумала Джон.- Я возьму для нее  что-ни-
будь у доктора!  Доктор Стерк обязан знать об этом! Он был королевским
врачом еще до моего рождения!"

        - Куда ты идешь, Джон?

        - Я скоро вернусь.

        Она встретила доктора Стерка в коридоре.  Он  посмотрел  прямо
перед собой птичьими глазами и вложил в ее руки склянку.

        - По  три капли два раза в день в ее чафир,- сказал он и прос-
ледовал дальше.

        Что ж, подумала Джон, по крайней мере, не пришлось уговаривать
его. Очевидно, он тоже заметил. Но осмелится ли она довериться его ле-
карствам, учитывая его очевидное раболепие?

        Она вернулась в их комнату.  Хелн посмотрела на нее глазами, в
которых  явно отражался ужас.  Это было совсем не подходящее выражение
лица для будущей матери.

        "Это решает дело!  - снова подумала Джон.-  Мучений  было  уже
достаточно!  Мне остается только доверить