ежаться при его появлении и тем предупредить Карадока.
   Тьма и плесень.
   Свет огня. Желтоватый круг  от  ажурных  глиняных  ламп.  Запах  горящего
масла. Перед ней лежала комната, в другом ракурсе и переменившаяся, одна  из
тех, где они с Джоном были днем. Моркелеб, должно быть, лежит  на  стропиле,
подумала она с той же отрешенностью, что испытала, когда ей в голову  пришло
поинтересоваться, вспомнил ли Джон, что положить золотую чашу Карадока нужно
туда же, где он ее нашел. Вопрос и наблюдение просто пришли и ушли.
   Зрение дракона - зрение мага - показало ей, что  треть  комнаты  охвачена
магической диаграммой, огромным символом  власти  -  таких  она  никогда  не
видела. Эти светящиеся  линии  тянулись  по  стенам,  странным  образом,  за
стенами, через них и вниз, сквозь пол, на каком-то расстоянии они  виднелись
на фундаменте и на земле. Помимо заклятий Стражи, на  пяти  углах  диаграммы
тлели тонкие дымки  зеленоватого  света,  которые  отражались  в  испуганных
глазах черноволосого мальчика и девочки, что сидели, привязанные к  стульям,
внутри одного из трех кругов рисунка.
   Здесь были Изулт, Блайед  и  Ян,  они  стояли  позади  стульев  маленьких
Ледяных Ведьм. Их глаза были как  будто  заменены  цветным  стеклом.  Дженни
отметила это драконьей частью своей души, это была единственная  возможность
не разрушить собственную сосредоточенность при виде умершего при жизни сына.
На столе, рядом со шкатулкой для драгоценностей лежали  еще  две  стеклянные
ракушки, разбитые и пустые. Дженни, не зная как, поняла,  что  так  выглядят
демоны, когда пробираются в этот мир сквозь Врата своей преисподней.
   Карадок надел вышитый берет, что прачка принесла из чистки после полудня.
Сомкнутые круги, сделанные из атласа; стилизованные лилии. Он принял ванну и
вымыл волосы; Дженни чувствовала запах ромашки. Роклис, стоящая  перед  ним,
все еще была одета в красную военную форму и сапоги для верховой езды, а  ее
волосы были примяты и спутаны от шлема.
   Она сказала:
   - Что это ты не хочешь мне показать?
   Карадок вздохнул. - Мы прежде  закончим,  Ро...командир.  -  У  него  был
приятный баритон, но это был голос человека, который обычно не  только  идет
своим путем, но и всегда бывает прав. - Я говорил тебе в самом  начале,  что
присутствие необученных и несведущих может  свести  на  нет  действие  этого
заклинания.
   - А с тех пор я слышала, что это не так. -  Бесцветная  линия  ее  бровей
сошлась над переносицей. Она изучала его лицо. Как и говорил Джон,  ей  было
любопытно, но на самом деле знать она не желала.
   - От кого? - Его  жест  презрительного  нетерпения  был,  решила  Дженни,
великолепной копией обычных человеческих манер, более  того,  Роклис  хорошо
его знала, поскольку она, похоже, расслабилась. - От одной из  этих  местных
захудалых ведьм? На те немногие заклинания,  на  которые  они  способны,  не
повлияли бы даже духовой оркестр и соревнования по  борьбе,  происходящие  в
этой комнате. Мы тут не бородавки заговариваем, Рок. Мы не ищем  заклинаний,
чтобы завоевать сердце какой-нибудь деревенщины. Если тебе нужна моя помощь,
отлично, но ты должна поверить, что для всего, о чем  я  тебе  говорю,  есть
причины. Для любой просьбы, с которой  я  обращаюсь,  есть  причины.  Ты  не
объясняешь всего своим отрядам  -  ты  не  можешь,  да  и  не  нужно.  -  Он
использовал неформальное "ты", словно  член  семьи,  и  плечи  Роклис  снова
напряглись, на этот раз - от раздражения из-за фамильярности.
   - Пожалуйста, пойми, что моим желаниям нужно следовать в точности,  иначе
я не могу помочь тебе выполнить то, что ты пытаешься выполнить.
   На какое-то время они задержали взгляд друг на друге,  и  та  часть  души
Дженни, что  еще  была  человеческой,  увидела  мужественного  нетерпеливого
торговца, впервые прибывшего ко двору,  и  упрямую  сердитую  принцессу,  за
которой он ухаживал, но не смог завоевать. Это была старая схватка  воль,  и
это убедило Роклис, будь у нее сомнения, что с этом мужчиной,  которого  она
когда-то знала, все в порядке.
   Карадок властно протянул руку, и спустя мгновение командир вложила в  нее
две драгоценности, два темных граненых камня.  Мальчик  -  Ледяной  Наездник
извивался в оковах, что удерживали  его  на  стуле,  в  оковах,  пронизанных
заклятьями,  тускло  светившимися  в  восприятии  Дженни-колдуньи,  и  начал
плакать. Девочка помладше, круглолицая, с ледяными глазами, холодно смотрела
перед собой, но из-за кляпа дышала очень быстро.
   - Это лучшее, что ты смогла получить?
   - Мне пришлось отправить  часть  налогов  на  юг,  чтобы  оправдать  наше
присутствие здесь. - Голос Роклис был холоден  и  зол  из-за  того,  что  ее
перехитрили. - И мне приходится платить моим людям, кормить их, обеспечивать
овсом лошадей. Если об этом узнает то стадо размалеванных олухов, что Регент
держит  при  себе,  как   по-твоему,   -   она   использовала   местоимение,
применяющееся при формальном обращении от хозяина к  слуге,  -  они  оставят
меня командовать?
   - Они даже не заметят. - Карадок,  который  зло  взглянул  на  нее  из-за
выбранной формы обращения, отвернулся с деланным равнодушием и  поднял  одну
из драгоценностей, разбудив всплеск сияющего света, который отбросил на  его
лоб и подбородок бледно-пурпурные ромбы.
   - Да, - прошептала Роклис. - Да, думаю, ты прав. Это пройдет незамеченным
среди их дурацких софизмов о судопроизводстве и  о  том,  чьи  законы  какие
перекрывают.
   - Так ты из-за этого волнуешься? - Карадок пожал плечами. - Все  аметисты
хороши - они высокого качества и насыщенного цвета - но если бы тебе удалось
получить еще пару рубинов и изумрудов, было бы лучше. Они удерживают,  -  он
заколебался, пытаясь ответить на вопрос, что был в глазах Роклис, не говоря,
по существу, ничего. - Они сильнее удерживают определенные заклинания. Я  не
уверен насчет этого  перидота  -  думаю,  что  торговец  тебя  обманул,  но,
наверно, мы сможем иметь дело с ним, если придется. А теперь, командир...
   Он сделал шаг-другой к двери, открыл ее и посмотрел вокруг и на  небо.  -
Выбор времени для этих заклинаний определен очень точно,  особенно  ближе  к
середине лета. Сейчас уже совсем стемнело,  и  времени  до  полуночи,  чтобы
сделать то, что должно, почти нет. Командир, - добавил он, когда  она  резко
кивнула и повернулась, чтобы уйти.
   Она вернулась. Притолока комнаты скрыла ее лицо от  наблюдающего  взгляда
Моркелеба,  но  даже  линии  ее  тела,  казалось,  были   окружены   ореолом
неудовольствия.
   -  Помните,  что  я  сказал  о  тех  событиях,  что  остались  совершенно
незамеченными. Никто из нас не  может  рисковать  -  эти  колдунишки  должны
полностью подчиняться или моей воле, или связи с драконом. Говорю вам,  если
вы или кто-то еще будет наблюдать, что происходит  в  этой  комнате  или  во
дворе, я не смогу обещать, что вы победите и удержите юг.
   Женщина кивнула и снова собралась уйти.  Потом  она  оглянулась.  -  И  я
говорю  тебе,  чародей.  -  Снова  она  обратилась  к  нему,  как  к  слуге.
Неудивительно, подумала Дженни, что богатый поклонник ушел, не обвенчавшись.
-  Я  не  стремлюсь  победить.  Или  ради  собственного   удовольствия   или
удовлетворения какой-то жадности силой  забрать  управление  государством  у
законного короля. Я только стараюсь навести порядок. Делать то,  что  должно
быть сделано.
   Карадок склонил голову, и пламя лампы  скользнуло  по  вышитым  лилиям  и
серебристым волосам. - Разумеется.
   Она лжет себе. Эта мысль заполнила разум  Дженни,  когда  Роклис  закрыла
дверь. Также как он ей.
   А затем эти мысли исчезли, спрятались, чтобы их  можно  было  обдумать  в
другой раз, на досуге. Драконьи чувства Моркелеба  проследили,  как  башмаки
Роклис  пересекли  двор,  услышав  даже,  как  открылась  и   закрылась   ее
собственная дверь и как заскрипел  деревянный  стул,  когда  она  села.  Она
воспринимала эти звуки, но пренебрегла ими.
   Карадок осторожно прошел сквозь ворота в магическом круге и  встал  перед
двумя юными Ледяными Ведьмами.  Моркелеб  -  а  с  ним  и  Дженни  -  ощущал
заклинания, которые  Блайед,  Изулт  и  Ян  держали  над  ними,  заклинания,
пронизывающие их, как магия пронизывала кости усопших. Карадок спросил:
   - Вы понимаете, что я говорю?
   Мальчик кивнул. Девочка не сказала ни слова, даже не пошевелилась. Но она
не могла справиться со своими  льдисто-серыми  глазами,  и  чародей  коротко
кивнул, удовлетворенный тем, что она может.
   - Я собираюсь вложить это вам в рот. - Он  взял  драгоценности,  пылавшие
пурпуром в свете лампы. - Если вы их проглотите, я возьму нож, вырежу их  из
ваших животов и набью их живыми крысами. Вы поняли?
   Мальчик  плакал.   Девочка,   связанная   окруженная   и   парализованная
заклинаниями охраны вокруг нее, швырнула в него  свою  ненависть,  поскольку
это было единственное, что она могла швырнуть.
   Широкие плечи  Карадока  напряглись.  Он  явно  ненавидел  тех,  кто  шел
наперекор его воле. - Я вижу, нам придется делать это  более  жестко.  -  Он
взял аметист поменьше, размером с кончик  мизинца,  и,  вытащив  у  мальчика
кляп, вложил его в рот, после чего всунул  кляп  снова.  Другой  камень  был
примерно вдвое больше и немного бледнее по цвету. Карадок  вручил  его  Яну,
который стоял ближе к нему, как будто мальчик был просто столом  для  вещей.
Потом он вытащил из кармана шарф из тонкого шелка  и  затягивал  вокруг  шеи
девушки, пока у нее не выгнулась спина  и  из  горла  не  начали  вырываться
тонкие, отчаянные звуки. Оставив только малюсенький проход для  воздуха,  он
его  завязал,  потом  вытащил  кляп.  Рот  у  нее  остался  открытым,  грудь
поднималась,  и  он  опустил  драгоценность  на  высунутый   язык.   Девушка
шевельнула головой, словно несмотря ни на что, она бы его выплюнула,  но  он
снова всунул кляп на место.
   - Запомни одно, - сказал  Карадок,  вглядываясь  в  выпученные,  безумные
глаза, и в какую-то минуту Дженни отчетливо увидела, что это не  человек,  а
демон, живший в нем. - Я хочу, чтобы мне подчинялись.
   Он это сделал и с Яном?
   Дженни отогнала эту мысль.
   Ритуал был удивительно  коротким.  Сквозь  дым  ладана  и  туманы  Дженни
бесстрастно наблюдала, узнавая больше жестов и  приемов,  чем  ожидала.  Это
были своего рода Призывы, но  Ограничения,  тщательно  установленные  вокруг
двух звеньев, казались ей не правильными. Это были знаки, которые  ограждали
от демонов и препятствовали им, а не вызывали. Энергия как будто  по  ошибке
была сосредоточена в центре, стянута к двум детям, а не к чародею. И  только
когда (это заняло меньше времени, чем понадобилось бы, чтобы испечь  буханку
хлеба) Карадок довел обряд до конца и прошел по гаснущим линиям  символов  к
юным Ледяным ведьмам, Дженни осознала, что произошло на ее  глазах.  Мальчик
перестал плакать. Девочка,  хотя  и  следила  взглядом  за  крупной  фигурой
мужчины, больше не проявляла никакой ненависти, никаких других эмоций,  была
пассивной и пустой.
   Пустой.
   Карадок вытащил кляпы, забрал изо рта у детей  аметисты,  потом  пошел  к
шкатулке с драгоценностями. Свет ламп вспыхнул на ее  содержимом,  когда  он
открыл ее, и глазами Моркелеба Дженни увидела, что в ней находится.
   Два рубина и сапфир - темный как море,  чистый,  насыщенного  цвета,  без
изъянов. Ей показалось, что в каждой драгоценности, хотя они лежали в тенях,
пылало крошечное, бесконечно далекое зернышко света.
   Но только когда она увидела, как он поднял чашу из хрусталя и перламутра,
только когда услышала, как снова звенят, открываясь, цепи  крытого  колодца,
ее осенило. Она вскрикнула, тьма поглотила изображение,  а  связь  между  ее
разумом и драконьим разрушился. Она снова закричала.  И  почувствовала,  как
теплые сильные руки сжали ее ладони...
   - Джен!
   Она открыла глаза и увидела лицо Джона.
   - Что такое, Джен?
   Ее трясло, от потрясения она не  могла  дышать.  Поскольку  надежда  была
отброшена, она не представляла, как это будет больно, когда она стремительно
нахлынет снова; мука понимания того, что возможно, она может что-то сделать.
   - Ян! - сказала она.
   - Что с ним?
   - Ян... - Она сглотнула. - Этот волшебник - Карадок - он не ввел демона в
него, чтобы вытеснить его душу и разум, Джон, он вынул его душу - его сердце
- и поместил их в драгоценность. А потом впустил демона.  Ян  все  еще  там,
Джон. Мы еще можем его вернуть.

Глава 16

   - Но почему он это делает? - Джон говорил через плечо, не глядя в  огонь,
что притупило бы его ночное зрение, а  направив  взгляд  в  сторону  темного
леса. - Почему он хочет сохранять их души, когда уже забрал тела?
   - Не знаю. -  Дженни  глянула  вверх,  отвлекаясь  от  огня,  от  попыток
восстановить переплетение ее разума с Моркелебовым. - Я об этом  никогда  не
слышала. Обычно, во всяком случае,  согласно  Каэрдину,  даже  самая  мелкая
нечисть и твари не... не полностью выгоняют разум и душу своих жертв. Иногда
душу можно вернуть,  когда  демон  изгнан,  если  прошло  не  слишком  много
времени. Конечно, с Великими Тварями по-другому. Но это...
   Она замолчала, вспоминая демоническое пламя в глазах Карадока. Свет ада в
Яновых.
   - Я думаю, раньше он встречался с демонами в полночь,  -  немного  погодя
сказал Джон. Дженни открыла глаза, поскольку не смогла найти разума  дракона
в своем. - Они вышли из моря, блестя серебром. Саламандры -  они,  по-моему,
на них похожи, или на жаб - выползающие  из  маленьких  стеклянных  ракушек.
Вода, должно быть, одно из их Врат.
   Они приходят с иного уровня, пробормотал ей  Каэрдин,  когда  они  вместе
стояли на краю Райтмира, наблюдая за призрачным мерцанием болотных тварей во
тьме. Еще с древности существуют люди, что открыли бы Врата в Преисподнюю  в
надежде обрести силу.
   Дженни вспомнила, как они караулили тварь, которая захватила одну дуреху,
войдя в ее разум и сны и заставив убить и разрубить на  куски  мужа,  детей,
сестру и отца, прежде чем  крестьяне  призвали  Каэрдина.  Вместе  со  своим
мастером они освободили женщину, но разум ее так и  не  вернулся.  Возможно,
здесь,  подумала  Дженни,  вспоминая  безмолвную,  покрытую  кровью  лачугу,
проползающие вереницы муравьев и жужжание мух, то же самое.
   Хотя она  знала,  что  присутствие  в  Корфлин  Холде  волшебников  почти
наверняка не позволит заглянуть за стены с  помощью  магического  кристалла,
она взяла из сумки осколок прозрачного кварца размером с палец и  попыталась
вызвать  образы:   внутренний   двор,   комнату   Карадока,   шкатулку   для
драгоценностей в нише над  кроватью.  Но  это  место  было  целиком  покрыто
охранными заклятьями, как она покрыла ими все стены поместья Палмогрин. Все,
что она видела, это темный массив самих стен издалека, и по  виду  неба  она
поняла, что то, что она видит, происходило  другой  ночью,  в  другое  время
года, в другом году. Наваждение.
   Карадок во внутреннем дворе, подумала она. Призывает Исчадий Ада из  иной
реальности. Призывает их сквозь далекие Врата, сквозь воду  -  их  привычную
среду,  сквозь  пространство,  что  лежит  между  ними.   Призывает   их   в
опустошенные разумы, опустошенные сердца тех двух бедных детей.
   Изулт, говорившая "Да, мэм" и  "Нет,  мэм",  с  этаким  едва  заметным  ,
небрежным огоньком, избегая ее взгляда.
   Изулт, отославшая прочь  сыновей  Блайеда,  чтобы  они  не  увидели,  как
изменился их отец.
   Роклис, просившая ее остаться, настаивая, чтобы она взяла эскорт.
   - То есть все время это была Роклис. - Дженни запахнула пледы вокруг плеч
и снова взглянула на  небо.  На  нее  пристально  смотрела  красная  звезда,
которую называли "Фонарь Наблюдателя". Полночь звенела прохладной музыкой  в
ее сердце. Все двери открыты в полночь, однажды  сказала  ей  Ночная  Птица,
разделяя ее волосы гребнем из серебра  и  кости  и  вплетая  в  это  простое
действие тени силы, вызванной ею. Все двери открыты в минуты  изменений:  от
глубокой ночи к рассветающему дню, от  увядающей  зимы  к  первым  обещаниям
весны.
   Все двери открыты.
   - Мне бы надо было догадаться. - В Джоновых очках появились  полосы  огня
от костра, когда он перевернул колоду.
   Дженни подняла глаза, вздрогнув. Иногда ей казалось невероятным, что этот
мужчина - сын Ночной Птицы.
   - Королевство, в том виде, как оно устроено,  сводит  ее  с  ума,  ты  же
знаешь. Каждый феод и округ - со своим собственным законом, а большинство из
них еще и со своими богами, не говоря уж о системе мер.  Мне  говорили,  что
все мечутся в разные стороны, вообще почти ничего не доводится до  конца,  а
их Двор в это время сочиняет песни,  лунные  поэмы  и  теологические  споры.
Взгляни на книги  из  библиотеки  Роклис,  те,  что  она  держит  при  себе:
Тенантиус. Гургустус. Справедливейший монарх Касилиуса. Это  все  законники.
Конечно, ее выводит из терпения  Гарет,  который  пытается  навести  порядок
согласно старым договорам и старым обещаниям. Конечно, она хочет вмешаться и
сделать так, чтобы все сходилось.
   - Я только стремлюсь навести порядок,  -  тихо  процитировала  Дженни,  -
делать то, что должно быть сделано. Джон, Гарета нужно предупредить.  У  нее
сейчас самая большая армия в Королевстве, даже включая тех, кого он забрал с
собой к Импертенгу. И как бы то ни было, он не  справится  против  драконов,
волшебников и демонов, действующих сообща.
   - Вот что мне  интересно,  -  Джон  поддержал  перевязанным  указательным
пальцем очки, - так это что, во имя божьих пряжек, заставило Роклис  думать,
что она может управлять Карадоком? Ну, положим, она не знала, что им овладел
демон, но неужели эта женщина не читает?
   - Нет, сказала Дженни. - Вероятно, нет. Всю свою жизнь она была сама себе
хозяйка. Она как обычно сражается с Карадоком за власть. Если  он  появился,
чтобы договориться с ней, думаешь, ей пришло бы в голову, будто  это  обман?
Она...
   Она подняла голову, услышав шорох огромных шелковистых крыльев. - Он идет
сюда.
   А потом, осознав, что она ни  разу  даже  не  смогла  услышать  появление
Моркелеба:
   - Деревья!
   В тот же миг она швырнула в костер заклинание, придушившее его и  бросила
всю силу до капли в огромный крутящийся смерч дезориентации и иллюзий вокруг
себя и Джона, пока с неба круто спускались драконы.
   Много драконов.
   Джон заорал:
   - Огонь, - схватив ее руку, а когти прочесывали и исследовали  лиственный
шатер над ними. В ветвях мелькали змееобразные головы, щелкали рты;  зеленая
кислота расцветила  огромным  обугленным  рубцом  мачтовую  сосну  и  Дженни
выкрикнула  Заклинание  Огня,  швыряя  его  как  оружие  в  шелестящую  сень
деревьев. Крона леса запылала в огне, озарившись на  какое-то  ослепительное
мгновение всей искрящейся гаммой радуги: розовый, зеленый,  золотой,  белый,
алый. Один из драконов закричал, когда пламя охватило  крупные  чешуйки  его
тела, и жутким эхом этот крик подхватила девушка на спине другого дракона  -
у Изулт в огне были юбки и волосы. Потом два дракона ушли, и Джон  с  Дженни
побежали по тропинке вниз, к ручью, а вокруг них вздымался дым, тлели ветки,
дождем осыпались сучья, а сверху брызгала кислота.
   Джон втащил их  обоих  в  воду,  поскольку  от  жара  лица  их  покрылись
волдырями. Ручей заворачивал к югу, чтобы влиться в Черную Реку  двумя-тремя
милями ниже Кайр Корфлин. Дженни  сбросила  мокрые  пледы  и  тяжелую  юбку,
подтянула повыше нижнюю юбку и  начала  ползти  по  острым  камням,  которые
впивались и ранили ее колени и ладони. Джон шел за ней, неудобно  держа  лук
за спиной. Дженни потянула за ними огонь, приказала дыму расползтись пеленой
над всем лесом; он жег и разрывал ее легкие, разъедал глаза.
   - Моркелеб увидит огонь, - с трудом выдохнула она.
   - Если он жив. - Джон подскользнулся на камне и выругался. Вода в глубине
застыла от холода, хотя на поверхности начала нагреваться.  -  Если  думает,
что оно того стоит -