ь к морю.
Они были близко к водоворотам двенадцати скал, если Ян выберется здесь,  его
невозможно будет спасти...
   Его и сейчас невозможно спасти, подумал Джон,  все  еще  не  в  состоянии
дышать.
   Нимр сделал последнюю попытку сбежать, рванувшись на юг.  Сентуивир  упал
на него сверху и снизу, разрывая и раня, нарываясь на огромные шипы и лезвия
позвоночника, суставов крыльев и оперения на шее другого дракона, и на  этот
раз Нимр тоненько сипло закричал - ничего похожего Джон прежде  от  драконов
не слышал - и нырнул в море, таща за собой Сентуивира и двух наездников.
   Ян! Джон задыхаясь, оступился на  нависшем  краю  утеса  и  опустился  на
колени среди морского овса и маков. Он весь дрожал, наблюдая за морем, где в
зыби волн исчезли два дракона, волшебник и его раб. Слишком долго, думал он,
борясь с тошнотой и задыхаясь. Слишком долго, чтобы выжить...
   В волнах вспыхнуло пламя. Поверхность пробила  голова  Сентуивира,  затем
спина. Телескоп показал Джону, что седоволосый маг еще  цепляется  за  спину
дракона, держа Яна за воротник куртки. Ян хватал ртом воздух от  удушья,  но
не сопротивлялся. Лицо мужчины было жестоко, но странно  беззаботно,  словно
он не испытывал страха перед  смертью.  Он  уставился  на  огромную  голубую
фигуру Нимра, которого Сентуивир крепко держал когтями и зубами за  крыло  и
шею.
   Двигаясь с помощью хвоста, Сентуивир направился к круглому острову.  Один
раз Джон подумал, что заметил, как Нимр борется и двигает другим крылом.  Но
он явно умирал, когда нападающий вытащил его на берег.
   Смотреть на это было тяжело. Джон в отчаянии огляделся, а  потом  побежал
по вершине  утеса  к  более  высокой  скале,  которая  опасно  нависала  над
темно-голубыми волнами на высоте тридцати футов.
   В очках он ясно видел лицо драконьего волшебника: маленький холодный  рот
и маленькие холодные  близко  посаженные  глазки.  Чисто  выбритый  мужчина,
утонченный и богатый - человек с  холодными  глазами  купца.  Он  наполовину
стащил Яна со спины Сентуивира и положил на песок невдалеке. Он его даже  не
укрыл, просто повернулся к двум  драконам,  вытащил  из  рюкзака  серебряный
подсвечник, свертки  и  пакеты  с  порошками,  необходимыми  для  исцеляющих
заклятий и начал чертить магические диаграммы на песке.
   Диаграмма охватила Сентуивира, который присел на задних  лапах  и  сложил
крылья. Голубая с золотом звездная птица казалось, была не ранена  и  сидела
более спокойно, подумал Джон, чем сидел  любой  дракон,  которого  он  видел
ранее. Завершив диаграмму и выполнив все сиглы власти и исцеления,  драконий
волшебник - волшебник-демон - вытащил из рюкзака еще один  осколок  хрусталя
и, как раньше, вонзил его в затылок Нимру. Когда Сентуивир повернул голову и
ветер подхватил мех и перья его  огромной  многцветной  гривы,  Джон  увидел
отблеск хрусталя под рогатой бахромой на шее. Драконий волшебник взял что-то
- немного драконьей крови, подумал Джон, хотя уверен не  был  -  в  чашу  из
золота и перламутра, и понес ее туда, где лежал Ян. Полоснув по запястью, он
дал крови, что капала с него, смешаться  с  драконьей,  и  вытащил  из  чаши
что-то вроде талисмана. Для Джона это выглядело так, словно он прижал его  к
губам Яна, а потом к собственным; затем расстегнул на груди одежду  и  сунул
талисман,  который  сделал,  внутрь.  Вероятно,  подумал  Джон  со  странным
равнодушием, в медальон на шее, для безопасности.
   Ян лежал на том же месте, пока волшебник перевязывал его  запястье.  Джон
не видел, открыты у него были глаза или закрыты, но  когда  волшебник  пошел
прочь, мальчик чуть шевельнулся, так что Джон знал, что  он  жив.  Волшебник
вернулся к Нимру, на этот раз без опаски пересекая начерченные линии силы.
   Джон отнял телескоп от глаз. Он  вспотел,  словно  был  поражен  какой-то
мучительной хворью, и какое-то время его мысли были заняты только лицом сына
и лицом драконьего волшебника -  волшебника-демона  -  который  работал  над
Нимром.
   Демон или нет, подумал Джон, но он ранен. Сентуивир ранен.  Ян,  или  то,
что было Яном, тоже лежит больной.
   Если я должен их убить, это мой шанс.

***

   Джон выгружал ящики, стойки и обшивку с Молочая всю белую  ночь  середины
лета, превозмогая усталость, которая, казалось, угнездилась  в  его  костях.
Дважды он смотрел в подзорную трубу,  но  и  голубой  дракон,  и  голубой  с
золотом тихо лежали на песке. Ян остался на месте, укрытый одеялом.
   Оставайтесь там, отчаянно шептал Джон. Просто оставайтесь там и спите.  Я
скоро приду.
   Он не позволял себе думать о том, что случится тогда.
   Он собрал  и  пересчитал  разнообразные  куски  своей  второй  машины  на
небольшой площадке на дне трещины, что рассекала остров.  Ближе  к  полуночи
сумрак сгустился, но по краю неба еще держался молочный  свет,  и  никак  не
темнело настолько, чтобы нельзя было увидеть, что он делает.
   Где-то ближе к концу ночи он прилег на теплый песок  и  заснул.  Его  сны
были тревожны, в них мелькали темные сутулые фигуры, сияли  бледные  зеленые
глаза, повсюду пахло рыбой, паленой кровью и  серой.  Он  думал,  что  видит
каких-то тварей, вроде блестящих  ящериц,  которые  выползали  из  прибоя  и
танцевали  на  узком  пляже  черепахообразного  острова,  думал,  что  видит
драконьего волшебника, сидевшего в середине и позволявшего им пить из  своей
чаши из золота с перламутром.
   Сначала старый волшебник, подумал он, вставая  после  сна.  Он  установил
пластины  из  тройного  хрусталя,  колеса,  шестерни   и   кардан   рулевого
управления, что было самой сутью, сердцем  драконоборческой  машины.  Может,
этим все и кончится.
   В Яне сидел демон, и он знал, что этим не кончится, но пытался об этом не
думать. Хотелось бы ему больше узнать от Моркелеба  о  хрустальных  шипах  в
черепах драконов, о природе одержимости, которая охватывает драконов...
   Они собирались где-то напасть, и  почти  наверняка  раньше,  чем  он  сам
сможет добраться до земли.
   Тело и кости, сказал его отец. Тело и кости.
   Он установил металлические пластины на деревянные  балки  и  перенес  все
катапульты Молочая, кроме двух, в крепкий внутренний  отсек  Ежа.  Когда  он
закончил, это и в самом деле было похоже на ежа,  ощетинившегося  колючками,
как дракон. Если у него нет  маневренности  и  скорости,  что  дала  бы  ему
лошадь, ему нужны доспехи, сила и внезапность. Здравый  смысл  говорил,  что
ему нужно отдохнуть,  настрелять  дичи,  поесть.  Он  чувствовал,  что  силы
утекают по мере того, как садится луна и утро близится к полудню.
   За час до полудня он подтянул шестерни и  пружины  двигателя,  сделанного
гномами, и огромным штурвалом в кабине управления вытолкнул это на берег. Еж
зашатался и  затрясся,  потом  завертелся  в  маленьком  круге,  отказываясь
двигаться быстрее, не обращая внимания, как Джон сгибал и толкал  разновесы.
Выругавшись, он перебросил рычаги тормозов, ослабил пружины и снова разобрал
двигатель. Прибой бился о скалы. Кричали чайки. Смещались  тени.  Интересно,
что происходит на черепахообразном острове - но от не рискнул  прерваться  и
посмотреть.
   Вторая  попытка  удалась  лучше.  Машина  ровно  двигалась  на   колесах,
неравномерно поскрипывая на мягком песке. Джон долгие годы овладевал сложной
акробатикой  езды  на  колесах  и  равновесием,  необходимым  в  кабине.  Он
повернулся, выгнувшись, развернул на вертлюгах машины  копья  и  катапульты,
его полураздетое тело лоснилось от пота. Пожалуй, когда я дострою эту  штуку
до  конца,  то  сделаю  вентиляцию.  Он  хватал  ртом  воздух,  когда  снова
затормозил, открыл люк и выбрался из кабины, высунув голову и плечи...
   И увидел, как на той стороне водного пространства поднимаются с острова к
югу два дракона.
   Они вспыхнули голубизной и золотом, когда развернулись. Великолепные, как
солнечный свет и цветы,  они  сделали  круг,  низко  пройдясь  над  прибоем.
Схватив телескоп, Джон следил за ними, и увидел мужчину в  расшитом  берете,
который был привязан к голове, и мальчика с капюшоном,  сдутым  на  спину  и
свободно развевающимися темными волосами.
   - Нет... - Джон задрожал на морском ветру, ударившему по мокрым плечам  и
лицу. - Не делай этого.
   Но они снова мчались на север  и  на  запад,  даже  не  остановившись  на
острове, где разбили лагерь.
   - Вернись! - закричал он, вырываясь из нутра  драконоборческой  машины  и
смотря, как огромные сияющие фигуры становятся размером с  колибри.  Он  был
один на этом острове, с крабами, птицами-глупышами и овцами. Уронив  голову,
он стукнул по металлическому боку Ежа и заплакал.

Глава13

   - Глупец! - Командир Роклис с такой силой хлопнула свитком по столу,  что
сургуч раскрошился. - Тысячу раз глупец! Грондова борода, кто...? - Она  зло
подняла глаза, так что камердинер резко остановился на пороге, но  выражение
ее лица изменилось, когда она увидела Дженни, шедшую за ним вслед. - Госпожа
Уэйнест! - Она вскочила на ноги, напомнив Дженни большую рыжевато-золотистую
пуму. - Слава Двенадцати, вы вернулись невредимой!  -  Неподдельный  интерес
изогнул ее бровь. - Вы нашли эту волшебницу бандитов? Вы доставили ее сюда?
   Дженни склонила голову.  -  Думаю,  вы  обнаружите,  что  она  более  чем
согласна с идеей школы. Прошу вас... - Она поймала командира за руку,  когда
Роклис шагнула мимо нее в прихожую. - Она очень молода, - сказала она, глядя
Роклис в лицо, - и с ней очень плохо обходились. Будьте очень, очень мягки с
ней.
   По дереву крыши колотил дождь. Плац-парад за окном был  унылой  мешаниной
из серой, в оспинах от дождя  слякоти,  в  которой  восемь  выживших  членов
отряда Роклис, поначалу состоявшего из  двадцати  пяти  человек,  разгружали
скудные пожитки. Командро  пересчитала  их  взглядом,  снова  повернулась  к
Джении с яростью и потрясением во взгляде. - А этот бандит Балгодорус...?
   - Ушел на третий день после того, как колдунья  покинула  его  войско,  -
сказала Дженни. - Думаю, с ним еще человек семьдесят, раза в три меньше, чем
в начале осады.
   - Осады? - резко спросила командир.
   Дженни кивнула. - Палмогрина. Мы едва успели добраться до стен перед тем,
как появились бандиты.
   Роклис начала было  раздраженно  говорить,  потом  словно  в  первый  раз
увидела промокшие пледы Дженни, ее искаженное лицо. - Вы вся вымокли. -  Она
с грубоватой заботой  положила  руку  на  ладонь  Дженни.  -  Джильвер...  -
Дворецкий тут же исчез и  через  минуту  вернулся  со  слугой,  полотенцами,
одеялом и кувшином горячего меда. Последний он поставил на стол, пока Роклис
твердо отвела Дженни к откидному креслу и принесла жаровню. -  Эта  колдунья
бандитов...она будет служить королевству? - поторопила командир, ставя  ногу
на сиденье стула напротив и опираясь локтем о колено.
   - Думаю, да.
   - Хорошо. Хорошо. Вчера прибыл еще один - может, мой кузен и  глупец,  но
по крайней мере, ему хватило ума разослать  на  юге  сообщение,  призывающее
откликнуться тех, у кого есть врожденная сила.  Старик  хранил  тайну  много
лет. Как будто кто-то еще применяет  старинные  законы  против  волшебников!
Блайед - так его зовут, благопристойный старый зануда -  использовал  магию,
чтобы предохранить розы от гусениц и уберечь волосы от  выпадения.  Все  они
идиоты! - Она недоверчиво покачала головой.
   - Его пришлось убеждать, и мой кузен послал достойный  эскорт.  -  Роклис
состроила гримасу. - Его семья не хотела, чтобы он шел - магия  "занятие  не
для джентльмена". - Ее голос дрогнул от презрения. - Именно поэтому я говорю
Гарету, что Кайр Корфлин - единственное место, где мы  можем  создать  такую
школу, подальше от  предрассудков  юга.  Вы  можете  себе  представить,  как
обучить кого-то магии рядом с кретинами вроде Эктора  из  Синдестрея  -  это
казначей моего кузена - которые ноют насчет древних законов?
   - Сейчас охвачена мятежом вся провинция Импертенг - а этот  глупец  Гарет
взял с собой Короля в осадный лагерь у  Джотема!  -  у  Границ  мятеж  из-за
налогов, купцы-выскочки с Островов думают, что они аристократы, а  прощенный
изменник (извините, что я так говорю), что управляет Халнатом... - Ее  кулак
сжался от гнева.
   Дженни позабавила формулировка прощенный изменник в  отношении  Правителя
Халната, который восстал против того, что  разум  старого  Короля  захватила
ведьма Зиерн. Учитывая, как Зиерн злоупотребляла  властью,  предрассудки  на
юге вообще-то были понятны.
   Вместо этого она сказала как можно тактичней:
   - Возможно, Принц Гарет думал, что его отец будет в большей  безопасности
с армией у Джотема, если по всем Границам начались налоговые бунты.  Границы
не так уж далеко от Бела.
   Рот Роклис отвердел, но она нехотя сказала:
   - Да, это аргумент. Хотя скорее разные глупцы  подумали,  что  Двенадцать
Богов не даруют победы, если его  священная,  убеленная  сединами  особа  не
будет ежедневно  прикладывать  руку  к  их  дурацким  обрядам.  -  Ее  голос
исказился от неприязни и презрения. - Старик сейчас настолько не в себе, что
любому мятежнику всего-то и придется его поймать и убедить  отлучить  Гарета
от регенства и назначить на его место похитителя.
   Сквозь открытые ставни позади нее  Дженни  наблюдала  за  жрецами  Гронда
Огнебородого, Владыки Войны в красных капюшонах, которые  медленно  по  трое
проследовали в лагерную церковь, а по дороге толпились вооруженные  солдаты.
Их свечи казались бледными во тьме колоннады. - Тем больше оснований  у  нас
обучить магов использовать свои силы, и использовать ответственно, для блага
королевства. Слава Двенадцати...Да, что там?
   Одетый в красное жрец в дверном проеме  сдержанно  протянул  ей  восковую
свечку, часть церемониальной  процессии:  Дженни  вспомнила,  что  свечи  на
алтаре Огнебородого нужно было зажигать командиру подразделения, охранявшего
Его храм. Отец Гиеро уже много лет назад отказался от попыток поручить Джону
выполнять эту рутину. Очевидно, законопослушность Роклис укоренилась так же,
как и вера Джона в Древнего Бога, ибо командир просто сунула фитиль в печь.
   - Ну что ж, будем молчать об этом. - Командир бесцеремонным жестом велела
жрецу выйти из комнаты, и повернулась к Дженни. - Вы привели ее сюда,  и  вы
же будете обучать ее и Блайеда...Как эту девушку зовут?
   - Изулт.
   - Изулт. - Командир сунула руку в  шкатулку  для  сбора  дани,  повернула
камни в ней  так,  чтобы  поймать  свет.  Дженни  заинтересовало,  у  какого
торговца она их выманила. - Если то, что сказал ваш  муж,  верно,  если  тут
есть маг, которому удалось подчинить своей  воле  дракона,  нам  понадобится
любая помощь, которую мы можем получить.
   Дженни слушала рассказ Роклис о визите Джона, а в сердце  ее  рос  холод.
Она наблюдала за Джоном целыми днями в магическом камне, в огне и воде с тех
пор, как увидела, что он невредимым вышел из Бездны Тралчета; наблюдала, как
он повернул не на юг, к Алин Холду, а на  запад,  через  мрачные  океаны,  и
наконец догадалась, что он обрек себя на  поиски  Шхер  Света  и  Моркелеба,
чтобы попросить помощи или совета. Богиня, неужели он думает,  что  Моркелеб
ему поможет? - вопрошала она в отчаянии. Что он такого прочел, что заставило
его думать, будто это единственный путь?
   Полюбишь дракона, погубишь дракона.
   Волшебник,  который  использовал  Джона  как  орудие,   чтобы   навредить
Сентуивиру так, чтобы потом сам волшебник смог спасти драконью жизнь.
   Который поработил Яна и уволок его прочь.
   Ее обожгла ярость, пронзившая кожу черепа. Ярость и страдание, от которых
становилось плохо.
   И поскольку другой помощи не существовало, а здесь, в  Корфлине  не  было
даже новичков, Джон искал Моркелеба.
   Моркебела, который убил бы его, едва увидев.
   Ян.
   Она закрыла глаза, голос командира проходил мимо, и она  заставляла  себя
слышать и не думать о прошлом. Не думать о годах, потраченных на  поиски  ее
собственной силы, о  мальчиках  (которых  она  никогда  не  хотела  рожать),
брошенных на воспитание Джона. О годах, потраченных на то,  чтобы  поставить
магию выше любви к Джону. Я хочу детей от  тебя,  Джен,  слышала  она  голос
Джона. Я хочу, чтобы моих  детей  родила  только  ты.  Это  ж  всего  девять
месяцев, недолго...И ее  собственные  страхи,  ее  колебания;  ее  нежелание
тратить время, уделять энергию, которая (она знала) потребуется. Она увидела
себя, стоящую у очага на мерзлом Водопаде спиной к нему, упрямо сложив  руки
на груди, и качающую головой.
   Ох, Джон. Возлюбленный мой, Джон.
   Прошло уже почти три недели с тех пор, как она видела  его  в  сердцевине
огня - он прислонился к мачте этой смешной летающей лодки  и  вглядывался  в
недремлющее море, где над пиками сияющих  островов  кружили  драконы.  После
этого изображения дробила и обесцвечивала драконья  магия,  уделяя  ей  лишь
случайные обрывки: Джон в одиночестве, терпеливо заводящий двигатели;  Джон,
складывающий лепешки у огня; Джон, играющий на шарманке, там, где бурлила на
берегу окрашенная зарей вода. И однажды, пугающе, Джон,  коленом  в  снастях
Молочая, когда прямо  из  волн  выскочила  звездная  птица  -  голубая,  как
ляпис-лазурь, голубая, как кобальт, голубая с лиловым, как летнее море  -  и
метнулась к нему в искрящемся водовороте музыки и брызг.
   - ...утром отошлем посланца в Алин Холд.
   - Что? - Дженни выбросило в настоящее, она подняла взгляд и увидела,  что
командир Роклис стоит рядом с ее креслом. -  О,  мне...мне  жаль,  командир.
Я...
   Начальственное лицо, на  миг  разозлившееся  из-за  ее  невнимательности,
смягчилось. - Ничего. Это мне жаль, леди  Дженни.  Я  тут  продолжаю,  а  вы
вымокли до костей и наверное,  на  ногах  не  стоите  от  усталости.  -  Она
перекинула в пальцах бледно-зеленый перидот и кинула эту искру в шкатулку.
   - Джильвер, покажите госпоже Уэйнест комнаты для гостей.  Надеюсь,  вашим
людям хватило ума лечь в постель и там остаться. Если даже я вижу,  что  они
крайне утомлены...
   - Не волнуйтесь насчет гонца,  -  сказала  Дженни,  вставая  и  накидывая
одеяло на плечи. - Завтра я сама уеду.
   - Сами? Вы смотрелись в зеркало? Вы похожи...
   - Это неважно, на кого я  похожа.  -  Дженни  стояла,  натянув  на  плечи
одеяло. На миг она заколебалась, чуть не рассказав Роклис о том, что увидела
в камне и огне, но сказала лишь:
   - Меня слишком долго не было. Мы с Изулт можем вернуться...
   - Изулт? - Роклис была поражена. - Даже и не думайте забрать ее с  собой.
Когда Балгодорус на свободе? Наверно, ищет ее? Если вы должны  уйти  -  хотя
мне совершенно не нравится эта идея, но я пошлю с вами охрану -  по  крайней
мере, оставьте девушку здесь.
   Если она останется, подумала Дженни, задаваясь вопросом, как это избитое,
замученное  дитя  отреагирует  на  сообщение,  что  она  должна  остаться  в
войсковом лагере, полном солдат,  без  женщины,  которая  защищала  ее.  Она
заколебалась, пытаясь решить, где девушке будет безопасней.
   - Если она решит остаться, - сказала Дженни, - прошу  вас,  обещайте  мне
это. Берегите ее. И не только от мужчин в казармах...
   - Разумеется, у нее будут собственные комнаты, - запротестовала Роклис. -
Во внутреннем дворе, со мной. Она никогда и близко не подойдет  к  солдатам.
Вы можете не...
   - Не только от солдат, - тихо  сказала  Джени.  -  Кто  бы  ни  был  этот
драконий волшебник, но если он похищает  магов,  значит,  это  ему  зачем-то
нужно. Может быть, приведя Изулт  сюда,  мы  лишь  чуть-чуть  опередили  его
собственные поиски. Это касается также и  вашего  маленького  джентльмена  с
юга, и его сыновей. Возможно, было бы лучше, пока я не вернусь...
   Роклис открыла рот, чтобы возразить, но Дженни ее опередила.
   - ....чтобы они вообще не выходили  за  ворота  крепости.  Мне  не  нужны
секретные посланцы, прибывающие с печатками сыновей Блайеда, а  то  и  с  их
пальцами в посылке. Поскольку в Импертенге мятеж,  -  продолжила  она,  -  а
Король по состоянию рассудка не может управля