поляне костру.



    Барбара ХЭМБЛИ
    ДРАКОНЬЯ ПОГИБЕЛЬ II
    ТЕНЬ ДРАКОНА

    Перевод А.Александровой: tina28@yandex.ru



   Для Дж.В.Л.

КНИГА 1
ШХЕРЫ СВЕТА

Глава 1

   Его называли Драконьей Погибелью.
   Победителем драконов.
   Ну пусть одного дракона. Не самого большого из них, как он потом выяснил.
   Лорд Джон Аверсин, тан Уинтерленда, откинулся на спинку чиненого дубового
кресла в своей библиотеке, пока звук  шагов  посланца  затихал  на  ступенях
башни,  и  взглянул  на  Дженни  Уэйнэст,  которая  свернулась  клубком   на
подоконнике с кошкой, дремавшей у нее на коленях.
   - Дьявольщина, - сказал он.
   Первый ощутимый ветерок этой ночи,  теплый  и  влажный  -  как  и  все  в
Уинтерленде летом - занес в открытое окно крупицы лесного тумана и  заставил
огни свечей задрожать на сваленных в кучу книгах.
   - Сто футов длиной, - прошептала Дженни.
   Джон покачал головой. - Да любой дракон выглядит стофутовым, если ты  под
ним. - Он заставил очки с круглыми линзами держаться потверже  на  седловине
своего длинного носа. - Или когда приходится думать о том,  как  тут  сейчас
под ним выжить... Сомневаюсь, что в нем больше пятидесяти. В этом,  которого
мы убили за Дальним Западным Выездом, и тридцати не было... - Он  кивнул  на
холодный камин, где висела черная шипастая булава из хвостового  наконечника
золотого дракона. - А Черный Моркелеб был сорока двух футов, хотя я подумал,
что он влепит мне подзатыльник, когда я спросил, можно ли его измерить. - Он
усмехнулся этому воспоминанию, но в глазах за стеклами очков  Дженни  видела
страх.
   И почти походя он добавил:
   - Придется нам его найти.
   Дженни погладила кошку по голове. - Да. - Голос ее был еле слышен.  Кошка
на коленях замурлыкала, отрабатывая свой хлеб.
   - Смешно. - Джон встал на ноги и потянулся, чтобы размять мышцы спины.  -
Я тут собрал все истории прошлых Драконьих Погибелей, какие смог найти -  ну
там все их старые баллады и рассказы -  да  заодно  сверил  их  со  списками
Короля. - Он указал на море хлама, который покрывал стол, пол  и  все  полки
кабинета с низкими  сводами:  собрания  переплетенных  заметок,  пергаменты,
наполовину скопированные с покрытых водяными пятнами книг, что были  найдены
в руинах на юге Ринда.  "Деяния  древних  героев"  Куриллиуса,  "Создания  и
феномены"  Горгонимира.  Отличная  копия  фрагмента  старой  Жизни  дракона,
которую прислал Регент Бела, знаток этих старинных манускриптов и  рассказов
о Драконьих Погибелях. Записи песни о смерти дракона, прозвучавшей  в  одном
из гарнизонов в Кайр Корфлин, так и не переписанные набело (он сам  набросал
их два года назад), и все это вперемешку с восковыми табличками для  письма,
свечами, чернильницами, скребками, иглами, кусками пемзы, ножницами для свеч
и разобранными часами. За те 14 лет, что они были  вместе,  Дженни  слышала,
как Джон пару раз в году клялся, что приведет это место в порядок, и  знала,
что фразу "собрал" не стоит воспринимать слишком буквально.
   Сорочья  коллекция  знаний  человека,  чье  любопытство  было   бездонным
колодцем;  наслоения  информации,  полезной,  интересной   или   же   просто
несерьезной,  что  извергались  наугад  обстоятельствами  и  безумным  Богом
Времени.
   - Некоторые Драконьи Погибели убивают одного дракона и порядок, они уже в
балладах навсегда, - задумчиво сказал Джон. - Другие убивают двух или трех -
я так понимаю, что два за десять лет - это уж ни на что не похоже. Потом  вы
получаете время, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет, когда драконы  заняты
своими делами, что бы это ни было, и никто никого не убивает. Этот для  меня
третий. И с чего это мне так везет?
   - На Севере снова нужно наводить порядок. - Дженни ссадила Худышку  Китти
и встала за спиной Джона, обняв руками  его  талию.  Сквозь  грубый  красный
шерстяной камзол и залатанную льняную  рубашку  она  чувствовала  ребра  под
твердой оболочкой мускулов, тепло тела. - Дракон напал прямо на стадо  коров
гарнизона Скеп Дхью. На Севере, наверно, такого крупного скота не было с тех
пор, как ушли Короли. Может, это его и привлекло.
   - Смешно, - сказал он снова и накрыл своими руками  ее  судорожно  сжатые
ладони. Руки были странно чуткие для рук воина, перепачканные чернилами и  в
двух местах покрытые волдырями от одного химического  эксперимента,  который
принял неожиданный оборот. Но, как и предплечья, с мощной мускулатурой,  что
появилась от постоянной работы мечом. В профиль лицо его было лицом ученого.
Свет свечей вызолотил первые вкрапления седины  в  рыже-коричневых  волосах,
рассыпавшихся по плечам.
   Ему было 24, когда он пошел против золотого Дракона Вира, а бок у него до
сих пор ныл из-за поврежденных ребер, словно от  ножевой  раны,  как  только
менялась погода. Пальцы Дженни могли бы найти борозду самого большого шрама,
который он приобрел, когда сражался с Черным Моркелебом в выжженной Бездне у
подножия Злого Хребта. Жизнь хрупка, - думала она. Жизнь так прекрасна и так
коротка. - И скольких же  смог  убить  Драконья  Погибель  больше  всего?  -
спросила она, и Джон чуть повернул голову и улыбнулся ей через плечо.
   - Троих. Это был Алкмар Божественный. Его третий дракон убил его.

***

   Когда до восхода луны оставался примерно час, Джон с  Дженни  собрали  из
запасов Холда все, что могло им понадобиться для убийства Дракона Скеп Дхью.
Боевые доспехи Джона, почти такие же разбитые и  жалкие,  как  и  камзол  из
черной кожи и железа, в котором он обыкновенно патрулировал свои земли.  Две
секиры - одно  короткое,  с  одной  рукояткой  орудие,  которым  можно  было
пользоваться со спины лошади, а другое длиннее и тяжелее,  двуручное,  чтобы
добивать умирающего на земле. Восемь гарпунов, похожих на копья для кабанов,
только больше, зазубренных  и  тяжелых,  исписанных  заклинаниями  смерти  и
разрушения.
   Сводный брат Джона - Маффл, сержант местного ополчения и  кузнец  деревни
Алин, наскоро выковал первые два 14 лет назад, когда на стада Большого  Тоби
обрушился Дракон Вира, а  остальные  сделал  через  несколько  недель  после
этого. Дженни наложила заклятия смерти на все. В те дни силы ее  были  малы,
только захудалая магия,  которой  научил  ее  старый  Каэрдин,  единственный
наставник в Алин Холде, и о драконах она знала  немногое  -  только  клочки,
обрывки, надерганные из Джоновых книг.  Убийство  золотого  дракона  кое-что
объяснило ей в драконьей природе, поэтому, когда  Принц  Гарет  Маглошелдон,
будущий Регент Короля Белмари, пришел умолять Джона о помощи против  Дракона
Злого Хребта, она смогла сплести более тщательные заклинания. Но все-таки ее
магия была тогда невелика.
   Теперь она сидела на деревянной платформе - Джон с Маффлом  построили  ее
на крыше башни для телескопа  Джона.  Перед  ней  на  досках  лежали  восемь
гарпунов. Где-то внизу слышались далекие, как пение птиц, но  гораздо  более
мирские голоса Джона и Маффла, которые  тащили  котлы  и  дрова.  Она  также
слышала беспечный дискант Ардика, ее второго сына, который в свои восемь был
крепок, рыжеволос и каждым дюймом напоминал огромного, похожего  на  медведя
отца Джона: Ему пора быть в кровати! Без сомнений, за ним по пятам следовала
трехлетняя Мэг, тихая, как болотная фея.
   На мгновение она  разозлилась  на  Джонову  кузину  Дилли,  которая,  как
предполагалось, присматривала за детьми, а потом позволили всем мыслям о них
выскользнуть вместе с выдохом. Ты не сможешь быть магом, говаривал ей старый
Каэрдин, если твои мысли всегда отвлекаются: на твой ужин, на  твоих  детей,
на то, вдохнешь ли ты еще глоток воздуха, после того,  как  выдохнешь  этот.
Ключ к магии - сама магия. Никогда не забывай этого.
   И хотя она убедилась, что ключом к  магии  было  что-то  еще,  во  многом
старик был прав. Ее мысли двигались по кругу, похожему на  магический  круг,
который  она  нарисовала  вокруг  себя  и  гарпунов,  и  подобно  силе,  что
серебряными нитями нисходила к ней со звезд, мысли ее облекались в слова.
   Бессердечие.   Равнодушие.   Разрушение   жизни.   Безрадостная   встреча
окончательной тьмы.
   Заклинания смерти. А над заклинаниями смерти -  неистовое  золотое  пламя
драконьей магии.
   Вот уже четыре года как в ее крови пылал огонь дракона.
   Моркелеб, - думала она, - прости меня.
   Или это было чуждо драконам - прощать?
   Черный Моркелеб. Дракон Злого Хребта.
   Она призвала магию со звезд, из воздуха, вызвала ее из самого сердца того
огня, что вошел в ее жизнь, когда с помощью силы Моркелеба она  превратилась
в дракона. И хотя  она  вернула  человеческий  облик,  отвергнув  бессмертие
звездных птиц, часть ее души, ее глубинной сути, осталась сущностью дракона,
и она понимала магию так, как понимали ее драконы. Поскольку это было  чуждо
драконам, - размышлять и тревожиться, она этого и  не  делала,  когда  плела
заклинания смерти, - не размышляла и не  тревожилась  о  Моркелебе,  который
любил ее.
   Любил так, что позволил ей вернуть человеческий облик.
   Любил так, что вернул ее Джону.
   Моркелеб.
   - Мама?
   Звездный свет обозначил люк,  который  открылся  среди  шиферных  плиток,
покрывавших своды башенки,  но  не  проник  сквозь  тень  внизу.  Магическим
зрением Дженни увидела своего старшего сына, долговязого 12-летнего  Яна,  у
которого были ее собственные волосы цвета ночи и голубые  глаза  на  носатом
лице Джона. Он шагнул на покатую крышу и собрался спуститься по ступеням, но
она сказала:
   - Нет, подожди там. - Ее тело терзало утомление от создания песен смерти.
- Дай мне собрать их и рассеять.
   Она знала, Ян поймет ее слова. Только в этом году начали проявляться  его
собственные силы, ограниченные, как у любого подростка - возможность вызвать
огонь и найти потерянные предметы, иногда - видеть в огне далекие  вещи.  Ян
присел на краешек люка и зачарованно  наблюдал,  как  она  вызвала  мерцание
кругов, собирая его, словно холодный паутинчатый шелк, в  своих  руках.  Вся
магия, учил ее Каэрдин, зависит от  Ограничений.  Прежде  даже,  чем  начать
составлять магические круги, (не говоря уж о вызове заклинаний смерти),  она
очистила платформу дождевой водой с  иссопом  и  наложила  на  каждую  грубо
обтесанную доску Слово, чтобы удержать  недобрые  чары  от  присоединения  к
самому месту. Требовались также заклинания, чтобы удержать ту низкую  злобу,
что  она  создавала  в  небольшом  пространстве,  ибо  злоба  эта  могла  не
рассеяться над сельской местностью и стать причиной разрушений и смерти всех
и каждого и в Холде, и в деревне, и на  фермах,  что  примостились  у  стен.
Словно скряга, подбирающий ничтожные крупицы золотой пыли со  своих  ногтей,
Дженни собирала в ладонях каждый шепот и дрожь обрывков  заклинаний  смерти,
давала им имя, обезвреживала и выпускала в изменчивый звездный свет.
   - Я могу помочь?
   - Нет, не сейчас. Но ты все же понимаешь, что я делаю? -  Он  кивнул.  Во
время работы она ощутила, как в ней нарастает, -  как  всегда  усиливаясь  в
самое неподходящее время - отвратительный прилив жара,  напоминание,  что  к
ней приближался климакс. Терпеливо и устало она призвала другие  заклинания,
маленькие серебристые чары жизни и времени, чтобы  отвести  этот  жар.  -  С
заклинаниями  зла   ты   должен   быть   предельно   внимателен,   предельно
добросовестен, в особенности с заклинаниями, сотворенными на высоком  месте,
- сказала она.
   Ян перевел  взгляд  на  телескоп  Джона,  установленный  на  той  стороне
платформы; она понимала, что он прочел ее мысли. Они оба знали -  для  того,
чтобы поддались перила или Джон потерял равновесие, много не нужно. Фрагмент
проклятия,  случайная  тень  неприязни  -  этого  будет  достаточно,   чтобы
заставить Джона, или Яна, или еще кого забыть закрыть люк  на  щеколду,  или
для того, чтобы щеколду заело и сюда смогли подняться Ардик,  или  Мэг,  или
кто-то из постоянно увеличивающегося выводка кузины Роуэнберри ...
   Но даже при этих условиях платформа была самым безопасным местом во  всем
Холде, чтобы творить такие заклинания.
   В то время как они с Яном несли гарпуны вниз по винтовой лестнице, Дженни
вспоминала, каково это - быть драконом. Быть созданием с алмазным сердцем  и
неограниченной силой. Созданием, для которого магия не была чем-то, что  оно
делало, - успешно или не очень, - оно ею было: желание  и  магия,  скелет  и
плоть, все едино.
   И не нужно волноваться, не упадет ли ребенок с платформы.
   С восходом луны Джон, Дженни и Ян прогулялись от Алин Холда  к  каменному
дому у Мерзлого Водопада, где Дженни жила в одиночестве долгие годы. Это был
дом Каэрдина, и Дженни жила здесь как ученица старого волшебника с  13  лет,
когда начали расцветать зачатки силы, которая была у нее в детстве.  Большая
комната с чердаком, книжные полки, стол из отборной сосны, огромный камин  и
массивная кровать. Именно в этот дом к ней впервые пришел двадцатидвухлетний
Джон, которому нужна была помощь против одной из бандитских шаек,  что  были
бичом Уинтерленда, пока Король снова не прислал войска для его  защиты.  Его
вызвал на единоборство, вспомнила Дженни, какой-то вожак банды - может, один
из тех, кто убил его отца - а он слышал, что  ни  одно  оружие  не  причинит
вреда человеку, который переспал с ведьмой.
   Но она помнила его с детства, своего собственного и его.  Его  мать  была
первым учителем Дженни в магии, - пленница,  ведьма  Ледяных  Наездников;  о
скандале, который случился, когда Лорд Авер на ней женился,  долго  судачили
по всему Уинтерленду. Когда ее сыну было  четыре,  а  Дженни  семь,  Кахиера
Ночная Птица исчезла, вернулась к  Ледяным  Наездникам,  не  оставив  Дженни
лучшего инструктора, чем Каэрдин, который  ненавидел  Ледяных  Наездников  и
превыше остальных - Кахиеру. С того времени и  до  его  приезда  на  Мерзлый
Водопад она видела сына Кахиеры десятка два раз.
   Поднимаясь на гору сейчас, мысленно она видела его таким,  каким  увидела
тогда - нахальный, необычный, задиристый, бич всех девиц в пяти деревнях...И
яростный. Сильнее всего запомнилась ей  эта  ярость,  а  еще  -  застенчивая
мимолетная прелесть его улыбки.
   - Вот тут надо бы перестелить солому,  -  отметил  он  сейчас,  встав  на
стременах Молота Битвы, чтобы вытащить солому с выступа  крыши.  -  Согласно
Каталогам Дотиса, крестьяне Серебряных Островов частенько обматывали твердую
черепицу соломой и прибивали ее к несущим стропилам - крепкие же они, должно
быть. Коуэен - главный конюх в Холде - говорит, мол, не выйдет,  но  по  мне
так этим летом стоит попытаться, если  найду,  как  они  обмотку  делали.  В
смысле то есть если мы еще будем  живы  к  сенокосу.  -  Жуя  соломинку,  он
спрыгнул со спины лошади, закрепил  вожжи  вокруг  ворот  и  проследовал  за
Дженни и Яном в дом. - Ну вот, - добавил он,  принюхавшись.  -  Почему  это,
невзирая на всякие чары,  что  ты  накладываешь  вокруг  дома,  Джен,  чтобы
странники даже не заметили этого места, мыши, похоже, всегда влезают  просто
прекрасно?
   Дженни метнула на него быстрый взгляд в мягком голубом сиянии  ведьминого
огня, который она вызвала, и  наклонилась,  чтобы  вытащить  из-под  кровати
коробки трав,  которые  там  хранила.  В  запечатанных  воском  банках  были
тщательно законсервированы  черемица,  гельземиум  и  яркие  красные  шляпки
мухоморов. Банки и коробки были исписаны теми же заклинаниями, что покрывали
стены дома, чтобы держать непрошенных гостей подальше, но несмотря  на  это,
под кроватью было две дохлых мыши.
   Дженни нащупала эту коробку кончиками  загорелых  пальцев,  автоматически
уничтожая защиту, которую сплела. Бутылки из южной тыквы-горлянки  содержали
головы болотных гадюк и высушенные тела медуз.  Заколдованными  нитями  были
связаны отвратительные листья,  а  пакеты  из  вощеного  пергамента  хранили
смертоносные земли и соли. В  другом  конце  комнаты  Ян  рылся  в  немногих
оставшихся на полках книгах; Джон ухватил Дженни за талию, поставил подножку
и бросил на старый плоский матрас, проказливо улыбаясь, пока она набрасывала
поперек комнаты заклинание, дабы оставить Яна в неведении насчет  нехорошего
поведения родителей...
   - Веди себя прилично. - Она выскользнула  из  его  захвата,  хихикая  как
деревенская девчонка.
   - Слишком давно мы сюда не приходили. - Он ослабил хватку, но держал ее в
объятьях, ухватившись руками за шероховатый столбик кровати  за  ее  спиной.
Хотя Джон был лишь немного выше среднего роста, он без труда возвышался  над
ней на целый фут; ведьмин огонь серебристо отразился в его очках и  замерцал
в глазах.
   - И чья это вина? - Она понизила голос - Ян все еще  был  поглощен  своим
поиском. - Это совсем не я всю весну создавала зловоние, беспорядки и взрывы
в поисках самовоспламеняющегося топлива. Это совсем не  я  пыталась  сделать
летающую машину по рисункам, которые нашлись в какой-то старой книге...
   - Это был Геронекс из Эрнайна, - запротестовал Джон. - Он летал на ней из
Эрнайна к Серебряным островам - где бы он ни был, этот Эрнайн - и у меня эта
штука вот-вот заработает как надо. Вот увидишь.
   Он собрал ее волосы в руки - две переполненные пригоршни безбрежной  тьмы
- и нагнулся, чтобы поцеловать ее губы.  Его  тело  прижало  ее  к  высокой,
гладко вытесанной опоре, а ее рука изучала кожу его камзола,  грубую  шерсть
пледа  неярких  цветов,  укутавшего  плечи,  крепкие  мускулы  под  льняными
рукавами. Ян, несомненно, задумался  о  каких-то  ингредиентах,  таинственно
спрятанных в саду, поскольку ничего не замечая, блуждал на  свежем  воздухе;
их охватили ароматы старого дома, прелой соломы и мышей,  и  пугливый  шорох
летней ночи в Уинтерленде.
   Жар изменений в ее теле что-то шепнул  ей,  а  она  прошептала  в  ответ:
"Уходи". И мигрень, вспышки уныния,  чужеродные  приступы  гнева  отвели  не
только небольшие чары, вязь охраны и перемен. Но и это знание, этот мужчина,
губы, искавшие ее, тепло его тела рядом с  ней.  Восторг  девчонки,  которая
была некрасива, которую презирали и в которую кидали  камни  на  деревенских
улицах, которой говорили: "Ты ведьма и ты состаришься в одиночестве".
   Знание, что это была не правда.
   Позже она прошептала: "А как твоя машина для убийства дракона?".
   - Да. - Он выпрямился, чтобы поймать ее упавшие шпильки для волос, и  его
черты отвердели, отчего  в  уголке  рта  образовалась  складка.  -  Надо  ее
поскорее доделать. Жаль, что я потратил прошлую зиму, пытаясь  вместо  этого
научиться летать.

***

   Рано утром Дженни разожгла огонь под котлами, что сержант Маффл установил
под навесами обветшалого двора Холда. Она натаскала воды из колодца в углу и
потратила весь день  на  варку  ядов,  чтобы  нанести  их  на  заколдованные
гарпуны. В этом деле она примирилась с помощью Яна, да и Джона, и  все,  что
могли сделать многочисленные тетушки Джона - это удержать Адрика  и  Мэг  от
возможности прокрасться во двор и отравиться  в  процессе  оказания  помощи.
Припозднившимися летними сумерками они окунали гарпуны в загустевшее  темное
варево, и к ним присоединился посланец из Скеп Дхью.
   - От этого стада зависит не только гарнизон, -  сказал  молодой  человек,
несколько неуверенно переводя взгляд с невзрачной очкастой фигуры  Драконьей
Погибели, одетого лишь в перепачканную сажей рубашку, штаны из оленьей  кожи
и сапоги, на Ведьму Мерзлого Водопада. Его звали Борин, он  был  лейтенантом
кавалерии гарнизона, и подобно большинству  южан,  был  вынужден  сдерживать
себя, чтобы не скрестить пальцы  против  зла  в  присутствии  Дженни.  -  От
крупного рогатого скота зависят также и поместья,  которые  Регент  пытается
создать, чтобы содержать все новые гарнизоны - для разведения  и  пополнения
запасов. А мы потеряли семь, может, восемь быков и почти всех коров, которых
смогли собрать - туши освежевали и разделали, а вот все пастбище  уничтожено
огнем.
   Джон бросил взгляд на Дженни, которая почти читала его мысли.  Пятнадц