выпрямилась  спина  колдуньи.  Голос  ее
по-прежнему был ласков, но звучал,  словно  струна  арфы,  перетянутая  на
полтона.
     - Что тебе до этого, Джон Аверсин? Так делаются дела на юге. Никто не
собирается отнимать у тебя возможность прославиться вновь. Все это  вообще
не должно интересовать тебя. Я  скажу,  когда  настанет  срок...  Послушай
меня, Джон Аверсин, и поверь мне. Я знаю этого  дракона.  Ты  убил  одного
змея, но ты не встречался с Черным Моркелебом, Драконом Злого  Хребта.  Он
гораздо сильнее, чем тот, которого ты одолел, сильнее, чем ты можешь  себе
представить.
     - Я это предполагал. - Джон поправил очки, розовый  свет  блеснул  на
шипах браслета, как на остриях копий. - Как смогу, так и убью, очевидно.
     - Нет. - Нежный голос Зиерн стал язвителен. - Ты не сможешь.  И  если
ты этого не знаешь, то я знаю. Ты думаешь, мне не ведомо, что эти  вонючие
поедатели отбросов, гномы, тебе солгали?  Что  они  отказались  дать  тебе
верную карту Бездны? Я знаю Бездну, Джон Аверсин, я знаю каждый туннель  и
переход. Я знаю любое заклинание иллюзии и защиты, и, поверь мне, они тебе
пригодятся в бою с драконом. Кроме того, тебе не обойтись без  меня,  если
ты победишь и вернешься живым. Подожди, говорю тебе,  и  помощь  будет.  А
потом я вознагражу  тебя  сверх  всяких  человеческих  мечтаний.  Сокровищ
Бездны на это хватит.
     Джон слегка склонил голову к плечу.
     - Кто вознаградит? Ты?
     В молчании пахнущей морем ночи Дженни слышала,  как  дыхание  женщины
пресеклось.
     - А как это ты, интересно, собираешься завладеть сокровищами  гномов?
- продолжал Джон. - Хочешь захватить Бездну сразу же, как  только  дракона
не станет?
     - Нет, - сказала она чуть торопливее, чем следовало. -  Дело  в  том,
что... Ты же знаешь, дерзость этих гномов дошла до того, что они замыслили
заговор против его величества. Но они уже  не  тот  могущественный  народ,
каким были до прихода Моркелеба. Те, что  уцелели,  раздроблены  и  слабы.
Многие покинули город, потеряв все права, и скатертью им дорога.
     - Если бы со мной обращались, как с ними, -  заметил  Джон,  опершись
плечом на желто-голубые изразцы арки, - я бы тоже уехал.
     - Они это заслужили.  -  Ее  слова  обожгли  внезапным  ядом.  -  Они
запретили мне... - Зиерн  осеклась  и  продолжала  более  спокойно:  -  Ты
знаешь, что они открыто  поддерживают  мятежников  Халната,  -  во  всяком
случае, ты должен знать. Было  бы  глупо  выходить  против  дракона,  пока
заговор не раскрыт полностью. Это бы только возвратило гномам их  твердыню
и сокровища, чтобы строить дальнейшие козни.
     - Я смотрю, король, да и народ вместе с ним, только и твердят, что об
этом заговоре, - отозвался Аверсин скучным голосом. - Но, как я слышал,  у
гномов, оказавшихся в Цитадели, выбора не было. Мне кажется, Гарет, уехав,
оказал тебе большую услугу: король  до  того  рассеян,  что  поверит  чему
угодно. И я так понимаю, что раз мне советуют не торопиться с драконом,  а
гномов тем временем выживают из королевства, чтобы  они,  упаси  боже,  не
вернулись потом в свою Бездну, то, значит, Бездна понадобилась кому-нибудь
еще, не так ли?
     Последовало  секундное  молчание.  Дженни  могла  видеть,  как   свет
скользнул по рукаву Зиерн там, где ее  маленькая  рука  скомкала  в  гневе
шелк.
     - Это вопросы высокой политики, Драконья Погибель. Повторяю,  к  тебе
это никак не относится. Говорю тебе, будь терпелив и жди, пока я не скажу:
пора. Тогда мы поедем к Бездне -  -  ты  и  я.  Обещаю  тебе,  что  ты  не
прогадаешь.
     Она снова подступила к нему вплотную; иголочки  света  в  алмазах  ее
колец скользнули по тусклым пледам на плечах Джона.
     - Да, - понизив голос, сказал  Аверсин.  -  Ты  тоже,  я  смотрю,  не
прогадаешь, когда я убью его для тебя... Сама вызвала дракона?
     - Нет! - Слово прозвучало резко, как хруст расколотого морозом сучка.
- Конечно, нет!
     - В самом деле, милая? Ну, значит, тебе чертовски повезло, что дракон
пришел, как только ты решила отделаться от короля. А то ведь, не дай  бог,
помрет или разлюбит. Это не говоря уже о золоте гномов...
     Чужая   ярость,   подобная   невидимому   взрыву,   обожгла   Дженни.
Предупреждающий крик замер в горле - Дженни понимала, что, успей она  даже
прийти на помощь, ей все равно не устоять против молодой  колдуньи.  Зиерн
вскинула руку, и Аверсин только и успел, что спрятать лицо в ладони, когда
белое  пламя  сорвалось  с  пальчиков  чародейки.  Воздух   раскололся   с
оглушительным треском; окаймленная фиолетовым вспышка выхватила  из  мрака
каждый  булыжник,  каждый  островок  мха  на  мостовой,  высветила  каждый
отдельный лепесток осенних восковых роз. Запах  озона  и  горелых  листьев
поплыл по саду.
     Аверсин не сразу решился отнять ладони от лица. Даже издали,  даже  в
темноте Дженни могла видеть,  что  его  бьет  дрожь.  Обморочная  слабость
нахлынула на нее, и Дженни в который раз прокляла свою беспомощность. Джон
все еще стоял перед Зиерн неподвижно.
     Прозвучал мелодичный, полный торжества голос:
     -  Не  забывайся,  Драконья  Погибель.  Ты  не  со  своей   волосатой
замарашкой разговариваешь, а со мной. Я действительно колдунья.
     Аверсин, не отвечая, снял очки и тщательно протер глаза. Затем  надел
снова и словно впервые вгляделся в Зиерн в тусклом свете садовой лампы.
     - Я действительно колдунья, - мягко повторила она. Снова протянула  к
нему руки; изящные пальчики затеребили кожаные рукава,  хрипловатая  нотка
вкралась в ее нежный голос: - И кто сказал, что наш союз должен быть столь
варварским, Драконья Погибель?  Если  ожидание  тебе  невыносимо,  я  могу
сделать его приятным.
     Тем не менее, когда  пальцы  Зиерн  коснулись  его  лица,  Джон  взял
колдунью за хрупкие  запястья  и  отодвинул  ее  от  себя  насколько  мог.
Какое-то  время  они  стояли  неподвижно  лицом  к  лицу,  полная   тишина
нарушалась лишь их прерывистым дыханием. Зиерн неотрывно смотрела Аверсину
в глаза, и Дженни знала, что колдунья  проникает  сейчас  в  разум  Джона,
нащупывая слабую точку, ища согласия.
     Наконец Зиерн с проклятием освободилась от его хватки.
     - Ладно, - прошептала она. - Значит, эта сука может по  крайней  мере
правильно сплести свои школярские заклинания. Судя по ней, на большее  она
не способна... Но я скажу тебе одно, Драконья Погибель: когда  ты  поедешь
на поединок с драконом, то  рядом  с  тобой,  нравится  тебе  это  или  не
нравится, поеду я, а не она. Тебе нужна моя  помощь,  и  поедешь  ты  лишь
тогда, когда я посоветую королю послать тебя, не  раньше.  Так  что  учись
искусству ждать, мой варвар, ибо без моей помощи Моркелеб наверняка  убьет
тебя.
     Она отступила и  снова  скрылась  в  опочивальне,  пройдя  достаточно
близко от лампы. В медовом свете ее лицо было  нежным  и  наивным,  как  у
семнадцатилетней девчонки, не отмеченное ни яростью, ни  извращениями,  ни
мелочностью, ни  злобой.  Джон  глядел  ей  вслед;  бриллиантовая  россыпь
испарины мерцала на его лице.  Он  стоял  неподвижно,  потирая  обожженные
вспышкой кисти рук.
     А  спустя  миг  окно  позади  него  ожило,  мягко  озарилось.  Сквозь
переплетение виноградных лоз Дженни увидела  часть  комнаты,  производящей
впечатление наполовину прикрытой  фрески:  роскошный  сосуд  из  золота  и
серебра и мерцание парчи балдахина. Лежащий в постели  человек  беспокойно
шевелился во сне, его золотистые выгоревшие волосы лежали в беспорядке  на
вышитой подушке, а лицо было изможденным и безжизненным, как после поцелуя
вампира.


     - Ты бы хорошо проучил ее, отправившись уже сегодня! - бушевал Гарет.
- Возвращайся в Уинтерлэнд и предоставь ей самой разбираться с  ее  жалким
гадом, если ей этого так хочется!
     Он метался по обширной отведенной для гостей комнате и только что  не
плевался от бешенства. Он забыл свой страх перед Зиерн, забыл свои просьбы
о защите от колдуньи, забыл даже долгий путь из Уинтерлэнда и отчаяние при
мысли, что Аверсин может вернуться. Дженни, сидя на подоконнике, отрешенно
наблюдала, как он мечет громы и молнии; лицо ее было задумчиво.
     Джон поднял глаза от клапанов шарманки.
     - К сожалению, не выходит, мой герой, - сказал он тихо. - Как бы  там
ни было, а дракон здесь. Южанам на меня, конечно, наплевать, но это еще не
повод оставлять их на съедение дракону. Даже если забыть о гномах, о весне
ты подумал?
     Юноша остановился и уставился на него.
     - Хм?..
     Джон пожал плечами; пальцы его покручивали клапаны.
     - Урожай погиб, - пояснил он. - Если дракон останется здесь до весны,
значит, не будет  посеяно  ни  зернышка,  и  вот  тогда,  мой  герой,  жди
настоящего голода.
     Гарет молчал. Ничего подобного  ему  и  в  голову  не  приходило.  Он
никогда не испытывал недостатка в пище.
     - Кроме того, - продолжал Джон,  -  если  гномы  вновь  не  займут  в
ближайшее время свою Бездну, Зиерн их уничтожит, как совершенно  правильно
говорит Дромар. А заодно и твоего друга Поликарпа  в  его  Цитадели.  Хотя
Дромар и боится раскрыть секреты Бездны, гномы сделали для нас что  могли.
А Поликарп, насколько я понимаю, спас тебе жизнь. Во всяком случае, не дал
пойти по пути отца, который теперь, благодаря Зиерн, вряд ли уже  отличает
одну неделю от другой... Нет, дракон должен быть убит.
     - Да пойми ты! -  возопил  Гарет.  -  Если  ты  убьешь  дракона,  она
захватит Бездну, и Цитадель будет атакована  с  тыла...  -  Он  беспокойно
посмотрел на Дженни. - А что, она в самом деле могла вызвать дракона?
     Дженни молчала, размышляя о чудовищной колдовской силе, явившейся  им
в саду,  и  об  опасном,  извращенном  отзвуке  ее  в  освещенной  комнате
охотничьего домика Зиерн. Она сказала:
     - Я не знаю. В первый  раз  слышу,  чтобы  человеческая  магия  могла
подействовать на дракона, но, правда, Зиерн училась у гномов. Нет, о таком
я никогда не слышала...
     - "Шпорой - петух, гривою - конь..." -  процитировал  Джон.  -  А  не
могла она приманить дракона, назвав его имя? Она, вроде, его знает.
     Дженни покачала головой.
     -  Моркелеб  -  это  имя,  данное  дракону  людьми.  Называем  же  мы
Азуилкартушерандса Дромаром...  Нет,  если  бы  она  знала  подлинное  имя
дракона, его сущность, она бы справилась с ним сама. А она не может, иначе
бы она просто убила тебя там, в саду.
     Дженни накинула на плечи шаль  -  тонкую  мерцающую  паутинку  шелка;
масса темных волос улеглась сверху, как вторая шаль. Казалось, от  окна  в
спину потянуло холодом.
     Гарет снова зашагал по комнате, засунув руки в карманы старых кожаных
штанов, надеваемых обычно лишь для охоты.
     - Но она же не знает его имени, так ведь?
     -  Нет,  -  ответила  Дженни.  -  Разве  что...  -  Она  помедлила  и
нахмурилась, отгоняя мысль.
     - Что? - быстро спросил Джон, уловив сомнение в ее голосе.
     - Нет, - повторила она. - Это невероятно, чтобы колдунья  такой  мощи
не владела Ограничениями. Это азы магии. - И, видя, что Гарет не понимает,
пояснила: - Самая трудоемкая  часть  заклинания.  Ты  должен  ограничивать
действие любого заклятия. Если ты  вызвал  дождь,  изволь  ограничить  его
силу, иначе ты уничтожишь посевы. Если ты призвал беды на чью-либо голову,
установи  Ограничения,  иначе  несчастье  станет  неуправляемо  и,  вполне
возможно, обрушится потом на твой собственный дом. Магия весьма  щедра  на
неожиданности. Ограничения - это первое, с чего начинается обучение.
     - А у гномов? - спросил Гарет.  -  Ты  же  сказала,  что  у  них  все
по-другому.
     - Да, они обучают как-то иначе... Я не все поняла из  того,  что  мне
рассказывала Мэб, а кое о чем она просто  не  захотела  говорить.  Но  все
равно магия есть магия. Мэб знает Ограничения, и мне показалось, что гномы
придают им даже большее значение, чем мы. Так что  если  Зиерн  училась  у
гномов, она тоже должна их знать.
     Джон запрокинул голову и расхохотался от души.
     - Вот это дала маху! - выговорил  он.  -  Подумай,  Джен!  Она  хочет
отделаться от гномов, насылает  самое  страшное  проклятие,  какое  только
может придумать, -  и  нечаянно  вызывает  дракона,  от  которого  уже  не
отделаешься! Ну, чудненько!..
     - Ничего себе - чудненько! - возразила Дженни.
     - Не удивительно, что она меня ударила огнем! Вот бесится,  наверное,
как вспомнит о драконе! - Глаза Джона смеялись из-под опаленных бровей.
     - Но это просто невозможно,  -  строго  проговорила  Дженни  -  таким
голосом она обычно унимала расшалившихся сыновей. Затем - уже тревожно:  -
Она не могла без обучения  достичь  такой  власти,  Джон.  Это  исключено.
Колдовство даром не дается.
     - А как ты еще все это объяснишь?
     Дженни не ответила.  Долго  смотрела  в  окно,  на  темные  очертания
зубчатой стены под россыпью холодных осенних звезд.
     - Я не знаю, - сказала она наконец, одергивая концы паутинчатой шали.
- Ее власть слишком велика. Не может быть, чтобы  такое  досталось  даром.
Ключ к магии - сама магия. Она должна была потратить массу времени и  сил.
Хотя... - Дженни помедлила, прислушиваясь к чувствам, которые  вызывала  в
ней Зиерн. -  Я  полагала,  что  колдунья  ее  уровня  должна  вести  себя
по-другому.
     - Ах... - мягко вздохнул Джон. Глаза  их  встретились.  -  Только  не
думай, пожалуйста, что все, что она делает со своей магией, как-то унижает
твои старания, милая. Ничуть не бывало. Она унижает лишь саму себя.
     Дженни грустно улыбнулась, в  который  раз  отметив  эту  дьявольскую
способность Джона попасть в точку одной фразой,  и  они  по  старой  своей
тайной привычке снова поцеловались взглядами.
     Гарет сказал тихо:
     - Но что же нам теперь делать? Дракон должен быть уничтожен,  а  если
ты уничтожишь его, то сыграешь ей на руку.
     Лицо  Джона  на  секунду  осветилось  улыбкой.  Потом  он  пристально
посмотрел на Дженни; рыжеватая бровь вздернута,  в  глазах  -  вопрос.  За
десять лет они научились понимать друг друга без слов.
     И Дженни вновь задохнулась от страха, хотя знала, что  Джон  прав  во
всем. Спустя момент заставила себя вздохнуть и кивнула.
     - Ну и славно. - Бесовская улыбка Джона стала шире. Словно мальчишка,
предвкушающий очередную проказу, он живо потер руки.  Потом  повернулся  к
Гарету: - Начинай укладывать чулки, мой герой. Сегодня отбываем к Бездне.



                                    9

     - Стоп!
     Сбитые с толку Гарет и Джон натянули поводья, когда  Дженни  внезапно
остановила Лунную Лошадку  посреди  усыпанной  листьями  дороги.  Звякнула
уздечка ведомого в поводу Оспри, а мул Кливи шумно принялся щипать сорняки
на обочине. Тишина, залегшая в предгорьях Злого  Хребта,  нарушалась  лишь
слабым посвистом ветра  в  обугленных  стволах  спаленной  рощи.  Ниже,  у
подножия холма, леса уцелели и были раздеты  скорее  надвигающейся  зимой,
чем драконьим огнем; там, под оловянно-серыми стволами берез густо  лежала
ржавая  листва.  Здесь  же  -  только  путаница  хрупких  веток,   готовая
рассыпаться при  малейшем  прикосновении.  На  обугленных  плитах  дороги,
наполовину скрытые сорняками, чернели кости тех, что пытались спастись  от
первой атаки дракона, - вперемешку с черепками посуды и брошенными на бегу
серебряными монетами. Монеты так и  остались  лежать  в  грязи.  Никто  не
отважился подойти к разрушенному городу и собрать их.
     Выше, освещенные тусклым зимним  солнцем,  виднелись  останки  первых
домов Бездны. По рассказам Гарета, гномы  никогда  не  строили  крепостных
стен. Дорога вбегала в город через арку с обрушившейся Часовой Башней.
     Дженни долго вслушивалась  в  тишину,  обводя  окрестности  взглядом.
Мужчины тоже молчали. С того  самого  момента,  как  они  выскользнули  из
дворца перед самым рассветом, Дженни все острее и острее ощущала  гнетущее
молчание Джона. Она посмотрела искоса,  как  он  горбится  в  седле  своей
верховой лошади Слонихи, и в который раз  за  этот  день  вспомнила  слова
Зиерн о том, что без ее помощи нечего и думать о встрече с черным драконом
Моркелебом.
     Вне всякого сомнения, Джон думал о том же.
     - Гарет, - окликнула наконец Дженни,  и  голос  ее  был  чуть  громче
шепота. - Это единственный путь в город? Может, есть  какое-нибудь  другое
место - подальше от входа в Бездну?
     Гарет нахмурился.
     - Но почему?
     Дженни качнула головой, сама не ведая причин своей тревоги. Но что-то
нашептывало ей, как несколько недель назад у  руин  безымянного  города  в
Уинтерлэнде, что впереди опасно; и Дженни напряженно  высматривала  вокруг
приметы  этой  опасности.  Она  многому  научилась  у  Мэб,  инстинкты  ее
обострились, и вот теперь что-то властно запрещало ей проехать сквозь арку
с обрушенной Часовой Башней в залитую солнцем Долину Бездны.
     После минутного размышления Гарет сказал:
     - Самое удаленное место от входа - Холм Кожевников.  Это  у  подножия
вон того пика, что ограничивает город с  запада.  Я  думаю,  там  будет  с
полмили до Врат. Сам город маленький, не больше четверти мили  насквозь...
Был...
     - А Врата оттуда видны?
     Он кивнул, озадаченный странным условием.
     - Холм довольно высок, и все дома были  разрушены  при  первой  атаке
дракона. Но если тебе нужно  видеть  Врата,  достаточно  объехать  Часовую
Башню слева - и...
     - Нет, - пробормотала Дженни. - Я думаю, нам туда ехать не стоит.
     Джон мгновенно повернулся к ней. Гарет запнулся.
     - Так он что же... нас слышит?
     -  Да,  -  сказала  Дженни,  сама  не  понимая,  откуда  в  ней   эта
уверенность. - Вернее, не слышит, а... Я не знаю.  Просто  мне  кажется...
Нет, он еще не чувствует, что мы здесь. Но если мы подъедем ближе -  может
и почувствовать. Это старый дракон, Гарет,  его  имя  есть  в  Списках.  Я
вычитала в одной древней книге из дворцовой библиотеки, что драконы, меняя
душу, меняют и оболочку. Пока дракон молод - окраска его светла и  проста.
С возрастом на его шкуре проступают сложные узоры, а к старости, достигнув
наивысшей силы, он снова становится одноцветным,  но  уже  темных  мрачных
тонов. Моркелеб - черен. Я не знаю, что это значит, но во всяком случае  -
это огромный возраст, огромная власть,  и  его  чувства  сейчас  наверняка
заполняют Долину Бездны, как вода, чуткая к малейшей ряби.
     - А рыцари короля изрядно ее взбаламутили, - цинично заметил Джон.
     У  Гарета  был  несчастный  вид.  Дженни  мягко  подтолкнула  кобылу,
заставив сделать пару  шагов  в  сторону  Часовой  Башни.  Чувства  Дженни
медленно, как круги по воде, расходились по  всей  Долине.  Через  ломаную
путаницу ветвей впереди виднелся массивный западный  отрог  Злого  Хребта.
Его  головокружительные  высоты  были  окрашены   ржавчиной,   прорезанной
лиловыми  тенями  расселин;  выветрившиеся  уступы  белели,  как  торчащие
обломки костей. Над драконовыми пепелищами по склонам стоял строевой  лес,
выше поднимались замшелые утесы. Голые ледяные вершины Хребта были  сейчас
подернуты облаками, но за горбатым западным отрогом заметен был прозрачный
след дыма - там отбивалась от королевских войск мятежная Цитадель Халната.
     Ниже громоздящегося камня  и  деревьев  лежала  сама  Долина  -  омут
воздуха, залив, полный  бледного  искрящегося  солнца...  и  чего-то  еще.
Чувства Дженни коснулись краешком этого "чего-то" и испуганно съежились  -
подобное  ощущение  возникает,   когда   нечаянно   нашаришь   в   темноте
свернувшуюся кольцами змею.
     Сзади слышался возбужденный юношеский тенорок:
     - Но ведь тот дракон, которого ты  убил  в  Вире,  не  знал  о  твоем
приближении... - Громкость его  голоса  раздражала,  и  Дженни  захотелось
оборвать Гарета. - Ты смог обойти его и захватить  врасплох.  Я  не  вижу,
почему здесь...
     - И я не вижу, мой герой, - мягко остановил  его  Джон,  перекладывая
поводья Слонихи в одну руку, а поводья Оспри - в  другую.  -  Но  если  ты
хочешь п