огда королева Гедвига пожелала увидеть Сереиона, чтобы лично  рассказать
ему, где будут стоять его гвардейцы во время официального  приема,  как  они
будут вести себя на прибацуйчике, во что  оденутся  и  как  станут  ликовать
вместе со всем народом, у нее возникли определенные трудности.
   Бравого гвардейца видели буквально вот только что,  вот  сию  секундочку,
вот-вот он проходил  мимо  и  как  раз  собирался  засвидетельствовать  свое
верноподданнейшее почтение ее величеству.
   Что? Сереион? Конечно, пробегал в сторону башни мага Мулкебы с поручением
от короля. Был очень озабочен и деловит. Даже головы поднять не мог за всеми
хлопотами.
   - Да, - подтвердил король. - Я полчаса тому отправил его с  поручением  к
Мулкебе, потом он должен был зайти к  моему  портному,  потом  -  сбегать  в
пекарню и приказать выпекать хлебцы квадратиками (тут королева чуть было  не
села мимо стула), а потом - он обязался надраить мой парадный меч,  так  что
непременно должен отыскаться в оружейной.
   В оружейной подтвердили, что Сереион прибегал, драил и  убегал.  В  каком
порядке все это происходило, они, правда, не помнят.
   Затем королева с невероятным удивлением узнала, что командира  гвардейцев
видели  одновременно  в  конюшнях  и   на   кухне.   Подвергнутые   строгому
перекрестному допросу на очной ставке слуги охотно согласились, что,  вполне
возможно, кто-то из них видел призрак Сереиона, а кто-то - его самого.
   Еще полтора часа Оттобальт мужественно прикрывал  тылы,  отвлекая  тетино
внимание на себя. Он задумчиво  перебирал  портреты  и  автобиографии  своих
потенциальных невест и шумно советовался с тетей по поводу каждого  отдельно
взятого  слова.  Королева  просто  не  знала  -  радоваться  ли   ей   такой
матримониальной  активности  племянника  или  заподозрить  какой-то   тайный
заговор. Потому что быть того не могло, чтобы Оттобальт Уппертальский  вдруг
захотел  салатик  из  циписпупской  синюши,  приготовленный  по  ее  личному
рецепту, и долго давился им на глазах изумленной тети.
   - Какая... прелесть! - с чувством сказал король, сплевывая  синий  листик
на пол. - Как полезно. Я просто чувствую, как мне  хочется  куда-то  бежать,
что-то делать,  что-то  говорить.  Причем  после  обычного  обеда  я  скорее
настроен благодушно. А тут - энергия так и хлещет через край.
   - Вот видишь, Бальтик, - растаяла Гедвига.  -  Я  рада,  что  ты  осознал
преимущества здоровой пищи. Твои гвардейцы... Кстати, о твоих гвардейцах.  Я
когда-нибудь увижу Сереиона? Или приказ королевы его уже не волнует?
   Любое "кстати" у тети было весьма некстати. В прошлый раз, помнится, этим
завершился  тягостный  разговор  про  дракона.  Теперь  вот  опять.   Король
скривился, сообразив, что, кажется, совершенно зря невероятным усилием  воли
запихивал в себя омерзительную циписпупскую синюшу.
   Оттобальт напрягся, пытаясь придумать  что-нибудь  оригинальное  или,  на
худой конец, имеющее первостепенное значение для дорогой тети,  но  не  смог
изобрести ничего, что не несло бы  в  себе  опасность  для  его  драгоценной
персоны. Король  собрал  волю  в  кулак  и  приготовился  жертвовать  собой,
любимым, во имя крепкой мужской дружбы, но тут простучали по камням  звонкие
копыта и неистовый всадник ворвался во двор Дартского замка.
   Неистового  всадника  Оттобальт  лично  не  видел.  Зато  увидел   слугу,
возникшего в дверях кухни и  подающего  загадочные  знаки  бровями,  руками,
глазами и всей фигурой в целом.  Король  заинтересовался  и  выглянул  из-за
тетиной спины.
   - Ваше величество, - прошептал слуга. - Все, отбой!
   - Что-что? - Король помахал пальцем возле ушей. - Не слышу...
   - Отбой. Сереион вернулся, - одними губами доложил посланец.
   - Так где же Сереион? - грозно и громко поинтересовалась тетя. Как всегда
- некстати.
   - Тут, ваше величество! - рявкнул храбрый гвардеец, возникая на пороге.
   - А где был? - уточнила королева, не терпевшая неповиновения даже в малых
дозах.
   - Везде, ваше величество!
   - Везде - это хорошо, - не смогла  не  признать  Гедвига.  -  И  как  там
обстоят дела?
   - Смотря где, - уклончиво ответил гвардеец.
   - Но в общем? - настаивала королева.
   - В общем, народные массы преисполнены энтузиазма по поводу  предстоящего
праздника,  всемерно  сочувствуют  его  величеству  и  поддерживают  его   в
стремлении  найти  себе  жену  и  осчастливить  своих  подданных   рождением
наследника гордости и славы  Хеннертов,  -  на  одном  дыхании  отрапортовал
Сереион.
   -  Правда?  -  всхлипнула  тетя.  -  Бальтик,  как  это  трогательно.  Ты
обязательно должен кого-то родить этим милым людям...
   - Можно, не я? - жалобно попросил король.
   - А кто? - громыхнула тетя.
   - Жена.
   - Жена - можно. Это соответствует славным традициям Хеннертов.
   Через полчаса четверо заговорщиков - то есть  сам  король,  маг  Мулкеба,
министр Марона (едва дышащий после финансового отчета, сделанного  им  лично
королеве Гедвиге) и командир королевских гвардейцев  Сереион  -  заседали  в
кабинете  Оттобальта,  поправляя  здоровье  изрядными   порциями   вина   из
божественных гарбульзиков.
   Сереион докладывал об успехах своей миссии. При этом ему необходимо  было
держать ухо востро и не проговориться о доброй половине событий, ибо  королю
и его придворным вовсе не следовало знать, что именно  он  (Сереион)  навлек
смертельную опасность на такого необходимого государству дракона.
   Он докладывал его величеству исключительно о том, что  посетил  неродного
дядю Хухлязимуса, - в этом месте Мулкеба завистливо  вздохнул:  у  какого-то
мальчишки такие связи, а заслуженный придворный чародей не может  записаться
на прием вот уже семьдесят три года подряд.  И  дядя  Хухлязимус,  продолжал
Сереион, пообещал проследить за судьбой Дартского Дракона и уберечь  его  от
возможных опасностей, пока его величество не решит, что следует предпринять.
   - А чего тут предпринимать? - изумился король. - Вернуть его надо.
   - Не советовал бы, - сказал дальновидный  гвардеец.  -  Там  демонические
драконорыцари - опять нужно будет устраивать приемы, ублажать их, а тут  еще
бодрствующая тетя... Возможно, найдется более приемлемый  способ  объединить
ее величество и столь желанного ей ящера.
   - К тому же, - забормотал Марона хриплым и  слабым  голосом,  -  расходы,
которые мы потерпим, если драконорыцари вернутся в замок...
   Король махнул на  него  рукой,  и  министр  облегченно  умолк.  Даже  его
неуемная страсть к экономии не шла ни в какое сравнение с тем нечеловеческим
утомлением, которое он испытывал после двухчасового общения  с  Гедвигой.  И
ему теперь было почти что все равно, что случится дальше. А хоть  бы  король
своевольно  выписал  себе  трех  новых  мульчапликов  -  он,  Марона,  и  не
шелохнется. И даже на четырех не отреагирует.
   На самом деле Хухлязимус не  на  шутку  разволновался,  когда  взмыленный
Сереион ворвался на его островок, уже издали оповещая дядю о разыгравшейся в
Уппертале трагедии.
   - Что с тобой, деточка? - встревоженно спросил  он,  подгоняя  поближе  к
гвардейцу уютный диванчик на мохнатых лапках. Диванчик  радостно  пискнул  и
заурчал, когда Сереион плюхнулся в его теплые объятия.
   - Дядюшка, я такого натворил!
   - Что же ты натвойил, птенчик? - спросил чародей.
   - Я у тебя заказал антидракона, помнишь?
   - Ну, я же не Душайа - мозги пока что йаботают. И я  йад  тебе  сообщить,
что антид'йакон наконец-то догнал д'йакона. Вот-вот вст'йетятся.
   - Только не это! - Сереион не  умел  ломать  руки,  но  проделывал  нечто
весьма близкое к этому. - Что теперь будет!
   И он, торопясь и  глотая  слова,  поведал  изумленному  Хухлязимусу,  что
королеве-тете, наверняка вставшей с левой ноги, срочно потребовался живой  и
невредимый дракон. Мулкеба прикинул, что будет проще - вызывать  нового  или
возвращать старого, и остановился на последнем варианте. Но  никто  ведь  не
знает, что Сереион тайно заказывал такую антидраконскую программу. И  теперь
бедного короля могут даже женить на какой-нибудь  кикиморе  -  и  крыть  ему
будет нечем.
   - Стайая вешалка! - обругал Хухлязимус королеву и сам  себе  удивился.  В
последний раз он так нелицеприятно выражался о даме лет пятьсот тому  назад.
Дама была вампиром с преотвратным характером - извела пол-Хаарба;  она  была
обозвана Хухлязимусом в тот момент, когда пыталась  впиться  клыками  в  его
шею.
   Из всего  вышесказанного  мы  можем  сделать  вывод  о  том,  как  сильно
раздражила великого чародея неугомонная королева Гедвига.
   - На тебе, мальчик, п'йосто лица нет, -  сокрушенно  поведал  Хухлязимус,
накапывая гвардейцу какого-то успокоительного зелья в хихикающую чашку. - Не
об'йащай внимания, - заметил он изумленный взгляд племянника, -  она  боится
щекотки... Ты не можешь так йисковать здойовьем из-за  какой-то  г'йимзы.  Я
все сделаю, как надо, но мне не н'йавится,  что  ты  не  занимаешься  своими
делами, а бегаешь как очумелый из-за ее п'йихоти.  Погоди-ка,  я  погляжу  в
свой х'йустальный шай: что там у нее в светлом будущем?
   Светлое будущее королевы вызвало у великого чародея довольную ухмылку.
   - Ну  что,  что  там?  -  нетерпеливо  спрашивал  племянник,  вертясь  на
диванчике. - Что с ней будет?
   - Ох, не завидую я вашей койолеве... - изрек колдун.
   - С лестницы сверзится? - с надеждой вопросил гвардеец.
   - Зачем же с лестницы? С лестницы - не нужно. Это создает об'йаз мученицы
и гейоини. А Гедвигу ждет к'йупное йазочайование.
   - Это какое же?
   - Позволь, деточка, это будет моей маленькой тайной. Не хочу пойтить тебе
сюйп'йиз. Одно обещаю точно - очень скойо вашей тете будет не до того, чтобы
мучить племянника. П'йавда, скойо только сказка  сказывается,  да  не  скойо
дело делается. Но все постепенно встанет на свои места. Вот увидишь.
   - А с драконом, с драконом что будет? - тревожился Сереион.
   - Сказано тебе, мейы п'йиняты: не знаю, как они там йазбейутся, но твоему
хвостатому  дйугу  ничего  не  угйожает.  Там  воцарятся  полная  любовь   и
взаимопонимание.
   - Дядюшка, - почему-то шепотом обратился к нему гвардеец, -  а  кто  хоть
был-то этим антидраконом, что за чудище?
   - Ой, деточка! Никогда бы не подумал, что это будет так смешно  выглядеть
- какие-то нездешние охотники на д'йаконов. Тут ко  мне  недавно  заглядывал
давний п'йиятель и коллега - Гельс-Д'йих-Энн, так он столько  занимательного
поведал п'йо этих человечков. Я смеялся до упаду. Йасказать? - И  Хухлязимус
вопросительно уставился на любимого племянника поверх очков.
   Очки, кстати, были шикарные: квадратные, с цветными стеклами, в оправе из
мелких цветочков. И вообще на сей раз чародей выглядел модником - в каких-то
безумных ярких шальварах, клетчатой жилетке и рубашке в  мелкий  горошек.  У
Сереиона даже в глазах зарябило.
   - Да нет, - ответил он,  искренне  опечалясь.  -  Я  бы  с  удовольствием
послушал, но там король стоит насмерть, покрывает  мое  отсутствие.  Если  я
задержусь подольше, не знаю,  что  ему  грозит.  Но  я  бы  точно  не  хотел
оказаться на его месте.
   - Превратить ее в жабу, что ли? - сказал колдун очень четко, как  всегда,
когда ему надоедало изображать старого аристократа  с  милыми  причудами.  -
По-моему, эта дама слишком далеко зашла. Единственное, чем  я  могу  утешить
тебя, мой мальчик, - не все коту, масленица, бывает и Великий Пост.
   - Ничего не понял, - честно признался Сереион.
   - А тебе и не надо понимать. Ты просто поверь, что все в  скором  времени
изменится в самую лучшую сторону. Ну ступай, мальчик. Сейчас я тебя до Дарта
с ветерком подкину. Передавай привет своему  королю  -  пусть  держит  хвост
трубой.
   Сереион еще размышлял над тем, какой хвост и какой трубой должен  держать
Оттобальт, когда обнаружил, что его конь бешеным галопом подлетает к воротам
Дарта. Обернувшись, он не обнаружил никаких следов -  даже  легкого  облачка
пыли, которая обычно поднимается над дорогой при такой неистовой скачке.

***

   История закусочной "Дви ковбасы" не настолько интересна, чтобы  посвящать
ей отдельное повествование, но пару слов сказать о ней все же стоит.
   Нынешнему  хозяину  продал  эту  вывеску  заезжий  торговец   магическими
предметами, которые стоили у него невероятно дешево,  так  что  трудно  было
устоять перед  соблазном  и  не  купить  по  случаю  что-нибудь  полезное  в
беспокойном и хлопотном гостиничном хозяйстве. Правда, торговец был  честным
малым и вовсе не скрывал, что многие предметы  действуют  согласно  какой-то
собственной,  совершенно  непонятной  ему  логике,  а  некоторые  инструкции
вызывают у него исключительно удивление.
   Так и вывеска - с одной стороны, яркая и привлекательная,  с  аппетитными
сосисками, лежащими горкой прямо на блюде, и кружкой  пива  с  белой  шапкой
пены - была, казалось бы, всем хороша. С другой же стороны, инструкция к ней
гласила, что она "станет всемерно способствовать  развитию  вашего  бизнеса"
("Чего-чего?" - оторопело уточнил трактирщик. "И я о  том  же",  -  печально
согласился торговец,  вглядываясь  в  пергамент  с  мелким  и  очень  ровным
текстом).
   О бизнесе вольхоллские  трактирщики  слыхом  не  слыхивали.  Но  наш  был
человеком рисковым и азартным. Полюбившуюся вывеску он купил, не испугавшись
даже предупреждения, что она будет особенно привлекать запорожских  казаков,
чумаков, едущих в Крым за солью, а также пылких последователей Нестора Махно
и Степана Бендеры.
   Какое-то время  трактирщику  пришлось  вести  настоящую  войну  со  своей
супругой - и все из-за новой вывески. Бедная женщина слышать не хотела ни  о
каком Махно и запорожских - как же их, этих демонов?  -  казаках,  мотивируя
свое нежелание острым всплеском  женской  интуиции.  Трактирщик  же  женскую
интуицию ни в грош не ставил, крича, что запорожские казаки - тоже  клиенты.
И если в его заведении, хвала Душаре, вот уже третий  год  подряд  ежедневно
обедают трое троллей, то и казаки останутся довольны.
   Кстати,  постоянным  клиентам  -  тем  же  троллям,  Пульхерии  Сиязбовне
(которая вытребовала себе  скидку  и  как  пожилая  женщина,  и  как  редкое
существо, изучаемое Шеттским университетом), и шеттским профессорам, которые
наезжали сюда раз в два месяца изучать Пульхерию, и ландсхутским патрульным,
охранявшим этот неспокойный участок границы, -  новая  вывеска  пришлась  по
душе. И ее оставили.

***

   За поворотом дороги мелькнуло симпатичное одноэтажное строение, и  оттуда
повеяло  вкусным  запахом.  Испуганно  заржали  и   затанцевали   на   месте
привязанные к деревянной ограде лошади - под пышными разноцветными  попонами
и богатыми седлами. Их хозяева - типичные рыцари, не многим отличающиеся  от
гостеприимных обитателей замка, с которым  не  так  давно  расстался  экипаж
"Белого дракона", похватались  за  оружие  и  повскакивали  со  своих  мест,
заслышав рев двигателя.
   Однако вид бронированного монстра произвел  на  них  крайне  отрезвляющее
воздействие: они подбежали к своим взволнованным скакунам, забрались в седла
и стремительно удалились с места событий.
   Эти рыцари  были  настоящими  философами  и  наверняка  знали,  что  если
противник находится в пределах досягаемости - значит, и они тоже. А этого их
тонкие и чувствительные натуры вынести явно не могли.
   Экипаж   танка   воспринимал    происходящее    с    воистину    арийской
невозмутимостью. Пятеро танкистов уже привыкли к тому,  что  русские  всегда
куда-то разбегаются - тенденция такая, что ли? - и  что  на  этом  не  стоит
акцентировать внимание. Главное, чтобы никуда не делись вожделенные  сосиски
и пиво.
   Клаус виртуозно остановил машину возле харчевни и доложил:
   - Герр майор, прибыли точно по расписанию!
   Морунген оторвался от увлекательной беседы с Гансом  и  заглянул  в  свой
перископ:
   - Ты смотри, все-таки закусочная. Не обманули.
   Ганс тоже пристально изучал здание в свою смотровую  щель.  Его  внимание
привлекла странная надпись на вывеске:
   - Герр майор, а что значит эта  странная  надпись?  Выглядит  так,  будто
написано по-польски.
   Морунген прищурился, разглядывая буквы:
   - Видишь ли, Ганс, язык этой  страны  такой  же  загадочный,  как  и  все
остальное. Поэтому я не могу в  точности  перевести,  что  здесь  говорится.
Насколько я понимаю, вывеска повествует  не  то  о  двух  сосисках,  которые
почему-то быстрые, не то о сосисках, которые надо есть очень быстро.
   Вальтер выдвинул оригинальную гипотезу:
   - У них давно уже проблемы с очередями. Это, наверное,  воззвание,  чтобы
очередь не собиралась.
   - А нельзя здесь заказать обычные сосиски, чтобы съесть их  не  торопясь?
Можно - в танке, - взволнованно уточнил Генрих, которому вовсе не  улыбалась
перспектива давиться горячими сосисками и захлебываться пивом. Сей достойный
сын Германии любил покушать с чувством, с толком - обстоятельно.
   Морунген уже зарекался что-либо обещать своим подчиненным.
   - Не знаю, Генрих, - честно сказал он. - Это еще необходимо выяснить.
   Дитрих бодро выскочил из танка,  прекрасно  ощущая  себя  под  прикрытием
верного МР-40, который так замечательно смотрелся в  могучих  руках  Генриха
Дица, и пистолета "Вальтер", которым был вооружен Вальтер  (уж  простите  за
каламбур - так оно и было, а мы не виноваты).
   Осмотревшись,  танкисты  обнаружили,  что  к  их  приходу  очереди   были
ликвидированы  как  явление:  закусочная  была  пуста,  как  в  первый  день
творения,  когда  один-единственный  человек  попирал  ногами  прекрасную  и
цветущую землю.
   Правда, этот единственный человек чувствовал себя не слишком уверенно. Он
прятался за стойкой бара - и только изредка высовывал наружу  нос.  По  идее
хозяин тоже  должен  был  смыться  при  виде  грозно  рычащего  исполинского
чудовища, но трактирщик - это не совсем человек, это иное существо,  которое
мыслит совершенно иначе.
   Клиента упускать нельзя. Каким бы огнедышащим, пыхающим  ядовитым  дымом,
страшным и разгневанным он ни казался на  первый  взгляд.  Бывали,  конечно,
печальные инциденты, когда подобные клиенты не дожидались, пока  им  подадут
меню, и бодро закусывали трактирщиками и  прислугой.  Но  это  уже  издержки
профессии, так же как завалы на шахтах, смерть в  бою  или  иной  несчастный
случай на производстве. К этому готов всякий настоящий специалист.
   Морунген прокашлялся и миролюбиво обратился к хозяину заведения:
   - О, не нато так бояца! Немеский зольдат не ест стреляйт, а  ест  котьеть
кушайт! - И он в силу отпущенного ему таланта изобразил  процесс  поглощения
сосисок и пива. - Корошо?!
   До смерти перепуганный  бармен  очень  хорошо  понял  эту  пантомиму.  Он
уразумел, что есть его не будут - иначе бы и не вступали в переговоры, а это
означает, что прибыли  потенциальные  постоянные  клиенты.  И  теперь  нужно
угодить посетителям, чтобы они надолго  запомнили  гостеприимство  хозяев  и
высокое качество здешней кухни. Глядишь,  и  другим  драконам  порекомендуют
заглядывать в "Дви  ковбасы".  А  здесь  всегда  найдутся  несколько  лишних
сосисок, пара кружек пива или какой-нибудь проезжий рыцарь со своей лошадью.
   Он закивал так энергично, что Дитрих слегка забеспокоился:  не  отвалится
ли?  И  каково  там,  внутри  черепа,  мозгам  при  такой   тряске.   Однако
наметившееся взаимопонимание ему понравилось, и он продолжил:
   - Битте, мнохо "цвай сосисен" унд пиво сьюда, - и повелительно указал  на
ближайший столик, накрытый миленькой скатеркой в шашечку, - ферштейн?
   Бармен снова закивал и озарился ангельской улыбкой. Жестом  фокусника  он
выкатил на полированную стойку четыре высокие оловянные  кружки  и  огромный
кувшин со свежим пивом.
   За его спиной, на кухне, суетилась заплаканная,  но  деловитая  жена.  Ее
благоверный, как всегда, оказался прав.  Подумать  только,  даже  драконы  и
демоны знают об их заведении. А как  она  тряслась  и  плакала,  когда  сюда
впервые яви