наморщил огромный лоб Хруммса.
   - Ну как же? - возмутился Марона - Папочка  едет  за  покупками  и  дочек
спрашивает, чего им привезти. Одна чего-то попросила толковое, вторая от нее
не отстала. А третья, мерзавка, и говорит: привези мне, папочка,  самурязный
пинчончик. Так вот из-за этого самого пинчончика у бедного отца чуть карьера
не накрылась, не говоря  уже  о  том,  насколько  он  пострадал  морально  и
материально. Какие жуткие расходы понес. А все  болезни,  между  прочим,  от
нервов это я, как никто другой, знаю.
   Пока  Хруммса  внимал  трагедии  престарелого  родителя  из  сказки   про
самурязный  пинчончик  в  исполнении  первого  министра,  Морунген   устроил
блиц-совещание со своим экипажем:
   -  Ну  что,  господа  танкисты,  есть  повод  веселиться.  Сами  того  не
подозревая, мы добились больших успехов в русском тылу, нежели целая дивизия
парашютистов. Надо полагать, этот укрепленный пункт теперь под контролем,  и
нам надлежит только доложить об этом в штаб, чтобы  получить  еще  по  одной
заслуженной награде фюрера.
   Вальтер слегка опечалился:
   - Да, осталась самая малость - связаться со своими. По-моему, здесь легче
стать королем, чем наладить исправную работу средств связи.
   Генриха  вообще  мало  беспокоили  награды  и  союзники.  Он  с  тревогой
вгляделся в темнеющее небо и доложил:
   - Кажется, дождь собирается, господин майор. Разрешите заняться машиной?
   - Хорошо, Генрих, погоди одну минуту, сейчас все одним махом и выясним, -
оживился Дитрих. - Нам как раз нужно занять союзников каким-нибудь  полезным
делом.
   И майор решительно двинулся  по  направлению  к  маленькой  взволнованной
группке, состоявшей  из  короля  Оттобальта,  Мароны,  двух-трех  вельмож  и
маленького Хруммсы.
   - Я прошу прощения, но у нас  возникли  некоторые  проблемы  технического
толка.
   Король и первый министр воззрились  на  Морунгена:  один  -  с  надеждой,
другой - с тревогой.
   - Слушаю вас, господин майор, - кивнул Хруммса.
   - Тут вроде дождик собирается, и нам хотелось бы  воспользоваться  у  вас
чем-нибудь вроде автобокса или  сарайчика,  на  худой  конец,  если  таковой
имеется, - приступил Дитрих к первой части своих требований.
   Выслушав пояснения полиглота, Оттобальт заметно растерялся и смутился:
   - Конечно, конечно! Разумеется, любые апартаменты в этом дворце  в  вашем
распоряжении. Зачем себя стеснять сарайчиком?
   Хруммса даже не стал переводить Морунгену  это  радушное  предложение,  а
сразу принялся втолковывать расстроившемуся королю:
   - Они не о себе пекутся, ваше величество, а о самом драконе, что во дворе
может намокнуть под дождем.
   Оттобальт окончательно растерялся.
   - О драконе? Ему опасен дождик? О Всевысокий Душара,  что  же  они  будут
делать, когда ненастье застигнет их где-нибудь в дороге? - Король повернулся
к Мулкебе и грозно вопросил:
   - Мулкеба, что это за очередные странности? Что это  за  дракон,  который
так боится намокнуть, что загодя ищет какой-то там сарайчик?
   Нельзя сказать, чтобы у Мулкебы имелся  аргументированный  вразумительный
ответ на этот вопрос. Он покраснел и стал выкручиваться:
   -  Ну,  ваше  величество,  драконы   в   своем   сухопутном   большинстве
отрицательно относятся к влаге, если они, конечно, не сродни Вапонтиху. Тому
и море по колено.
   Король рассвирепел:
   - Что ты мне зубы заговариваешь своим  вредоносным  Вапонтихом?!  Я  тебя
ясно спрашиваю: что может случиться с конкретным нашим  драконом,  если  его
угораздит попасть под дождик?
   И поскольку маг застыл с открытым ртом, не зная,  что  ответствовать  его
непредсказуемому величеству, то в разговор вмешался Хруммса:
   - Ваше  величество,  не  извольте  гневаться,  а  позвольте  вам  все-все
объяснить. Драконы не любят дождь по той причине, что от него у них портится
настроение и тогда они творят чего-нибудь  такое  нелицеприятное.  Например,
жгут деревни или убивают ни в чем не повинных рыцарей, понимаете?
   - Ни в чем не повинных рыцарей в природе  не  бывает,  -  твердо  отрезал
Марона, припоминая, сколько денег ухлопали  в  прошлом  году  на  два  новых
отряда рыцарской конницы и какие затраты еще предстоят в нынешнем.
   Оттобальт это замечание проигнорировал:  рожденный  считать  и  экономить
никогда не поймет рожденного скакать и тратить. Зато  и  дракон  ему  теперь
стал как-то ближе.
   - Понимаю, понимаю... - закивал он головой. - В том году, помните,  когда
Ярьземский Змий разбушевался и снес колокольню в Ульхичнафе, тогда ведь тоже
были затяжные дожди?
   Полиглот Хруммса порадовался, что дело приняло нужный оборот
   - Вот-вот, ваше величество. А нам никаких снесенных колоколен  не  нужно,
посему, как вы изволили метко выразиться, нашему  конкретному  дракону  надо
предоставить крышу над головой. И хвала Душаре, что  он  сам  пока  об  этом
просит.
   Оттобальт просиял:
   - Это хорошо, это правильный вывод. И это еще раз говорит о том, что  сия
тварь имеет относительно нас благие намерения  и  является  нашим  преданным
союзником.
   Развеселился и Мулкеба:
   - А сарайчик я мигом могу сотворить!
   Король поморщился:
   - Дуралей старый. Ну как можно предлагать сарайчик столь  достопочтенному
гостю?
   Романтично настроенный маг на "старого дуралея"  не  обиделся.  Возможно,
даже и не услышал.
   - Можно  соорудить  золоченую  крышу,  колонны  наколдовать  из  розового
маспетраля  и   инкрустировать   драгоценными   лакмерцами,   яшкуфонами   и
самозитами. Такая роскошь многим драконам подойдет.
   Король умозрительно представил себе этот самозитный сарайчик:
   - Вот именно что многим! А наш из немногих, единственный в своем роде,  в
комплекте с демоническими драконорыцарями. Ему  абы  что  не  сойдет,  нужно
нечто особенное, в знак  признательности  и  благодарности  за  ратный  труд
союзника.
   Вот тут Хруммса и посчитал, что самое время ловко ввернуть вторую просьбу
Дитриха:
   - Ему бы лучше  в  знак  признательности  пару  бочонков  свежей  финской
краски, - он что-то прикинул в уме,  -  ну  можно  и  родной,  немецкой,  от
"Фарбен Индустри" тоже подойдет.
   Король заинтересовался:
   - А это где такую краску производят? Я что-то не в курсе. Опять под носом
всякие безобразия творятся и по всему замку мебель скачет как угорелая? Я  в
прошлый раз подушку полночи по спальне ловил и  больше  так  издеваться  над
моим величеством не позволю! Можно ли отдохнуть спокойно  в  замке,  где  по
тебе постоянно шляются какие-то пуфики, салфеточки и - страшно вспомнить!  -
золотой дедушкин канделябр, увесистый до жути.
   Хруммса и Мулкеба  в  один  голос  принялись  успокаивать  взволнованного
короля:
   - Да это, ваше величество, обычные магические предметы. Они  призваны  не
столько  облагородить,  сколько  защитить  от  непогоды  и   придать   новые
возможности  монстру,  чтобы  без  труда   можно   было   подкрадываться   к
зазевавшемуся врагу или жертве, что в нашем случае одно и то же.
   Справедливости  ради  нужно  отметить,  что  к   концу   этого   краткого
выступления говорил один Хруммса, а маг слушал его с не  меньшим  интересом,
чем король.
   Оттобальт едва успевал переваривать такое количество информации, а потому
"акал":
   - А? Да, да. А-а-а, понимаю... А? Это весьма уместное подношение, будь  я
драконом, мне бы  такое  понравилось.  Ишь  ты,  чего  выдумали  -  к  врагу
незамеченным подкрадываться. Того гляди, и стрелы понапридумывают такие, что
сами будут цель искать.
   - Уже придумали, ваше величество, - печально  сказал  Хруммса.  -  Они  в
научном реестре так и называются: "пустил и забыл".
   - Это где же такое придумали? - ревниво осведомился Мулкеба. -  Уж  не  в
Шеттском ли университете?
   - Нет, - буркнул полиглот.
   Король закусил губу:
   - Во дают, скоро вокруг одна магия останется, оттого что  простой  жизнью
скучно жить будет.
   - Да нет, ваше величество, - возразил карлик. - Это простая жизнь до того
дойдет, что магии мало места будет.
   Мулкеба не на шутку разобиделся:
   - Прекратим кощунствовать, лучше о деле поговорим, детали обсудим. Какого
колера краски подойдут этому дракону?
   На протяжении их беседы Дитрих доверчиво стоял рядом и  переводил  взгляд
то на короля, то на Мулкебу, то выжидательно-просящий - на Хруммсу.  Подошел
Вальтер, потоптался рядом.
   - Что это они?
   - Совещаются.
   - Заметьте, господин майор,  даже  эта  маленькая  монархия  не  избежала
пагубного влияния коммунистов. То, что они живут  в  стране  Советов,  сразу
заметно. Разве можно столько  решать  простейший  вопрос  с  помещением  для
танка? Гроза пройдет, пока они дадут ответ.
   - Ничего не  поделаешь.  Нужно  сохранять  доброжелательность,  это  наши
единственные союзники.
   - Есть сохранять доброжелательность! - ответил  Вальтер.  -  Пойду  поищу
связь. А вдруг повезет?
   Морунген скептически посмотрел на радиста, но  ничего  не  сказал.  Зачем
лишать надежды славного человека?
   Наконец Хруммса подковылял к нему и  в  нескольких  словах  изложил  суть
вопроса. Дитрих буквально просиял:
   - О! Краска - это замечательно. Полагаю, подойдет зеленая, темно-зеленая,
обязательно - хаки, что-нибудь коричневое и непременно черная.
   Подошел Мулкеба, готовый исполнять заказ драконорыцарей. Хруммса перевел:
   -  Значит,  так:  бочонок  цвета  детской  неожиданности,  бочонок  цвета
весеннего Вапонтиха, бочонок цвета дарфунского слизня, бочонок цвета кактуса
Каль-Вавы, еще бочонок цвета сажи и, кажется, все. Ах да, чуть  не  забыл  -
еще бочонок растворителя. Думаю, им понадобится.
   Оттобальт, услышав этот перечень, глубоко задумался.
   - Ничего себе наборчик, глупее не придумаешь. Вот скажи мне, Марона,  что
из этого можно сотворить  такого  незаметненького,  чтобы,  как  говорилось,
подкрадываться без проблем к врагу?
   Первый министр возвел глаза к небу.
   Хруммса философски улыбнулся:
   - Не спешите с выводами, ваше  величество.  Драконы  -  такие  выдумщики,
скоро сами все увидите.
   - Ну-ну, - погрозил ему  пальцем  Оттобальт.  -  Надеюсь,  увижу.  И  еще
надеюсь... - Мулкеба, это я к  тебе  обращаюсь!  -  что  НЕ  увижу  дедушкин
канделябр, который пытается напялить мой  новый  ночной  халат.  Потому  что
нервы у меня на пределе, а нам  вот-вот  предстоит  принимать  в  замке  мою
драгоценную тетю. Хруммса! Это пока не переводи...

***

   Вопреки опасениям, справился Мулкеба очень быстро. Сказался опыт  коллег:
не так давно похожую краску  наколдовывал  тиморский  маг  для  производства
игрушечных плосконосых сизлямшей (их часто использовали во время королевской
охоты, подсаживая в камыши и подманивая таким образом  настоящих  доверчивых
сизлямш), о чем и делал  в  свое  время  подробный  и  весьма  своевременный
доклад. А специалист из  Тонги  опробовал  этот  продукт,  развлекая  своего
повелителя  цветными  дождями.  Получилось  неплохо,  особенно   понравились
тонгийскому владыке разноцветные прохожие, которых угораздило под этот дождь
попасть. Именно тогда тонгийский  маг  впервые  и  запустил  в  производство
загадочный "растворитель".
   Словом, старые книги - не хвост собачий, в  который  раз  понял  Мулкеба,
удивленно глядя, как без особых проблем возникает требуемое на заднем  дворе
замка. И всего-то в качестве побочного эффекта на  некоторое  время  исчезла
лестница в районе черного хода - так ведь появилась же потом. И  потому  маг
проигнорировал протестующие вопли слуг, застрявших на верхних этажах замка.
   Получив все необходимое для нанесения зимнего камуфляжа, немцы  -  словно
позабыв о своей знаменитой  песенке  "Морген,  морген,  нур  нихт  хойте..."
("Завтра, завтра, не сегодня") - не стали откладывать важное дело на завтра,
а занялись им немедленно. Устроили их в  просторных  замковых  конюшнях  под
охраной гвардейцев Сереиона. Двери они в целях  большей  секретности  крепко
заперли и даже подперли черенком от метлы.
   Сытый  и  немного  успокоившийся  экипаж  дружно  принялся   за   работу.
Свежевымытый танк постепенно преображался. Руководил процессом Вальтер, в то
время как Генрих и Ганс тампонами из ветоши шлепали по броне башни,  пытаясь
достичь гармонии и совершенства. Клаус искусно вырезал из  найденного  листа
чего-то похожего  на  картон  трафареты  в  виде  стилизованных  драконов  и
поторопился их прикрепить в надлежащих местах, пока  товарищи  не  закрасили
все подряд. Морунген наконец нашел  время  и  место  для  проведения  самого
ответственного мероприятия. Удобно устроившись поблизости от подчиненных  на
сене, он распахнул  свой  несгораемый  чемоданчик  и  деловито  застрочил  в
походном журнале.
   - Вот чудеса! - изумленно сказал  Генрих,  нанося  на  броню  причудливое
пятно темно-зеленого цвета. - Если бы мне кто сказал, что такое будет, я  бы
ему не поверил.
   - А у меня такое чувство, что мне это снится, - поделился Ганс.
   - Красить военную технику в стане идеологического противника - это еще не
верх того абсурда, который здесь может случиться.
   Морунген заинтересовался последней сентенцией и оторвался от писанины. Из
его угла донеслось:
   - Поясни, что ты имеешь в виду.
   -  Ну,  во-первых,  эти  русские  слишком  радуются  нашему  присутствию.
Наверняка утверждать, почему так происходит, нельзя.  Ведь  они  никогда  не
раскроют своих настоящих планов. Я, конечно,  не  стану  настаивать  на  том
мнении, что нас будут использовать в какой-нибудь грязной  авантюре,  но  не
исключаю, что и такое вполне возможно.
   - Никто нас не использует без нашего ведома, Вальтер, - возмутился  майор
фон Морунген. - На то у нас есть своя голова, и глаза, и уши. Здесь мы будем
диктовать условия, а не какие-то доисторические монархи без  электролампочек
и нормальных сортиров.
   - Их монархию, герр майор, не стоит  недооценивать.  В  России  она  была
одной из самых сильных, - вставил Генрих. - В свое время, конечно.
   Дитрих торжествующе заметил:
   - Вот именно что в  свое  время,  а  сейчас  они  даже  здесь,  в  замке,
чувствуют себя неуверенно, боятся нос высунуть наружу. Видел,  что  творится
по лесам и рекам в этой сказочной стране? А все оттого, что  совершенно  нет
никакого порядка. Спроси любого немца, и он тебе скажет: "Сохрани порядок, и
порядок сохранит тебя". А тут такой бардак - черт себе ноги сломает. Им наше
присутствие просто необходимо. Они это чувствуют и потому так стараются.
   - Хорошо бы, не вышло, как на Чудском озере,  а  то  тогда  тоже  порядок
навести хотели, - уколол любимого командира образованный Вальтер.
   - Тогда была зима, - поспешил замять конфликт Ганс. - А  сейчас  реку  мы
форсировали успешно и в дальнейшем на лед выезжать не собираемся.
   - Мы и в период полевых цветов и летней жары тоже выезжать не собирались,
- помрачнел Генрих. - Если бы что-то от нас зависело, то  мы  бы  уже  давно
сидели в "Синей жирафе", вспоминали  зимний  пейзаж  у  хутора  Белохатки  и
делились впечатлениями о  восточном  фронте.  А  вместо  этого  мы  сидим  в
конюшнях  в  каком-то  старинном  замке,  в  дикой   местности,   населенной
допотопными чудовищами, и  перекрашиваем  экспериментальный  танк  в  летний
камуфляж. Хочу я посмотреть, как мы все это  будем  объяснять  начальству  в
Берлине.
   - Сначала бы в Берлин попасть, - тихо сказал Клаус.
   - Как напутствовал меня мой многоопытный отец, - вспомнил Вальтер:
   - "Едешь в Россию, сынок, ни от чего не зарекайся".
   Морунген подвел итог:
   - Вот-вот, Вальтер, мы обязаны быть готовыми ко всему. Только  тогда  нас
ждет успех и победа. В противном же случае возможно так, как любят  говорить
русские: от своей судьбы не уйдешь. - Он внимательно перечитал написанное  в
дневнике. - Кошмар. Это так странно и даже вызывающе звучит, что мне  трудно
представить, как в отделе воспримут нашу секретную информацию. Если  бы  мне
предоставили такой отчет, я бы посчитал, что  некто  описывает  свои  пьяные
галлюцинации, и отправил его как следует подлечиться.
   - Подлечиться - это еще ничего, - мрачно молвил Генрих.
   - Отставить паникерские настроения, - скомандовал Дитрих.  -  Нас  пятеро
здоровых, сильных, крепких  и  телом,  и  духом  мужчин.  На  нас  возложена
ответственная миссия, и мы ее выполним, а потом будем думать, как  объяснить
все странности, которые произошли. - И не совсем логично добавил:
   - Поэтому меньше болтовни и больше  дела,  да  смотрите  -  аккуратнее  с
краской, не то у наших союзников завтра будет  повод  позлословить  на  тему
немецкой безалаберности.
   - Есть, господин майор!
   К  полуночи  стратегически  важное  дело  было  закончено,   и   танкисты
повалились спать,  предоставив  охрану  свежевыкрашенного  танка  неутомимым
гвардейцам.  Краска  должна  была  окончательно  просохнуть   только   через
несколько дней, а потому экипажу "Белого дракона" был  предоставлен  как  бы
маленький отпуск, во время которого в их  обязанности  входил  лишь  строгий
надзор за экспериментальной машиной и бдительная охрана оной от  ротозеев  и
любопытных ребятишек, которые могли бы попортить работу.
   Если бы немцы знали, до какой степени напрасны их опасения, то они  спали
бы еще спокойнее. Но экипажу "Белого дракона" и в голову прийти не могло, за
кого их принимают в этом  странном  месте.  Единственное,  в  чем  они  были
наверняка уверены, - в том, что русская  душа  -  субстанция  гораздо  более
загадочная, нежели об этом было известно в Германии.

***

   Проснувшись ближе к полудню, король забеспокоился, а не приснилось ли ему
вчерашнее. Уточнить это  можно  было  только  одним  способом,  и  Оттобальт
немедленно воспользовался тиморским гонгом и трещоткой для вызова слуг.
   Те. как всегда, мгновенно и бесшумно возникли на пороге,  но,  придирчиво
оглядев их, Оттобальт не стал решать с ними судьбу своей страны и потребовал
к себе Сереиона.
   Начальник гвардейцев прибыл на зов повелителя свежим, бодрым, отдохнувшим
и радующим глаз.
   -  А  что  было  вчера?  -  пожелало  уточнить  его   величество   вместо
приветствия.
   Сереион был несколько озадачен поведением обожаемого монарха, но  он  уже
привык к тому, что Оттобальт вполне  способен  выкинуть  что-нибудь  эдакое,
словно ребенок, только-только научившийся шустро передвигаться. Кроме  того,
он привык соответствовать должности  в  любых  ситуациях.  А  потому  твердо
заявил:
   - Ничего такого, что выходило бы  за  рамки  нашей  обычной  жизни,  ваше
величество. Осада замка варварами закончилась в нашу  пользу,  затем  прибыл
дракон в сопровождении  демонических  драконорыцарей  и  мы  его  приняли  в
качестве гостя, затем был праздничный обед в честь  нового  союзника,  затем
драконорыцарей водили по замку, а потом они чего-то такого затребовали - уже
не припомню, чего именно, - заперлись в  наших  конюшнях  и  полночи  что-то
вытворяли. От  этого  по  всему  внутреннему  двору,  мягко  говоря,  витает
странный запах.
   Король облегченно вздохнул, радуясь, что ему все это вообще не приснилось
и  в  замке  все  в  относительном  порядке.  Придирчиво  оглядел   дедушкин
канделябр. Тот честно стоял на положенном месте, правда  вместо  свечей  его
венчал сейчас ночной колпак Оттобальта,  самый  любимый  -  в  синий  мелкий
цветочек. Однако аргументированно доказать, что канделябр сам напялил его на
себя, король не мог. Оставалось делать вид, что все нормально.
   Король пообещал себе, что сегодня непременно вздрючит Мулкебу и потребует
как  следует  заняться  злокозненной  вещицей.  Не   удержавшись,   погрозил
канделябру увесистым кулаком. Тот благоразумно промолчал.
   - Как  говаривал  один  мой  знакомый  драконорыцарь,  -  сообщил  король
Сереиону, - драконы тоже люди, ничем не  хуже  остальных.  Видать,  зверушка
нужду справляла, она ведь, как-никак, живое  существо.  А  ты  вели  конюхам
немедля  все  разузнать  и  подсобить,  чем  можно,   этим   драконорыцарям.
Представляю себе, сколько у них сейчас там работы!