существа,  не  склонные  к  созданию
частного бизнеса. И даже редких пришельцев  встречают  прохладно,  чтобы  не
сказать вообще недружелюбно.
   Итак, жаркий послеполуденный час, жужжат  надоедливые  насекомые  и  даже
тень вековых деревьев не спасает от духоты. У входа в святилище уныло  сидят
двое охранников.
   Один из них побольше, покрыт более крупной чешуей и отличается  тем,  что
при  определенном  освещении  кажется  почти  золотым.  А  так   он   просто
красно-рыжий,  увесистый,  с  толстым  хвостом.  Уши  у   него   длинные   и
оттопыренные.
   Второй при ближайшем рассмотрении кажется гораздо более изящным.  И  хотя
тоже  отличается  внушительными  размерами,   но   весь   более   вытянутый,
стремительный, грациозный, и чешуя у него кокетливого голубоватого  оттенка,
а ушки вообще маленькие и аккуратные. Зеленые глаза с вертикальными  черными
зрачками глядят лукаво и немного кокетливо, и  когти  тщательно  ухожены.  И
немудрено - ведь это все-таки дама, хоть и очень юная.
   Двое молодых драконов досиживают до конца смены, изнывая от жары,  голода
и скуки и кажется им, что терпеть еще два часа  просто  невозможно,  отчего
они злятся на весь обитаемый мир. Но обитаемый мир где-то там, вне  пределов
досягаемости, и потому объектом раздражения, естественно,  становится  такой
же насупленный и ворчливый напарник.
   Первый дракон  вертелся  на  месте,  пытаясь  устроиться  поудобнее  (чем
занимался каждую смену по двенадцать часов подряд, но ему так никогда  и  не
удалось уютно почувствовать себя здесь).
   - Манша! Эй, Манша! Ты что, не видишь, что сидишь у меня на хвосте?
   Манша оглядела грубияна с лап до кончика хвоста, и взгляд  ее  по  вполне
понятным причинам был - как бы это помягче выразиться? -  пренебрежительным.
Но идея поругаться и вволю отвести душу на неуклюжем Изерпе не  оставила  ее
равнодушной.
   - Я? - охотно откликнулась она не  менее  сварливым  тоном.  -  На  твоем
хвосте? Да с чего ты взял? Очень мне нужен твой паршивый рыжий хвост. У меня
своих хватает, девать некуда. Развелось здесь всяких хвостов кругом, ни тебе
лечь, ни тебе сесть удобно.
   - Ты бы лучше за дорогой следила, -  обиженно  заворчал  красный  дракон,
поднося кончик хвоста к самым глазам (чего она там говорила про рыжий?), - а
то опять какого-нибудь рыцаря прошляпим, пропустим в святая святых.
   Манша, как всякая уважающая себя дракониха, была особой  благовоспитанной
и долго ссориться не умела и не любила. Выдохнув  накопившуюся  усталость  и
досаду (тихо вспыхнул у обочины  дороги  куст  бузины,  зашипел,  загорелся,
потрескивая), она примирительно обратилась к Изерпу:
   - Нынче каждая зараза в рыцари норовит податься. И все туда  же  норовит:
отдай мне реликвию! прочь с дороги! пшла вон, тварь болотная, не то зарублю!
хвосты поотрываю... Ни одного приличного паладина нет.
   Изерп с готовностью поддержал подружку:
   -  Ага-ага.  Вот  раньше  бывало  -  и  "будьте  любезны",  и  "извините,
пожалуйста", и все, что положено по этикету, обязательно услышишь,  пока  до
рукоприкладства дойдет.
   - А теперь даже скучно, - пожаловалась Манша. - У меня  от  этого  изжога
появляется. Около своей пещеры такой беспорядок развела:  что  ни  день,  то
что-нибудь горит.
   Они снова надолго замолчали, печально уткнув носы в передние лапы.
   Однако  совершенно  неожиданно  события  получили  самый   непредвиденный
оборот. Из леса показался их старый знакомый Ушлаф. Это был молодой,  полный
сил дракон, давно уже  достигший  совершеннолетия.  Он  приходился  Манше  и
Изерпу троюродным кузеном, а потому не слишком сильно походил на них.  Ушлаф
был из тех драконов, что большую часть жизни проводят в  воде.  Оттого  тело
его было больше похоже на змеиное, размеры  еще  внушительнее,  чем  у  юных
охранников, яркого желтого цвета глаза выглядели круглее и прозрачнее.
   - Ну и дела, ну и дела! - возбужденно заговорил он еще издалека. - Плохие
новости, братцы! Сегодня утром, купаясь в собственной реке,  я  нарвался  на
неприятности. Какая-то допотопная тварь,  причем  не  из  здешних  -  я  это
наверняка знаю, - так пребольно мне вжарила! Бок печет, не то слово.
   - Ты что?! - выдохнул Изерп.
   - Не может быть! - изумилась Манша.
   Ушлаф на треть своей великолепной длины высунулся из зарослей и  чуть  ли
не с гордостью продемонстрировал  свежую  рану.  Впрочем,  мужчину  украшают
шрамы -  а  речной  дракон  был  отъявленным  донжуаном  и  уже  предвкушал,
насколько  возрастет  его  популярность  через  пару  недель,  когда   рана,
нанесенная пришлым собратом, зарубцуется.
   - Оно, конечно,  заживет,  -  заметил  он  небрежно.  -  Но  что  обидно:
охотилась-то эта гадина на моей  территории.  Только-только  я  себе  добычу
приметил, только подкрался, а тут, откуда ни возьмись, как гаркнет.  До  сих
пор в ушах звенит. А огонь у нее будет посерьезнее, чем  у  нас  с  вами.  И
пасть такая длинная, трубочкой вытянута, - какая-то особенная система.
   -  У-у-у,  -  посочувствовал  Изерп.  -  Так  тебе  тоже  перекусить   не
посчастливилось?
   Манша предпочитала вникать в корень проблемы.
   - Ну что ты все о еде да о еде? -  укорила  она  своего  собрата.  -  Тут
произошло событие  крупного  масштаба:  в  наших  краях  объявился  какой-то
изверг, возможно даже маньяк. Не ровен час, он и до нас с  тобой  доберется.
Воображаешь, что тогда будет? Мы  ведь  еще  маленькие  и  совсем  не  такие
опытные, как Ушлаф. - И драконша кокетливо улыбнулась пострадавшему кузену.
   Мужественная фигура Ушлафа давно привлекала ее.
   - Да брось ерунду городить! - взвыл Изерп. - На что  мы,  такие  зеленые,
нужны этой матерой зверюге?
   - Вечно ты, Изерп, опасность недооцениваешь,  как  будто  вчера  из  яйца
вылез. Вот ты - такой молодой - самый что ни на есть подходящий: мясо у тебя
нежное, косточки хрустящие, хрящичков упругих целая куча.
   - Ой, как ты вкусно рассказываешь...  -  мечтательно  прошипел  рыжий.  -
Щ-щас-с-с бы какого-нибудь рыцарька  завалящ-щ-щего  или,  на  худой  конец,
кобылку его.
   - Стоп, стоп! - прервал их гастрономические экскурсы Ушлаф. -  Вы  слегка
отвлеклись от основной темы. Я чего сюда  приполз-то:  придется  вам  вторую
смену  у  святилища  отдежурить.  Как  говорится,  дико  пардонирую,  но  по
скорбному состоянию здоровья я нынче в отпуске. Так что до скорого.
   - Погоди, это как же получается? - возмутился Изерп. -  Нам  теперь  что,
голодными до утра сидеть?
   - И в прятки не поиграешь, - разочарованно протянула Манша.
   Над поляной пронеслась и застыла огромная черная тень. Все трое,  как  по
команде, обернулись в ту сторону и застыли в почтительном молчании. Над ними
покачивалась исполинская голова, увенчанная пышным зеленым гребнем.  Правда,
от старости он был уже слегка выцветшим, но  ослепительная  улыбка  обнажала
все еще великолепные зубы: Аферта,  одна  из  самых  авторитетных  в  округе
драконш, явилась на шум, доносившийся со стороны святилища.
   - Совесть у вас есть? - строго вопросила она. - А ну прекратите болтовню!
Расшипелись на всю округу, за версту слышно. Вам доверено ответственное дело
- святыню охранять, а вы чем занимаетесь? На тебя, Ушлаф, я вообще  смотреть
не  хочу.  В  твоем  возрасте  влазить  в  потасовки  с  родственниками  уже
неприлично. Надо же было так расцарапаться и обжечься.
   - Аферта, - заволновался рыжий дракончик, - Аферта, рассуди нас, ты самая
мудрая!
   - Да, скажи, как нам быть? - поддержала его Манша. - Нам  теперь  страшно
сидеть здесь в одиночку, без взрослых.
   - Тиш-ш-ше, тиш-ш-ше, - успокоила их драконша. - Только не голосите, я не
глухая. - Она выползла на площадку  перед  святилищем,  и  оно  сразу  стало
маленьким и хрупким, а площадка - тесной. Аферта была ослепительна.  Не  зря
же она в молодости дюжинами разбивала драконьи сердца. - В чем дело?
   - Плохие новости, Аферта, - нажаловался Ушлаф. - У нас  в  лесу  появился
какой-то чужак, заявляет свои права  на  нашу  территорию.  Это  с  ним  мне
пришлось подраться. Едва ноги унес.
   Величественная драконша грозно  сверкнула  глазами.  Захватчиков  она  не
любила, чужаков не боялась. Правда, на  старости  лет  была  подслеповата  и
глуховата, но при таких размерах это были уже не ее проблемы. Однако на  сей
раз она казалась слегка озадаченной.
   - Такой приземистый,  -  уточнила  драконша,  -  плоскоголовый  и  ужасно
неприятно пахнет? К  тому  же  либо  невоспитанный,  либо  постоянно  чем-то
недовольный: ревет надсадно без передышки?
   - Когда я с ним встретился, он сидел тихо, - протянул с сомнением  речной
дракон. - А то бы я его первым заметил. Но в остальном совпадает.
   - Дело в том, детки, что этот полосатый пижон - совершенно  ручной,  я  в
этом убедилась лично. Сегодня, как обычно пополудни, сижу в засаде у  моста,
выжидаю какой-нибудь неосторожной упитанной человечинки и  вижу  -  крадутся
два каких-то проходимца. Смешные такие, все что-то друг другу  рассказывают,
а сами по сторонам озираются, - видать, не здешние. Мостом заинтересовались,
трогают, ковыряют, как дети малые, - побежали даже на  него  снизу  глазеть.
Ну, думаю я, сейчас и пообедаю иноземцами:  от  них  еще  так  завлекательно
пахнет. Как вдруг один вскарабкался обратно на мост и давай руками махать  в
сторону леса.
   Тут я и увидела этого плоскоголового. Он такой тяжелый и мощный, что  под
ним земля дрожит. Я в юности знавала многих представительных мужчин,  однако
им было далеко до сегодняшнего экземпляра. Эх! Где мои молодые годы? Будь  я
лет эдак на тысячу моложе... А так, хорошо, думаю, что раньше  времени  себя
не обнаружила, а то кто его  знает,  что  со  мной  было  бы.  В  общем,  он
настолько приручен этими людьми, что следит за ними, словно родная  мать.  Я
уж было решилась ему глазки построить - такой мужчина, в конце концов, -  да
не тут-то было. Эти малявки  уселись  ему  на  спину  и  убрались  восвояси,
оставив по себе только пыль и вонь.
   - Приручен... - тоскливо протянул  Изерп.  -  Они  его  наверняка  кормят
молодыми барашками или кабанчиками. Я бы от такой жизни не отказался.
   - Или  девственницами,  -  размечталась  Манша.  -  От  них  обычно  кожа
улучшается: все морщинки разглаживаются, чешуйки  блестят,  и  когти  растут
замечательно. Моя бабушка очень их ценит. Она даже по такому поводу в  одной
дикарской деревушке подрабатывает по ночам местным божеством.
   Аферта понимающе кивнула:
   - Девственницы, конечно, - хорошая диетическая пища, но твоя бабка и  без
того людоедка со стажем. Вот из-за таких нашего брата и истребляют двуногие.
Ну да ладно, не о том сейчас речь. Что нам теперь делать с этим длинноносым,
если он нас обижать начнет?
   - Такой грубиян, наверное, и изнасиловать  может?  -  сказала  Манша,  но
получилось у нее это как-то нежно и мечтательно.
   - Его, по-видимому, никто и ничто, кроме этих людишек, не интересует. Вот
и Ушлафу скорее всего досталось за то, что он вздумал на них покуситься.
   - Угу, - промычал пострадавший. - Да кто же знал, что он у них на службе?
Я бы тоже к кому-нибудь наняться не прочь.
   - Да кому ты нужен с твоим аппетитом? - взревела  Аферта.  -  Тебя  легче
убить, чем прокормить. Ладно, размечтались. Нынче сложные времена - никто ни
в ком не нуждается, так-то вот. А мне придется по данному поводу  отчитаться
перед  стариком  Гельс-Дрих-Эном.  У  него,  как-никак,  три  головы,  да  и
волшебник он ко всему прочему. Правда, его головы всегда думают о  разном  и
часто не могут между собой договориться, но выбирать особенно не из чего.
   - И попроси старейшину, - встрял Ушлаф, - чтобы пока подыскал мне замену.
А мне надо чем-нибудь закусить, чтобы быстрее поправиться.

Одна из самых важных глав

   Подожди, и плохое само собой исчезнет, нанеся положенный ущерб.

   Утром  его  величество  был  разбужен  крайне  насильственным  образом  -
посредством оглушительного грохота и довольно ощутимого  землетрясения.  Ему
еще успело присниться, что это тетя громит в очередной раз дворцовую  кухню,
и он подскочил, обливаясь  холодным  потом  от  одной  мысли,  что  королева
Гедвига уже приехала.
   Но, взяв себя в руки и строго сказав себе,  что  все  это  только  сон  и
происки наглых варваров, держащих его замок в  осаде,  Оттобальт  перешел  к
решительным действиям.
   - Стража-а-а-а! - заорал он, растягивая слова. - Кто-нибудь! Сюда-а-а-а!
   Топая сапожищами, в опочивальню ворвались  трое  стражников,  полагающих,
что на короля совершено покушение шесть повизгивающих собак, надеющихся  на
прогулку и общение с любимым  хозяином  двое  слуг,  ведающих  королевскими
одеяниями, с сапогами и халатом  в  руках  перепуганный  Сереион,  которого
изрядно утомила военная неразбериха и некто малоизвестный, проходивший мимо
по коридору и устремившийся на дикие вопли.
   Сереион успел  первым  и  потому  достиг  его  величества,  остальные  же
столкнулись и застряли  в  дверях.  Неодобрительно  разглядывая  кучу  малу,
копошащуюся на пороге своей спальни, король осведомился:
   - Сереион! Это вот - бу-бубу-бу и гррр, - что  это  такое?  Конец  света?
Землетрясение? Извержение? Мулкеба ставит химические опыты  без  разрешения?
Варвары захватили винный погреб? Или я что-то пропустил?
   У начальника  стражи  отлегло  от  сердца,  когда  он  сообразил,  отчего
обожаемый монарх принялся издавать столь протяжные и громкие звуки.
   - Не имею представления, ваше величество, - пожал он плечами. - Но думаю,
это явление не связано с варварами: сперва они наконец решились на  приступ,
и по этому поводу даже состоялось небольшое столкновение наших защитников  с
их передовыми отрядами. Но только мы вошли во вкус и  стали  надеяться,  что
завяжется битва, только-только я собрался разбудить  ваше  величество,  дабы
пригласить вас лично возглавить  стремительно  атакующих  рыцарей,  как  все
сорвалось самым плачевным образом. Наш противник нам изменил. У них в лагере
крики и паника, они отступили от стен замка,  бросив  сражение  на  произвол
судьбы. Правда, это может быть очередной коварной выходкой, так что пока еще
рано говорить о нашей полной и безоговорочной победе.
   - А почему бы и не  говорить?  -  воспрянул  духом  король.  -  Это  надо
выяснить, и как можно быстрее. А то представляешь себе, какой выйдет конфуз,
если мы уже выиграли битву, а сами об этом не  знаем?  Над  нами  потом  все
смеяться станут. Так что немедленно пошли  разведчиков  наружу.  Да  смотри,
через подземный ход пусть идут, а то будет как в  Тоунсе.  Ничего  лучше  не
придумали, чем открыть на минутку ворота. Наивные люди. Этим дикарям ров без
кольев все равно что вывеска: "Заходите добрые люди, берите все, что нужно".
   Ко мне приведи Мулкебу. И как можно быстрее! Что за жизнь? Ни поесть,  ни
поспать спокойно в собственном доме нельзя!
   Наверное,  впервые   в   жизни   за   Мулкебой   не   пришлось   отряжать
поисково-спасательную экспедицию, чтобы выудить  недовольного  мага  из  его
башни. Он явился сам, бодрый и с подозрительно довольным выражением лица.
   Поскольку в дверях все еще  копошились  слуги  ("Во  дают!  -  восхитился
Оттобальт. - С такой охраной просто грех не  совершить  на  меня  покушение.
Пока они распутаются, всякий  уважающий  себя  убийца  будет  уже  в  Юсском
порту"), Мулкеба прищелкнул пальцами,  и  куча  мала  взвилась  в  воздух  и
вылетела в коридор.
   Халат и сапоги без посторонней помощи, а  исключительно  по  собственному
почину подплыли к его величеству и плавно опустились возле кровати.
   - Всегда бы так, - одобрил Оттобальт.
   - Ваше величество, у меня потрясающая новость!
   - Это у меня новость - весь замок ходуном ходит. Того  гляди,  рухнет.  И
что это значит: я выиграл или проиграл? Ну давай выкладывай  свою  ораторию.
Или нет, как ее Марона называет? траекторию?
   - Гипотезу, ваше величество.
   - Нет, - заупрямился Оттобальт. - Но тоже умное слово.
   - Теорию! - осенило Сереиона.
   - Я всегда говорил, что гвардейцы - это сила,  -  молвил  король.  -  Ее,
теорию, излагай.
   - Ваше величество! - весь лучась счастьем, сказал Мулкеба. - Я рад  лично
сообщить  вашему  величеству,  что  ЭТО...  свершилось.  -  После  чего  маг
многозначительно похлопал глазами.
   - Что "свершилось"? - возопил король. -  Ах  да,  совсем  забыл!  Чертова
секретность. Сереион, разгони слуг,  убери  охрану.  И  не  забудь  заткнуть
подушкой  отверстие  в  людской,  через  которое  все   подслушивают.   Дело
государственной важности.
   Попытался изобразить дракона. Вышло непохоже, но догадливый Сереион и так
все понял
   - Слушаюсь, повелитель.
   Небывалые конспиративные меры он одобрял целиком и полностью. Неизвестно,
как отнесется народ к известию о том, что его величество самолично призвал в
королевство какого-то  неведомого  дракона.  Конечно,  если  тварь  окажется
сообразительной и с нормальным характером, будет  не  поздно  объявить,  что
Оттобальт лично, пользуясь своим авторитетом, пригласил его на службу. Ну  а
если напакостит (в чем Сереион отчего-то не сомневался), то пусть  уж  будет
лучше причислен к стихийным бедствиям, которые происходят сами собой. Сперва
варвары,  тетя,  теперь  еще  и  дракон.  Ничего  удивительного.  Беды,  как
известно, ходят парами: пара за парой, пара за парой, пара за парой.
   Бравый гвардеец отправился выполнять приказ короля. К тому же  необходимо
еще нейтрализовать любителей подглядывать через щель в  потолке,  специально
проковырянную любопытными слугами на тот случай, если дырка в людской  будет
закрыта подушкой.
   Маг, не видя должной радости на лице повелителя и полагая,  что  до  того
еще не полностью дошло, внятно повторил:
   - Так вот, ваше величество, то, что вы ожидали, свершилось.
   Его торжественный тон навел короля на совсем иные мысли.
   - А чего я ожидал?
   Мулкеба сделал многозначительное лицо.  Королю  показалось,  что  чародей
перекривился. Он свесил босые ноги с постели и задумался:
   - Нет, только не говори, что она уже здесь. Я этого не перенесу. Лучше уж
варваров  терпеть  -  Вспомнив  о  панике  в  лагере   варваров,   Оттобальт
забеспокоился. - Так, я понял: варвары  -  волосатые  герои,  моя  последняя
надежда на спасение. Почему они разбегаются? Кошмар. Ее не выдерживают  даже
варвары! Что ты скалишься? - напустился он на мага - Что в этом смешного? Ты
что, не понимаешь, что нам грозит? Все в этом замке, до  последнего  гвоздя,
скоро позавидует нелегкой  жизни  слизняков  на  Дарфунских  болотах,  а  ты
смеешься!
   - Вы огорчаетесь прежде времени, ваше величество. Когда я сказал, что ЭТО
свершилось, я имел в виду совсем другое.
   - А что ты имел в виду? - въедливо спросил Оттобальт - Ну  же,  не  томи,
говори скорее, ясно и внятно, как на Бумбельском утреннике.
   - Ваше величество, Бумбельские утренники устраивают во  время  проведения
массовых казней после подавления восстаний. Вы, вероятно, хотели  сказать  -
как на Уресском полуднике.
   - Сейчас я тебе организую Бумбельский утренник, крючкотвор, -  пригрозило
его озверевшее величество. - Хоть как на Уресском полуднике,  только  говори
быстрее.
   Король не был замечен в особой  жестокости,  однако  что-то  в  его  лице
натолкнуло  Мулкебу  на  смутные  ассоциации  с   людоедами,   разгневанными
драконами (вот привязались!) и даже -  страшно  подумать  -  королевой-тетей
Гедвигой. Последнее наполнило его душу чуть ли не смятением, и он  торопливо
начал докладывать:
   - Так вот, мы победили! Железный Дракон прибыл, и, как вы  сами  изволите
видеть и слышать, враг уже повержен, а его остатки позорно бегут  в  далекие
леса.
   С этими словами он торжественно распахнул окно,  и  в  спальню  ворвались
лязг, грохот, гиканье и отчаянные вопли бегущих варваров.
   Его величество быстренько перешел от гнева к глубокому разочарованию:
   - Мулкеба, ну что такое? Даже как-то обидно: вечно я все узнаю последним.
И на этот раз пропустил такое трагическое пре