- И  Хруммса  припустил  дальше,
крича на бегу:
   - Привет фюреру лично от меня!
   Дитрих долго бы еще сидел с отвисшей челюстью, если бы Генрих,  следивший
за всем этим представлением через смотровое отверстие, не подергал его снизу
за штанину:
   - Уходит, господин майор, уходит!
   Морунген очнулся, словно от гипнотического оцепенения, и завопил  карлику
вдогонку:
   - Что значит "было", что значит "свидимся"?! Ты сбегаешь от нас?!
   Однако Хруммса уже исчез в густых травах,  и  на  животрепещущие  вопросы
никто  не  ответил.  Зато  на  связь  вышел  Вальтер  -  признанный   знаток
психологии:
   - Может, герр майор, это шутка такая дурацкая, а на самом деле ему просто
приспичило.
   В данной  ситуации  смелое  предположение  Вальтера  больше  походило  на
следующий вопрос, нежели на ответ, и Морунген растерянно пожал плечами:
   - Бог его знает, Вальтер. Чувствую, придется мне за ним пойти. Может,  он
соизволит объяснить странности своего поведения.
   В разговор вклинился Ганс:
   - Да как-то неловко следовать за ним прямо сейчас - уборная все-таки.
   Морунген строго уточнил:
   - Ты полагаешь, он вернется? Но тогда при чем здесь кощунственный  привет
фюреру?
   Воцарилась тишина, которую нарушало только размеренное урчание двигателя.
Через несколько секунд Дитрих не выдержал:
   - Ладно, ждите меня здесь и следите за обстановкой!
   Он поспешно  принялся  вылезать  из  люка,  как  вдруг  Генрих  истерично
завопил:
   - Бинокль, герр Морунген, бинокль!!!
   Дитрих вздрогнул от неожиданности и схватился обеими руками за бинокль:
   - В чем дело, Генрих, решил заикой меня сделать?
   Генрих, понизив голос до  громкого  шепота  и  вплотную  приблизившись  к
командиру, таинственно произнес:
   - Бинокль оставьте, герр майор.  Эта  "Голубая  мечта"  -  тоже  полевой,
гхм...
   Дитрих не сразу понял, в чем дело, и сердито уставился  на  подчиненного,
но Генрих пялился на командира многозначительно и с укором - -  и  Морунгена
осенило. Он хлопнул себя по лбу и принялся торопливо снимать бинокль:
   - Ах ты, черт! Извини, совсем забыл! Но видишь, все-таки вспомнил!
   Генрих бережно принял драгоценный прибор из рук  Морунгена  и  скрылся  в
недрах башни. Дитрих спрыгнул на землю.  Из  люка  опять  высунулась  голова
Генриха:
   - Герр майор, может, мне с вами пойти, для поддержки? А то мало ли что...
   Дитрих поправил кожаный китель и затянул ремень,  чтобы  выглядеть  более
подтянутым:
   - Ты что, тоже в платный туалет хочешь?
   - Да нет, герр майор.
   - Тогда отставить поддержку!
   Он лихо развернулся на каблуках  и,  демонстрируя  несравненную  прусскую
выправку, зашагал в сторону разрекламированного заведения.
   Морунген осторожно приблизился к дощатому строению и внимательно осмотрел
его снаружи. На фасаде висела скромная, но солидная табличка:
   "Туалет "Голубая Мечта" - собственность Лазурного Низапутического  союза"
и крупными буквами значилось: "Направо - М, налево - М", а внизу дополнение:
"Ж - просьба не беспокоить. Заранее благодарим, администрация WC".
   Дитрих недоумевающе пожал плечами и  нерешительно  затоптался  на  месте.
Вопрос был все-таки деликатный. Немецкий аристократ  не  может  вот  так,  с
ходу, решить, в какую дверь платной уборной ему ломиться - правую или левую.
Особенно если над входом висит такая странная надпись. Припоминая  что-то  о
конях, которых теряют при повороте  налево,  и  деньгах,  которые  отчего-то
исчезают при выборе правостороннего движения, майор робко  потянул  на  себя
правую дверь. Она оказалась незаперта.
   Пустое  помещение  Дитриха,  естественно,   не   заинтересовало.   И   он
переместился к левой двери. Рассуждал он предельно просто и логично - как  и
всякий немец на его месте: одно из двух, а третьего не дано.  Следовательно,
если Хруммсы нет в кабинке справа, он находится в кабинке слева и,  конечно,
должен был бы запереться. Однако, соблюдая  элементарные  правила  приличия,
майор деликатно постучал, прежде чем толкнуть дверь.
   Дверь подалась так легко, словно только и делала, что гостеприимно  ждала
посетителя. Морунген приоткрыл ее и, смущаясь,  заглянул  внутрь.  Там  было
абсолютно пусто и на удивление чисто, как если  бы  это  заведение  посещали
крайне редко, а хозяева его были просто до одури чистоплотными. Дитрих  даже
присвистнул,  выразив  тем  самым  свое   одобрение.   Впрочем,   германское
командование не ставило перед  ним  задачу  инспектировать  платные  русские
туалеты, и барон строго указал себе на это.
   Прикрыв дверь, он остановился в раздумьях перед входом: Хруммса  исчез  -
это было очевидно, но тем не менее невероятно. Маленький полиглот пропал без
единого крика о помощи, будто его вознесли на небо доброжелательные  ангелы.
Впрочем, набожный Дитрих никогда не слыхал о том, чтобы человека забирали на
небо прямо с унитаза.
   Поглощенный мыслями об исчезнувшем полиглоте, майор фон Морунген забыл  о
своих  подозрениях  насчет  туалета  как   замаскированной   огневой   точки
противника. Собственно, противника он уже и не  ждал,  а  поэтому  пришел  в
замешательство,  когда  строгий  голос,   доносившийся   откуда-то   сверху,
скомандовал:
   - Стой! Ру-ки вверх! Кру-гом! Не шевелиться! Не оборачиваться!
   Вряд ли это ангел, подумал наш герой. У ангелов другой текст.  Во  всяком
случае,  хотелось  бы  на  это  надеяться,  хоть  и  невозможно   утверждать
наверняка. Решив, что если даже это и ангел, то он, должно  быть,  вооружен,
Морунген честно исполнил требования невидимки.
   Когда он поднял руки, некто тяжело спрыгнул с крыши за его спиной и задал
вопрос вопросов:
   - Злакуздрический кашменчик или жизнь?
   В воздухе повисла нервная пауза.
   Морунген не знал,  что  такое  злакуздрический  кашменчик,  но  решил  не
рисковать. Все-таки отдел пропаганды не зря ел свой хлеб,  и  Дитрих  понял,
что ему, похоже, придется лично столкнуться с теми зверствами, которые чинят
русские на Восточном фронте.
   - Жизнь! - бодро заявил он.
   Незнакомец замялся, словно не рассчитывал на такой ответ. Прикинул что-то
в уме, после чего философски заключил:
   - Ты храбрый воин, но сначала злакуздрический кашменчик!
   "Видимо, пыток все-таки  не  избежать",  -  с  тоской  подумал  Дитрих  и
приготовился к худшему.
   Невидимка  ощупывал  и  похлопывал  его  по  всему  периметру,   проверяя
содержимое карманов и кобуры. Не переставая шустрить руками, некто заметил:
   - Что, красавчик, никак не можешь решиться, какую дверь выбрать?
   Дитрих издал неопределенный звук. Понимать человека, захватившего  его  в
плен, он отказывался, а потому решил тянуть время, надеясь  на  то,  что  от
танка подоспеет спасательная экспедиция.
   - А с кем я имею честь...
   Он не успел договорить, так как  руки  незнакомца  наконец  добрались  до
внутреннего  кармана  его  кителя  и  извлекли  оттуда   кожаный   бумажник.
Послышался хруст перебираемых бумажек, затем негодующий  вопль  -  и  чья-то
рука с возмущением ткнула ему под нос купюру, добытую  из  его  собственного
кошелька:
   - Что это тут за усатая киса нарисована рядом с птичкой?
   С купюры на Морунгена немного грустно и  обиженно  взирал  Гитлер.  Майор
возмутился:
   - О фюрере попрошу выражаться с уважением!
   Голос сердито предостерег:
   - Спокойно, спокойно, без  фанатизма!  Просто  интересно  -  ты  это  сам
нарисовал или тебе такое где-то всучили? - И, поскольку Дитрих  замкнулся  в
гордом молчании, уточнил:
   - Это билеты на концерт, что ли, такие?
   Морунген насупился и  не  удостоил  нахала  ответом  -  о  чем  прикажете
говорить с таким идиотом? Судя по шелесту и шуршанию,  незнакомец  продолжал
изучать содержимое Дитрихова портмоне.
   - Женат, дети есть?
   - Нет, нету, - сердито буркнул майор.
   - А это кто?
   Из-за  плеча  снова  высунулась  рука  и  в  жесте  крайнего  негодования
предъявила Морунгену фотографию  Марты  -  точнее,  не  самой  Марты,  а  ее
портрета. Того самого, в  который  барон  был  влюблен  с  пятнадцатилетнего
возраста. Но не объяснять же в самом-то  деле  русскому  снайперу  про  свою
великую платоническую любовь.
   Морунген пожалел, что не послушал Генриха и пошел сюда один.
   - Невеста! - ядовито процедил он сквозь зубы.
   - Ладно, ладно, расслабься,  -  предложил  некто.  -  Теперь  о  главном.
Поговорим начистоту.
   Знакомая рука снова высунулась из-за  спины  и  потыкала  в  табличку  на
фасаде.
   - Ты читал, что здесь написано?
   На всякий случай Дитрих еще раз пробежал глазами текст.
   - Да, - наконец подтвердил он. - В чем, собственно, дело?
   Некто внезапно изменил  манеру  поведения  и  голосом  воркующей  голубки
произнес:
   - А не желает ли  котя  добровольно  вступить  в  наш  чудесный  Лазурный
Низапутический союз?! - И присовокупил  нечто,  по  всей  видимости,  весьма
заманчивое:
   - Членам общества - скидки.
   О каких скидках шла речь, майор так никогда и не узнал. Но понял, что все
дело в оплате. Конечно, платить принято только за реальные услуги, но  каких
только исключений не сделаешь из общего правила,  если  тебе  вот-вот  могут
пальнуть в затылок.
   - Может, я просто заплачу вам, сколько скажете, и мы спокойно разойдемся?
- предложил Морунген и тут же уточнил с типично немецкой дотошностью:
   - Правда, я не воспользовался вашим заведением...
   Незнакомец проигнорировал сии разумные речи:
   - А мы еще разок спросим: а не желает ли ко-о-отя...
   Но он так и не успел закончить свою коронную фразу - в его  спину  уперся
твердый холодный ствол МР-40, и Генрих пробасил нараспев, как лучший  солист
Берлинской оперы в партии Мефистофеля:
   - Не желает. Господин майор не бу-у-у-удет вступать  ни  в  какие  союзы,
потому что он член партии с тридцать  восьмого  года,  ему  нельзя-я-я!  Еще
вопросы есть? Если нет - руки вверх и два шага в сторону!
   Некто беспрекословно повиновался Генриху, успев только печально заметить:
   - С тридцать восьмого? А так молодо выглядит...
   Теперь  уже  Генрих  возился,  обыскивая  карманы  незнакомца  в  поисках
удостоверения  личности,  оружия  или   каких-либо   бумаг.   Тот   боязливо
поинтересовался:
   - Ребята, а кто вы, собственно, такие?
   Если бы эту сцену видел сторонний наблюдатель,  он  бы  мало  что  в  ней
понял. Ибо один  немец,  держа  в  правой  руке  автомат,  левой  обыскивает
странного вида незнакомца, а второй - его командир - так и стоит с поднятыми
руками.
   Генрих по-хозяйски извлек из рук незнакомца портмоне, засунул его обратно
в боковой карман  морунгеновского  кителя  и  принялся  увлеченно  шарить  в
карманах у задержанного. Но счел возможным ответить на вопрос:
   - Мы из состава Второй танковой бригады. - И, расшалившись, пропел:
   - Боль-шо-о-ой такой бри-га-а-ады.
   Морунген, продолжая держать руки кверху, сухо отрезал:
   - Генрих! Прекрати дурачиться, надо выяснить, кто он такой  и  что  здесь
делает!
   Генрих продолжал выворачивать  содержимое  карманов  незнакомца  с  видом
медведя, выковыривающего мед из отчаянно протестующего улья:
   - Так точно, герр майор! - Но, видимо, бес его искушал,  ибо  он  тут  же
обратился к незнакомцу, стараясь не глядеть в сторону командира:
   - А из какой бригады мы-ы-ы?..
   Незнакомец возбужденно захихикал:
   - Ой! Ай! Ой, ще-ко-о-отно, котя! В  чем,  собственно,  вопрос?  Я  твоей
красотуле сразу сказал, что  я  из  Лазурного  Низапутического  союза,  -  и
кокетливо добавил:
   - Тут вот наш туалетец.
   Генрих  сосредоточился,  пытаясь  переварить  полученную  информацию,   в
поисках моральной поддержки он обратился к Дитриху:
   - Низа... какого союза?
   Дитрих, до которого уже дошло, что руки отчего-то устали и болят, но  еще
не установивший причину этой внезапной усталости, сиротливо пожал плечами:
   - Низапутического...
   Генрих недоверчиво хмыкнул. Затем окинул майора  взглядом,  каким  обычно
смотрит портной на клиента  с  нестандартной  фигурой,  -  смесь  сожаления,
негодования и уверенности в собственных силах - и посоветовал:
   - Герр майор, руки лучше опустить.
   Дитриха осенило: так вот что причиняло ему столько неудобств в  последние
несколько минут. Он спохватился и принялся деловито одергивать и  поправлять
задравшийся китель. Затем его гневный взор упал на незнакомца,  который  был
непосредственным виновником его конфуза. И Морунген жестко заговорил:
   - Отвечай внятно и четко, почему ты на  меня  напал?  Какова  численность
вашего формирования? Где вы располагаетесь?
   Незнакомец занервничал, переводя печальный  взгляд  с  улыбающегося  лица
Генриха на свирепую физиономию Дитриха и обратно:
   - Ребята, в чем вопрос? Вы только  скажите,  и  наша  "Голубая  мечта"  -
целиком в вашем  распоряжении.  Оба  помещения  со  всеми  услугами.  Причем
бесплатно. - Это предложение было адресовано непосредственно автомату МР-40.
   Морунген и Генрих переглянулись в замешательстве, а незнакомца уже  несло
дальше:
   - А если коти хорошо попросят, мы вообще  можем  присоединиться  к  вашей
большой бригаде всем нашим  большим  и  дружным  Низапутическим  союзом.  На
время, разумеется, - хорошего понемножку.
   Генрих тяжело вздохнул:
   - Ничего такого нет, господин майор!
   - А ничего такого и не было, - отвечал  неугомонный  некто.  -  Я  просто
поинтересовался у красавчика, зачем он пожаловал в наше заведение.
   Дитрих побагровел от злости и возмущения, а Генрих рявкнул:
   - Что значит зачем?!
   Незнакомец захлопал глазами.
   Окончательно сбитый с толку, Морунген понял только одно: самыми опасными,
разумеется после русских фрау, для боевой единицы вермахта в России являются
безоружные члены Лазурных Низапутических союзов. Они могут  сбить  с  толку,
заболтать до полусмерти, запутать и т.д. и т.п. А еще  он  понял,  что  пора
перехватывать инициативу, а  то  можно  проторчать  у  платного  сортира  до
завтрашнего вечера и так и не выяснить,  что  здесь  произошло,  куда  делся
Хруммса и как жить дальше.
   - Вопросы, - упер он указующий перст в грудь незнакомца, - буду  задавать
я. А ты будешь отвечать - вразумительно, кратко и предельно правдиво.
   Тип закивал в знак согласия.
   Дитрих удовлетворенно моргнул и задал первый вопрос:
   - Тут маленький такой, - отмерил он ладонью рост Хруммсы,  -  фиолетовый,
не пробегал?
   Незнакомец уставился на Морунгена, как каннибал на вегетарианца,  жующего
шпинат:
   - Фи-оле-то-вый? - переспросил  недоверчиво.  -  Это  голубой  и  розовый
одновременно?! -  Тут  он  замотал  головой,  будто  ему  привиделось  нечто
ужасное. - Ну нет, это уже слишком! У нас таких не принимают!
   Барон рассвирепел:
   - Я не спрашиваю, каких у вас принимают, а  каких  -  нет.  Я  спрашиваю,
видел ли ты у этого туалета кого-нибудь подозрительного в течение  последних
десяти минут?
   Субъект торопливо сообщил:
   - Видел. Вас.
   Дитрих возвел глаза к равнодушному небу и мысленно укорил Господа  за  те
муки и  испытания,  которые  тот  счел  необходимым  ему  послать.  Да,  он,
Морунген, не всегда был примерным христианином, да, был  грешен,  но  не  до
такой же степени, чтобы подсовывать в виде наказания низапутическое чучело.
   - Кроме нас, - прорычал он, завершив безмолвную беседу с высшими  силами,
- точнее, до  нас,  не  пробегал  ли  невысокий,  сиреневый  тип  в  кожаном
комбинезоне, шлеме и очень больших очках? - Он приставил  руки  к  глазам  и
изобразил Хруммсины очки.
   Незнакомец внимательно посмотрел эту пантомиму  и  озадаченно  бормотнул,
обращаясь в основном к себе, родному:
   - В сиреневом кожаном комбинезоне? Нет, в таком  клевом  прикиде  в  этих
краях никто не водится. Попадись он мне на глаза, я бы точно его не упустил.
Такими стильными членами наш союз дорожит и предоставляет им разные льготы.
   И он  задумался,  явно  представляя  обладателя  кожаного  комбинезона  в
кулуарах Низапутического союза.
   Генрих, выслушав эту ахинею, обратился к командиру:
   - Ну что с него возьмешь? Может, отпустить на все четыре стороны да пусть
убирается в свой Низапутический союз?
   В глубине души Дитрих понимал, что Хруммса сбежал и никто им не  поможет.
А странный некто просто не вовремя оказался в том же самом  месте.  Толку  с
него не было никакого, и майор устало махнул рукой:
   - Ладно, Генрих. Покарауль его здесь, пока я загляну  внутрь,  на  всякий
случай.
   В правом, не  исследованном  прежде  помещении,  майор  обнаружил  клочок
бумаги, исписанный Хруммсиными каракулями:  "Еще  раз  извините  меня,  герр
майор. Не скучайте, продолжайте в том же духе: кто ищет, тот всегда  найдет.
Искренне ваш член Союза наблюдателей Хруммса". А внизу приписка:  "P.S.  Это
же жизнь".
   Убедившийся в правоте своих подозрений  и  весьма  этим  раздосадованный,
Дитрих вернулся с запиской к  благородному  собранию  и  сунул  ее  под  нос
субъекту:
   - Что ты на это скажешь?
   Незнакомец  с  интересом  перечитал  сообщение   несколько   раз,   затем
причмокнул нижней губой:
   - Нет, такого общества я не знаю! Союз наблюдателей... Наверняка какое-то
левое объединение. Я и не знал,  что  такое  существует.  Надо  будет  наших
порадовать.
   Морунген печально отобрал у него документ и  спрятал  его  во  внутренний
карман, подумав о том, что будет нелишне присовокупить эту бумагу к путевому
дневнику в качестве вещественного доказательства:
   - Ну что, Генрих, пойдем? Скоро солнце сядет, а мы все  еще  толчемся  на
распутье.
   Немцы двинулись по направлению к танку. Сзади раздался обиженный вопль:
   - А как же я?!
   Морунген прокричал в ответ:
   - Кто-то должен  следить  за  порядком  в  этом  заведении,  вот  этим  и
занимайся! - Он было двинулся дальше, но внезапно вспомнил,  что  еще  хотел
узнать у незнакомца. - Да, кстати, ты  не  знаешь,  как  проехать  к  хутору
Белохатки?
   Тот развел руками:
   - К сожалению, нет, я здесь в гостях у возлюбленного!
   Дитрих понимающе покачал головой:
   - Ну-ну, давай-давай.
   И побежал догонять Генриха.
   Лишившись общества Хруммсы, танкисты заметно  поскучнели  и  даже  слегка
растерялись.
   Казалось бы, ну и что такого? Крохотный полиглот  не  принес  им  большой
пользы и оказался таким же беспомощным в великом деле поиска Белохаток,  как
и они сами. Да, он лихо разговаривал с каннибалами и находил общий  язык  со
всякой тварью, но  тут  уместно  будет  вспомнить,  что  и  переведенные  на
чистейший  немецкий  язык  ответы  местных  жителей  оставались   столь   же
загадочными и непонятными.
   Сумрачный германский гений пасовал перед странной  русской  логикой  -  и
никакие полиглоты на свете не могли повлиять на эту ситуацию.
   Опять же - скверная привычка Хруммсы все комментировать,  во  все  совать
свой  нос  и  неприлично  пялиться  на  Морунгена   сквозь   темные   стекла
мотоциклетных очков. С ума сойти можно от такого зрелища.
   Кроме того, спроектированный в расчете на экипаж из пяти  человек  "Белый
дракон" при всей внушительности размеров не  был  рассчитан  на  Хруммсу,  и
последний всю дорогу сидел буквально на голове у Ганса, в минуты волнения  и
беспокойства пихая последнего ножками в макушку. Тоже мало приятного.
   Что касается Дица, Треттау и Келлера,  то  они  вообще  мало  общались  с
переводчиком - отчасти потому, что так и не смогли до конца привыкнуть к его
нестандартной внешности, отчасти из-за того, что основной удар  принимал  на
себя их командир. Словом, уж им-то и подавно не должно  было  быть  никакого
дела до исчезновения странного существа, в бесполезности услуг которого  они
имели возможность убедиться.
   Тем не менее все пятеро откровенно скучали  по  Хруммсе  и  даже  немного
переживали из-за него.
   - Надеюсь, у этого малыша все будет в порядке, -  в  сотый  раз  вздохнул
майор.
   - Возможно, он уже вернулся к прежней  работе  и  наблюдает  за  нами,  -
предположил  философски  настроенный  Вальтер.  -  Не  грустите,  а  то   он
расстроится.