они ни появились,  у
окружающих немедленно начинает болеть голова о том, как  бы  их  куда-нибудь
поскорее сбагрить.
   Как заметил некогда один мудрый человек: "Если ты засунешь свой нос в мою
задницу, то у тебя будет нос в заднице, и у меня будет нос в заднице. Однако
это не то же самое". Собственно, в этом заключается вся диалектика.
   Так что именно действие законов диалектики сейчас  на  собственной  шкуре
ощущал многострадальный Оттобальт Уппертальский при участии своих  не  менее
многострадальных подданных. А начиналось все так хорошо...
   После того как варвары были разогнаны, дракон отбыл на поиски  Белохаток,
а королева-тетя была бережно (чтобы, не дай Душара, не разбудить  ненароком)
положена в своей  опочивальне,  король  и  его  добрый  народ  приготовились
вздохнуть полной грудью.
   Размечтались все.
   Министр Марона в восемнадцатый раз приступил к написанию труда всей своей
жизни, для которого придумал краткое, точное и емкое название  -  "Капитал".
Книга сия задумывалась как всеобъемлющая энциклопедия  экономической  жизни,
из которой каждый уважающий  себя  министр  финансов,  купец,  торговец  или
просто бережливый человек могли бы почерпнуть сведения  о  том,  как  вернее
накопить энную сумму денег на черный день. Отдельным пунктом  Марона  мыслил
написание обличительной статьи о  ненужных  расходах,  что  на  корню  губят
правильно рассчитанный бюджет, и о способах  борьбы  с  оными.  "Капитал"  с
нетерпением ожидали, и экономический факультет  Шеттского  университета  уже
заказал для своей библиотеки отдельный экземпляр в подарочном варианте -  на
розовом пергаменте и выписанный с величайшим тщанием.
   Впрочем, пока что изо всей книги было написано только посвящение (конечно
же, обожаемому монарху, чья буйная  фантазия  и  щедрая  натура  и  побудили
Марону всерьез  задуматься  об  экономических  вопросах),  а  также  полторы
странички вступления. В общем и целом во вступлении излагалась  одна  мысль:
деньги нужно копить.
   Дворцовый лекарь Мублап,  пользуясь  благостным  состоянием  духа  своего
венценосного  пациента,  с  космической  скоростью  оформлял  документы  для
поездки на ежегодный съезд докторов, посвященный дырнальным  проблемам.  Кто
его знает, по какой причине, однако именно злосчастные  дырнальные  проблемы
особенно раздражали  Оттобальта,  и  потому  Мублапу  никогда  не  удавалось
принять участие в их обсуждении.  Он  перепробовал  все  способы  убеждения:
взывал к благоразумию монарха и  корил  за  невежество  (весьма  деликатно),
называл просветителем  и  умолял  просвещать,  пытался  получить  разрешение
обманным путем и даже испробовал на его величестве свои таланты гипнотизера.
Но и загипнотизированный, Оттобальт, покачиваясь, словно водоросль во  время
прилива, и гундося самым немилосердным образом,  высказывался  о  дырнальных
проблемах в крайне нелицеприятных выражениях.
   И только теперь, когда Всевысокий Душара ниспослал Упперталю благодать  в
виде спящей Гедвиги, у Мублапа  появилась  надежда.  Осчастливленный  король
всех своих подданных мечтал видеть столь же счастливыми. Правда, он никак не
мог уразуметь, каким образом дырнальные проблемы способны добавить  человеку
радости, но грамотку подмахнул  и  даже  приказал  Мароне  выдать  господину
лекарю подъемные, дорожные и премиальные.
   Маг Мулкеба, переложивший ответственность за  странствующего  дракона  на
плечи Хруммсы, Свахереи и ее верной седласой забаски, намеревался употребить
неожиданную передышку для двух жизненно важных дел. Прежде всего  он  жаждал
отлежаться  несколько  суток  на  антирадикулитном  матрасике  (том   самом,
поросшем собачьей шерстью, с подогревом и успокоительным мурчанием), а затем
вплотную заняться истреблением крыс в своей башне. И, чем демоны  не  шутят,
когда Душара спит, вытребовать  себе  у  короля  новое  помещение.  В  конце
концов, сколько можно терпеть постоянное шастание слуг,  которые  по  десять
раз на дню лазят в хранилище за соленьями, постоянно путая приказания повара
Ляпнямисуса.
   Бравый Сереион мечтал устроить реорганизацию армии и небольшой парадик по
случаю победы над бруссами.
   Но самые грандиозные планы были, конечно, у Оттобальта.
   Дело в том, что две недели спустя все цивилизованные западные королевства
собирались отмечать  великий  праздник  -  день  трех  святых  великомучениц
Матрусеи,  Вадрузеи  и  Нечаприи,  ведавших  в  Вольхолле   такими   тонкими
материями, как Вера, Надежда и Любовь. Праздник этот был почитаем в народе и
всеми любим, но милейшая королева-тетя Гедвига сумела испортить Упперталю  и
эту бочку меду, плюхнув туда ведро дегтя.
   В каком-то старинном фолианте она выкопала подробное  описание  церемонии
представления невест холостому монарху, которое некогда приурочивали как раз
ко дню Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи. Ибо и ежу  понятно,  что  сочетавшиеся
браком в этот день  будут  жить  душа  в  душу  до  самой  смерти.  С  целью
познакомить  повелителя  с  наибольшим  количеством   особ   женского   пола
единовременно  и  устраивали  бал  в  королевском  дворце.  Называлось   это
мероприятие Палислюпный прибацуйчик, и неприятностей  от  него  всегда  было
хоть пруд пруди.
   Уже на другой день после окончания предыдущего прибацуйчика  претендентки
на руку и  сердце  Оттобальта  Уппертальского  принимались  слать  ему  свои
портретики и краткие биографии (и то и другое зачастую  бывало  немилосердно
приукрашено), надеясь получить приглашение на следующий бал. Портреты король
был вынужден рассматривать  самолично,  что  периодически  повергало  его  в
глубокую хандру и лишало веры в светлое будущее человечества. Нередко  слуги
наблюдали драгоценного повелителя в портретной  галерее,  где  он  сравнивал
изображения невест с физиономиями бабушек и прабабушек и  издавал  горестные
стоны.
   Самые хваткие  и  ушлые  дамочки  писали  непосредственно  королеве-тете,
забрасывая  ее   планами   по   руководству   государством,   перепланировке
королевского замка и рецептами  диетических  блюд,  каковые  они  собирались
собственноручно готовить будущему мужу.
   Ближе ко дню Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи посылки Оттобальту  и  Гедвиге
начинали привозить телегами. Были там и образчики рукоделия, как-то: вязаные
шарфики, носки и домашние пантуфли, платочки с вензелями и  монограммами,  а
также расписные кружки для  эля,  отдраенные  до  зеркального  блеска  котлы
(демонстрация  чистоплотности  и  аккуратности),  халаты  и  многое  другое.
Присылали  и  трогательные  подарочки  -  в  том  числе  до  полутора  сотен
припыхняйсиков разных  цветов  и  форм,  хотя  уже  на  весь  Вольхолл  было
неоднократно объявлено, что его величество король Уппертальский не  является
любителем курения. Впрочем, сметливый Марона каждый  год  устраивал  оптовую
распродажу припыхняйсиков и потому всячески поощрял щедрых дарительниц.
   Сам прибацуйчик каждый раз стоил Оттобальту новых седых волос.
   Королева-тетя наряжала его как на выставку - в  немыслимые  костюмчики  с
бантами, ленточками и кружевами, в которых несчастный король путался, словно
в ловчих сетях. Пышные воротники и манжеты он то и дело  окунал  в  соусы  и
супы, что вызывало бурную реакцию Гедвиги, и потому  его  величество  обычно
весь прибацуйчик сидел голодным и боялся пошевелиться.
   Непокорную рыжую гриву  короля  завивали  и  помадили,  отчего  процедура
расчесывания на следующий день напоминала пытку. Новые башмаки  немилосердно
жали и норовили зацепиться за  что-нибудь  даже  на  ровном  месте.  Гедвига
заставляла племянника танцевать до упаду, беседовать с какими-то  кикиморами
и  высокоучеными  селедками,  говорить  комплименты  и   произносить   речи,
вследствие чего  у  Оттобальта  начинались  изжога  и  некоторое  помрачение
рассудка.
   А в пиршественном зале стоял страшный шум: несколько сотен невест болтали
без умолку, хихикали, смеялись, шутили, пели, пританцовывали и  всеми  иными
доступными способами пытались привлечь к себе внимание венценосного  жениха.
Совсем в другом мире по этому же поводу было сказано так: "А если наши милые
дамы на минутку  перестанут  щебетать,  мы  услышим  дикий  рев  Ниагарского
водопада".
   Никакого сердечного влечения, никаких там  "искр  мгновенно  вспыхнувшего
чувства", любовей с первого, второго и последующих взглядов на  прибацуйчике
не возникало. Более  того,  король  с  каждым  годом  становился  все  более
убежденным  холостяком  и  все  остальные  дни  в  году  косился   на   особ
противоположного пола подозрительным взглядом, считал их созданиями  шумными
и несносными, тем самым лишая  подданных  надежды  на  появление  наследника
славного рода Хеннертов.
   Гедвига рвала и метала, но  даже  она  со  всей  своей  неукротимостью  и
властностью так и не смогла заставить племянника обронить хотя бы  намек  на
согласие жениться. Впрочем, ни тетя,  ни  бесчисленные  невесты  надежды  не
теряли, проявляя невероятную активность.
   В конце концов до короля дошло, что внезапная сонливость, одолевшая  тетю
Гедвигу, - это его единственное спасение,  можно  сказать  его  Вадрузея  на
избавление от ненавистного Палислюпного прибацуйчика. А вот же не  пригласит
он это скопище невест, а вот же не станет устраивать бал! И отпразднует день
Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи, как в  старые  добрые  времена,  с  народными
гуляньями, вождением хороводов на площади перед замком, грандиозной попойкой
и безо всяких настырных баб, которые так и  норовят  прибрать  к  рукам  его
королевство.
   Однако всем этим мечтам не суждено было сбыться.
   Трагедия разыгралась внезапно, как это и положено.
   Виной тому был всего лишь побочный эффект - мелочь,  пустячок,  глупость.
Явление, с которым сталкивается любой чародей, активно творящий  заклинания.
Побочные эффекты чаще всего бывают безвредными. Собственно, в высших школах,
где готовят магов-специалистов, обычно несколько  лет  посвящается  изучению
техники безопасности и  ликвидации  серьезных  последствий  ворожбы.  Другое
дело, что часто встречаются казусные случаи.
   Нужно ли далеко ходить за примером? Мулкеба вот затопил казармы  киселем,
к огромной  радости  замковой  челяди  и  окрестных  детишек.  Кисель  вышел
вкусный, не портился и даже  не  остывал,  сохраняя  приятную  теплоту.  Его
величество Оттобальт лично скушал три объемистых горшочка, а повар еще долго
приставал к придворному магу со слезными просьбами поведать чудесный рецепт.
   Но если кисель вышел непредвиденным  бесплатным  приложением  к  годовому
запасу солонины, заказанной рачительным Мароной для королевской гвардии,  то
в случае с королевой-тетей все обстояло еще  проще.  Что  может  быть  более
естественным, чем храп во время глубокого и спокойного сна?
   Королева-тетя Гедвига и в обычном, незаколдованном состоянии  числила  за
собою этот маленький  грешок.  Просто  обычно  за  день  она  так  доставала
окружающих, что ее басовитый  храп  никому  особенно  не  мешал.  Утомленные
общением с ее величеством подданные к вечеру падали с ног и проваливались  в
сон, как в бездонный колодец. Некоторым, правда, виделись кошмары, от  этого
страдали и король Оттобальт, и Сереион, и сам Марона.
   Сотворенный   же   Мулкебой   волшебный   сон   расслабил   Гедвигу    до
чрезвычайности. На третий  день  беспробудного  спанья  она  захрапела,  как
рыцарский полк вместе с лошадьми, и  прекращать,  очевидно,  не  собиралась.
Побочный же эффект был  выражен  в  необычайном  усилении  громкости  звука,
отчего не только весь этаж, но  и  коридоры,  башни,  трапезные,  подвалы  и
прочие местечки - укромные и тихие в иное время - не спасали людей от  этого
кошмара. Храп Гедвиги с легкостью  преодолевал  любые  преграды,  и  даже  в
звукоизолированной тайной комнатке Оттобальта (где он обычно  отводил  душу,
пиная безответные матрасики, которыми были обиты  стены,  и  вопя  что  есть
мочи) был слышен столь же хорошо, как и на пороге ее опочивальни.
   Первый  день  люди  крепились,  на  второй   -   стали   ощущать   легкое
беспокойство, на третий - потихоньку сходить с ума.
   Каждый спасался как мог.
   Стражники подкладывали под шлемы ночные колпаки и зимние головные  уборы,
отчего шлемы сидели на них, как на огородных  чучелах,  сползали  на  нос  и
затрудняли видимость. Маршируя  по  коридорам,  доблестные  охранники  часто
сталкивались  друг  с  другом,  наскакивали  на  стены,  грохоча  рыцарскими
доспехами.
   Слуги затыкали уши шерстяными тампончиками,  отчего  их  невозможно  было
дозваться.  Неизвестно,  помогало  ли  это  от  вездесущего  храпа  королевы
Гедвиги, но точно гарантировало взаимное непонимание. Доводить  до  сознания
челяди многочисленные приказы и требования стало делом сложным и хлопотным.
   Безумный лесоруб Кукс торчал у зарешеченного окошка с подушкой на  голове
и в знак протеста безостановочно гремел цепями.
   Министр Марона понял, что  и  восемнадцатая  попытка  дописать  "Капитал"
обернулась полным и абсолютным крахом; Сереион малодушно стремился  объявить
войну первому  попавшемуся  государству,  чтобы  сбежать  на  нее  вместе  с
отчаявшейся  и  готовой  вот-вот  взбунтоваться  гвардией.  Мулкебу   помимо
радикулита терзала теперь и жуткая  бессонница.  Злой  и  невыспавшийся,  он
каждый день выслушивал нарекания  Оттобальта  и  радовался  лишь  тому,  что
остальные считали виновником своих бедствий несчастного дракона.
   Первое столкновение ошалевшего от тетиного храпа  короля  и  опечаленного
мага произошло на четвертые сутки катаклизма.
   Король Оттобальт походил на  восточного  владыку,  поскольку  намотал  на
голову длиннющий тиморский шарф и завязал его спереди на бантик. Маг в целях
защиты от жуткого звука использовал  заклинание,  которое  вызывало  у  него
жуткую аллергию, и теперь ощущал себя рыбкой под водой, с той лишь разницей,
что рыбки не чешутся. Слова Оттобальта доносились до него как  сквозь  толщу
воды.
   Следует заметить, что оживленный диалог, который вели столь милые  нашему
сердцу персонажи, то  и  дело  перекрывался  мощными  звуками  "Хрр!  Хрр!",
доносившимися отовсюду, что не позволяло ни на секунду забыть о  присутствии
королевы-тети.
   - Мулкеба! -  почти  грозно  сказал  король.  -  Сколько  еще  ты  будешь
бездействовать?
   - Ась? - переспросил маг.
   -  Без-дей-ство-вать!  Сколь-ко!  Бу-дешь!  -  проскандировал  Оттобальт,
натренировавшийся за эти дни на слугах.
   - Сколько прикажет ваше величество, - с готовностью откликнулся маг.
   Глаза у короля медленно полезли на лоб, и Мулкеба понял,  что  надо  было
переспросить еще раз.
   - Задушу! - прорычал Оттобальт.
   - Только  не  надо  нервничать,  -  забеспокоился  маг.  -  Не  надо  так
расстраиваться!
   - Что?! - наморщился король. - Говори громче. Я плохо слышу. Я уши воском
залепил.
   - Хрр! Хрр! - пронеслось по залам.
   - Это невыносимо. - Оттобальт уронил голову в руки. - Колдуй давай, чтобы
тетя спала тихо.
   - Есть определенные сложности, мой повелитель, - признался Мулкеба.
   Оттобальт представил себе, что бывает  нечто  похуже  тетиного  храпа,  и
понял, что с фантазией у него скудновато. Никакие  демоны-драконы,  варвары,
революции, стихийные  бедствия  и  катастрофы  и  рядом  не  стояли  с  этим
явлением.
   - Уточни, - потребовал он голосом, сулившим  мало  хорошего  злосчастному
магу.
   - Храп можно прекратить единственным способом - пробуждением. Вы думаете,
я не пытался как-то воздействовать на ее  драгоценное  величество?  Но  нет,
исключительно пробуждение.
   Король затосковал. Вадрузея, то бишь надежда на спокойную жизнь, таяла на
глазах.
   - Это значит, что придется объявлять прибацуйчик и снова глядеть  невест?
- спросил он упавшим голосом.
   - Вполне вероятно, мой повелитель.
   - И опять изучать портреты?
   - Увы!
   - И снова произносить торжественную речь и весь день ходить, как  чучело,
в новомодном костюме?
   - Что? Кто чучело?
   - Я! Чучело!
   - Осмелюсь заметить, весьма достойное чучело, ваше величество.
   Оттобальт только вздохнул.
   - И опять объяснять тете, почему  я  не  хочу  жениться  на  какой-нибудь
девице, которая больше всего смахивает на куфентийскую зябрячу?
   - Боюсь, что да.
   - И напяливать чепчутрик с пимпочками?

   (СПРАВКА: чепчутрик с  пимпочками  -  парадная  корона  Хеннертов  -  был
известен на  весь  Вольхолл  своей  древностью,  баснословной  стоимостью  и
совершенно дурацкими очертаниями. Он не шел ни одному правителю этой славной
династии, но на  короле  Оттобальте  смотрелся  особенно  глупо.  В  Кодексе
Хеннертов было указано, что на все официальные приемы правящий монарх обязан
надевать именно чепчутрик, сие весьма угнетало короля.)

   - Скорее всего...
   - Хрр... Хрр...
   - Согласен! - рявкнул король, содрогнувшись. - Иначе я сойду с  ума,  или
мой народ взбунтуется, меня свергнут с престола и засадят в один  каземат  с
лесорубом Куксом. И уж он-то на мне отыграется. Давай колдуй, буди тетю.
   Маг напрягся.
   - Вынужден доложить, что есть определенные сложности, ваше величество.
   - С этим тоже сложности?! - завопил Оттобальт, перекрывая тетин  храп.  -
За что ни возьмись, со всем у тебя сложности. Ты, Мулкеба, вот что -  ты  не
думай, что если дожил до сегодняшнего дня, то так оно и дальше будет. Я тебя
даже казнить не стану. Я просто велю герольдам оповестить мой добрый  народ,
что тетю усыпил именно ты, а вовсе никакой не дракон. И грех с души сниму  -
не стану обвинять бедную тварь в преступлении, которого она не совершала.
   - Вы этого не сделаете.... - несколько неуверенно выговорил Мулкеба.
   - Еще как сделаю! Если ты не расколдуешь тетю!
   - Даже если и так, - отчаявшись, заговорил чародей.  -  Пусть  даже  так,
ваше жестокое, осмелюсь заметить, величество, сложности все равно останутся.
   Оттобальт с интересом посмотрел на своего мага.
   - Какие именно?
   - Пробуждение может произойти только естественным путем.
   - Само собой, - закивал король. - А как же еще?
   - Вы не понимаете, ваше величество. Королева  Гедвига  ДОЛЖНА  ПРОСНУТЬСЯ
САМА!
   - Не понял, - заявил король.
   - То есть выспаться и проснуться,  когда  того  пожелает  ее  драгоценный
организм.
   - А когда он этого пожелает?
   -  В  этом-то  и  заключается  основная  сложность.  Кто   же   возьмется
предугадать желания организма вашей тетушки?
   - То есть, - побелевшими губами выговорил Оттобальт, - ты имеешь в  виду,
что даже если я  соглашусь  на  прибацуйчик,  чепчутрик,  общение  с  тетей,
диетическое кормление два раза в день и прочие муки, то это еще не означает,
что храп прекратится?!
   - Увы, ваше многострадальное величество.  Даже  самые  большие  жертвы  в
данном случае не повлияют на ход  событий.  Королева  будет  спать  столько,
сколько пожелает...
   Видимо, население  Дарта,  пресытившееся  странными  событиями,  в  конец
ошалело от тетиного храпа, ибо без видимого интереса наблюдало за  тем,  как
королевский маг Мулкеба  Великолепный,  забыв  про  радикулит  и  ревматизм,
улепетывал  со  всех  ног  от  разъяренного  короля  в  чалме,  вооруженного
мухобойкой. Каковой мухобойкой его озверевшее величество и  порывался  время
от времени пронзить мага насквозь.
   - Через пару дней! Через пару дней! -  невразумительно  верещал  Мулкеба,
уворачиваясь от мухобойки.
   С невероятной скоростью по  замку  разнеслась  спасительная  весть.  Храп
прекратится, когда удастся разбудить королеву Гедвигу. И если  до  сей  поры
мимо ее покоев старались ходить как можно реже и исключительно на  цыпочках,
то теперь значительная часть обитателей замка топала, гупала, роняла тяжелые
предметы  и  громко  переговаривалась  прямо  под  дверями  опочивальни   ее
королевского величества.
   Но... безуспешно.

***

   Человек привыкает ко всему.
   В конце концов, многие народы вообще живут у подножия вулканов, годами  и
десятилетиями  сосуществуя  со  смертельной  опасностью