- прошептал Тефанис.
   - Я же сказал тебе убираться! - огрызнулся Родди.
   - Я-то-могу-убраться, но-что-тогда-будет-с-то-бой?  Отправишься-в-тюрьму?
злобно       сказал       Тефанис.       -        Я-могу-помочь-тебе-сейчас,
если-тебе-нуж-на-моя-помощь.
   Родди начал понимать.
   - Развяжи мне руки, - велел он.
   - Уже-сделано, - ответил Тефанис.
   Родди обнаружил, что Тефанис не врет.  Он  начал  вставать,  но  внезапно
передумал, потому что в лагерь вошел Келлиндил.
   - Сиди-спокойно, - посоветовал Тефанис. - Я-отвлеку-твоего-стража.
   Произнося эти слова, он быстро  перемещался,  и  Родди  расслышал  только
невнятное бормотание. Однако он снова завел руки за спину, не видя  никакого
другого  подходящего  способа  поведения  с   хорошо   вооруженным   эльфом,
приближавшимся к нему.
   - Это наша последняя ночь в дороге, -  заметил  Келлиндил,  бросая  возле
костра кролика, подстреленного на ужин. Он подошел к Родди и наклонился  над
ним. - Я пошлю за леди Соколицей, как только  мы  доберемся  до  Мальдобара,
сказал он. - Она  считает  Монтолио  Де  Бруши  своим  другом,  и  ей  будет
интересно узнать о событиях в роще.
   - Да что ты понимаешь! - огрызнулся Родди. - Следопыт и мой друг тоже!
   - Если ты водишься с королем  орков  Граулом,  то  не  смеешь  называться
другом следопыта из рощи, - возразил Келлиндил.
   Родди не смог опровергнуть эти слова, но тут в дело вмешался Тефанис.  За
спиной эльфа послышалось жужжание, и Келлиндил  повернулся  кругом,  положив
руку на меч.
   - Это еще что  за  создание?  -  спросил  он,  широко  раскрыв  глаза  от
изумления.
   Ему было не суждено узнать ответ, потому что Родди внезапно  подскочил  к
нему сзади и одним ударом повалил на землю. Келлиндил был  искусным  воином,
но в ближнем бою не мог противостоять стальным  мускулам  Родди  Мактристла.
Огромные грязные ручищи горца сомкнулись на тонкой шее эльфа.
   - У-меня-твоя-собака, - сказал Тефанис, когда гнусное дело было  сделано.
Она-привязана-к-де-реву.
   - Кто ты такой? - спросил Родди, пытаясь скрыть бурный восторг  от  того,
что оказался на свободе, а его пес все еще жив. - И чего ты от меня хочешь?
   -    Я-маленькое-создание,    ты-сам-видишь,    -    объяснил    Тефанис.
Мне-нравится-иметь-больших-друзей.
   Родди некоторое время размышлял над этим предложением.
   - Ладно. Ты это заслужил, - сказал он  со  смехом.  Среди  принадлежавших
погибшему эльфу вещей он отыскал свой испытанный топор Громобой  и  поднялся
на ноги, огромный и угрюмый.
   - Тогда пошли обратно в горы. Мне еще надо разобраться с дровом.
   Нежные черты лица квиклинга исказила  кислая  гримаса,  но  он  скрыл  ее
прежде, чем Родди успел что-то заметить. У Тефаниса не было никакого желания
подходить близко к роще слепого следопыта. Даже забывая о  том,  что  король
орков назначил цену за его голову, он не мог не принимать во внимание, что у
других эльфов возникнут подозрения, если Родди объявится там без Келлиндила.
А кроме этого, Тефанис чувствовал, что боль, терзавшая его  голову  и  ногу,
становится намного острее при одной только мысли о новой встрече с дровом.
   - Нет! - выпалил квиклинг.
   Не привыкший к неповиновению Родди грозно уставился на него.
   -   В-этом-нет-необходимости,   -   солгал   Тефа-нис.   -    Дров-мертв,
его-прикончил-ворг. Однако эти слова не убедили Родди.
   - Однажды-я-уже-привел-тебя-к-дрову, - напомнил Тефанис.
   Хотя Родди и был разочарован, но  он  больше  не  испытывал  недоверия  к
квиклингу. Если бы не Тефанис, Родди никогда не обнаружил бы Дзирта.  Сейчас
он находился бы более чем в ста  милях  отсюда,  вел  поиски  вокруг  пещеры
Морьюима и изводил золото на лживые россказни драконов.
   - А как насчет слепого следопыта? - спросил Родди.
   -      Он-жив,       но-пусть-живет,       -       ответил       Тефанис.
К-нему-присоединилось-множество-могущественных-друзей. - Он указал  взглядом
на тело Келлиндила. - Эльфы. Множество-эльфов.
   Родди кивнул в знак согласия. Он не питал к Монши неприязни и к  тому  же
вовсе не жаждал встречаться с родственниками Келлиндила.
   Они зарыли тело Келлиндила и те вещи, которые не могли  унести  с  собой,
нашли собаку Родди и той же ночью отправились на запад, в дикие края.

***

   А в роще Монтолио  мирно  и  с  пользой  пролетали  весенние  дни.  Дзирт
постигал науку  и  мудрость  следопытов  с  большей  легкостью,  чем  ожидал
оптимист Монтолио.
   Дров выучил названия всех деревьев и кустов в этой местности, узнал имена
животных, а самое главное, он научился подбирать ключи к  загадкам  природы,
которые дарила ему Миликки. Когда ему встречалось неизвестное  животное,  он
обнаруживал, что по движениям и  повадкам  зверя  может  быстро  понять  его
намерения, особенности поведения и настроение.
   - Иди и потрогай  его  шкуру,  -  прошептал  Монтолио  как-то  раз  серым
непогожим вечером и указал на другой конец поля, где  возле  деревьев  белым
пятнышком мелькал хвост оленя.
   Даже при таком тусклом свете Дзирту трудно было разглядеть оленя, но  так
же, как и Монтолио, он чувствовал его присутствие.
   - А он мне позволит? - спросил Дзирт. Монтолио улыбнулся и пожал плечами.
   Дзирт бесшумно и осторожно пополз по краю луга, держась в тени. Он  хотел
подойти с севера, с подветренной стороны, но  чтобы  добраться  до  оленя  с
севера, нужно было обогнуть его с востока. Ошибку он понял, когда  до  оленя
оставалось дюжины две ярдов. Животное внезапно подняло голову,  принюхалось,
и его хвостик дрогнул.
   Дзирт замер и долго ждал, пока олень решал, продолжать  ему  пастись  или
нет. Пугливое животное было встревожено, и как только Дзирт сделал еще  один
робкий шаг, олень рванулся прочь.
   Однако Монтолио, который подходил  к  нему  с  юга,  оказался  достаточно
близко и успел похлопать бегущего оленя по крестцу.
   Дзирт изумленно заморгал.
   -  Ветер  благоприятствовал  мне!  -  обиженно  заявил  он   самодовольно
улыбающемуся следопыту. Монтолио покачал головой.
   - Только последние двадцать ярдов, когда ты подходил к  оленю  с  севера,
объяснил он.  -  До  тех  пор  западное  направление  было  предпочтительнее
восточного.
   - Но с запада невозможно выйти на оленя  с  северной  стороны!  -  сказал
Дзирт.
   - Мне это и не требовалось, - ответил  Монтолио.  -  Там  сзади  отвесный
утес, - сказал  он,  указывая  на  юг.  -  Налетая  на  него,  ветер  меняет
направление.
   - Я этого не знал.
   - А должен бы знать, - снисходительно сказал Монтолио. - В  этом-то  весь
фокус. Ты  должен  видеть  мир,  как  птица,  которая,  прежде  чем  избрать
направление полета, озирает всю местность.
   - Я не умею летать, - язвительно сказал Дзирт.
   - Я тоже! - проревел старый следопыт. - Посмотри вверх!
   Подняв глаза к серому небу, Дзирт сощурился. Он различил одинокий силуэт,
который свободно  парил  в  небе,  широко  раскинув  крылья,  чтобы  поймать
дуновение ветра.
   - Ястреб, - сказал дров.
   - Прилетел с южным ветром, - объяснил Монтолио, -  а  потом  повернул  на
запад вместе с воздушными потоками, огибающими утес. Если бы  ты  понаблюдал
за его полетом, то смог бы догадаться об особенностях местности.
   - Это невозможно, - растерянно сказал Дзирт.
   - Неужели? - опросил Монтолио и пошел дальше, чтобы скрыть улыбку.
   Конечно, дров был прав: никому не под силу судить о топографии  местности
по полету ястреба. Монтолио узнал об изменении направления ветра от  некоего
угодливого филина, который бесшумно прилетел на его призыв, как только Дзирт
двинулся через луг. Но дрову необязательно было  знать  об  этом.  Пусть  он
некоторое время поразмыслит над этим враньем, решил старый следопыт.
   Размышление и переосмысление того, что он узнал, станет ценным уроком.
   -  Тебе  Ух-Ух  сказал,  -  заявил  Дзирт  полчаса  спустя,   когда   они
возвращались в рощу. - Ух-Ух сказал тебе и о ветре, и о ястребе.
   - Ты в этом уверен?
   - Так оно и есть, - твердо сказал  Дзирт.  -  Ястреб  не  кричал  (я  уже
достаточно опытен, чтобы знать это).  Видеть  птицу  ты  не  мог  и  не  мог
слышать, как шумит ветер в ее крыльях, что бы ты там ни говорил!
   Смех Монтолио вызвал торжествующую улыбку на губах дрова.
   - Ты хорошо потрудился сегодня, - сказал старый следопыт.
   - Я не сумел подкрасться к оленю, - напомнил ему Дзирт.
   - Вовсе не это было целью проверки, - ответил Монтолио.  -  Ты  доверился
своим знаниям и подверг сомнению мои утверждения. Ты уверен  в  тех  уроках,
которые извлек. А теперь послушай  кое-что  еще.  Я  научу  тебя  нескольким
хитростям, которые помогут тебе, когда ты будешь подкрадываться к  пугливому
оленю.
   Они продолжали разговор по пути в рощу и в течение всей ночи. Дзирт жадно
впитывал каждое слово следопыта, узнавая все больше и больше  чудесных  тайн
окружающего мира.
   Неделю спустя, уже на другом поле, ему удалось одной рукой дотронуться до
лани, а другой рукой похлопать по заду ее  пятнистого  друга.  Оба  животных
унеслись прочь  от  неожиданного  прикосновения.  Монтолио  "увидел"  улыбку
Дзирта, находясь в сотне ярдов от него.
   Обучение было далеко не окончено,  когда  лето  пошло  на  убыль,  однако
Монтолио тратил все меньше времени на уроки. Дзирт узнал  достаточно,  чтобы
выйти в открытый  мир  и  учиться  самому,  вслушиваясь  в  тихие  голоса  и
вглядываясь в неприметные знаки, которые подавали ему  деревья  и  животные.
Дров был так  увлечен  бесконечными  открытиями,  что  не  замечал  глубоких
перемен, произошедших с Монтолио. Следопыт  очень  постарел.  По  утрам  его
спина с трудом распрямлялась, а руки часто немели. Монтолио стоически терпел
это, не желая жалеть себя и не сетуя на приближение неминуемого.
   Он прожил долгую и насыщенную жизнь, ему многое удалось выполнить,  и  на
его долю выпали такие яркие переживания, какие доводится испытать немногим.
   - Что ты собираешься делать  дальше?  -  неожиданно  спросил  он  однажды
вечером, когда они  ужинали  тушеными  овощами,  состряпанными  его  молодым
другом.
   Вопрос поразил Дзирта. Он  жил  сегодняшним  днем  и  не  строил  никаких
планов.
   Да и к чему они, когда жизнь так легка и радостна, какой она  никогда  не
была для окруженного  недругами  отступника-дрова!  Дзирт  действительно  не
хотел думать над этим вопросом, поэтому он  кинул  сухарь  Гвенвивар,  чтобы
поменять тему разговора. Пантера, пожалуй, чересчур удобно устроилась на его
посте/ми, свернувшись среди одеял так, что Дзирт  засомневался,  удастся  ли
ему выгнать кошку из этого уютного гнездышка каким-либо иным способом, кроме
как отправив ее на Астральный уровень. Монтолио не отступал.
   - Каковы твои планы, Дзирт До'Урден? - настаивал старый следопыт. - Где и
как ты будешь жить?
   - Ты что, выгоняешь меня? - спросил Дзирт.
   - Конечно, нет.
   - Тогда я останусь с тобой, - спокойно ответил Дзирт.
   - Я имею в виду после, - сказал Монтолио, начиная раздражаться.
   - После чего? - спросил дров, думая, что Монши известно что-то,  чего  он
не знает.
   Смех Монтолио развеял его подозрения.
   - Я старый человек, - сказал следопыт, - а ты - молодой  эльф.  Я  старше
тебя, но даже если бы я был младенцем, тебе отпущено намного больше лет, чем
мне. Так куда отправится Дзирт До'Урден, когда Монтолио Де Бруши не станет?
   Дзирт отвернулся.
   - Я не... - неуверенно начал он. - Я останусь здесь.
   - Нет, - мрачно ответил Монтолио. - Надеюсь, тебе суждено намного больше,
чем это. Такая жизнь тебе не подойдет.
   - Но она подходила тебе, - огрызнулся Дзирт, сам того не желая.
   - В течение пяти лет, - спокойно сказал Монтолио, не обижаясь. - Пяти лет
после жизни, полной приключений и волнений.
   - Моя жизнь тоже не была спокойной, - напомнил Дзирт.
   - Но ты еще ребенок, - сказал Монтолио. - Пять лет - не пятьсот, а именно
такой срок отпущен тебе. Обещай мне, что переменишь свое решение, когда меня
не станет. Вокруг тебя огромный мир, друг мой, он полон не только боли, но и
радости. Первое будет удерживать тебя на пути развития, а последнее  сделает
этот путь терпимым. Пообещай же мне,  что,  когда  Монши  не  станет,  Дзирт
выйдет в этот мир и найдет в нем свое место.
   Дзирт хотел возразить, спросить следопыта, почему он так  уверен  в  том,
что этим "местом" не является роща. Мысли заметались в голове  у  дрова.  Он
вспоминал Мальдобар, смерть фермеров, взвешивал в памяти испытания, выпавшие
на его долю, и все зло, которое так упорно  преследовало  его.  Но,  вопреки
этому, в нем зрело искреннее желание вернуться в мир. Сколько  других  Монши
встретит он там?
   Сколько друзей? И не покажется ли ему  опустевшей  эта  роща,  когда  они
останутся здесь вдвоем с Гвенвивар?
   Монтолио не требовал ответа, понимая замешательство дрова.
   - Пообещай мне, что в свое время хотя бы поразмыслишь над моими словами.
   Веря в Дзирта, он не сомневался в согласии друга выполнить это обещание.

***

   В  том  году  первый  снег  выпал  рано,  легкой  пылью  просыпавшись  из
клочковатых облаков, игравших в прятки с  луной.  Дзирт,  который  вместе  с
Гвенвивар выбрался наружу, упивался новой сменой  времен  года  и  радовался
подтверждению бесконечного цикла. Он в приподнятом настроении возвращался  в
рощу, стряхивая на ходу снег с пушистых сосновых ветвей.
   Костер в лагере горел слабо, Ух-Ух неподвижно застыл  на  низко  растущей
ветке, и даже  ветер,  казалось,  старался  не  гудеть.  Дзирт  взглянул  на
Гвенвивар, надеясь получить от нее хоть какое-нибудь объяснение, но  пантера
просто села у огня, тоже застыв в торжественном молчании.
   Благоговейный ужас - странное ощущение,  вершина  тончайших  переживаний,
которые возникают у тебя из-за таких потрясающих душу чувств, как страх.
   - Монши? - тихо позвал Дзирт, приближаясь к жилищу старого следопыта.
   Закрыв одеялом вход, он отгородился  от  последних  отблесков  угасающего
костра, чтобы глаза перестроились на инфракрасный спектр,  и  оставался  там
очень долго, наблюдая за тем, как  последние  струйки  тепла  покидают  тело
следопыта. И хотя Монши стал холодным,  его  спокойная  и  довольная  улыбка
излучала тепло.
   За несколько последующих дней Дзирт пролил немало  слез,  но  стоило  ему
вспомнить эту последнюю улыбку,  выражавшую  вечный  покой,  снизошедший  на
старого человека, он напоминал себе, что оплакивает только свою потерю, а не
самого Монши.
   Он похоронил следопыта под каменным курганом возле  рощи,  а  затем  тихо
перезимовал, поглощенный каждодневными делами и сомнениями.  Ух-Ух  прилетал
все реже и реже, и однажды взгляд улетающего филина сказал Дзирту, что птица
больше никогда не вернется в эту рощу.
   Весной дрову удалось понять чувства Ух-Уха. Более десяти лет провел он  в
поисках дома и обрел его здесь, у Монтолио. Но  когда  следопыта  не  стало,
роща больше не казалась столь гостеприимной. Это место принадлежало Монши, а
не Дзирту.
   - Как я и обещал, - пробормотал однажды утром Дзирт.
   Монтолио просил его как следует подумать о своем будущем, и теперь Дзирту
предстояло сдержать слово. В роще ему было уютно, здесь  он  по-прежнему  не
чувствовал себя изгоем, но это место перестало быть его домом.  Он  понимал,
что его дом где-то  за  пределами  рощи,  где-то  в  этом  бескрайнем  мире,
который, по словам Монтолио, был полон не только боли, но и радости.
   Дзирт отобрал и упаковал  кое-что  -  несколько  приспособлений  и  самые
интересные книги старого следопыта, прицепил к  поясу  сабли  и  закинул  за
плечо длинный лук. Затем он в последний раз обошел рощу, окидывая прощальным
взглядом веревочные мосты, оружейный склад, бочку с бренди,  корень  дерева,
где погиб великан, и линию укреплений, где укрывался  Монтолио.  Он  призвал
Гвенвивар, и пантера все поняла, стоило ей появиться.
   Они ни разу не оглянулись, шагая по горной тропе навстречу миру,  полному
боли и радости.

Часть 5

ПРИСТАНИЩЕ

   Как сильно отличалась тропа, по которой я уходил из рощи Монтолио, от той
дороги, что привела меня  туда!  Я  снова  был  один,  кроме,  конечно,  тех
моментов, когда на мой призыв являлась  Гвенвивар.  Однако  мое  одиночество
было только физическим.  В  душе  я  хранил  имя,  ставшее  воплощением  тех
принципов, которыми я так дорожил. Монши называл Миликки богиней, а для меня
она стала образом жизни.
   Она всегда шла рядом, со мной, когда я шагал по дорогам поверхности.  Она
обеспечила мне безопасность и помогла прогнать  отчаяние,  когда  дворфы  из
Цитадели Адбар, крепости  к  юго-востоку  от  рощи  Монши,  травили  меня  и
охотились за мной. Миликки и моя вера в  собственное  достоинство  придавали
мне смелости появляться в разные городах по всему северному краю. Меня везде
встречали одинаково: люди испытывали  потрясение  и  страх,  который  быстро
превращался в гнев. Самые достойные  из  тех,  кто  мне  встречался,  просто
велели мне убираться восвояси; другие прогоняли меня,  обнажив  оружие.  Два
раза мне пришлось сражаться, хотя я сумел.  исчезнуть,  не  причинив  никому
существенного вреда.
   Но мелкие шрамы и царапины оказались невысокой иеной. Монши  просил  меня
не жить так, как жил он, и советы старого следопыта, как  всегда,  оказались
верны.
   Из моих скитаний по северу я кое-что вынес - это была надежда, которую  я
ни за что не сохранил бы, если бы стал затворником в хвойной роще. Когда  на
горизонте показывался новый незнакомый город, трепет предчувствия  заставлял
меня ускорить шаг. Я надеялся в один прекрасный  день  обрести  понимание  и
найти свой дом.
   Это случится внезапно,  воображал  я.  Я  подойду  к  воротам,  произнесу
обычное приветствие, а затем представлюсь как темный эльф. В моих  фантазиях
учитывалась та реальность, что при моем  приближении  ворота  не  раскроются
настежь. Скорее всего меня под стражей введут в  город,  и  начнется  период
испытаний,  подобный  тому,  который  я  пережил  в  Блингденстоуне,  городе
глубинных гномов. Много месяцев меня будут подозревать, но  в  конце  концов
мои принципы станут ясны и приняты такими, каковы они есть  на  самом  деле;
личные качества окажутся важнее цвета кожи и дурной славы моей расы.
   В течение многих лет я бесконечное количество раз тешился этой фантазией.
   Каждое слово при каждой встрече в моем воображаемом городе превращалось в
мольбу против бесконечных, отторжении. Этого  было  бы  недостаточно,  чтобы
справиться с охватывающим меня порой  отчаянием,  но  со  мной  всегда  была
Гвенвивар, а теперь рядом оказалась и Миликки.
   Дзирт До'Урден

Глава 20

ГОДЫ И МИЛИ

   Постоялый двор "Страдная пора"  был  излюбленным  местом  встречи  людей,
путешествующих  по  Долгому  тракту,  протянувшемуся  между  двумя  большими
северными городами-Синими Водами и  Мирабаром.  Кроме  удобного  ночлега  по
разумным  ценам,  "Страдная  пора"   предоставляла   харчевню   "У   Дерри",
прославленное место  обмена  новостями,  где  в  любой  вечер  любой  недели
постоялец мог встретиться с искателями приключений из самых разных краев, от
Лускана до Сандабара. Пламя в очаге было ярким  и  горячим,  напитки  лились
рекой, а небылицы, сплетенные в "Дерри",  рассказывались  и  пересказывались
потом по всем Королевствам.
   Родди не снимал низко надвинутый капюшон  потрепанного  дорожного  плаща,
даже когда вгрызался в свою порцию баранины  и  хлеба.  Старый  желтый  пес,
рыча, сидел на полу рядом с ним, и время от времени  Родди  рассеянно  кидал
ему куски мяса.
   Проголодавшийся охотник редко поднимал  голову  от  тарелки,  однако  его
воспаленные глаза подозрительно вглядывались из-под капюшона в окружающих.
   Несколько головорезов, собравшихся здесь этим вечером, были  ему  знакомы
лично или понаслышке, и он не стал бы доверять им, как, впрочем,  и  они  не
доверились бы ему, если бы были умнее.
   Один высокий человек узнал пса Родди, когда проходил мимо  его  стола,  и
остановился, раздумывая, не стоит ли