ть убегающего Келноза.
   - Глупец! - усмехнулся Хатч'нет, осветив голубым светом  лицо  Дзирта,  и
посмотрел на Дайни-на. - Вот уж глупец!
   Дайнин стоял, скрестив руки на груди, его щеки пылали от гнева.
   А Дзирт лежал, чувствуя под щекой холодный камень, но мысли  его  в  этот
момент унеслись в прошлое, и он снова слышал полный сарказма  и  боли  голос
Закнафейна: "Такова наша суть!"

Глава 13

ЦЕНА ПОБЕДЫ

   - Ты меня обманул, - сказал в тот вечер Дзирт Келнозу.
   В бараке было темно, студенты, вымотанные после состязания и бесконечного
прислуживания старшим, спали на своих койках.
   Келноз, по-видимому, ожидал этого упрека. Наивность Дзирта стала ему ясна
в тот самый момент, когда тот задал  вопрос  о  правилах  сражения.  Опытный
воин-дров, к тому же из благородных, должен был  знать,  просто  не  мог  не
понимать, что единственное правило его жизни - победа  любой  ценой.  Келноз
знал также, что Дзирт не станет мстить ему за то, что он сделал: месть  была
нехарактерна для молодого До'Урдена.
   - Почему? - настаивал Дзирт, так и не получив  ответа  от  самоуверенного
простолюдина из Дома Хинафин.
   Повышенный тон Дзирта заставил Келноза беспокойно оглядеться.
   Предполагалось, что они спят, и если наставник услышит, что они спорят...
   -  Что  ж  тут  непонятного?  -  ответил  Келноз  языком  жестов;  тепло,
исходившее из его  пальцев,  явственно  воспринималось  теплочувствительными
глазами Дзирта. Я поступил так, как должен был поступить, хотя, пожалуй, мне
нужно было продержаться подольше.  Возможно,  если  бы  ты  еще  кого-нибудь
победил, мне удалось бы занять не третье, а более высокое место!
   - Если бы мы действовали вместе, как договорились,  ты  мог  бы  победить
или, по крайней мере, быть вторым, -  ответил  Дзирт;  резкие  движения  рук
выдавали его гнев.
   - Скорее, вторым, - отвечал Келноз. - Я с самого начала знал,  что  я  не
ровня тебе. Ты - лучший фехтовальщик из всех, кого я видел.
   - Учителя так не считают, - вслух пробормотал Дзирт.
   - Восьмой - это не так уж плохо! - прошептал в ответ Келноз. - Берг'иньон
оказался всего лишь десятым, а ведь он из правящего Дома Мензоберранзана. Ты
должен радоваться, что одноклассники не станут завидовать тебе!  -  Шарканье
ног за дверью заставило Келноза вновь перейти на беззвучный код. - То, что у
меня более высокое место, означает  лишь,  что  мне  в  любую  минуту  могут
вонзить кинжал в спину.
   Дзирт пропустил мимо ушей это утверждение, ему трудно  было  согласиться,
что в Академии возможно подобное предательство.
   - Берг'иньон  был  в  этом  состязании  лучшим  из  тех,  кого  я  видел,
просигналил он. - Он уже побил тебя, когда я вмешался!
   Келноз пренебрежительно усмехнулся:
   - По мне, Берг'иньон может  служить  поваром  к  каком-нибудь  из  низших
Домов!
   -  Он  говорил  теперь  еще  тише,  потому  что  койка  сына  Дома   Бэнр
располагалась всего в нескольких ярдах от них. - Он - десятый, а  я,  Келноз
из Дома Кинафин, третий!
   - А я хоть и восьмой, - сказал Дзирт со  странным  выражением  в  голосе,
означавшим скорее гнев, чем зависть, - но могу уложить тебя любым оружием.
   Келноз пожал плечами (для видящих в  инфракрасном  спектре  движение  это
было странно расплывчатым).
   - Однако не уложил, - прожестикулировал он.  -  Я  победил  в  схватке  с
тобой!
   - В схватке? Да ты просто обманул меня, вот и все!
   - А кто остался стоять? - напомнил Келноз.  -  И  кого  осветили  голубым
светом?
   - По законам чести должны быть какие-то правила соревнования!  -  зарычал
Дзирт.
   - Есть только одно правило, - огрызнулся Келноз. - Ты можешь делать  все,
что найдешь нужным. В схватке победил я,  и  я  оказался  выше  тебя,  Дзирт
До'Урден! Остальное не имеет значения!
   В пылу спора они заговорили слишком  громко.  Дверь  распахнулась,  и  на
пороге появился воспитатель, его силуэт четко обрисовался в  голубом  свете,
идущем из холла. Оба студента мгновенно повернулись на бок и закрыли  глаза,
а заодно и рты.
   Безапелляционность последнего заявления Келноза заставила Дзирта  сделать
правильный вывод. Он понял, что дружбе его с Келнозом пришел конец, а скорее
всего, они никогда и не были друзьями.

***

   - Ты видел его? - спросил Альтон, беспокойно постукивая пальцами по  краю
небольшого столика в верхней комнате своих покоев.
   Это  полуразрушенное  помещение  в  свое   время   по   приказу   Альтона
отремонтировали младшие студенты, но на стенах остались  подпалины  -  следы
его огненных шаров.
   - Видел, - ответил Мазой. - И наслышан о его воинской доблести.
   - После великого состязания он восьмой в классе, - сказал Альтон.  -  Это
неплохой результат.
   - По общему мнению, он достоин быть первым, - заметил  Мазой.  -  Недалек
день, когда он станет им. Я в этом уверен.
   - Он не доживет до этого дня! - пообещал Альтон. - Дом До'Урден возлагает
большие надежды на этого лиловоглазого юнца, поэтому  именно  его  я  избрал
первой своей жертвой. Его смерть станет большим горем для вероломной  Матери
Мэлис!
   Мазой, однако, не считал вопрос вполне решенным и постарался внести в это
дело ясность.
   - Ты не причинишь ему зла. Ты и близко к нему не подойдешь! - предупредил
он.
   Все тем же беспощадным тоном Альтон продолжал:
   - Я жду уже двадцать лет...
   - Подождешь еще немного, - огрызнулся Мазой. -  Хочу  напомнить,  что  ты
принял приглашение Матери СиНафай в Дом  Ган'етт.  Такой  союз  предполагает
беспрекословное повиновение.  Мать  СиНафай  -  наша  общая  верховная  мать
возложила на меня задачу следить за Дзиртом До'Урденом, и я исполню ее волю.
   Обдумывая слова, сказанные  его  тайным  союзником,  Альтон  откинулся  в
кресле, опершись тем, что некогда было его подбородком, на худую руку.
   - По планам Матери СиНафай, ты  получишь  полную  возможность  отомстить,
продолжал Мазой.  -  Но  предупреждаю  тебя,  Альтон  Де  Вир,  -  он  особо
подчеркнул эту фамилию, - что если ты начнешь войну  с  Домом  До'Урден  или
если каким-нибудь самовольным агрессивным актом  поставишь  их  в  положение
обороняющихся, на тебя обрушится гнев Дома Ган'етт. Мать СиНафай  разоблачит
тебя как убийцу и самозванца, и пеняй тогда на  себя,  если  тобой  займется
правящий совет!
   Трудно было не прислушаться к такой угрозе. Альтон не имел другой  семьи,
кроме усыновившей его  семьи  Ган'етт.  Если  СиНафай  от  него  отвернется,
союзников у него не будет.
   - А какие планы  у  СиНафай...  у  Матери  СиНафай...  в  отношении  Дома
До'Урден? - спокойно спросил он. - Расскажи, как я смогу  отомстить,  тогда,
быть может, мне удастся вытерпеть эти мучительные годы ожидания.
   Мазой знал,  что  здесь  надо  быть  особенно  осторожным.  Его  мать  не
запрещала рассказывать Альтону о ее замыслах, но Мазой понимал: если бы  она
хотела посвятить ненадежного Де Вира в свои планы, она сама сделала бы это.
   - Пока можно только сказать, что могущество Дома До'Урден сильно возросло
и  продолжает  расти,  становясь  угрозой  для  всех  влиятельных  Домов,  -
промурлыкал Мазой, наслаждаясь предвкушением возможной войны. - Вспомни, как
блестяще, без всяких следов, было осуществлено свержение Дома Де Вир! Многим
знатным людям в Мензоберранзане легче дышалось бы, если бы...
   Мазой замолчал, решив, что и без того сказал слишком  много.  По  алчному
блеску в глазах Альтона он понял, что приманка слишком соблазнительна, чтобы
обеспечить терпение Де Вира.

***

   Немало разочарований принесла Дзирту Академия,  особенно  в  этот  первый
год, когда ему с упрямой  очевидностью  открывались  многие  темные  стороны
дровского общества, на  которые  прежде  Закнафейн  разве  что  намекал.  Он
тщательно взвесил уроки ненависти и  недоверия,  преподаваемые  наставниками
Академии, сравнивая их с  логикой  уроков  своего  старого  учителя.  Правда
казалась  невероятной,  двусмысленной,  не  поддающейся   определению.   Все
размышления приводили Дзирта к одному печальному  выводу:  предательство,  с
которым ему пришлось - и неоднократно! - столкнуться за свою короткую жизнь,
неизбежно исходило от его соплеменников, эльфов-дровов.
   Больше по душе ему были занятия физической подготовкой, часы,  проводимые
в сражениях, в оттачивании хитрых приемов.  Здесь,  с  послушным  оружием  в
руках, он уходил от мучительных вопросов о том, что есть  истина  и  как  ее
постичь.
   Здесь он преуспевал. Уже при  поступлении  в  Академию  уровень  владения
оружием был у Дзирта выше, чем у его одноклассников, и пропасть между ними с
каждым месяцем все  увеличивалась.  Он  научился  многим  приемам  защиты  и
нападения, но  зачастую  изобретал  собственные  приемы  и  усовершенствовал
существующие, при этом его нововведения не уступали общепринятым, а зачастую
и превосходили их.
   Дайнин вначале со все  возрастающей  гордостью  слушал,  как  превозносят
коллеги бойцовские качества его младшего брата. Однако  вскоре  эти  горячие
восхваления стали раздражать старшего сына Матери Мэлис. Дайнин был  старшим
сыном Дома До'Урден, унаследовав  этот  титул  от  уничтоженного  Нальфейна.
Теперь вторым сыном, возможно мечтающим о его, Дайнина, титуле,  был  Дзирт,
который,  судя   по   всему,   станет   одним   из   лучших   фехтовальщиков
Мензоберранзана.
   От одноклассников Дзирта также не ускользнул блеск его боевого стиля.
   Иногда, по их мнению, это становилось  уже  чересчур!  Они  с  закипающей
завистью следили за вихревым движением сабель Дзирта, справедливо  опасаясь,
что им самим никогда такого не достичь. Прагматизм всегда был  отличительной
чертой дровских эльфов. Все эти молодые студенты большую часть жизни провели
в постоянном наблюдении за  тем,  как  старшие  члены  их  семей  умудрялись
извлечь максимум пользы из любой ситуации. Каждый понимал преимущества союза
с Дзиртом До'Урденом, поэтому, когда на следующий год подошло время великого
состязания, его стали осаждать с предложениями партнерства.
   Но больше всех поразило его предложение, поступившее от Келноза  из  Дома
Кинафин, того самого, который в прошлом году так подло обманул его.
   - Давай опять вместе, и на сей раз станем первыми в классе,  -  предложил
этот нахальный юнец, когда они спускались по туннелю  в  подготовленную  для
боя пещеру.
   Он повернулся и как ни в чем не бывало остановился перед Дзиртом, положив
руки на рукоятки оружия и широко улыбаясь, словно они были лучшими друзьями.
   Дзирт даже не нашелся, что ответить. Просто повернулся  и  пошел  вперед,
выразительно поглядывая через плечо.
   - Что тебя смущает? - настаивал Келноз, быстро догоняя его.
   Дзирт повернулся к нему и прорычал:
   - Как я могу действовать заодно с тем, кто так обманул меня? Я  не  забыл
твои штучки!
   - Но в том-то и дело: за этот год ты стал гораздо расторопнее, и я был бы
просто дураком, если бы снова попытался тебя провести!
   - А как еще ты можешь победить? Тебе никогда не удастся  одолеть  меня  в
открытом бою!
   Эти слова были не похвальбой, а утверждением,  с  которым  Келноз  охотно
согласился.
   - Второе место весьма почетно, - заметил он. Дзирт внимательно  посмотрел
на него. Он знал, что Келноза может устроить только полная победа.
   - Если мы и встретимся в бою, - решительно сказал он,  -  то  только  как
противники!
   Он снова ушел вперед, и на этот раз Келноз не стал его догонять.

***

   Удача в тот день улыбнулась  Дзирту:  его  первым  противником  и  первой
жертвой в великом состязании оказался не кто иной, как бывший партнер. Дзирт
столкнулся с ним в том же коридоре, где в прошлом году они  вместе  начинали
защитный маневр, и первой же комбинацией атак свалил Келноза с  ног.  Ему  с
трудом удалось  удержаться  и  не  воткнуть  деревянную  саблю  между  ребер
поверженного врага.
   Потом он стал пробираться между сражающимися, тщательно  выбирая  путь  и
следя  за  тем,  как  убывает  число  оставшихся  невредимыми.  Ему,  с  его
репутацией непобедимого, приходилось быть особенно осторожным: одноклассники
не преминули бы использовать возможность вывести его из строя в самом начале
состязания.
   Действуя в одиночку, он вынужден  был  перед  каждой  очередной  схваткой
убеждаться, что поблизости нет тайных сообщников противника.
   Это была родная стихия Дзирта: здесь он чувствовал себя вполне  уверенно,
здесь он был готов ответить на любой вызов. Через два часа  оставалось  пять
непобежденных, а еще через два часа игры в кошки-мышки  их  оказалось  всего
двое:
   Дзирт и Берг'иньон Бэнр.
   Дзирт вышел на открытое пространство пещеры:
   - Выходи же, студент Бэнр, - позвал он. - Давай решим наш спор  честно  и
достойно!
   Наблюдавший с  помоста  Дайнин  недоверчиво  покачал  головой.  А  мастер
Хатч'нет, стоявший рядом со старшим сыном Дома До'Урден, сказал ему:
   - Он не использует свое  преимущество.  Берг'иньон  знает,  что  Дзирт  -
лучший фехтовальщик, и потому волнуется, не  уверен  в  своих  действиях.  А
теперь твой брат вышел на открытое поле и выдал свою позицию!
   - Он еще глуп, - пробормотал Дайнин.  Хатч'нет  заметил,  как  Берг'иньон
скользнул за сталагмитовую глыбу в нескольких ярдах от Дзирта, и сказал:
   - Это долго не продлится.
   - Боишься?  -  бросил  в  темноту  Дзирт.  -  Но  если  ты  действительно
заслуживаешь звание первого, как любишь хвастать, выходи и сражайся открыто!
   Докажи, что говоришь правду, Берг'иньон Бэнр, или  больше  не  болтай  об
этом!
   Ожидаемое им движение сзади заставило его откатиться в сторону.
   - Драться - это тебе не играть мечом! - закричал сын Дома  Бэнр,  выбегая
из-за  укрытия  с  глазами,   горящими   от   предвкушения   предполагаемого
преимущества.
   Внезапно  он  споткнулся,  запутавшись  в  проволоке,  которую  незаметно
натянул посреди тропы Дзирт, и растянулся лицом  вниз.  В  то  же  мгновение
Дзирт навалился на него, острием сабли коснувшись горла Берг'иньона.
   - Я тоже так считаю, - мрачно ответил он.
   - Итак,  победитель  -  Дзирт  До'Урден!  -  возвестил  мастер  Хатч'нет,
направляя на лицо поверженного сына Дома Бэнр голубой свет. А затем  погасил
широкую улыбку Дайнина своевременным напоминанием:
   - Старшим сыновьям стоило бы остерегаться таких искусных вторых сыновей!

***

   Хотя  Дзирт  не  слишком  гордился  своей  победой  на  втором  году,  но
несомненный рост мастерства приносил ему удовлетворение. Он не упускал любую
возможность  позаниматься,  отдавая  этому  все  свое  время,  свободное  от
утомительного  прислуживания  старшим  студентам.   С   течением   лет   эти
обязанности несколько сократились: самая тяжелая  работа  доставалась  более
младшим студентам, и Дзирт все больше времени уделял индивидуальным занятиям
фехтованием. Он упивался танцем  сабель,  согласованностью  своих  движений.
Сабли  были  единственными  его  друзьями,  единственным,  чему  можно  было
доверять.
   И на третий год он тоже выиграл великое состязание, и  на  следующий  год
тоже,  несмотря  на  все  заговоры  и  козни,  чинимые  против   него.   Для
преподавателей стало очевидным, что никто в классе не способен победить его,
и еще через год он участвовал в состязании студентов на три года старше его.
И он опять стал победителем.
   В Академии, как ни в  одном  другом  учреждении  Мензоберранзана,  царили
строгие порядки. И каким бы вызовом этим порядкам  ни  выглядело  мастерство
Дзирта во владении оружием, срок пребывания его в качестве студента  не  мог
быть сокращен. Как воин он должен был пробыть в Академии  десять  лет  -  не
такой уж большой срок, если сравнить с тридцатью годами,  которые  проводили
здесь студенты-маги Магика, или с пятьюдесятью  годами,  составлявшими  срок
обучения жриц в Арак-Тинилите. Если воины начинали обучение в юном возрасте,
около   двадцати   лет,   то   маги   -   не   раньше   двадцати   пяти,   а
священнослужительницы и вовсе в сорок.
   Первые четыре года в Мили-Магтире посвящались искусству  одиночного  боя,
обращению с оружием. Здесь учителя не могли дать Дзирту ничего, что не  было
бы уже преподано ему Заком.
   После этих четырех лет, однако, занятия стали более содержательными.
   Молодые дровы-воины полных два года отдавали  освоению  тактики  сражения
плечом к плечу с другими воинами, а следующие за этим три года они применяли
эту тактику на практике, сражаясь как вместе с магами и священницами, так  и
против них.
   Последний год в Академии как бы подводил итог образованию.  Первые  шесть
месяцев студенты проводили в Магике, изучая основы  магии,  а  вторые  шесть
месяцев, как прелюдия к выпуску, были отданы  учебе  под  руководством  жриц
Арак-Тинилита.
   И все  это  время  их  преследовала  все  та  же  риторика,  вдалбливание
принципов, столь дорогих для Паучьей Королевы, все те же лживые измышления о
ненависти, призванные постоянно держать дровов в  состоянии  контролируемого
смятения.
   Для  Дзирта  Академия  стала  его  убежищем,  пространством  для   учебы,
заключенным в непроницаемый для других кокон, созданный вихревыми движениями
его сабель. Внутри адамантитовых стен, воздвигнутых с помощью  этих  сабель,
Дзирт мог не замечать царящих вокруг несправедливостей, мог как-то  оградить
себя  от  слов,  которые  отравляли  его  душу.  Академия  была  средоточием
честолюбия и обмана, питательной средой для ненасытной, всепожирающей  жажды
власти, которая отличала жизнь каждого дрова.
   Дзирт обещал себе, что его это не коснется. Однако  шли  годы,  битвы  из
учебных все чаще превращались в настоящие, и  Дзирт  то  и  дело  оказывался
вовлеченным в ситуации, от которых не так-то легко было отмахнуться.

Глава 14

ДОЛЖНОЕ УВАЖЕНИЕ

   Тихо, словно дуновение ветерка, пробирались они по  извилистым  туннелям,
рассчитывая каждый шаг, постоянно находясь в  состоянии  боевой  готовности.
Это  были  студенты  девятого  года,  проводящие  свой   последний   год   в
Мили-Магтире и так же часто действующие за пределами пещеры Мензоберранзана,
как и в самой пещере.
   На их поясах уже не красовались  деревянные  подделки  -  теперь  на  них
висело искусно выкованное и безжалостно заточенное адамантитовое оружие.
   Временами туннель настолько сужался, что сквозь оставшуюся щель с  трудом
мог проскользнуть темный эльф. А то вдруг студенты  оказывались  в  огромной
пещере, стены и потолок которой находились за пределами видимости. Это  были
воины-дровы, обученные действовать  в  какой  угодно  местности  Подземья  и
знакомые с повадками любого врага, какой мог встретиться.
   Мастер Хатч'нет называл эти учения  "практикой  патрулирования",  хотя  и
предупреждал студентов, что "практикующийся патруль" может  повстречаться  с
вполне реальным и отнюдь не дружелюбным чудовищем.
   Возглавлял группу Дзирт, по-прежнему считавшийся лучшим в классе и  самым
подходящим  для  этой  роли.  Мастер  Хатч'нет  и  десять  студентов  строем
следовали за ним. Из  первоначальных  двадцати  пяти  одноклассников  Дзирта
осталось двадцать два. Один был  исключен  -  а  впоследствии  казнен  -  за
неудавшуюся попытку убить высшего  по  положению  студента,  второй  пал  на
учебном поле битвы, а третий умер естественной смертью на собственной койке:
вонзенный в сердце кинжал обрывает жизнь вполне естественным образом.
   Неподалеку в другом туннеле Берг'иньон Бэнр, возглавлявший  второй  отряд
класса, вел мастера Дайнина и половину класса на такое же задание.
   День за днем Дзирт и остальные пытались держаться в состоянии  постоянной
готовности к бою. За три  месяца  этого  игрушечного  патрулирования  группе
повстречалось только  одно  чудовище  -  пещерный  охотник,  отвратительный,
похожий на краба  обитатель  Подземья.  Но  даже  этот  случай  вызвал  лишь
небольшое оживление, не  принеся  никакого  практического  опыта,  поскольку
пещерный охотник скользнул за высокий уступ прежде, чем патруль дровов успел
навалиться на тварь.
   В этот день, однако, Дзирт ощущал