о продвижению вперед. И вновь слепящий золотисто-красный язык  пламени
вырвался из раструба оружия и упал на белую грань пирамиды, смешавшись с
ней, точно кровь с молоком. Но  на  сей  раз  вместо  негодующего  вопля
изнутри раздался издевательский хохот.
   - Я хорошо подготовился к нашей встрече, Дориан  Хоукмун,  и  защитил
свою машину от твоего варварского оружия.
   - Посмотрим, насколько тебе это удалось! - сумрачно возразил герцог.
   Что-то в голосе Калана подсказывало Дориану,  что  тот  не  столь  уж
уверен в себе и в своей способности управлять временем.
   Внезапно  рядом  с  ним  возник  Оладан.  В  правой  руке,   покрытой
золотистой шерстью, он сжимал длинный острый меч.
   - Прочь, лживый Оракул! - выкрикнул Оладан. -  Мы  больше  не  боимся
тебя.
   - А между тем тебе следовало бы испытывать страх, -  возразил  Калан,
чье лицо виднелось теперь  сквозь  прозрачную  грань  пирамиды,  залитое
обильным потом. Значит, огненное копье все же оказывало на него какое-то
действие.  -  Ибо  я  обладаю   способностью   контролировать   события,
происходящие в этом мире... И во многих мирах.
   - Так попробуй! - бросил ему вызов Хоукмун, переключая огненное копье
на полную мощность.
   - А! Безумцы... Если вы уничтожите мою машину,  то  создадите  разрыв
самой ткани времени. Вас подхватит водоворотом... Хаос разверзнет  пасть
над Вселенной. Это будет гибелью разума.
   Но Оладан уже бежал к пирамиде, размахивая мечом С силою  рубанув  по
грани аппарата, он  попытался  прорубить  ту  субстанцию,  что  защищала
Калана от пламени огненного копья.
   - Назад, Оладан! - воскликнул Хоукмун. - Оружие тут не поможет.
   Но Оладан во второй раз ударил по пирамиде,  пронзил  ее  насквозь  и
почти поразил Калана. Тот едва успел увернуться и  ухмыльнулся  прямо  в
лицо нападающему с такой жестокостью, что  у  Хоукмуна  на  миг  замерло
сердце. В ту же секунду Калан  что-то  изменил  в  маленькой  пирамидке,
которую держал в руке.
   - Оладан, осторожно! - завопил Хоукмун, предвосхищая  какую-то  новую
опасность.
   Оладан вскинул меч, чтобы нанести третий удар. Но  вдруг  он  страшно
закричал, завертел головой, ошеломленный,  словно  не  видел  вокруг  ни
пирамиды, ни носа корабля.
   - Медведь! - простонал он. - Он меня схватил. И,  испустив  последний
вопль, от которого кровь стыла в жилах, он исчез.
   Бросив огненное копье, Хоукмун метнулся  вперед,  но  успел  заметить
лишь ухмыляющуюся физиономию Калана, а затем пирамида также растворилась
в воздухе. Оладан исчез без  следа.  И  Хоукмун  понял,  что  маленького
человечка отбросило назад в тот отрезок времени, откуда  он  явился.  Но
будет ли ему дозволено там остаться?
   Хоукмуна это не слишком бы встревожило -  ибо  он  знал,  что  Оладан
уцелеет в схватке с медведем, - если бы это происшествие не открыло  ему
глаза на то, какой огромной властью обладает над ними Калан.
   Помимо воли  его  охватил  озноб.  Обернувшись,  он  заметил,  что  и
капитан, и команда исподтишка бросают на него подозрительные взгляды.
   Не говоря ни слова, он направился к себе в каюту.
   Теперь особенно важно было как  можно  скорее  отыскать  Сориандум  и
Призрачный Народ.

Глава 3

ПУТЬ В СОРИАНДУМ

   Вскоре после происшествия на мостике ветер посвежел и задул  с  такой
силой, что буря казалась неминуемой; поэтому капитан велел  поднять  все
паруса, дабы попытаться опередить шторм и побыстрее достичь Берука.
   Хоукмун подозревал, что капитану не терпится избавиться  от  странных
пассажиров, а не просто скорее разгрузить товар, но он вполне мог понять
этого человека. Любой другой на его месте, не задумываясь,  отправил  бы
всех четверых за борт - просто на всякий случай.
   Теперь Хоукмун с удвоенной силой возненавидел Калана де Виталя. Вновь
он терял друга по вине одного из владык Империи  Мрака,  и  на  сей  раз
утрата, хотя и не была внезапной, но причинила куда больше страданий. Он
принял решение, чего бы это ему ни стоило, отыскать и уничтожить Калана.
   Высадившись на белоснежную пристань Берука, четверо  путешественников
уже не старались скрыть,  кто  они  такие  на  самом  деле.  История  их
подвигов была отлично известна народам,  населявшим  берега  Аравийского
моря, однако в лицо их здесь никто не знал. Не теряя времени понапрасну,
они поспешили на базарную площадь и  там  обзавелись  четверкой  крепких
верблюдов, чтобы отправиться в глубь континента.
   За четыре дня пути у  них  было  время  приспособиться  к  качающейся
походке животных, и они постепенно пришли в себя.
   Через четыре дня они  достигли  пределов  Сирийской  пустыни,  прошли
руслом Ефрата,  по  обоим  берегам  которого  вздымались  высокие  кручи
песчаных дюн. Хоукмун то и дело сверялся с картой,  сожалея,  что  рядом
нет Оладана, который вместе с ним сражался в Сориандуме против д'Аверка,
когда они еще были врагами. Он сейчас как нельзя лучше помог бы отыскать
верную дорогу.
   Огромное пылающее солнце превратило бронзовые доспехи графа Брасса  в
сверкающее золото. Их блеск слепил глаза  почти  так  же,  как  пирамида
Калана  Витальского.  Стальные  латы  Хоукмуна  отливали   расплавленным
серебром. Ноблио с д'Аверком, не носившие доспехов, поначалу подшучивали
над тем, что Дориан и граф не хотят расставаться  со  своей  броней,  но
теперь, осознав, как сильно мучаются  люди,  закованные  в  металл,  они
пытались помочь своим друзьям и, пользуясь близостью  реки,  то  и  дело
выливали им за шиворот полные шлемы воды.
   На пятый день пути  они  пересекли  Ефрат  и  углубились  в  пустыню.
Однообразные желтые пески расстилались  повсюду,  и  лишь  порой  слабое
дуновение  ветра  над  безбрежной  пустыней  напоминало  им  о   морских
просторах, оставленных позади.
   К  шестому  дню  путники,  скорчившись  в  глубоких  седлах,   устало
покачивались на спинах невозмутимо  шагающих  верблюдов.  В  глазах  все
мутилось. Губы потрескались. Они берегли воду, не зная, как скоро смогут
добраться до ближайшего колодца.
   На седьмой день Ноблио упал с седла и распластался на песке, раскинув
руки крестом, так что им понадобилось отдать ему  половину  воды,  чтобы
привести в чувство. После этого они укрылись в тени дюны и  провели  там
ночь. Поутру Дориан Хоукмун с трудом поднялся на  ноги  и  объявил,  что
дальше пойдет один.
   - Один? Но почему же?  -  морщась,  граф  Брасс  поднялся  следом.  -
Почему, герцог Кельнский?
   - Я отправлюсь на разведку, пока вы отдыхаете. Готов поклясться,  что
до Сориандума уже рукой подать. Если описывать все  более  расширяющиеся
круги, я обязательно его  найду...  Сам  город  или  то  место,  где  он
когда-то был. Как бы то ни было, но там непременно найдется вода.
   - Это предложение кажется мне разумным, -  признал  граф.  -  А  если
усталость вас одолеет, кто-нибудь из нас сможет вас сменить и так далее.
Вы уверены, что мы недалеко от Сориандума?
   -  Совершенно  уверен.  Я  отправлюсь  на  поиски   холмов,   которые
обозначают конец пустыни. Они  где-то  поблизости.  Уверен,  мы  бы  уже
заметили их, если бы эти дюны не были столь высоки.
   - Отлично, - объявил граф Брасс. - Мы подождем.
   И Хоукмун, заставив встать своего верблюда, двинулся  прочь,  оставив
друзей в тени дюны.
   Лишь после полудня, поднявшись на гребень двадцатой дюны, он  наконец
обнаружил зеленые склоны  гор,  у  подножия  которых  ютился  Сориандум.
Хоукмун пристально  вглядывался,  но  не  смог  обнаружить  ничего,  что
напоминало  бы  развалины  города  призрачного  народа.  Тем  не   менее
тщательно нанеся на карту проделанный им путь, Дориан повернул назад.
   Он уже почти подъехал к месту, где оставил своих друзей, когда  вновь
увидел пирамиду. Хоукмун  опрометчиво  оставил  в  лагере  оба  огненных
копья, не желая обременять себя лишним грузом, но теперь сомневался, что
его друзья рискнут направить это оружие против Калана, особенно учитывая
то, что случилось с Оладаном Спешившись, он осторожно  двинулся  вперед,
машинально обнажив меч.
   Теперь уже до него доносились голоса. Калан Витальский вновь  пытался
убедить троих спутников убить герцога Кельнского по возвращении.
   - Он ваш враг. Что бы я ни  говорил  раньше,  но  я  не  лгал,  когда
утверждал, что именно  он  станет  причиной  вашей  гибели.  Вы,  Гьюлам
д'Аверк, вы друг Гранбретании, а Хоукмун  направит  вас  против  Империи
Мрака. А из вас, о  миролюбивый  Ноблио,  Хоукмун  сделает  обезумевшего
вояку. Что же касается вас, граф Брасс, вы всегда хранили нейтралитет во
всем, что касалось дел Гранбретании, но  он  заставит  вас  вмешаться  в
политику и подняться против того  могущества,  которое  до  сих  пор  вы
рассматривали как способ объединения народов будущей Европы. Хитростью и
обманом он заставит вас действовать вопреки вашим интересам, что в итоге
приведет  к  неизбежному  плачевному  концу.  Если  вы  убьете  Хоукмуна
сегодня, то...
   - Так убей меня! - выкрикнул герцог, потерявший терпение перед  лицом
такой подлости. - Убей меня сам,  Калан  Витальский.  Почему  же  ты  не
можешь этого сделать?
   Пирамида неподвижно зависла в воздухе на уровне человеческого  роста,
в нескольких шагах от его друзей, стоявших плечом к плечу.
   - И почему моя смерть, если она  случится  сегодня,  сможет  что-либо
изменить в прошлом? Твоя логика хромает, Калан, или ты скрываешь от  нас
что-то, что нам следовало бы знать.
   - Кроме того, вы начинаете нас утомлять,  барон  Калан,  -  продолжил
д'Аверк, извлекая шпагу из ножен. - А я умираю от жажды и усталости. Так
что я испытаю против вас свою силу, поскольку в этой  пустыне  нет  иных
развлечений.
   Он  прыгнул  вперед  и  нанес  прямой  колющий  удар  сквозь  матовую
мерцающую грань пирамиды, затем еще и еще, пытаясь достать укрывшегося в
ней человека.
   Калан завопил, словно он был ранен.
   - Подумайте о своей выгоде, д'Аверк! Я могу дать вам все,  в  чем  вы
нуждаетесь.
   Д'Аверк разразился хохотом и вновь  пронзил  сталью  грань  пирамиды.
Калан опять закричал.
   - Предупреждаю, д'Аверк, только дотроньтесь до меня, и я избавлю этот
мир от вашего присутствия!
   - Этому миру нечего мне предложить, и не думаю, что со своей  стороны
он во мне очень нуждается, но надеюсь, что прежде я сумею пронзить  ваше
сердце, Калан, если только постараюсь как следует.
   И он нанес очередной удар.
   И опять раздался вопль Калана.
   - Д'Аверк, осторожно! -  выкрикнул  Хоукмун.  Скользя  по  песку,  он
бросился вниз по склону дюны, пытаясь добраться до огненного  копья,  но
он был еще на полпути, когда д'Аверк внезапно исчез в полном безмолвии.
   - Д'Аверк! - мрачно возопил Хоукмун, подобно  псу,  который  воет  на
луну. - Д'Аверк!
   - Замолчите, Хоукмун!  -  выкрикнул  Калан  из  недр  пирамиды.  -  И
слушайте меня. Вы, двое, убейте его немедленно... Или  вас  ждет  та  же
судьба, что и д'Аверка!
   - Но лично я в этой судьбе не  вижу  ничего  ужасного,  -  с  улыбкой
возразил граф Брасс.
   Хоукмун подобрал огненное копье. Судя по  всему,  Калан  заметил  это
сквозь грань пирамиды, ибо в ярости закричал:
   - Какая грубость, Хоукмун. Но тебя все равно ждет смерть!
   И тут же пирамида начала таять, а затем исчезла. Граф Брасс оглянулся
по сторонам с саркастическим выражением.
   - Боюсь, если мы вскорости не отыщем Сориандум, то искать  его  будет
попросту некому. Наши ряды тают на глазах, друг Хоукмун.
   Герцог вздохнул;
   - Тяжко во второй раз терять добрых  друзей.  Вам  этого  не  понять.
Оладан и д'Аверк были вам чужими, как, впрочем, и я для них. Но для меня
оба они были старыми и верными друзьями.
   Ноблио сочувственно потрепал Хоукмуна по плечу:
   - Я понимаю. Для вас задача еще тяжелее, чем для нас. Мы  вырваны  из
собственного времени неведомой силой,  со  всех  сторон  нам  предвещают
смерть,  странные,  непонятные   устройства   принуждают   нас   убивать
незнакомых людей, но мы избавлены от горечи,  которая  так  терзает  вас
Грусть и печаль опасны, они  способны  лишить  вас  воли  именно  в  тот
момент, когда мы больше всего в этом нуждаемся.
   - Верно, - с душераздирающим вздохом Хоукмун опустил огненное  копье.
- Ладно, - вымолвил он наконец. - Я отыскал  Сориандум  или  по  крайней
мере те холмы, меж которых прежде скрывался этот город. Надеюсь,  уже  к
ночи мы достигнем его.
   - В таком случае, не будем медлить и двинемся  в  путь,  -  предложил
граф Брасс. - Если повезет, у нас будет  еще  несколько  дней  до  новой
встречи с бароном Каланом и его треклятой пирамидой. Возможно даже,  нам
удастся сделать пару шагов навстречу разгадке этой  тайны.  Ну  же,  мой
мальчик, - и он дружески похлопал Хоукмуна по спине, - давайте в  седло.
Кто знает.., может, все кончится не так уж  скверно.  И  может,  вы  еще
увидите своих друзей.
   Хоукмун горестно усмехнулся.
   - У меня такое чувство, граф Брасс, что мне еще очень повезет, если я
когда-нибудь увижу жену и детей.

Глава 4

НОВАЯ ВСТРЕЧА СО СТАРЫМ ВРАГОМ

   Однако среди холмов Сирийской пустыни они не обнаружили  ни  малейших
следов Сориандума. Им удалось отыскать воду и контуры прежнего города, -
то самое место, откуда он исчез прямо на глазах у Хоукмуна, когда угроза
Империи Мрака стала слишком велика. Вероятно; Призрачный Народ  в  своей
бесконечной мудрости решил, что опасность до сих пор не миновала. А  вот
ему  самому  мудрости  явно  недоставало,  с  горечью  подумал  Хоукмун.
Выходит,  весь  этот  долгий  путь  они  проделали  совершенно  впустую.
Оставалась последняя надежда: что пещера механизмов, откуда  он  некогда
позаимствовал  хрустальные  устройства,  осталась  нетронутой.  В  самом
скверном  расположении  духа  он  отправился  вместе  с   двумя   своими
спутниками в  самое  сердце  холмов,  пока  они  на  несколько  миль  не
удалились от Сориандума.
   - Похоже, я увлек вас в совершенно бесплодный поход,  друзья  мои,  -
сказал он графу Брассу и Ноблио. - И хуже того, поманил вас  несбыточной
надеждой.
   - Кто знает, - задумчиво отозвался Ноблио.  -  Если  машины  все-таки
уцелели, то, может статься, у меня хватит  знаний,  чтобы  заставить  их
заработать.
   Граф Брасс в сверкающих доспехах шел впереди, широким шагом  одолевая
склон холма. Взобравшись на гребень, он взглянул вниз, а затем обернулся
к Хоукмуну:
   - Она здесь, эта ваша пещера?
   Хоукмун и Ноблио поспешили догнать его.
   - Да, - ответил герцог. - Узнаю эту  скалу.  Казалось,  словно  некий
гигантский клинок рассек землю пополам. Чуть дальше  к  югу  возвышалась
огромная куча гранитных обломков в виде  пирамиды.  Этот  камень  вынули
когда-то из  холмов,  чтобы  сделать  там  хранилище  для  разнообразных
устройств. В склоне холма виднелся вход в пещеру в  виде  длинной  узкой
щели, ведущей вертикально вверх. Внешне здесь ничего  не  изменилось  за
прошедшие годы, и настроение Хоукмуна слегка улучшилось.  Быстрым  шагом
он спустился со склона.
   - Пойдемте. Будем надеяться, что сокровища остались нетронутыми.
   Но в этой сумятице у  Дориана  совершенно  вылетела  из  головы  одна
важная деталь.  Он  позабыл  о  стороже,  который  охранял  механические
богатства предков нынешнего призрачного народа. Герцог  с  Оладаном  уже
сражались с этим стражем, но так и не смогли его уничтожить. Вспомнив  о
нем, Хоукмун пожалел о своем решении оставить верблюдов там, где некогда
был город, ибо сейчас ему захотелось уехать прочь.
   - Что там за шум? - полюбопытствовал  граф  Брасс,  заслышав  далекий
звук, похожий на приглушенное рыдание, что доносился из трещины в скале.
- Вам он знаком, герцог Дориан?
   - Еще бы, - мрачно подтвердил Хоукмун. - Я очень  хорошо  его  узнаю.
Это  крик  механического  зверя,  стального  создания,  охраняющего  эти
пещеры. Я надеялся, что серьезно повредил  его,  но  боюсь,  что  теперь
опасность грозит нам самим.
   - У нас есть мечи, - заметил граф Брасс. Но Хоукмун лишь расхохотался
в ответ.
   - Верно, у нас есть мечи. И нас трое, - подчеркнул Ноблио. - И все мы
люди опытные.
   - Ода.
   Стенания сделались громче, когда тварь унюхала гостей.
   - Тем не менее у нас  есть  перед  ней"  лишь  одно  преимущество,  -
продолжил Хоукмун негромко. - Мы зрячи, тогда как  она  слепа.  Это  наш
единственный шанс обратиться в бегство, вернуться в  Сориандум  к  нашим
верблюдам. Возможно, что здесь поможет мое огненное копье.
   - Обратиться в бегство? - граф нахмурился. Обнажив меч, он  задумчиво
погладил рыжеватые усы. - Я никогда не сражался  со  стальными  зверями,
Хоукмун, и мысль о бегстве мне не по душе.
   - Тогда вы умрете в третий раз! - воскликнул  герцог  в  отчаянии.  -
Послушайте, граф Брасс, вы знаете, что я  не  трус,  но  если  мы  хотим
уцелеть, нам нужно вернуться к нашим верблюдам,  прежде  чем  тварь  нас
учует. Взгляните!
   Металлическое чудовище показалось в проходе, повернув огромную слепую
голову к источнику шума, возбуждавшему  ее  ненависть.  -  Ну  и  ну!  -
выдохнул граф Брасс. - Вот так чудовище!
   Покрытое блестящей разноцветной чешуей, тело зверя было  раза  в  два
больше человеческого, вдоль хребта торчали длинные  острые  шипы.  Когда
он, чуть подрагивая от нетерпения,  двинулся  в  сторону  троих  друзей,
разноцветные лучи  от  его  чешуек  брызнули  во  все  стороны,  ослепив
спутников. Мощные лапы заканчивались длинными острыми когтями,  похожими
на изогнутые кинжалы. Механическая тварь  напоминала  огромную  гориллу.
Фасетчатые, как у мухи, глаза были разбиты во время предыдущего сражения
с Хоукмуном и Оладаном. Каждый его шаг сопровождался лязгом и скрежетом,
будто двигалась груда металлолома. Кроме того, время от времени механизм
испускал высокий пронзительный вопль,  от  которого  ломило  зубы.  Едва
зверь выполз из щели  наружу,  в  воздухе  разнесся  запах  раскаленного
металла.
   Хоукмун стиснул руку графа.
   - Граф, прошу вас, умоляю, это место никак не годится для схватки.
   - Верно, - отозвался граф Брасс, признавая логику доводов друга. - Но
ведь эта тварь бросится за нами, если мы вернемся на ровное место.
   - В этом можете не сомневаться.
   Разойдясь в разные стороны, друзья начали быстро спускаться по склону
холма, а затем направились в ту сторону, где оставили своих верблюдов.
   Животные  уже  почувствовали  металлический   запах   чудовища,   они
пятились,  мотали  головами,  туго  натягивали  поводья,  привязанные  к
деревьям.
   С  оскаленных  морд  летели  хлопья  пены,  выпученные   глаза   дико
вращались, вся земля вокруг была изрыта их копытами.
   Жалобный и одновременно яростный вопль чудовища  эхом  прокатился  по
холмам у них за спиной.
   Хоукмун протянул графу Брассу огненное копье.
   - Сомневаюсь, что это подействует, но нужно попробовать.
   С ворчанием граф взял в руки оружие.
   - Я бы все же предпочел схватиться с этой тварью врукопашную.
   - Вполне возможно, что до  этого  еще  дойдет,  -  с  мрачным  юмором
отозвался Хоукмун.
   Опустившись  на  все   четыре   лапы,   шатающейся   походкой   зверь
вскарабкался на вершину ближайшего холма и замер".  Словно  принюхиваясь
или пытаясь на слух различить биение сердец.
   Ноблио, которому не досталось огненного  копья,  встал  за  спиной  у
друзей.
   - Мне что-то надоело погибать, -  заметил  он  с  улыбкой.  -  Неужто
такова участь всех покойников? Умирать и умирать  раз  за  разом  сквозь
бесчисленные воплощения. Весьма непривлекательная перспектива.
   - Огонь! - воскликнул Хоукмун, нажимая на пусковую скобу. И в тот  же
миг граф Брасс тоже пустил в ход оружие.
   Два ослепительных рубиновых луча одновременно впились в тело монстра,
который зафыркал от ярости. Чешуйки  его  раскалились,  а  местами  даже
побелели, однако огонь на него не подействовал. Казалось, тварь даже  не
заметила устремленных на нее огненных копий.  Тряхнув  головой,  Хоукмун
опустил оружие, и граф Брасс последовал его примеру. Ни к чему было  без
нужды истощать их запас.
   - Похоже, есть лишь о