у. Он  заключил
ее в объятия и поцеловал.
     - Ах, Хокмун! - выдохнула она. - Я так боялась, что Калан  как-нибудь
обманет нас. Это Королева Флана приказала своим людям прекратить сражение,
а потом нашла тебя. Орланд Фанк и я оставались последними,  и  мы  думали,
что ты умер. Но Калан вернул тебя к жизни - удалил Камень из твоего черепа
и разбил машину Черного Камня. Так что теперь никому не придется  испытать
на себе ее действие.
     -  А  от  какого  занятия  ты  оторвала  его,   Королева   Флана?   -
поинтересовался Хокмун. - Почему он был так недоволен?
     - Он собирался покончить с собой, - ровным голосом ответила Флана.  -
Я пригрозила, что оставлю его живым навеки,  если  он  не  выполнит  моего
приказа.
     - Д'Аверк? - встревоженно спросил Хокмун. - Где д'Аверк?
     - Мертв, - таким же ровным голосом произнесла опечаленная Флана. - Он
убит в Тронном Зале стражником, чересчур ревностно несшим службу.
     Мгновенно радость Хокмуна сменилась глубокой грустью.
     - Так значит и граф Брасс, и Оладан, и Богенталь - все погибли?
     - Да, - подтвердил его страшную догадку Орланд Фанк. - Но они погибли
за великое дело и освободили от рабства миллионы людей.  До  этого  дня  в
Европе бушевала война. Теперь же, наверное, люди станут стремиться к миру.
Ведь они уже видели, к чему приводит война.
     - Граф Брасс больше всего на свете хотел мира, - проговорил Хокмун. -
Как жаль, что он не дожил до сегодняшнего дня!
     - Наверное, это увидит его внук, - пообещала Иссольда.
     - Пока я  Королева,  -  произнесла  печальная  Флана,  -  вам  нечего
страшиться Гранбретании. Я намерена уничтожить Лондру и  сделать  столицей
мой родной город Канберри. А непомерные богатства, скопившиеся  в  Лондре,
будут отданы на восстановление городов, деревень, ферм... Насколько только
возможно исправить зло, причиненное  Гранбретанией,  -  она  сняла  маску,
открыв свое прекрасное, величественное,  но  печальное  лицо.  -  Я  также
отменю ношение масок.
     Орланд Фанк, похоже, отнесся к новшествам скептически, но  ничего  не
сказал по этому поводу, а изрек лишь следующее:
     - Если Гранбретания сломлена навеки, то и работа Рунного Посоха здесь
завершена, - он похлопал по свертку у себя под мышкой. - Я забираю с собой
Рунный Посох, Красный Амулет и Меч Зари. Я постараюсь сохранить их. И если
когда-нибудь у вас вдруг возникнет необходимость  вновь  выступить  против
общего врага, то обещаю помочь вам в этом.
     - Хотелось бы верить,  друг  Фанк,  что  такие  времена  не  наступят
никогда.
     - Мир не меняется, - вздохнул Фанк. - Бывают лишь временные нарушения
равновесия, друг Хокмун. И если равновесие нарушается в одном  направлении
слишком сильно, то Рунный Посох старается  исправить  это  на  век-другой,
пока все не утихнет... Но не знаю...
     - Тебе все  следовало  бы  знать,  -  засмеялся  Хокмун,  -  ведь  ты
всеведущ!
     - Не я, друг мой, - улыбнулся Фанк, - а то, чему  я  служу.  Всеведущ
Рунный Посох...
     - Твой сын - Джемия Коналис...
     - Нет! Есть многое, чего не знает даже Рунный Посох. -  Фанк  почесал
свой длинный нос и посмотрел на них. -  Я  хочу  попрощаться  с  вами.  Вы
хорошо сражались, и сражались за справедливость.
     - Справедливость? - крикнул ему вслед Хокмун. - А существует ли она?
     - Она существует, но ее всегда не хватает, - ответил Фанк. - И  чтобы
создать  лишь  малую  ее  толику,  нам  нужно  упорно  трудиться,   хорошо
сражаться... короче, использовать каждую возможность.
     - Да, - согласился Хокмун, - вероятно, ты прав...
     - Я знаю, что я прав, - засмеялся Фанк.
     А потом он пропал, и откуда-то, как будто  из  другого  пространства,
послышался его голос:
     - Справедливость - это не  порядок  и  не  право,  как  думают  люди.
Равновесие - вот что такое справедливость. Равновесие  весов...  Помни  об
этом, Хокмун!
     Дориан обнял за плечи Иссольду.
     - Да, я помню, - тихо сказал он. -  А  теперь  мы  вернемся  в  замок
Брасс, вычистим родники, вернем в лагуны тростник и на природу - животных:
быков, рогатых лошадей и розовых фламинго... Вдохнем  снова  жизнь  в  наш
Камарг!
     - И мощь Темной Империи больше  никогда  не  будет  угрожать  ему,  -
печально улыбнулась Королева Флана.
     - Я уверен в этом, - кивнул Хокмун. - Но если  другое  зло  явится  к
замку Брасс, я буду готов отразить его, каким бы мощным и ужасным  оно  не
было, и в какой бы форме оно не появилось. Мир еще далек от  совершенства.
Справедливость, о которой говорил Фанк, едва ли вообще  существует.  И  мы
должны стараться сделать хоть что-то, чтобы она  все-таки  существовала...
Прощай, Королева Флана!
     Флана смотрела, как они уходят все дальше и дальше,  и  по  щекам  ее
медленно катились слезы.



    Майкл МУРКОК
    ЗАМОК БРАСС I
    ГРАФ БРАСС

Анонс

   Империя Мрака рухнула. В решающей схватке  погибли  герои,  служившие
Рунному Посоху, но, когда завершается одна история, на смену ей приходит
новая, вовлекая все тех же персонажей в приключения еще более загадочные
и удивительные, чем прежде. И древний  замок  Брасс,  в  Камарге,  вновь
окажется в эпицентре событий, потрясающих Мультивселенную...

   "И стала Земля древней, покрывшись патиной времен, и  сделались  пути
ее причудливы и прихотливы, точно у старца на пороге смерти".
   Из "Летописи Рунного Посоха"

   "И когда завершилась эта История, на смену ей пришла другая, вовлекая
все  тех  же  актеров  пьесы  в  приключения  еще  более  загадочные   и
удивительные, чем прежде.  И  древний  замок  Брасс,  в  Камарге,  вновь
оказался в эпицентре событий..."
   "Хроники замка Брасс"

Часть первая

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Глава 1

ПРИЗРАК В КАМАРГЕ

   Не меньше пяти лет ушло на  то,  чтобы  вернуть  былую  красу  землям
Камарга, вновь населить его болота огромными алыми фламинго, а равнины -
белоснежными дикими быками и рогатыми скакунами, что в изобили  водились
там до прихода диких орд Империи Мрака. За пять  лет  удалось  отстроить
сторожевые башни на границах, поднять  из  руин  города  и  восстановить
замок Брасс во всем его суровом великолепии. Решено было  даже  укрепить
стены и надстроить  донжоны,  ибо,  как  верно  заметил  однажды  Дориан
Хоукмун  гранбретанской  королеве  Флане,  в  мире   по-прежнему   парит
жестокость и справедливость в нем - редкая гостья.
   Из всей горстки  героев,  служивших  Рунному  Посоху  против  Империи
Мрака, уцелели лишь Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, и его юная супруга
Иссельда,  графиня  Брасс,  дочь  покойного  графа   Брасса.   Разгромив
Гранбретанию в битве при Лондре, они возвели  на  трон  королеву  Флану,
вечно печальную королеву  Флану,  чтобы  она  возродила  свой  жестокий,
развращенный народ, сделав его гуманным и процветающим.
   Граф Брасс, принявший смерть от копьеносца Ордена Козла, успел прежде
собственноручно сразить троих баронов: Адаза Промпа,  Мигеля  Хольста  и
Сака Гордона.
   Оладан, получеловек-полуживотное  родом  из  Булгарских  гор,  верный
спутник Хоукмуна, пал под топорами рыцарей Ордена Вепря.
   Ноблио, мирный философ, был захвачен и  обезглавлен  дюжиной  Вепрей,
Козлов и Псов.
   Гьюлам д'Аверк, презревший все земное и веривший лишь  в  собственные
скромные  силы,  любивший   королеву   Флану,   которая   ответила   ему
взаимностью,  стал  жертвой  насмешницы-судьбы,  сразившей  героя  рукою
стражника  королевы,  который  думал,  что  защищает  свою  госпожу   от
нападения.
   Четверо героев пали смертью  храбрых  в  борьбе  с  тиранией  Империи
Мрака, наравне с тысячами других, столь  же  отважно  служивших  Рунному
Посоху, но оставшихся в истории безымянными.
   Погиб также и главный злодей,  барон  Мелиадус  Кройденский  -  самый
тщеславный, загадочный и  жестокий  из  гранбретанских  аристократов,  -
сраженный Мечом Рассвета, принадлежавшим Хоукмуну.
   И разоренный гранбретанцами мир смог наконец вздохнуть свободно.

***

   Но то было пять лет назад, и с тех  пор  многое  изменилось.  Графиня
Брасс  подарила  своему  супругу  двух  малышей.   Рыжеволосый   Манфред
унаследовал от деда звучный голос и жизнелюбие и  обещал  пойти  в  него
также силой  и  статью;  златокудрой  же  Ярмиле  досталась  материнская
красота и ее нежное упрямство. Куда меньше унаследовали дети от герцогов
Кельнских, и за это, возможно, Дориан Хоукмун любил их еще крепче.
   Замок  Брасс  украшали  статуи  четырех  павших  героев  как   вечное
напоминание обитателям крепости о том, какой дорогой ценой досталась  им
победа. Нередко Дориан Хоукмун приводил к подножию медных изваяний обоих
малышей, дабы поведать им историю злодеяний Империи Мрака. Дети  слушали
его с интересом, и Манфред не уставал повторять отцу,  что  со  временем
несомненно совершит не менее великие деяния, чем его предок, на которого
он был так похож.
   На это Хоукмун неизменно отвечал, что хочется верить, нужда  в  таких
героях, уже навсегда миновала.
   Однако, заметив разочарование на лице сына, со смехом  добавлял,  что
герои бывают самые разные и  если  Манфред  унаследовал  от  деда  также
мудрость, гибкость  мышления  и  чувство  справедливости,  то  его  ждет
достойнейшая из судеб - стать неподкупным судией. Это утешало  мальчика,
но лишь отчасти, ибо для четырехлетнего малыша стать воином все же  куда
более привлекательно.
   Порой Хоукмун с Иссельдой брали детей на долгие  прогулки  верхом  по
болотам Камарга - полюбоваться, как высится тростник на фоне  бескрайних
розовато-желтых небес  или  как  он  гнется  под  порывами  мистраля.  С
грохотом проносились мимо них стада белоснежных быков и  табуны  рогатых
коней. Доводилось  им  наблюдать  и  как,  напуганные,  взлетают  тучами
огромные алые фламинго и кружат над  незваными  гостями,  не  подозревая
даже, что именно Дориану Хоукмуну, как прежде графу Брассу, обязаны тем,
что могут жить свободно на этих диких  землях,  не  опасаясь  охотников.
Именно для  их  охраны  некогда  и  вознеслись  на  границах  горделивые
сторожевые башни и стражи  заняли  в  них  наблюдательные  посты.  Ныне,
впрочем, они охраняли не только животных, но и людей  от  любой  угрозы,
грозящей Камаргу извне (поскольку ни единому  жителю  этой  страны  и  в
голову не пришло бы причинить вред обитателям сих  мест,  подобных  коим
больше не было нигде в целом мире). Единственным, кого убивали во  время
охоты на болотах не ради пропитания, были бормотуны,  создания,  некогда
видом и именем подобные  людям,  но  павшие  жертвой  магических  опытов
злодейского  Владыки,  которого  в  свое  время  прикончил  граф  Брасс.
Впрочем,  ныне  на  землях  Камарга  оставалось  не  больше  одного-двух
бормотунов, ибо охотникам не стоило никакого труда отыскать и уничтожить
этих монстров  восьми  локтей  в  длину  и  пяти  в  ширину,  со  шкурой
желтушного цвета, передвигавшихся ползком на брюхе  и  поднимавшихся  на
задние лапы только при нападении. Тем не менее, отправляясь на прогулку,
Дориан Хоукмун и Иссельда старательно избегали тех мест, где им могли бы
повстречаться эти мерзкие твари.
   Хоукмун полюбил Камарг куда сильнее, чем далекие земли  предков,  что
достались ему по наследству, и даже полностью  отрекся  от  всяких  прав
владения, передав власть выборному совету, по примеру многих европейских
провинций, где после падения Империи Мрака образовались республики.
   И все же, как бы сильно ни любили и ни  уважали  Дориана  Хоукмуна  в
Камарге, он прекрасно сознавал, что не в силах заменить своим  подданным
прежнего графа Брасса. Они нередко  обращались  за  советами  к  графине
Иссельде, а юного Манфреда почитали едва ли не как воплощение  покойного
господина, Любой другой на его месте мог бы оскорбиться, но Хоукмун,  не
меньше их любивший графа Брасса, принимал такое отношение  как  должное.
Пресыщенный героикой и властью,  он  предпочитал  вести  скромную  жизнь
обычного помещика и пореже вмешиваться в дела своих подданных. И мечты у
него были самые простые: любить прекрасную  Иссельду  и  дарить  счастье
своим детям. Он более не желал творить историю. Как  память  о  битве  с
Гранбретанией ему остался лишь шрам странной формы посреди  лба  -  там,
где располагался  прежде  зловещий  Черный  Камень,  Пожиратель  Разума,
данный ему много лет назад бароном Каланом  Витальским,  когда  Хоукмуна
помимо его воли заставили служить Темной Империи  против  графа  Брасса.
Теперь кристалл исчез, как и его создатель, лишивший  себя  жизни  после
битвы при Лондре. Блестящий ученый, еще  более  порочный,  чем  все  его
соотечественники, Калан не мог и помыслить о жизни  при  новом,  слишком
мягкосердном  для  него   порядке,   установленном   королевой   Фланой,
наследницей короля-императора Хеона, убитого бароном Мелиадусом в борьбе
за власть в Гранбретании.
   Хоукмун порой задавался вопросом, что сталось бы  с  бароном  Каланом
или, если уж  на  то  пошло,  с  Тарагорном,  владыкой  Дворца  Времени,
погибшим при Лондре от взрыва одной из адских машин Калана, если  бы  им
все же удалось уцелеть? Согласились бы они пойти на  службу  к  королеве
Флане, дабы помочь возродить все разрушенное ими? "Скорее всего, нет", -
отвечал себе Хоукмун. Безумие двигало ими, душа их несла на себе  печать
той гибельной и чудовищной философии,  которая  привела  Гранбретанию  к
войне со всем миром.
   Каждый раз после прогулки по болотам  все  семейство  возвращалось  в
Эгморт, древнюю столицу Камарга, окруженную неприступными стенами - там,
на холме посреди города, высился замок Брасс.  Выстроенный  из  того  же
камня, что и большинство домов в Камарге, замок являл собой  причудливое
смешение стилей, которое тем не менее радовало взор. Век  за  веком  его
владельцы вносили разные  изменения,  сносили  одни  части  и  возводили
другие. Виртуозно выполненные витражи украшали окна, то  квадратные,  то
круглые или даже овальные. Из этой каменной громады в самых  неожиданных
местах возносились к небу башни и башенки  и  даже  пара  минаретов,  на
манер арабских дворцов.  Хоукмун  также  внес  свою  лепту,  приказав  в
традициях  старинных  германских  замков  возвести  во  дворе  несколько
высоких мачт, на которых развевались яркие стяги, и среди них -  родовые
знамена графов Брасс и  герцогов  Кельнских.  С  крыши  вниз  таращились
горгульи, а над входом красовались  барельефы,  изображавшие  камаргских
животных: быков, фламинго, рогатых коней и болотных медведей.
   Как и во времена самого  графа  Брасса,  замок  излучал  одновременно
ощущение мощи и уюта. Его возвели не для того, чтобы внушать  окружающим
ужас, намекая на могущество владельцев. Зодчие не думали ни  о  воинской
мощи (хотя ее  было  в  избытке),  ни  об  эстетике  своего  детища.  Их
единственной заботой было удобство обитателей, что обычно  несвойственно
замкам. Возможно, он был уникальным в своем роде. Даже внешние  террасы,
нависавшие над стенами, не таили в себе угрозы, ибо на них были  разбиты
небольшие садики и огороды, кормившие не только сам замок, но  и  добрую
часть города.
   Все семейство по возвращении с прогулки усаживалось за  ломящийся  от
яств  стол,  вместе  со  слугами  и  домочадцами.  Чуть  позже  Иссельда
ненадолго удалялась, чтобы уложить детей и рассказать им на ночь сказку.
Порой это были истории древних времен, случившиеся  еще  до  Тысячелетия
Ужаса, порой новые, которые  она  сочиняла  сама.  Иногда  она  уступала
просьбам Манфреда и Ярмилы и звала Хоукмуна, дабы тот  поведал  детям  о
своих приключениях в  далеких  странах  в  поисках  Рунного  Посоха.  Он
рассказывал им тогда о встрече с  коротышкой  Оладаном,  родичем  горных
великанов, чье лицо и  тело  были  сплошь  покрыты  тончайшей  рыжеватой
шерстью. Говорил о Амареке, что лежит далеко за морями,  и  о  волшебном
городе Днарке, где он впервые увидел  Рунный  Посох.  В  этих  рассказах
Хоукмуну о многом приходилось умалчивать, ибо мрачная истина была не для
нежных ушей  детишек.  Чаще  всего  он  вспоминал  погибших  друзей,  их
доблесть и отвагу, и тогда звучали имена графа Брасса, Ноблио,  д'Аверка
и Оладана.., те самые, которые во всей Европе давно уже стали легендой.
   Время от времени  им  писала  королева  Флана,  которая  извещала  об
успехах своей политики. Лондру, этот город мрака и безумия, снесли почти
до основания, и на его месте, по обоим берегам Таймы, чьи воды больше не
были красными от крови, возводили  теперь  прекрасные  здания,  открытые
небесам. Ношение масок было запрещено, и понемногу  жители  Гранбретании
приучились не прятать лица,  хотя  порой  и  приходилось  подвергать  не
слишком суровым наказаниям тех ретроградов, что по-прежнему были слишком
привержены мрачным одеяниям былых  времен.  Вне  закона  были  объявлены
звериные  ордена;  людей   призывали   покидать   сумрачные   города   и
возвращаться на лоно природы, занимать деревенские  дома  и  приниматься
возделывать  землю.  На  запущенных   полях   выросли   дикие   дубравы,
протянувшиеся на многие, многие  мили.  Долгие  века  Гранбретания  жила
грабежами, теперь же пришло время учиться  кормить  себя  самим.  Солдат
распущенных орденов отправляли  на  распашку  земель,  корчевание  леса,
выращивание скота. Чтобы  представлять  интересы  народа,  были  созданы
местные собрания. Парламент, учрежденный королевой, помогал ей управлять
страной в соответствии с новыми справедливыми законами. Поразительно,  с
какой быстротой эта воинствующая нация обретала новую жизнь, превращаясь
в народ земледельцев и ремесленников. Многие  гранбретанцы  вздохнули  с
облегчением,  убедившись,  что  освободились  наконец  от  ига  безумия,
довлевшего над всей страной" и едва не охватившего весь мир.
   А в замке Брасс один за другим текли мирные дни.
   И так могло бы продолжаться вечно (пока не повзрослели бы  Манфред  и
Ярмила, не состарились и не скончались бы в мире и  покое  их  родители,
зная, что Камаргу не грозит более никакая опасность и не вернутся больше
времена Империи Мрака, если бы в шестую годовщину битвы  при  Лондре  не
начали твориться вокруг некие странные вещи и Дориан Хоукмун не  заметил
бы, к величайшему своему недоумению, что жители Эгморта почему-то  стали
подозрительно коситься на него, мрачнеть при виде своего господина  и  с
бормотанием отворачиваться в сторону, когда он пытался обратиться к ним.
   Дориан  Хоукмун,  как  и  прежде  граф   Брасс,   взял   в   привычку
присутствовать на торжествах по поводу окончания летних работ. Эгморт  в
эти дни был весь украшен цветами  и  знаменами,  горожане  облачались  в
праздничные одежды, по улицам свободно разгуливали  молодые  белоснежные
быки, а башенные стражи  красовались  в  начищенных  доспехах,  шелковых
накидках, с огнеметами у бедер. В  древнем  амфитеатре  на  краю  города
устраивались бои быков. Именно там в свое время граф  Брасс  спас  жизнь
знаменитому  тореадору  Мэтану  Джасту,  угодившему  на  рога  огромному
свирепому  быку.  Граф  выскочил  на  арену  и,  голыми  руками  схватив
животное, заставил его опуститься на колени, чем вызвал бурные  восторги
зрителей, ибо в ту пору граф был уже не молод.
   Но теперь праздник превратился в событие для  всей  Европы.  Отовсюду
спешили  посланцы,  дабы  воздать  почести  чете  героев,   единственным
уцелевшим после битвы при Лондре, и  даже  сама  королева  Флана  дважды
почтила Эгморт своим визитом. На сей раз, правда,  дела  государственной
важности не позволили приехать владычице Гранбретании, но  она  прислала
одного из своих сановников. Хоукмун торжествовал,  видя,  как  сбываются
мечты графа Брасса  о  единой  Европе.  Войны  с  Гранбретанией  помогли
разрушить все границы  и  объединить  уцелевших  во  имя  великой  цели.
Конечно, и по сей день в Европе оставалось немало независимых провинций,
однако все они готовы были трудиться сообща на общее благо.
   Своих посланцев прислали Скандия, Московия, Аравия,  земли  греков  и
булгар, Украния, Нюр