ебя! - тихо сказал Хокмун.
     - Великие Добродетельные Люди помогут вам вернуться домой, -  добавил
мальчик. - Прощай, Хокмун.
     - Прощай. Куда же ты отправишься теперь?
     - Туда, где я должен быть.
     И  вдруг  мальчик  снова  стал  вытягиваться,   превращаясь   в   луч
золотистого света, какое-то время еще сохраняя подобие человеческого тела.
Потом он как бы влился в Рунный Посох, и  в  маленьком  холодном  предмете
сразу же заиграла жизнь, тепло и свет.
     Хокмун с трепетом спрятал Рунный Посох за пазуху.
     Когда они выходили из зала, д'Аверк заметил, что Орланд Фанк все  еще
плачет.
     - Что тебя так расстраивает? - спросил д'Аверк. - Ты все еще  горюешь
о человеке, который был тебе братом?
     - Да... Но еще больше я горюю о своем сыне.
     - О сыне? А что с ним?
     Орланд Фанк указал в сторону Хокмуна:
     - Он у него.
     - О чем это ты?
     - Я знаю, что так и должно быть, -  тяжело  вздохнул  Фанк.  -  Но  я
все-таки человек и могу плакать... Я говорю о Джемии Коналисе.
     - О мальчике? О Духе Рунного Посоха?
     - Да, он был моим сыном или мной самим... Я  никогда  не  мог  понять
всего этого...




                             Часть вторая

     Сказано: Те, кто поклялся Рунным Посохом, должны  или  победить,  или
погибнуть. Это предопределено всем ходом  событий,  которые  последуют  за
клятвой. А барон Мелиадус Кройденский дал такую клятву, пожелав  отомстить
всем обитателям замка Брасс. Он поклялся, что Иссольда, дочь графа Брасса,
будет принадлежать ему. В  тот  злополучный  день,  много  месяцев  назад,
появился новый  узор  на  ткани  истории,  а  бароном  овладели  странные,
кощунственные желания. Хокмун оказался  вовлеченным  в  очередную  опасную
авантюру... Правда, история близилась к развязке, которую  нельзя  назвать
счастливой...

                                             Из "Истории Рунного Посоха"



                        Глава 1. ШЕПОТ НА ВЕРАНДЕ

     Веранда, где происходил разговор,  была  обращена  к  кроваво-красной
реке Тайме, которая несла свои воды  через  самое  сердце  Лондры,  огибая
мрачные причудливые башни.
     Изредка здесь нет-нет  да  и  пролетал,  лязгая  металлом,  случайный
орнитоптер - блестящая металлическая птица. А по  реке  баржи,  украшенные
бронзой и слоновой костью, везли с побережья награбленное  добро,  пленных
женщин, мужчин и детей, которым предстояло стать рабами повелителей Темной
Империи. Навес из тяжелого пурпурного бархата, украшенный алыми  шелковыми
кисточками, защищал сидящих на веранде от нескромных взоров сверху, а тень
от навеса заслоняла их от людей на баржах.
     На веранде стояли медный стол и два  позолоченных  кресла  с  голубой
плюшевой обивкой. На богато инкрустированном подносе красовались кувшин из
темного стекла, наполненный вином,  и  пара  бокалов.  По  обеим  сторонам
двери, ведущей на веранду, стояли обнаженные девушки. Румяна  украшали  не
только их лица, но и груди и лобки.  Всякий,  кто  был  знаком  со  знатью
Лондры, сразу узнал бы в них рабынь  барона  Мелиадуса  Кройденского,  ибо
единственной их одеждой были румяна и пудра - на этом настаивал барон.
     Одна из девушек - блондинка, устремившая неподвижный взгляд на  реку,
скорее всего была взята в плен в  Германии,  а  другая  -  темноволосая  -
несомненно была родом из какого-нибудь городка на  Ближнем  Востоке,  тоже
присоединенного бароном к своим владениям.
     В позолоченных креслах сидели мужчина и женщина. Женщина была одета в
богатую парчу. Ее наряд дополняла серебряная маска Цапли.  Плечи  мужчины,
одетого в костюм из черной кожи, увенчивала огромная  маска,  изображавшая
морду оскалившегося  черного  волка.  Он  опустил  в  свой  бокал  золотую
трубочку, вставил ее в крохотное  отверстие  напротив  рта,  скрытого  под
маской, и стал медленно потягивать вино.
     Мужчина и женщина молчали. До них лишь  доносились  шум  проплывающих
барж, плеск волн, разбивающихся о гранит  набережной,  визг  или  смех  из
башен замка и мерное хлопанье крыльев орнитоптера высоко над ними.
     Наконец человек в маске Волка заговорил тихим, приятным  голосом.  Не
поворачивая  головы,  женщина  дала  понять,  что  слышит,  но  продолжала
смотреть на кроваво-красную воду.
     - Ты, Флана, знаешь, что сама находишься под подозрением? Король Хуон
думает, что именно с тобой как-то связано таинственное безумие, охватившее
стражников в ночь исчезновения эмиссаров из Азиакоммунисты. Естественно, я
рискую своим положением, встречаясь с тобой в такой обстановке, но я думаю
лишь о нашей великой родине, о славе Гранбретании... -  говоривший  сделал
паузу, ожидая ответа, но так его и не  дождался.  -  Совершенно  очевидно,
Флана, что нынешняя ситуация  при  Дворе  -  не  лучшая  для  Империи.  Я,
конечно, восторгаюсь эксцентричностью и все такое... Но есть  существенная
разница между эксцентричностью и старческим маразмом. Ты понимаешь, о  чем
я говорю?
     Флана Микосеваар опять промолчала.
     - Я полагаю, - продолжал мужчина, - что нам  нужен  новый  правитель.
Есть лишь единственный человек,  который  находится  в  прямом  родстве  с
Хуоном и которого все примут в  качестве  сюзерена,  законного  наследника
трона Темной Империи.
     Не последовало никакого ответа.
     Мужчина в волчьей маске нагнулся к женщине:
     - Флана?
     Маска Цапли повернулась,  взгляд  скользнул  по  маске  оскалившегося
Волка.
     - Флана, ты могла бы стать Королевой-Императрицей Гранбретании!  Если
я стану твоим регентом, мы сможем обеспечить безопасность нашей  страны  и
завоеванных территорий.  Мы  сделаем  Гранбретанию  еще  более  великой  и
завоюем весь мир!
     - А что нам делать с  миром,  когда  он  будет  принадлежать  нам?  -
прервала собеседника Флана Микосеваар.
     - Наслаждаться и пользоваться им!
     - Но разве нельзя устать от насилия, грабежей и убийств? От  пыток  и
ненависти?
     Казалось, Мелиадуса озадачило ее замечание.
     - Пресытиться можно, конечно, чем угодно.  Но  нельзя  забывать  и  о
другом. Об экспериментах Калана и Тарагорма, если уж на то пошло.  Имея  в
своем распоряжении ресурсы всего мира, наши ученые смогут творить  чудеса!
Они даже смогут построить для нас космические корабли, подобные  тому,  на
котором, если верить легендам, был доставлен на  Землю  Рунный  Посох.  Мы
отправимся к новым мирам и завоюем  их!  И  таким  образом  гранбретанская
экспансия будет продолжаться миллионы лет!
     - Значит, мы ищем всего лишь  приключений  и  острых  ощущений.  Так,
Мелиадус?
     - Да, а почему бы и нет? Вокруг нас лишь хаос, и все  бессмысленно  -
даже наша жизнь. Есть только одно, что может оправдать  наше  существовани
е... Мы должны попробовать все ощущения, какие  только  способны  испытать
человеческая душа и тело. Это ведь наверняка займет миллион лет?
     - Верно, это наше кредо, - кивнула, вздохнув,  Флана.  -  Пожалуй,  я
могу согласиться с тобой,  Мелиадус.  Ведь  то,  что  ты  предлагаешь,  не
скучнее  всего  остального.  -  Она  пожала  плечами.  -  Ладно,  я  стану
Королевой, когда это будет необходимо. А если Король Хуон  обнаружит  нашу
измену, что ж, смерть будет для нас только облегчением.
     Услышав это, Мелиадус  поднялся  из-за  стола,  слегка  потеряв  свой
апломб:
     - Надеюсь, пока не придет время, ты никому ничего не скажешь, Флана?
     - Не беспокойся, я никому ничего не скажу.
     - Хорошо. Теперь я должен навестить Калана. Мой замысел привлек  его,
поскольку   его   выполнение   обещает   большой   простор   для   научных
экспериментов. Тарагорм тоже со мной...
     - Ты доверяешь Тарагорму?  Всем  известно,  как  вы  ненавидите  друг
друга...
     - Да, это правда. Но теперь ненависть сменилась дружбой. А дело вот в
чем... Как ты помнишь, наша вражда началась,  когда  он  женился  на  моей
сестре, с которой я сам хотел обвенчаться. Но моя сестра,  как  я  слышал,
согрешила с ослом, и Тарагорм застал ее на месте преступления. После  чего
рабы убили и  мою  сестру,  и  осла.  Нам  с  Тарагормом  пришлось  вдвоем
разобраться с этими рабами. Тогда-то мы  и  восстановили  наши  отношения.
Тарагорму можно доверять, а он чувствует, что Король Хуон препятствует его
исследованиям.
     Все это время они беседовали шепотом, так что даже рабыни у двери  не
могли их расслышать.
     На прощание Мелиадус  поклонился  Флане,  щелкнул  пальцами,  подавая
рабыням сигнал принести носилки и доставить его домой.
     Флана осталась в задумчивости. Она продолжала глядеть на  воду,  едва
ли думая о замысле Мелиадуса. Она скорее грезила о красавце д'Аверке  и  о
том времени, когда они смогут встретиться вновь. Графиня  мечтала  о  том,
как д'Аверк унесет ее куда-нибудь далеко  от  Лондры  и  от  всех  гнусных
дворцовых интриг. Может быть, они отправятся  во  Францию,  где  находятся
поместья, когда-то ему  принадлежавшие  и  которые  она,  став  Королевой,
сможет ему вернуть...
     Она  подумала,   что   для   нее   все   же   будет   выгодно   стать
Королевой-Императрицей.  Тогда  она  сможет  выбрать  себе  мужа,   и   им
обязательно станет д'Аверк. Она простит ему все  его  преступления  против
Гранбретании и, наверное, помилует его друзей - Хокмуна и остальных.
     Но, судя по всему, Мелиадус не пощадит всех, если даже  и  согласится
отменить смертный приговор д'Аверку.
     Наверное, ее замысел не отличался мудростью. Она вздохнула, подумав о
том, что все это ей абсолютно безразлично.  Глупо  надеяться  на  то,  что
д'Аверк до сих пор еще жив. В то же время Флана не видела никакой причины,
мешающей ей принять хотя бы пассивное участие в заговоре Мелиадуса.
     Графине Флане трудно было себе представить степень его отчаяния, если
барон решился на такое. Ведь за две тысячи лет  правления  Хуона  ни  один
гранбретанец не смел даже подумать о свержении Короля.



                 Глава 2. РАЗГОВОР У МАШИНЫ МЕНТАЛЬНОСТИ

     Калан Витальский  ощупал  свою  змеиную  маску  бледными  старческими
пальцами,  на  которых  проступали  вены,  похожие  на  голубых  змей.  Он
находился  в  огромном  зале  с  высокими  потолками.  Это  была   главная
лаборатория. Люди, одетые в мундиры и маски  Ордена  Змеи,  возглавляемого
бароном Каланом, проводили здесь различные эксперименты.  Какие-то  машины
издавали странные звуки и источали резкие запахи, а вокруг них  трещали  и
сверкали разноцветные маленькие молнии. Словом, все в этом зале напоминало
преисподнюю.  Ученые  здесь  производили  эксперименты  над   человеческим
разумом и телом. Они присоединяли людей к машинам. Некоторые из подопытных
рабов  дергались,  стонали  и  кричали,  будто  умалишенные.   Эти   крики
раздражали экспериментаторов, и они запихивали в рты  особо  буйных  кляпы
или вообще удаляли голосовые связки, добиваясь таким образом тишины.
     Калан положил руку на плечо Мелиадуса  и  показал  на  бездействующую
машину.
     - Помните  ее?  Это  машина  ментальности.  Мы  ее  использовали  для
проверки разума Хокмуна.
     - Да, - буркнул Мелиадус. - Именно это и заставило нас поверить,  что
он будет нам предан.
     - Мы исходили лишь  из  известных  нам  факторов,  не  учитывая  тех,
которые не могли предвидеть,  -  отозвался  Калан,  защищая  себя  и  свое
изобретение. - Но я не потому упомянул о ней. Сегодня утром меня попросили
использовать машину...
     - Кто?
     - Сам Король-Император. Он вызвал меня в Тронный Зал и  сообщил,  что
желает проверить одного из придворных.
     - И кого же?
     - А как по-вашему, милорд?
     - Меня?! - возмутился Мелиадус.
     - Да, именно вас. Я думаю, что  он  усомнился  в  вашей  преданности,
барон.
     - Как вы думаете, это серьезно?
     - Не очень. Похоже, Хуона беспокоит то, что вы чересчур сосредоточены
на своих личных замыслах и мало внимания уделяете интересам престола. Ему,
скорее всего, хотелось бы узнать, насколько сильна ваша преданность  и  не
оставили ли вы свои помыслы...
     - И ты намерен подчиниться его приказу?
     - А что, ты предлагаешь игнорировать его? - поинтересовался Калан.
     - Нет... Но что же нам делать?
     - Придется поместить тебя в машину  ментальности.  Но  я  думаю,  что
сумею получить нужные нам результаты, - Калан тихо засмеялся.  -  Ну  как,
Мелиадус, начнем?
     Мелиадус медленно, с явной неохотой двинулся вперед, напряженно глядя
на блестящую машину  из  красно-синего  металла  с  различными  выступами,
тяжелыми  членистыми  суставами  и  приборами   неизвестного   назначения.
Единственной округлой  частью  в  ее  конструкции  был  огромный  колокол,
подвешенный с помощью специальной системы, чем-то напоминающей гильотину.
     Калан включил рубильник и сделал жест рукой, как бы извиняясь:
     - Раньше мы держали машину в специальном зале. Но в  последнее  время
стало катастрофически нехватать места для наших опытов. Это и есть одна из
моих  претензий.  Как  же  можно  от  нас  чего-то  требовать,  не  создав
соответствующих условий?
     Из машины послышался звук, похожий на дыхание  какого-то  гигантского
зверя. Мелиадус отступил на шаг.  Калан  снова  тихо  засмеялся  и  сделал
служителям в змеиных масках знак, чтобы те подошли и помогли ему в  работе
с машиной.
     - Будь добр, Мелиадус, встань под этот колокол, а мы опустим его.
     Мелиадус  окинул  их  подозрительным  взглядом  и  занял  место   под
колоколом. Колокол начал медленно опускаться,  пока  полностью  не  закрыл
барона. Мягкие, похожие на плоть, стенки изогнулись, заключая в  себя  его
тело. Затем  у  барона  появилось  ощущение,  будто  в  его  мозг  всадили
раскаленную иглу, проникающую все глубже  и  глубже.  Он  попробовал  было
закричать, но голос его  не  слушался...  У  него  начались  галлюцинации,
перемежающиеся с воспоминаниями о прошлом. Перед глазами проплывали  битвы
и казни, то и дело появлялось ненавистное лицо Дориана Хокмуна, повторяясь
в миллионах искаженных образов. И возникало прекрасное лицо Иссольды Брасс
- женщины, которую он желал больше всех  других  женщин  мира.  Постепенно
перед ним прошла вся его жизнь. Он вспомнил все, что с ним происходило,  о
чем он когда-либо думал и мечтал. Все... Но не в хронологическом  порядке,
а в порядке важности событий. И надо всем довлела его страсть к  Иссольде,
ненависть к Хокмуну и замыслы о свержении Короля Хуона.
     Затем колокол поднялся и Мелиадус снова увидел маску Калана.  Как  ни
странно, но барон ощутил  вдруг  себя  душевно  очистившимся  и  испытывал
теперь небывалый подъем духа.
     - Ну, Калан, что ты обнаружил?
     - Пока что ничего нового. Для получения всех результатов  потребуется
час-другой. - Он хихикнул. - Император, увидев их, здорово бы позабавился!
     - Надеюсь, он их не увидит.
     - Он увидит несколько другое. Что твоя ненависть к Хокмуну становится
меньше, а любовь к Императору - постоянна и глубока. Не зря  говорят,  что
любовь и ненависть идут рука об руку! Так что твоя ненависть к Хуону,  при
незначительном вмешательстве с моей стороны, превратится в любовь.
     - Хорошо. Давай теперь обсудим наши планы. Во-первых, мы должны найти
способ вернуть замок Брасс в  наше  измерение  или  же  найти  путь  туда.
Во-вторых, нужно каким-то образом вдохнуть  жизнь  в  Черный  Камень,  что
находится во лбу у Хокмуна. И тогда он вновь окажется в нашей  власти.  И,
наконец, необходимо изобрести оружие, которое поможет нам победить Хуона.
     - Конечно, - согласился Калан. - Уже все  для  этого  есть:  и  новые
металлы, и новые устройства, изобретенные мною для наших кораблей...
     - Для тех, которыми сейчас командует Тротт?
     -  Да,  эти  двигатели  гонят  суда  намного  быстрее  и  на  большие
расстояния. Пока что ими оснащены только корабли Тротта. Он  скоро  должен
прислать нам сообщение.
     - А куда Тротт направился?
     - Я не уверен, но думаю, что в Азиакоммунисту... Да, путь не близкий!
     - Допустим, что так, - согласился Мелиадус. - И все же давай не будем
говорить о Тротте и обсудим наши дальнейшие действия. Тарагорм тоже думает
над тем, как нам добраться до замка Брасс.
     -  Да,  ему  следует  серьезно  этим   заняться,   а   я   постараюсь
активизировать Черный Камень, - предложил Калан.
     -  Наверное,  -  согласился  Мелиадус.  -  Но  я  еще  посоветуюсь  с
Тарагормом и скоро вернусь.
     С этими словами Мелиадус призвал своих рабынь с носилками. Он  уселся
в носилки, на прощание махнул рукой Калану и приказал девушкам нести  себя
во дворец Времени.



                    Глава 3. ТАРАГОРМ ИЗ ДВОРЦА ВРЕМЕНИ

     Итак, Мелиадус оказался во дворце  Тарагорма,  выстроенного  в  форме
гигантских  часов.  Воздух  здесь  был  заполнен  лязганьем,  жужжанием  и
тиканьем маятников и маятничков. Тарагорм в  своей  огромной  маске-часах,
показывающих абсолютно точное время, взял Мелиадуса за руку. И  они  пошли
через  зал  Маятника.  Громадная  медная  чаша  весом  в  пятьдесят  тонн,
сделанная в форме пылающего солнца, раскачивалась взад и  вперед  -  через
весь зал.
     - Ну, брат, - обратился Мелиадус к Тарагорму, перекрывая голосом  шум
механизмов. - Ты  направил  мне  сообщение,  что  у  тебя  есть  для  меня
радостное известие. Я подумал, что должен повидаться с тобой.
     - Да, я считаю, что  лучше  всего  передать  тебе  новость  лично.  -
Тарагорм повел Мелиадуса через короткий коридор в небольшое помещение, где
стояли одни, но  очень  старые  часы.  Барон  закрыл  дверь,  и  наступила
относительная тишина. Тарагорм показал на часы:
     - Это, наверное, самые старые часы в  мире.  Их  мастером  был  Томас
Томпсон, а теперь эту вещь называют "дедушкой Томпсоном".
     - Никогда не слыхал о Томпсоне...
     - Мастер-ремесленник - величайший для своего века. Он жил задолго  до
Страшного Тысячелетия.
     - В самом деле? И это имеет какое-нибудь отношение  к  тому,  что  ты
хотел мне сказать?
     - Конечно, нет. - Тарагорм хлопнул в ладоши,  и  сразу  же  открылась
боковая дверь. К ним навстречу шагнул тощий оборванец, лицо которого  было
скрыто  под  простой  маской  из  потрескавшейся  кожи.  Человек   отвесил
Мелиадусу экстравагантный поклон.
     - Кто это?
     - Эльвереза Тозер. Ты помнишь, кто он?
     - Конечно. Это он украл кольцо у Майгана, а затем исчез.
     - Правильно. Расскажи-ка барону Мелиадусу, где ты был, Тозер!..
     Тозер вновь поклонился, потом уселся на край стола, свесив ноги.
     - Да не был я нигде, кроме замка Брасс.
     Мелиадус внезапно подпрыгнул и, мгновенно оказавшись в  другом  конце
комнаты, вцепился в пораженного Тозера.
     - Где ты был? - зарычал он, тряся Тозера за рубашку.
     - В з-з-замке Брасс, ваша честь...
     Мелиадус встряхнул Тозера, подняв его за шиворот.
     - Как? Как ты попал туда?
     - Совершенно случайно... Я был взят в плен Хокмуном Кельнским. У меня
отняли мое кольцо, но я сумел вернуть его  и  бежал  сюда...  -  на  одном
дыхании выпалил Тозер.
     - Он принес с собой  кое-какие  чрезвычайно  интересные  сведения,  -
добавил Тарагорм. - Расскажи ему, Тозер!
     - Существует такая машина. Которая удерживает замок  Брасс  в  другом
измерении и гарантирует его безопасность. Она находится в подземелье замка
и тщательно охраняется. Ее привезли из местечка под  названием  Сориандум.
Сделана она из какого-то кристалла.
     - Это правда, Мелиадус, - засмеялся  Тарагорм.  -  Я  проверил  слова
Тозера раз десять. Я слышал об этой кристаллической  машине,  но  даже  не
подозревал,  что  она  еще  где-то  используется.  Но  если  обобщить  все
сведения, которые передал мне Тозер, то... мне думается, я  смогу  сделать
все, что требуется.
     - Как, ты сможешь помочь нам найти дорогу в другое измерение, к замку
Брасс?!
     - Все гораздо проще, чем ты думаешь... Я верну  замок  Брасс  в  наше
измерение! И в самые кратчайшие сроки.
     С  минуту  Мелиадус  молча  смотрел  на  Тарагорма,  а  потом  г