нам
отправляться на поиски пирамиды? - Он закинул за плечо  свой  лук.  -  В
конце концов, мы ведь даже не знаем, сколько времени это у нас займет.
   - Вы правы. С рассветом, вполне возможно,  вы  исчезнете  у  меня  на
глазах, - предположил Хоукмун. - Хотел бы я знать, почему для  меня  дни
сменяются как обычно, а вы пребываете в бесконечной тьме.
   Он оседлал коня, который,  помимо  всадника,  нес  еще  две  дорожные
сумки, набитые провизией. Кроме того, сзади в седельных кобурах  торчали
рукояти двух огненных копий. Мощный крупный жеребец с витыми рогами  был
лучшим в стаде после погибшего в смертельных объятиях  трясины  скакуна.
Его звали уголь, потому что глаза его сверкали точно угли костра.
   Друзья последовали его примеру и  также  сели  в  седло.  Граф  Брасс
указал на юг.
   - Если двигаться дальше в этом направлении, то мы доедем  до  Адского
моря, пересечь которое невозможно, как нам говорили. Давайте  отправимся
на побережье, именно там мы отыщем Оракула.
   - Это море, куда впадает река Релма, - заметил  Хоукмун,  не  повышая
голос. - Некоторые его именуют Срединным морем.
   Граф Брасс расхохотался.
   - Это море я пересекал не меньше сотни раз. Надеюсь, вы  правы,  друг
Хоукмун, и подозреваю, что так оно и есть. О, как желал бы  я  скрестить
сталь с теми, кто так подло обманул нас всех.
   - Будем надеяться,  нам  предоставят  такую  возможность,  -  не  без
язвительности заметил  д'Аверк,  -  ибо  у  меня  такое  чувство,  хотя,
разумеется, граф Брасс,  я  лишен  вашей  проницательности  в  том,  что
касается людской породы, что возможности этой нам не дадут, даже если мы
сумеем отыскать своих врагов, ибо  оружие  их  должно  быть  куда  более
изощренным, чем простые мечи и кинжалы.
   - На этот случай  у  меня,  имеется  два  огненных  копья,  -  заявил
Хоукмун, указывая на рукояти позади седла. -  Отлично,  это  лучше,  чем
ничего, - признал д'Аверк. Но все же вид у него оставался скептическим.
   - Мне лично всегда были не по душе эти колдовские  приспособления,  -
опасливо покосился Оладан на копья. - Зачастую они  навлекают  на  того,
кто пользуется ими, гнев неодолимых сил.
   - Вы слишком суеверны, Оладан. Огненные копья -  это  обычное  земное
оружие, продукт науки, которая расцвела после Тысячелетия Ужаса.
   - Может, оно и так,  мой  дорогой  Ноблио,  но,  по-моему,  это  лишь
подтверждает мои слова.
   Вскоре  перед  ними   раскинулась   темная,   слегка   поблескивающая
поверхность моря.
   У Хоукмуна внутри все сжалось при мысли о скорой встрече с пирамидой,
которая пыталась убить его руками друзей.
   Но побережье, когда они достигли его, оказалось  пустынным,  если  не
считать водорослей  и  редких  пучков  травы,  что  росли  среди  песка,
недосягаемые для прилива, лизавшего прибрежные камни." Граф Брасс подвел
их к тому месту, где перед тем, как отправиться на поиски  Хоукмуна,  он
соорудил небольшое убежище и оставил там некоторые личные вещи и еду. По
пути друзья рассказывали герцогу об обстоятельствах их  встречи  друг  с
другом. Каждый из них принимал другого за Хоукмуна,  и  всякий  раз  это
едва не заканчивалось поединком.
   - Именно  здесь  появляется  пирамида,  -  заметил  граф.  -  Поэтому
предлагаю вам спрятаться вот там,  в  тростнике.  Я  скажу  ей,  что  мы
прикончили вас, и посмотрим, что будет дальше.
   - Отлично.
   Положив огненные копья на землю, Хоукмун отвел свою лошадь в укрытие.
Издалека он видел, как четверо мужчин  о  чем-то  перемолвились  Друг  с
другом, а затем послышался звучный голос графа Брасса.
   - Оракул, где ты? Теперь ты можешь освободить меня. Я сделал то,  что
обещал. Хоукмун мертв.
   Хоукмун  не  знал,  имеет  ли  пирамида  или  те,  кто  управлял  ею,
возможность проверить это утверждение. Могли ли они исследовать этот мир
во всей полноте? Или видели перед собой только какую-то его часть? Могли
ли им служить люди-соглядатаи?
   - Оракул! - воззвал вновь граф Брасс - Хоукмун пал от моей руки.
   У  Хоукмуна  возникло  подозрение,  что  им   не   удалось   обмануть
самозванного  Оракула,  Мистраль  по-прежнему  завывал  среди   заводей,
проносясь над поверхностью моря, вспенивая  барашками  верхушки  волн  и
пригибая  к  земле  стебли  тростника  и  камыша.  Рассвет  стремительно
приближался.  Вскоре  на  землю  прольется  жемчужный  свет,  и  с  ним,
возможно, исчезнут его друзья.
   - Оракул, где же ты?
   Что-то коротко сверкнуло,  наверное,  блуждающий  огонек,  занесенный
ветром. Но нет, блеснуло снова, и снова в том же месте, чуть выше  шлема
графа Брасса.
   Хоукмун взял в  руку  огненное  копье,  на  ощупь  отыскав  спусковой
крючок, который, если прижать,  должен  был  высвободить  столб  жидкого
пламени.
   - Оракул!
   Начали проявляться бледные контуры,  из  которых  исходил  сверкающий
свет. Контуры пирамиды, а внутри нее  -  чья-то  размытая  тень,  быстро
исчезнувшая за проступающими гранями.
   Прошло еще несколько мгновений,  и  над  графом,  чуть  правее  него,
повисла,  сверкая  алмазными   гранями,   пирамида   высотой   почти   в
человеческий рост.
   Хоукмун весь  обратился  в  слух  и  зрение,  когда  пирамида  начала
отвечать.
   - Вы отлично справились с задачей, граф Брасс. За  это  вас  и  ваших
спутников я верну в мир живых. Где же труп?
   Хоукмун застыл как громом пораженный. Он узнал голос,  исходивший  из
пирамиды, но не мог поверить собственным ушам.
   - Труп? - деланно изумился  граф,  которого  вопрос  этот  ничуть  не
смутил. - Но вы же не просили показывать вам труп. Да и к чему вам  это,
вы же действуете в моих интересах, а не в своих собственных, вы  же  так
мне это объяснили.
   - "Да, но труп...
   В голосе теперь слышались молящие нотки.
   - Вот он, твой труп, Калан Витальский,  -  с  этими  словами  Хоукмун
выбрался из зарослей тростника и широким шагом направился к пирамиде.  -
Покажитесь, жалкий трус. Значит, не хватило смелости покончить с жизнью.
Ну, неважно, я готов вам в этом помочь.
   В ярости своей он нажал на спусковой крючок, и алое  пламя  вырвалось
из раструба смертоносного оружия,  переходя  в  яркий  луч  ослепительно
красного света. Луч ударил в мерцающую грань  пирамиды,  которая  взвыла
словно раненый зверь и вдруг стала совершенно  прозрачной,  являя  взору
пятерых друзей скорчившуюся внутри человеческую фигуру.
   - Калан! - Хоукмун узнал ученого Империи Мрака. - Я так и  знал,  что
это вы. Ведь никто не видел вас мертвым.  Все  решили,  что  признали  в
кровавой луже на полу лаборатории ваши жалкие останки, но вы обвели  нас
вокруг пальца.
   - Жар слишком силен, - завопил Калан. - Это очень хрупкое устройство,
вы уничтожите его.
   - А почему меня должно это тревожить?
   - Но.., последствия будут ужасны. Однако Хоукмун  продолжал  поливать
пирамиду огнем, и Калан скорчился внутри, не переставая вопить.
   - Как вы сумели  внушить  этим  несчастным,  будто  они  пребывают  в
потустороннем мире? Каким способом вы удерживаете их в вечной ночи?
   - А вы как думаете? - простонал Калан. - Просто я свел их дни к  доле
секунды, и потому они не в силах заметить свет солнца.  Да,  для  них  я
ускорил течение дня и замедлил ход времени ночи.
   - А что это за барьер, который преграждает им путь к замку Брасс и  к
городу?
   - Это тоже очень просто, ха-ха, каждый раз, когда они приближались  к
крепостным стенам, я возвращал их назад на несколько  минут,  чтобы  они
никогда туда не попали. Это примитивное устройство... Но  повторяю  вам,
Хоукмун, моя машина устроена  куда  тоньше.  Она  боится  столь  грубого
обращения. Еще немного, и она вырвется из-под моего контроля и всех  нас
уничтожит.
   - Мне это безразлично, если только она уничтожит и вас вместе с нами.
- Как вы жестоки, Хоукмун!
   Услышав подобный упрек из уст Калана, Хоукмун разразился смехом. Ведь
это был тот самый колдун, который вставил ему в череп  черный  кристалл,
который  помог  Тарагорму  разрушить  замечательную  машину  призрачного
народа, защитившую  замок  Брасс,  самого  выдающегося  из  всех  ученых
колдунов, чей злой гений  позволил  Империи  Мрака  распространить  свое
могущество на весь мир... А теперь этот Калан обвинял его,  Хоукмуна,  в
жестокости!
   И алый огонь продолжал жечь пирамиду.
   - Вы уничтожаете мою машину! -  вопил  Калан.  -  Если  мне  придется
сейчас исчезнуть, то я не вернусь до тех  пор,  пока  не  починю  ее,  а
значит, не смогу освободить ваших друзей.
   - Уверен, мы обойдемся и без  вашей  помощи,  карлик,  -  граф  Брасс
разразился хохотом. -  Но  благодарю  вас  за  заботу!  Вы  рассчитывали
обмануть нас, а теперь поплатитесь за это.
   - Я сказал вам правду! Хоукмун приведет вас к гибели.
   - Возможно, но это будет благородная смерть... И повинен в ней  будет
отнюдь не Хоукмун.
   Лицо Калана исказилось. Его заливал пот, по мере  того  как  пирамида
раскалялась все сильней.
   - Отлично, я исчезаю, но отомщу вам всем, будь вы мертвые или  живые.
А теперь я вернусь в...
   - В Лондру? - воскликнул Хоукмун. - Так вы скрываетесь в Лондре?
   Калан злобно рассмеялся.
   - Конечно, в Лондре, но не в той Лондре, которую вы знаете. Прощайте,
ненавистный Хоукмун!
   И пирамида стала меркнуть, а затем исчезла, оставив пятерых людей  на
побережье. Они долго молчали, ибо им больше нечего было сказать.
   Чуть позже Хоукмун указал на горизонт.
   - Взгляните, - промолвил он.
   Там поднималось солнце.

Глава 2

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПИРАМИДЫ

   Во время  завтрака,  состоявшего  из  безвкусной  снеди,  оставленной
Каланом Витальским графу Брассу и его друзьям,  они  попытались  решить,
что делать дальше.
   Совершенно ясно было, что на ближайшее  время  все  четверо  обречены
оставаться в мире Хоукмуна. Но надолго ли они здесь задержатся? Об  этом
никто не имел ни малейшего представления.
   - Я все думаю о Сориандуме и о призрачном  народе,  -  сказал  герцог
своим друзьям. - Это наша  единственная  надежда  на  помощь,  поскольку
Рунный Посох едва ли сумеет что-то сделать  для  нас,  даже  если  мы  и
сумеем его отыскать.
   Он вкратце рассказал им обо всех событиях, что должны случиться в  их
будущем и уже состоялись в его прошлом.
   - Тогда нам следует поторопиться, - заявил граф Брасс. - Ибо Калан, я
уверен,  вернется  в  самом  скором  времени.  Как  нам  лучше   достичь
Сориандума?
   - Не знаю, - искренне признался  Хоукмун.  -  Жители  перенесли  свой
город в иное измерение, когда Империя Мрака попыталась напасть на  него.
Единственная надежда, что, когда угроза исчезла, они  вернули  город  на
прежнее место.
   - И где же это место? Точнее, где оно находилось? - спросил Оладан.
   - В Сирийской пустыне.
   Граф Брасс поднял рыжие брови.
   - Эта пустыня  велика,  друг  Хоукмун.  Она  необъятна  и  отличается
суровостью.
   - Все верно, именно поэтому мало кто из странников пытался когда-либо
достичь Сориандума.
   - А вы думаете,  нам  удастся  пересечь  пустыню  в  поисках  города,
которого,  возможно,  там  уже  давно  нет?  -   с   невеселой   улыбкой
поинтересовался д'Аверк.
   - Именно. Это наша единственная надежда, мессир Гьюлам.
   Пожав плечами, д'Аверк отвернулся.
   - Возможно, сухой воздух будет полезен моим легким.
   - Нам придется пересечь Срединное море, - заметил Ноблио. - А значит,
понадобится корабль.
   - Тут неподалеку есть порт, -  промолвил  Хоукмун.  -  Там,  полагаю,
отыщется судно, готовое доставить нас к берегам Сирии. И лучше всего  до
самой гавани порта Хорнус. После чего мы отправимся в  глубь  страны  на
верблюдах, если удастся нанять их, и переберемся на другой берег Ефрата.
   - Такое путешествие займет несколько недель, -  задумался  Ноблио.  -
Нет ли более быстрого пути?
   - Этот самый быстрый.  Конечно,  орнитоптеры  летят  быстрее,  но  их
капризность в полете общеизвестна, я уж не говорю о том,  что  дальность
их полета  куда  меньше  разделяющего  нас  расстояния.  Можно  было  бы
воспользоваться ездовыми фламинго, но мне бы не  хотелось  привлекать  к
нам внимание в Камарге, это вызвало бы слишком  много  волнений  у  тех,
кого мы оставляем здесь, тех, кого мы все любим... Или  кого  полюбим  в
будущем.
   Кроме того, я предлагаю всем изменить по возможности свою  внешность,
когда мы прибудем в Марше, самый крупный из близлежащих портов. Там  под
видом обычных  пассажиров  мы  сядем  на  борт  первого  же  подходящего
корабля.
   - Я вижу, вы все основательно продумали, - с этими словами граф Брасс
поднялся и принялся укладывать вещи. - Последуем  вашему  плану,  герцог
Кельнский, и будем надеяться, что Калан отыщет нас  не  раньше,  чем  мы
достигнем Сориандума.
   Два дня спустя, закутавшись в плащи и надвинув пониже  капюшоны,  они
вошли в бурлящий и беспокойный  город  Марше.  На  рейде  находилось  не
меньше сотни купеческих судов, с высоким рангоутом, способных  выдержать
длительное морское путешествие по любым водам  и  в  любое  время  года.
Моряки на этих кораблях также, казалось,  были  специально  подготовлены
для того, чтобы покорять безбрежные морские пространства;  с  загорелыми
обветренными  лицами,  просоленной,  загрубевшей  кожей  на  ладонях,  с
громкими и хриплыми голосами,  твердым  и  решительным  взглядом  людей,
привыкших самостоятельно принимать решения. Большинство  из  них  ходило
полуголыми, не имея на себе иной одежды, кроме  шелковых  или  хлопковых
килтов самых невероятных  цветов  и  оттенков.  Многочисленные  браслеты
красовались у них на запястьях и щиколотках, чаще всего  из  драгоценных
металлов, украшенных самоцветами. Не менее красочными, чем их юбки, были
платки, повязанные на голове или на шее. Почти у  всех  за  поясом  было
оружие, в основном кинжалы или большие тесаки.  Большинство  этих  людей
все свое богатство носили при себе. Чаще  всего  эти  кольца,  браслеты,
серьги и прочие украшения  стоили  целого  состояния,  но  эти  люди  не
слишком дорожили богатством, и  за  пару  часов  оно  могло  многократно
поменять хозяев в результате пари или ставки в азартных играх в одной из
многочисленных  таверн,  пивных,  постоялых  дворов  и  игорных   домов,
расположенных вдоль улиц, что сходились к пристаням Марше.
   Пятеро усталых людей сразу же смешались  с  оживленной  шумной  яркой
толпой, стараясь остаться неузнанными. Хоукмун лучше  всех  представлял,
чем они рискуют,  оказавшись  днем  на  улицах  города,  где  во  многих
тавернах висели портреты пяти героев, а на площадях высились их  статуи,
где  клялись  их  именами,  рассказывались  легенды   об   их   деяниях.
Предосторожность, к которой они прибегли, укрыв  свои  лица  капюшонами,
также таила в себе опасность, ибо таким  образом  их  могли  принять  за
приверженцев старых традиций Империи Мрака, которые любили скрывать свои
лица под  масками,  но,  по  счастью,  все  окончилось  благополучно.  В
лабиринте проулков и узких улочек они отыскали постоялый  двор,  который
показался им более спокойным,  чем  те,  что  находились  поблизости  от
порта, и сняли большую комнату,  где  могли  спокойно  провести  ночь  и
передохнуть. Они решили, что пока все остальные будут приводить  себя  в
порядок, кто-нибудь один спустится в город на пристань и наведет справки
о кораблях, отправляющихся в нужном направлении.
   Эту задачу Хоукмун взял на себя, ибо лучше других знал город, побывав
здесь несколько раз в то время, что правил в Камарге. Герцог  отправился
в порт и вскоре вернулся оттуда с добрыми новостями.  Один  из  торговых
кораблей покидал  Марше  на  рассвете,  и  капитан  за  умеренную  плату
согласился взять пассажиров. Правда, направлялся он отнюдь не в  Хорнус,
а в Берук, находившийся чуть севернее по побережью, но оттуда до нужного
места было рукой подать, и Хоукмун поспешил  договориться  с  капитаном.
Теперь, когда этот вопрос был решен, все улеглись  на  кровати,  пытаясь
заснуть. Однако сон их был тревожен, ибо всех пятерых беспокоила мысль о
возможном возвращении Калана и его пирамиды.
   Лишь теперь Хоукмун понял, что именно она  ему  напоминает.  Пирамида
эта мало чем отличалась от Тронной Сферы  короля-императора  Хеона,  той
машины, что поддерживала жизнь в этом  существе  неописуемой  древности,
которого в  конце  концов  сразил  барон  Мелиадус.  Возможно,  оба  эти
устройства создала одна и та же  наука.  Это  было  вполне  вероятно.  А
может, Калан обнаружил где-то хранилище этих древних машин, одно из тех,
что  таились  в  недрах  планеты,  и  сумел  использовать  скрытые   там
устройства. Где же прячется Калан Витальский? Не в современной Лондре, а
в какой-то другой? Именно это он, должно быть, хотел  им  сказать.  Этой
ночью Хоукмун спал даже хуже, чем его друзья, ибо тысячи мыслей  терзали
его. Но наконец и он задремал, не снимая руки с меча.
   Ясным осенним днем  они  поднялись  на  борт  высокого  быстроходного
судна, носившего имя "Королева Романии". Порт его приписки находился  на
Черном море. Паруса судна ослепляли снежной белизной, а палуба -  мягким
янтарным блеском отдраенных досок настила. Казалось, судно  скользит  по
воде, не прилагая к тому ни малейших усилий.
   После двух дней безмятежного плавания настал третий,  когда  перестал
дуть ветер и настал  полный  штиль.  Учитывая  малочисленность  экипажа,
капитан решил не утомлять его, сажая за весла, а подождал до конца  дня,
чтобы погода сменилась и  паруса  вновь  наполнились  ветром.  Далеко  к
востоку  угадывались  гористые  берега  Кипра,  островного  королевства,
которое когда-то,  подобно  многим  прочим,  являлось  вассалом  Империи
Мрака. За все три дня никто из пассажиров не выходил на  верхнюю  палубу
корабля. Их странное поведение Хоукмун объяснил капитану  тем,  что  все
они  якобы  принадлежали  к  некой   религиозной   секте   и   совершали
паломничество, во время которого, по обычаю, все свое время должны  были
посвящать бдениям и молитвам. Капитан,  человек  порядочный  и  учтивый,
больше  думающий  о  толщине  своего  кошелька,  нежели  о   странностях
пассажиров, невозмутимо принял это объяснение и больше на  эту  тему  не
задумывался.
   На следующий день, около полудня, ветер  так  и  не  поднялся,  когда
Хоукмун и его друзья вдруг услышали над головой звук  сильного  удара...
Крики проклятья и топот множества ног.
   - Что такое?  -  воскликнул  Хоукмун.  -  Пираты?  Помнится,  мы  уже
встречались с ними в этих водах, Оладан.
   Но на лице маленького горца отразилось искреннее изумление.
   - Что? Но я ведь впервые путешествую по морю, герцог Дориан.
   И Хоукмун вновь вспомнил,  что  Оладану  еще  предстоит  пережить  их
совместное путешествие на корабле Безумного Бога и  поспешил  извиниться
за свою забывчивость.
   Шум наверху усилился, и суматоха стала еще больше. Бросив  взгляд  на
море через иллюминатор, они не увидели ни одного корабля,  готовившегося
к нападению. Кроме того, шум, доносящийся с палубы, ничем  не  напоминал
сражение.  Неужели  из  глубины  вод  всплыло  некое  морское  чудовище,
наследие Тысячелетия Ужаса?
   Хоукмун поднялся, набросил на плечи плащ и опустил на лицо капюшон.
   - Пойду взгляну, что там такое.
   Он открыл дверь каюты и поднялся  по  короткому  трапу,  ведущему  на
мостик. Там, неподвижно зависнув над кормой, в  воздухе  виднелся  некий
предмет, вызвавший неподдельный ужас среди  экипажа  корабля.  Из  этого
предмета  раздавался  голос  Калана  Витальского,  который  требовал  от
моряков  немедленно  схватить  пассажиров  и  прикончить  их,  иначе  он
непременно потопит судно.
   Пирамида сверкала яркой ослепительной белизной,  четко  вырисовываясь
на голубом фоне моря и неба. Метнувшись назад в каюту, Хоукмун торопливо
схватился за огненное копье.
   - Пирамида вернулась, - бросил он друзьям. - Оставайтесь на месте.  Я
беру это на себя.
   Стремительно взлетев по ступеням трапа на мостик, Хоукмун бросился  к
пирамиде, расталкивая перепуганных матросов,  которые  отступали,  мешая
ег