думает,  что  Тай все  еще  жив  и вы  -
единственный человек, который может его найти.
     - Хорошо. - Джек не хочет вдаваться в подробности до разговора с Джуди.
- Скажите, Джуди не упоминала людей, которых она раньше знала, какого-нибудь
кузена,  ухажера,  который, по ее  мнению,  мог выкрасть  Тая? - Его  версия
звучит  еще менее убедительно,  чем на  кухне  Генри Лайдена. Ответ Маршалла
окончательно ставит на ней крест.
     -  Нет, если  только его не зовут Алый Король, или  Торг, или Аббала. Я
могу сказать вам только одно: Джуди думает, что она что-то видит, и хотя это
похоже на бред, я очень надеюсь, что так оно и есть.
     Внезапно перед  мысленным взором Джека Сойера возникает  другой мир,  в
котором он нашел бейсболку мальчика с эмблемой "Брюэров".
     - И там находится Тайлер.
     - Если я позволю себе подумать, что его там  нет, то сойду с ума, прямо
здесь и сейчас, - отвечает Фред. - Если, конечно, я уже не рехнулся.
     - Давайте поговорим с вашей женой, - предлагает Джек.

        "x x x"

     Снаружи  Лютеранская  больница округа Френч напоминает  сумасшедший дом
девятнадцатого столетия на севере  Англии:  грязно-красные кирпичные  стены,
совсем уж  темные башенки,  арки,  остроконечная  крыша, узкие окна, длинный
фасад,  в  который  въелась  пыль  веков. Расположилось огромное  здание  на
западной окраине Ардена, на огороженной  территории среди раскидистых дубов.
Готический  силуэт  выглядел  зловещим,  начисто  лишенным  жалости.   Джеку
кажется,  что вот-вот он услышит пронзительную органную музыку из саундтрека
к фильму Винсента Прайса.
     Они  входят  через узкую  деревянную дверь и попадают  в  обыкновенный,
привычный взгляду больничный холл. В центре скучающего вида  мужчина в форме
охранного  агентства  сидит  за  столом и направляет посетителей к лифтам. В
витрине магазинчика сувениров -  цветы и мягкие игрушки.  Пациенты в халатах
беседуют с родственниками за поставленными  для  этой цели столиками, другие
сидят на стульях  у  стен,  в  углу  что-то обсуждают двое  врачей  в  белых
халатах. Две пыльные люстры над головой заливают холл мягким светом, который
красиво  играет на  лилиях в  высоких вазах, выставленных у  входа в магазин
сувениров.
     -  Bay, изнутри  больница смотрится куда лучше, чем снаружи, - отмечает
Джек.
     - С больницами это обычное дело, - отвечает Фред.
     Они подходят к сидящему за столом мужчине.
     - Нам в отделение Д, - говорит Фред.
     Удостоив  их  лишь  мимолетного  взгляда,  охранник выдает  каждому  по
прямоугольнику пластика с  надписью  "ПОСЕТИТЕЛЬ" и  взмахом руки предлагает
следовать дальше.
     Двери  лифта расходятся, открывая  обшитую деревянными панелями кабину,
размером с чулан для щеток.  Фред Маршалл нажимает на кнопку "5",  и  кабина
медленно ползет  вверх. Ее  заливает тот же мягкий, золотистый  свет. Десять
лет назад в удивительно похожей кабине лифта, только парижского гранд-отеля,
Джек   и  Илиана   Тедеско,   выпускница   школы   искусств  Калифорнийского
лос-анджелесского университета,  просидели два с  половиной часа,  в течение
которых  мисс  Тедеско заявила,  что  в их отношениях  поставлена  последняя
точка,  хоть она и благодарна ему за это увлекательное путешествие в Европу.
Однако, поразмыслив, Джек приходит к выводу, что нет нужды делиться с Фредом
Маршаллом такими подробностями личной жизни.
     Лифт надежностью  превосходит своего французского кузена и без задержки
доставляет их к цели, останавливается, раскрывает двери и выпускает на пятый
этаж, где их встречает все тот же золотистый свет, но более темного оттенка,
чем в холле и лифте.
     -  Отделение  там.  -  Фред  Маршалл  показывает  в сторону  длиннющего
коридора, уходящего влево.
     Дважды  они проходят  двойные двери,  минуют коридор  отделения  Б, две
просторные  комнаты,   разделенные  на  кабинки,  закрытую  дверь  отделения
геронтологии, нишу, на стене  которой висят доски с различной информацией  о
работе больницы,  открытую дверь  отделения  В,  поворачивают направо  около
женского и мужского туалетов, оставляют позади кабинет  офтальмолога и архив
и, наконец,  добираются до коридора с  табличкой "Отделение Д". По мере того
как они отдаляются от лифта, свет, кажется, меркнет, стены надвигаются, окна
становятся  меньше.  В  коридоре  отделения  Д  тени  сгущаются,   на   полу
поблескивает лужица воды.
     - Мы в самой старой части больницы, - говорит Фред.
     - Вам,  должно быть, хочется как можно быстрее вытащить отсюда Джуди? -
спрашивает Джек.
     - Да, конечно, как только Пэт Скарда скажет, что можно.
     Но я вас удивлю: Джуди тут нравится. Возможно, это помогает.
     Она  сказала  мне,  что здесь чувствует себя  в  полной безопасности, а
среди тех, кто может говорить,  попадаются очень интересные люди. Она словно
попала в круиз.
     Джек смеется, изумляясь и не веря Фреду, а тот касается его плеча:
     - Что, по-вашему, это означает? Ей гораздо лучше или хуже?
     Коридор проводит их в большую комнату,  в которой, похоже, добрую сотню
лет  ничего  не  менялось.  Темно-коричневые деревянные панели  обшивки стен
поднимаются на четыре фута от темно-коричневого деревянного пола. В стене по
правую руку от них, под самым потолком, два  высоких узких окна пропускают в
помещение тусклый свет. Мужчина, сидящий за полированной деревянной стойкой,
перегораживающей  комнату,  нажимает  кнопку,  которая приводит  в  действие
механизм открывания большущей металлической двери и надписью "Отделение Д" и
окошечком из бронированного стекла.
     - Вы можете пройти, мистер Маршалл, но кто этот господин?
     - Его зовут Джек Сойер. Он со мной.
     - Он - родственник или врач?
     - Нет, но моя жена хочет его видеть.
     -   Подождите  минуточку.   -  Дежурный  исчезает  за  дверью,  которая
захлопывается  с тюремным лязгом.  Тут же возвращается с медсестрой, которая
тяжелым лицом, большими руками  и мощными ногами  смахивает на мужчину.  Она
представляется как Джейн Бонд, старшая медсестра отделения Д.
     Имя, фамилия  и габариты  поневоле  вызывают  определенные  ассоциации.
Медсестра  оглядывает Джека  и  Фреда, потом только Джека,  задает несколько
вопросов, исчезает за металлической дверью.
     - Надзирательница Бонд, - вырывается у Джека.
     - Так и есть,  - кивает дежурный.  - Суровая женщина, да еще зачастую и
несправедливая. -  Он откашливается, смотрит на окно  под потолком. - Еще мы
зовем ее "ноль-ноль Зеро".
     Еще  через несколько  минут  старшая  медсестра, надзирательница  Бонд,
агент ноль-ноль Зеро, распахивает дверь:
     - Можете войти, но сначала внимательно выслушайте все, что я вам сейчас
скажу.
     Они  словно  попадают  в  огромный авиационный  ангар,  разделенный  на
секции: в  одной -  мягкие скамьи, в другой  - круглые  столы и  пластиковые
стулья,  в третьей - два  длинных стола с бумагой  для  рисования, коробками
карандашей, наборами акварельных красок.  В  огромном  пространстве  вся эта
мебель кажется кукольной. Кое-где на бетонном полу лежат серые прямоугольные
маты.  В  двадцати  футах  от пола  в дальней  стене пробиты маленькие окна,
забранные   решетками.  Стену  эту,  из  красного  кирпича,  когда-то  давно
выкрасили белой  краской.  В  стеклянном  закутке по левую  сторону от двери
медсестра отрывается от  книги. В дальнем конце по  правую руку, за длинными
столами,  три запертые металлические двери ведут в отдельные миры. Ощущение,
что ты в ангаре, улетучивается. Скорее - форменная тюрьма.
     Помещение заполняет низкий  гул голосов  двадцати или тридцати мужчин и
женщин. Только некоторые из них разговаривают с  видимыми собеседниками. Они
ходят  кругами,  стоят,  как памятники, лежат в позе зародыша на  матах. Они
считают пальцы и  что-то пишут  в блокнотах. Они дергаются, зевают,  плачут,
смотрят  в никуда  и  внутрь себя. Некоторые в  зеленых  больничных халатах,
другие - в обычной одежде: футболках и шортах, спортивных костюмах, рубашках
и брюках, свитерах и джинсах. Ни у одного нет пояса, обувь без шнурков. Двое
мускулистых мужчин  с  короткими стрижками  и в ослепительно белых футболках
сидят  за одним  из круглых  столиков,  зорко следя  за  происходящим, будто
сторожевые псы. Джек пытается вычислить  Джуди Маршалл, но у него ничего  не
выходит.
     - Я просила слушать меня внимательно, мистер Сойер.
     - Извините, -  отвечает Джек. - Я не ожидал, что отделение  будет таким
большим.
     -  И хорошо,  что оно большое,  мистер Сойер. Потому что  народу у  нас
прибавляется. - Она  ждет признания  собственной значимости, и Джек согласно
кивает. Очень  хорошо. -  Я  познакомлю вас с несколькими  основополагающими
правилами. Если вы  выслушаете  все,  что я вам  сейчас  скажу,  ваш  приход
доставит удовольствие  всем  нам.  Не смотрите  на пациентов, не  волнуйтесь
из-за  того, что они  могут вам сказать. Не  ведите себя  так, словно хотите
выяснить,  что  они делают,  избегайте  резких  телодвижений и  слов. Будьте
вежливы, и вас оставят в покое. Если они что-то у вас  попросят, поступайте,
как сочтете  нужным,  руководствуясь  здравым  смыслом.  Но,  пожалуйста, не
давайте  им  деньги, острые  предметы  и еду без  разрешения  наших  врачей.
Медицинские  препараты,  которые  получают   наши   пациенты,   могут   быть
несовместимы с некоторыми  продуктами. В какой-то момент пожилая женщина, ее
зовут Эстель Паккард, подойдет и спросит, не вы ли  ее отец. Ответить можете
как  угодно, но  она  уйдет огорченной,  если вы  скажете "нет". В противном
случае будет счастлива до самого вечера. У вас есть вопросы, мистер Сойер?
     - Где Джуди Маршалл?
     - На той стороне, спиной к нам, на дальней скамье. Вы видите ее, мистер
Маршалл?
     - Я увидел ее сразу. С утра никаких изменений?
     -  Насколько  мне известно,  нет. Ее  лечащий  врач,  доктор Спайглман,
придет через полчаса, и  вы сможете получить у него более точную информацию.
Вы  хотите,  чтобы  я  отвела  вас  и  мистера  Сойера   к  вашей  жене  или
предпочитаете подойти сами?
     - Мы подойдем сами, - отвечает Фред Маршалл. - Сколько у нас времени?
     -  Я даю вам пятнадцать минут, максимум двадцать. Состояние у Джуди еще
нестабильное,  хотелось  бы  обойтись  без  стрессов.  Сейчас  она  выглядит
довольно  спокойной,  но  при  этом  в  немалой  степени  утратила  связь  с
реальностью и, скажу откровенно, галлюцинирует. Поэтому меня не удивит новая
истерика,  а ведь нам  не хочется удлинять стабилизационный период переходом
на  новый препарат,  не  так  ли?  Так  что,  пожалуйста, мистер Маршалл,  в
разговоре  старайтесь  избегать тем, которые  могут взволновать  вашу  жену,
усилить ее тревогу.
     - Вы думаете, у нее галлюцинации?
     В улыбке медсестры Бонд чувствуется жалость к собеседнику.
     - Судя  по всему, мистер Маршалл, галлюцинации у вашей жены были многие
годы. Но ей удавалось это скрывать, потому что такие, как у  нее, отклонения
от нормы не возникают в один день. Они накапливаются год за годом, и все это
время  человек  вроде  бы ведет  себя  нормально. А потом  какое-то  событие
становится спусковым механизмом, вызывает срыв. В данном случае, разумеется,
таким событием стало исчезновение вашего сына. И позвольте мне  выразить вам
свое сочувствие. То, что произошло, ужасно.
     - Да,  да, конечно, - кивает Фред Маршалл.  - Но странности в поведении
Джуди появились еще до того...
     - Боюсь, это одно и то же. Она нуждается в утешении, и ее галлюцинации,
мир, который она в них видела,  начали замещать действительность, потому что
там  она находила столь  нужное ей  утешение. Вы понимаете, о чем я,  мистер
Маршалл, не  так ли? Вы же  слышали, как утром она говорила о путешествиях в
другие миры.
     - О путешествиях в другие миры? - переспрашивает Джек.
     -  Достаточно типичный шизофренический  симптом, -  объясняет медсестра
Бонд. - Такие фантазии свойственны половине тех, кого вы здесь видите.
     - Вы думаете, что моя жена - шизофреничка?
     Медсестра Бонд смотрит мимо Фреда, оглядывая обитателей своих владений.
     - Я не психиатр, мистер Маршалл, но за моей спиной двадцать лет общения
с  душевнобольными. Исходя  из  своего  опыта,  я должна вам  сказать,  что,
по-моему, у вашей жены все классические симптомы параноидальной шизофрении.
     Мне бы хотелось сообщить вам более  приятные вести. - Она вновь смотрит
на  Фреда Маршалла.  -  Разумеется,  окончательный  диагноз  может поставить
только доктор Спайглман,  он также ответит  на все ваши вопросы, расскажет о
лечении и так далее.
     Улыбка, которой она одаривает Джека, исчезает, едва появившись.
     - Я всегда  говорю нашим новым посетителям, что родственникам  тяжелее,
чем больным. Некоторые из этих людей далеко-далеко от реальности. Откровенно
говоря, иной раз им можно только позавидовать.
     - Разумеется, - кивает Джек. - Ясное дело.
     - Тогда идите. - В ее голосе проскальзывает нотка раздражительности.  -
Наслаждайтесь визитом.
     Несколько  голов поворачиваются,  когда  они идут  по  пыльному полу  к
ближайшему ряду скамей; многие пары глаз  следят за  ними. С  дальней скамьи
поднимается тощая  седовласая женщина,  ее  глаза умоляюще смотрят на Джека.
Вскинутые руки трясутся. Джек заставляет себя не встречаться с ней взглядом.
     Когда они проходят мимо, она бормочет: "Мой утенок находился за дверью,
но я этого не знала, вот он и попал в воду".
     - Джуди мне говорила, - поясняет Фред, - что ее ребенок утонул в ванне.
     Краем  глаза  Джек  замечает, что  к ним  спешит  мужчина  в больничном
халате, с растрепанными волосами и широко раскрытым ртом. Когда они с Фредом
подходят к скамье, на которой сидит Джуди Маршалл, мужчина  поднимает палец,
словно  просит   водителя   автобуса  остановиться.   Джек  следит  за   его
приближением.  Что  бы  там ни  говорила  надзирательница Бонд, он не хочет,
чтобы какой-нибудь лунатик огрел его по голове. Поднятый палец находится уже
в футе от носа Джека, мутные глаза изучают его лицо. Потом взгляд отводится,
рот закрывается.
     Мужчина  разворачивается  и  бросается прочь,  с  развевающимися полами
халата, палец ищет новую цель.
     "Что произошло? - гадает Джек. - Не тот номер автобуса?"
     Джуди Маршалл не пошевельнулась. Она, должно быть, слышала, как мужчина
подбегал к ней, слышала его быстрое дыхание, торопливые шаги обратно, однако
сидит, как сидела,  спиной к ним,  уставившись в какую-то  далекую точку. На
ней  зеленый  халат,  отстраненность  от  окружающих реалий полная.  Если ей
помыть  и  расчесать  волосы,  одеть  в  дорожный костюм  и поставить  рядом
чемодан,  она  бы сошла  за женщину,  сидящую на скамье  на  железнодорожной
станции и дожидающуюся прихода поезда.
     Даже  до того, как Джек видит лицо Джуди Маршалл,  даже  до того, как в
его  присутствии  она произносит  первое  слово, у него  появляются те самые
ощущения,  которые  он  всегда  испытывал  перед  тем,  как   отправиться  в
параллельный мир.
     - Я  скажу ей,  что мы здесь,  -  шепчет Фред и  обходит  скамью, чтобы
опуститься на колено перед женой. Затылок  Джуди  чуть  наклоняется  вперед.
Навстречу душевной боли, любви  и  тревоге,  которые читаются на симпатичном
лице ее мужа. Длинные золотистые волосы забраны в хвост.
     - Как ты себя чувствуешь, сладенькая? - мягко спрашивает Фред.
     - Мне  хорошо,  - отвечает  она. -  Знаешь,  милый,  хочу побыть  здесь
какое-то время. Старшая медсестра уверена, что я вдрызг сумасшедшая. Это так
кстати.
     - Здесь Джек Сойер. Ты хотела бы увидеться с ним?
     Джуди наклоняется, похлопывает по выставленному вперед колену мужа.
     - Попроси мистера Сойера подойти ко мне, а ты присядь рядом, Фред:
     Джек  уже обходит  скамью,  его  взгляд  не отрывается от  головы Джуди
Маршалл,  которая вновь  поднялась, но не поворачивается к нему. По-прежнему
стоя на  одном колене,  Фред берет руку  Джуди в свои, словно собирается  ее
поцеловать.  Он  напоминает влюбленного рыцаря,  преклонившего  колено перед
своей   королевой.  В  поле   зрения  Джека   попадает  скула  Джуди,  часть
неулыбающегося рта, наконец, он  видит ее профиль,  резкий, как обломившийся
лед  в  первые дни весны.  Идеальный  профиль,  место которому на камее  или
монете, легкий изгиб  губ, классический  нос,  плавная  линия челюсти,  само
совершенство, странным образом знакомое.
     Эта неожиданная красота  потрясает  его  и  тут  же  напоминает другое,
когда-то  уже  виденное лицо. Чье? Грейс Келли?  Катрин  Денев? Нет, профиль
Джуди он видел наяву, не на экране кинотеатра или телевизора.
     Джек продолжает  обходить скамью, Фред  поднимается  с  колена,  в поле
зрения Джека уже не чеканный профиль  Джуди,  а ее лицо вполоборота, мысль о
том, что он с ней где-то встречался, Джек отбрасывает как абсурдную.
     Она не поднимает глаз, пока он не останавливается  перед ней.  Волосы у
нее тусклые, спутанные. Под халатом  - старая, голубая, отделанная  кружевом
ночная  рубашка,  которая и новой не радовала глаз. Несмотря на неприглядный
наряд, Джуди Маршалл с первого взгляда завоевывает его сердце.
     Электрический разряд,  возникший  в зрительных  нервах,  пробивает  все
тело,  вынося  окончательный,  не  подлежащий  обжалованию  приговор:  Джуди
Маршалл  - самая красивая женщина, которую ему доводилось видеть. Он боится,
что сила  чувств, которые  он испытывает, сшибет его с ног, более того,  она
может  понять,  что с ним происходит, и  подумать, что  он  - дурак.  Ему же
ужасно не хочется выглядеть дураком в ее глазах.
     Брук  Грир, Клер  Эвинруд, Илиана Тедеско, каждой из которых  было  что
показать,  в сравнении  с  ней выглядят  маленькими девочками в хэллоуинских
костюмах.  Джуди Маршалл  отправляет всех его бывших возлюбленных в  дальний
ящик.  Нет и не может быть никаких  сомнений, что чувства, которые он  к ним
испытывал, и близко не находились от настоящей любви. Красота Джуди - это не
отображение  в зеркале. Она  огромная,  бездонная,  а видимое глазом - всего
лишь вершина айсберга.
     Джек буквально  не может поверить, что  на  приятного,  добросердечного
Фреда  Маршалла  свалилась  такая  фантастическая удача:  жениться  на такой
женщине. Знает ли он, какая она чудесная? Будь она одинокой, Джек женился бы
на ней не раздумывая. Ему  уже кажется, что он влюбился  в Джуди, как только
увидел ее затылок.
     Но  он не может любить ее.  Она  - жена Фреда Маршалла и мать  их сына,
поэтому ему просто не остается ничего иного, как жить без нее.
     Она   произносит  короткое  предложение,  которое  накатывает  на  него
вибрирующей  звуковой волной. Джек наклоняется, бормоча извинения,  и Джуди,
улыбнувшись, жестом предлагает ему  сесть  перед  ней. Он опускается на пол,
скрещивает  ноги в лодыжках, еще не придя в  себя он шока, который  испытал,
увидев Джуди.
     По прекрасному лицу видно,  что происходящее с ним для нее не тайна, но
она полагает,  что  все нормально.  Он совершенно  не упал в ее глазах. Джек
открывает рот, чтобы задать вопрос.  Он еще не знает, что это  за вопрос, но
должен задать. Суть значения не имеет. Сойдет и самый идиотский; не может же
он и дальше сидеть, пялясь на это изумительное лицо.
     Прежде чем он успевает  произнести  хоть слово, одна реальность сменяет
другую, и  в  мгновение  ока  Джуди Маршалл превращается  в усталую  женщину
тридцати  с хвостиком лет, со  спутанными  волосами  и мешками  под глазами,
которая  смотрит на него,  сидя  на скамье в запертом на ключ отделении  для
душевнобольных. Вроде бы  сие говорит  о  возвращении здравомыслия, но Джеку
кажется, что это какой-то трюк, который проделала Джуди Маршалл, чтобы он не
удивлялся тому, что предстоит услышать.
     Слова, слетающие  с его  языка,  банальны, как он того  и ожидал.  Джек
слушает, как он говорит о том, сколь приятна ему эта встреча.
     -  И я рада нашему знакомству,  мистер Сойер.