Ганновер  (?),  и  сует листок  в  среднее  отделение сумочки.
Возможно,  это ничего не значащие слова, но кто знает? Она  в ярости, потому
что  позволила Бернсайду  напугать себя, и,  если найдет способ использовать
эту чепуху  против  него, приложит все силы, чтобы вышибить мерзкого старика
из "Макстона".
     - Детка, это ты? - спрашивает из кабинета Шустрик.
     - Нет, это леди Магоуэн  и ее гребаный кошмар. - Она входит в кабинет и
видит,  что  Шустрик  сидит  за  столом  и  радостно  пересчитывает  купюры,
брошенные сыновьями и дочерьми его клиентов в корзину для пожертвований.
     -  Моя маленькая  Бекки  какая-то  взъерошенная,  - говорит  он. -  Что
случилось? Один из наших зомби оттоптал тебе ногу?
     - Не зови меня Бекки.
     - Эй, эй, выше голову. Ты не поверишь, сколько денег вытряс  сегодня из
родственничков твой сладкоголосый бойфренд. Сто двадцать шесть баксов! Нигде
и никем не учтенных! Ладно, так что случилось?
     -   Чарльз   Бернсайд  напугал  меня,  вот  что.  Ему  самое  место   в
психиатрической клинике!
     -  Ты шутишь? Этот  зомби  -  просто золотое дно. Пока  Чарльз Бернсайд
способен дышать, для него всегда найдется место  в моем сердце.  - Улыбаясь,
он потрясает в  воздухе купюрами. - А если у тебя есть место в моем  сердце,
сладенькая, тебе всегда найдется место в "Макстоне".
     Вспомнив слова Бернсайда: "Король был в своем казначействе. Подсчитывал
свои богатства", -  она  почувствовала, будто ее  вываляли в грязи.  Если бы
Шустрик не улыбался столь  радостно, полагает  Ребекка, она могла бы принять
его за того  пациента, которого  он так любит. "У  всех,  всех, всех  бывают
кошмары, ха, ха, ха, хо, хо". Достаточно точное  описание  Френч-Лэндинга во
времена Рыбака. Странно, но можно подумать, что Шустрик, точно так же, как и
старина Берни, не замечает этих убийств. Ребекка ни разу не слышала, чтобы в
разговоре  он  коснулся  преступлений   Рыбака,  кроме  того  случая,  когда
пробурчал,  что никому не может  сказать  о  предстоящей рыбалке, пока  Дейл
Гилбертсон не оторвет от стула свою толстую задницу и не займется делом.

        "Глава 8"

     Два  телефонных звонка и  личная проблема,  в существовании которой  он
никому бы не признался, сообща  вытащили Джека Сойера из кокона Норвэй-Вэлли
и направили в  сторону  Френч-Лэндинга, Самнер-стрит и полицейского участка.
Первым позвонил Генри из кафетерия  "Макстона"  во  время одного из коротких
перерывов  шоу Симфонического  Стэна  и настоял,  чтобы  Джек  выслушал его.
Похоже, этим днем неподалеку  от  "Макстона" похитили еще одного ребенка.  И
причины, по которым, не раскрывая их, Джек  ранее воздерживался от участия в
расследовании,  больше не  могли  считаться существенными.  Рыбак довел счет
своих жертв  до четырех, поскольку едва ли Джек мог надеяться  на то, что  в
самом скором времени  Ирма Френо вернется домой,  не так ли?  Убито  четверо
детей!
     - Нет, - ответил Генри на вопрос Джека, - я не слышал об этом по радио.
Мальчика похитили этим утром.
     - Нет,  я узнал об  этом  от уборщика  "Макстона", -  ответил Генри  на
вопрос Джека.  -  Он видел,  как  чем-то озабоченный  коп брал  стоявший  на
тротуаре велосипед и укладывал в багажник патрульной машины.
     - Кого  именно похитили, я не знаю, - ответил Генри на вопрос Джека,  -
но в том,  что Рыбак увеличил число своих жертв, сомнений нет. К вечеру Дейл
установит личность несчастного, а завтра утром об этом напишут газеты. И вот
тогда весь  округ встанет на уши. Неужели ты не понимаешь? Одного известия о
том, что  ты  взялся за дело, хватит, чтобы успокоить  людей.  Ты  больше не
можешь позволить себе такой роскоши, как пенсия.
     Ты должен включиться в расследование.
     Джек ответил Генри, что тот делает скоропалительные выводы, и предложил
поговорить об этом позже.
     Через сорок  пять минут позвонил  Дейл  Гилбертсон  сообщить, что  этим
утром десятилетний  Тайлер Маршалл исчез с  тротуара  у  "Центра Макстона по
уходу  за  престарелыми", и отец Тайлера,  Фред Маршалл, в  настоящий момент
находится в полицейском участке, настаивая на встрече с Джеком Сойером.
     Фред - отличный  парень, примерный  семьянин, добрый  друг  Дейла, но в
данный момент он на грани срыва. Судя  по всему, у  его жены, Джуди,  еще до
появления Рыбака возникли нелады с психикой, и исчезновение Тайлера  привело
к  тому,  что  у  нее  окончательно  поехала  крыша.  Она  бормотала  что-то
бессвязное, поранила себя, чуть не разнесла весь дом.
     -  Я  хорошо знаю  Джуди Маршалл, - продолжил  Дейл.  Красавица, просто
красавица,   такая   миниатюрная,   но   с    твердым   характером,   всегда
здравомыслящая, уравновешенная, вот уж  никогда бы не подумал, что она может
сойти с ума. Похоже, она знала о похищении Тайлера до того, как  нашелся его
велосипед. Во  второй  половине дня  ей стало  так плохо, что Фреду пришлось
позвонить доктору Скарде,  и ее отвезли  в Лютеранскую  окружную  больницу в
Ардене, где поместили в отделение  Д, для душевнобольных.  Так что ты можешь
себе представить, в каком  сейчас состоянии Фред. Он настаивает на разговоре
с тобой. "На вас у меня надежды нет", - сказал он мне.
     - Если  ты не  приедешь сюда, - продолжил  Дейл, - Фред Маршалл намерен
приехать к тебе домой, и он приедет. Я не могу удержать его на  поводке и не
собираюсь  сажать в камеру  только  из-за  того, чтобы  не  допустить  вашей
встречи. А самое главное, ты нужен всем нам, Джек.
     Хорошо,  - продолжил Дейл, - я знаю, что ты ничего не можешь пообещать.
Но ты знаешь, что требует от тебя твой долг.
     Хватило  бы этих двух телефонных звонков для того,  чтобы усадить его в
пикап  и направить  к  Самнер-стрит?  Джек  полагает,  что да, с тем,  чтобы
исключить  третий  фактор,   секретный,  несущественный,  который  не  стоит
принимать во внимание. Потому что он ровным счетом ничего не значит. Нервный
срыв, паническая атака, вполне объяснимая, учитывая обстоятельства.
     Такое может случиться с каждым. Ему хотелось выбраться из дома, так что
с того? Никто не смог бы обвинить его в бегстве.
     Он ехал навстречу  опасности, а не убегал от нее,  хотя  ему и хотелось
убежать, убежать от темной волны преступлений  Рыбака. Но он  и не собирался
включаться в расследование. Друг Дейла и отец пропавшего ребенка,  этот Фред
Маршалл, настаивал на разговоре с ним, что ж, этот  разговор состоится. Если
полчаса  с  ушедшим  на   пенсию  детективом  могли  помочь  Фреду  Маршаллу
справиться с возникшими у него проблемами, что ж, ушедший на пенсию детектив
готов выделить ему эти полчаса.
     Все остальное - сугубо личное. Иллюзии  и  яйца малиновки не выходили у
него из головы, но оставались  сугубо личной проблемой. И  конечно же, имели
вполне рациональное  объяснение,  которое  со временем  обязательно  удастся
найти. Ни  один  здравомыслящий человек не мог воспринимать такое  серьезно:
странности  эти - что летняя  гроза,  что  появлялась  и исчезала.  Проезжая
главный перекресток Сентралии, он автоматически  (коп всегда остается копом)
заметил ряд "харлеев", выстроившихся на  стоянке  перед баром "Сэнд",  и вот
тут  дневные неурядицы предстали перед ним в  ином  свете.  Стало совершенно
ясно, почему он  не смог, точнее, не захотел открывать  дверцу холодильника.
Пренеприятные  сюрпризы заставляли  семь раз отмерять, прежде  чем резать. В
гостиной перегорела лампочка, а когда он подошел к  комоду, в ящике которого
лежало  полдюжины  новых  галогеновых  ламп, выяснилось,  что  он  не  может
выдвинуть  этот ящик. Более того, он не мог выдвинуть ни один  ящик, открыть
ни одну  дверь, шкафчика  или кладовой. Это  лишало его возможности заварить
чай, переодеться, приготовить ленч, короче, он мог только пролистывать книги
да смотреть  телевизор.  Крышка  ящика для почты  вроде бы скрывала пирамиду
маленьких  синих  яиц,  вот  он и  решил, что  корреспонденция  подождет  до
следующего дня. Все равно там лишь счета, журналы да реклама.
     "Не стоит  впадать в крайности, - говорит себе  Джек.  -  Я мог открыть
любую дверцу, выдвинуть любой ящик,  но  не хотел этого делать. Я не боялся,
что яйца малиновки покатятся  из холодильника  или кладовой.., просто мне не
хотелось  найти хотя бы одно из них. Покажите мне психиатра, который скажет,
что это  невроз,  и  я  покажу  вам  идиота, который  ничего не  понимает  в
психиатрии.   Все   копы-ветераны   говорили  мне,   что   работа  в  отделе
расследования  убийц действует на  голову. Черт,  потому-то прежде всего я и
уволился!
     А какие  были  варианты,  оставаться на  службе,  пока  не суну  в  рот
пистолет?  Ты -  умный  парень, Генри Лайден, и я тебя люблю, но есть что-то
такое, чего понять тебе НЕ ДАНО!"
     Ладно, он ехал на Самнер-стрит.  Все  требовали от него что-то сделать,
вот он и идет навстречу пожеланиям общественности. Поздоровается с Дейлом, с
другими копами, с Фредом Маршаллом, добропорядочным гражданином, у  которого
пропал сын, успокоит  его словами о том, что  делается все необходимое,  что
ФБР работает рука об руку с полицией, а в Бюро, как известно, лучшие  в мире
следователи. Обычная  жвачка. Главную  свою задачу  Джек  видел в том, чтобы
погладить Фреда Маршалла по шерстке, успокоить, словно испуганное животное.
     Тем самым Джек выполнит свой долг перед общественным мнением, почему-то
полагавшим,  что он  перед обществом  в долгу.  Потом он сможет вернуться  к
уединенной жизни, которую заслужил. Если Дейлу это  не понравится,  он может
прыгнуть в Миссисипи с высокого берега. Если Генри это  не  понравится, Джек
откажется  читать  ему  "Холодный  дом"  и заставит  слушать  Лоренса  Уэлка
<Уэлк  Лоренс  (1903  -  1992)  -  дирижер,  известный  популяризатор так
называемой  "музыки под шампанское". Начинал  музыкальную  карьеру, играя на
аккордеоне  на сельских  вечеринках.  В семнадцать  лет  создал свой  первый
ансамбль танцевальной музыки, с которым успешно выступал  по радио. В 1955 -
1982 гг. вел  программу на ТВ.  Обычно начинал выступление с громкой команды
оркестру: "И-раз, и-два". Написал  две автобиографические книги:  "Тшудэсно,
тшудэсно" (Уэлк говорил с польским  акцентом)  и  "И-раз,  и-два".>, Бона
Монро <Монро Вон  (1911 - 1973) -  певец, руководитель  оркестра (40-е  -
начало  50-х),  киноактер,  сыгравший  многие  ведущие  роли  в  музыкальных
вестернах.  Начинал в Висконсине на сельских  вечеринках.> или что-нибудь
не  менее мучительное. Плохой "диксиленд". Много лет назад  кто-то дал Джеку
компакт-диск "Фэтс Манассас". Тридцать секунд "Фэтс", и Генри точно запросит
пощады.
     Образ просящего пощады Генри действует столь благотворно,  что Джек уже
точно знает,  что колебания, которые  он испытывал,  подходя  к  ящикам  или
дверцам,  всего  лишь  временное  нежелание  выдвигать и открывать  их, а не
устойчивая фобия.
     Даже когда его занимали другие мысли  (то есть постоянно),  пепельница,
выдвигающаяся из-под  приборного щитка, насмехалась  и не давала ему покоя с
того самого  момента,  как он сел  за руль. Маленький прямоугольник передней
панели пепельницы источал что-то мрачное, угрожающее.
     Он  боится, что  за передней  панелью  перекатывается миниатюрное синее
яйцо малиновки?
     Разумеется, нет. Ничего за ней нет, кроме воздуха и черного пластика.
     В таком случае он может выдвинуть пепельницу.
     Мимо окон  пикапа  проплывают  дома  на  окраине  Френч-Лэндинга.  Джек
находится  практически в  том  самом  месте,  где закончился  трек  "Грязной
спермы". Очевидно,  он может открыть пепельницу. Нет ничего проще. Суешь под
нее  пальцы и  тянешь  на себя.  Предельно простое  движение. Он протягивает
руку.  Перед   самым   соприкасанием  с  панелью  отдергивает.  Капли   пота
скатываются по лбу и оседают в бровях.
     -  Невелика  задача, -  говорит он вслух. -  У  тебя возникли  какие-то
трудности, Джеки-бои?
     Он вновь протягивает  руку к  пепельнице. Вдруг  осознает, что  уделяет
нижнему  торцу  приборного щитка  больше  внимания,  чем  дороге, вскидывает
глаза, уменьшает скорость вдвое.
     Отказывается  остановиться.  Это  всего  лишь  пепельница.  Его  пальцы
находят переднюю панель, потом выемку за ней. Джек вновь смотрит  на дорогу.
И с решительностью медсестры, сдирающей полоску пластыря с волосатого живота
пациента,  дергает  пепельницу   на  себя.  Прикуриватель,  который  он,  не
сознавая, что делает, отсоединил  утром, когда  пикап  стоял  на  подъездной
дорожке, подпрыгивает на три дюйма. От неожиданности Джеку  кажется, что это
вовсе и не прикуриватель. А черно-серебристое яйцо.
     Он сворачивает  с асфальта, пикап трясет  на бугристой, заросшей травой
обочине, впереди - телеграфный столб.
     Прикуриватель  с  громким металлическим стуком,  издать  который не под
силу никакому яйцу,  падает на дно пепельницы. Телеграфный столб все  ближе,
практически  полностью  заполняет  ветровое стекло.  Джек  давит  на  педаль
тормоза, и пикап резко останавливается,  исторгая  дребезжание из выдвинутой
до отказа  пепельницы. Не уменьши  Джек скорость вдвое,  прежде чем выдвинул
пепельницу, он бы прямиком въехал  в телеграфный столб, который сейчас стоит
в четырех футах от капота пикапа.
     - Дерьмо  собачье, - бормочет он, откидываясь  на спинку  сиденья. - Не
зря говорят, что курение убивает.
     Шутка не из тех,  что может вызвать смех, так что пару секунд он сидит,
глядя на проезжающие по Лайлл-роуд  редкие  автомобили.  Когда  сердцебиение
сокращается почти до нормального, Джек напоминает себе, что он таки выдвинул
пепельницу.

        "x x x"

     Светловолосый Том  Лунд, конечно же, ждал его приезда.  Как только Джек
проходит мимо трех велосипедов, стоящих рядом с дверью,  и переступает порог
полицейского  участка, молодой полицейский  поднимается из-за стола и спешит
ему навстречу, сказать, что Дейл и Фред Маршалл в кабинете Дейла и он тотчас
же отведет его к ним. Они, безусловно, будут рады его видеть.
     -  Я тоже, лейтенант  Сойер, -  добавляет Лунд.  - Я  просто должен это
сказать. Я думаю, нам очень нужны ваши знания и опыт.
     - Зови меня Джек. Я уже не лейтенант.  Я даже не коп. Джек встречался с
Томом Лундом во  время  расследования  преступлений  Киндерлинга, и ему  еще
тогда понравились его  энергичность и преданность делу. Влюбленный в работу,
форму,  жетон,  уважающий  своего  начальника  и  боготворящий  Джека,  Лунд
проводил  сотни  часов на  телефоне,  в  архивах, в  патрульном  автомобиле,
проверяя  и   перепроверяя   зачастую  противоречивые   данные,   касающиеся
висконсинского  продавца фермерскими  страховыми  полисами  и  двух девушек,
работавших  на Сансет-Стрип. И при этом Том ни на минуту не терял энтузиазма
куортербека  <Куортербек   -  в  американском  футболе  -  разыгрывающий,
ключевой игрок команды.> школьной команды, выходящего на первую игру.
     Теперь он  таким не  выглядит, отмечает Джек. Под глазами темные мешки,
черты лица заострились. Причина  - не только  бессонница и усталость. У него
глаза  человека,  испытавшего сильнейший  шок.  Рыбак  украл  у  Тома  Лунда
молодость.
     -  Посмотрим,  что  я  смогу  сделать. - Джек  уже обещает  больше, чем
намеревался.
     -  Любая ваша помощь придется как  нельзя кстати, - восклицает Лунд.  В
его  глазах  благоговение,  он  поворачивается  и  ведет  Джека  к  кабинету
Гилберстона. "Я пришел не для того,  чтобы становиться вашим спасителем",  -
думает Джек.
     Эта мысль вызывает острый укол вины.
     Лунд  стучит, открывает дверь, объявляет о  прибытии  Джека, приглашает
его  войти, а сам исчезает,  как  призрак, не  замеченный  двумя  мужчинами,
которые  поднимаются  с  кресел  и   смотрят  на  своего  гостя,  один  -  с
благодарностью, второй - с благодарностью, но больше - с последней надеждой,
такой искренней, но Джеку становится даже не по себе.
     Фред заговаривает, едва Дейл успевает представить их друг другу:
     -  Спасибо, что согласились приехать, огромное  вам спасибо. Все, что в
моих...  - Он протягивает  правую  руку.  На  лице -  буря эмоций. Его  рука
по-хозяйски сжимает руку Джека, словно  хищник, настигший добычу.  Несколько
раз   пожимает.  Глаза  наполняются  слезами.  -  Я  не  могу...  -  Маршалл
отдергивает руку, вытирает со  щек слезы. Глаза у него такие затравленные. -
Господи,  я  так  рад, что  вы  здесь,  мистер  Сойер.  Или  мне  звать  вас
лейтенантом?
     - Лучше всего - Джек. Расскажите, что сегодня произошло?
     Дейл указывает на пустующий стул; трое мужчин садятся;
     Джек  узнает печальную, но  достаточно  простую историю Фреда,  Джуди и
Тайлера.  Какое-то  время  говорит только Фред.  По его  версии, энергичная,
отважная  женщина, верная жена и любящая  мать  постепенно менялась прямо на
глазах,  все больше и  больше  отклоняясь  от  нормы, но  ее невежественный,
глупый,  эгоистичный  муж ничего не желал  замечать.  Она бормочет  какие-то
непонятные  слова,  пишет  на  отдельных  листках  что-то  лишенное  смысла,
засовывает листки  в рот,  пытается  их проглотить.  Она предвидит  грядущую
трагедию и сходит с ума. Похоже на бред,  но эгоистичный муж думает, что это
правда.  Он  думает, что это  правда, поскольку после  первого  разговора  с
Дейлом  эти мысли не  выходят  у него из головы, и  пусть все это  похоже на
бред,  логика  здесь  определенно  просматривается.   Иначе  случившееся  не
объяснишь.
     Вот  он и думает, что его жена начала терять рассудок, потому что знала
о появлении  Рыбака.  Он полагает, что  такое вполне  возможно.  К  примеру,
храбрая  жена  знала,  что их прекрасный,  удивительный сын  станет  жертвой
Рыбака даже до того, как глупый, эгоистичный муж, который  ушел, как обычно,
на  работу,  рассказал ей  о велосипеде.  Сей  факт доказывает его  правоту.
Прекрасный  маленький мальчик уехал с тремя друзьями, но только  трое друзей
вернулись,  а патрульный Дэнни Щеда  нашел "Швинн", велосипед его маленького
сына, и одну кроссовку на тротуаре около "Центра Макстона".
     - Дэнни  Чита? -  переспрашивает  Джек,  который, как  и  Фред Маршалл,
начинает думать, что история эта не только тревожная, но и загадочная.
     - Щеда,  -  уточняет Дейл и излагает  свою,  более  короткую версию. По
Дейлу  Гилбертсону  выходит,  что мальчик  едет  на велосипеде  и  исчезает,
возможно, в результате  похищения, с  тротуара у  "Макстона".  Это  все, что
известно Дейлу,  и он  надеется, что Джек Сойер  сможет  заполнить  пробелы,
которыми зияет его версия.
     Джек  Сойер,  на  которого  смотрят  оба  сидящих  в  комнате  мужчины,
пользуется  паузой,  чтобы  упорядочить  три  мысли,  которые   одновременно
возникают у  него в  голове. Первая скорее не  мысль, а  реакция,  в которой
скрыта мысль: с того момента, как Фред  Маршалл сжал его руку,  Джек  понял,
что ему нравится этот  человек, хотя,  отправляясь в полицейский участок, не
предполагал  такого  развития  событий.  Фред  Маршалл  -  идеальный  житель
маленького  американского  городка.  Если  украсить  его  портретом  рекламу
агентства, продающего  недвижимость  в округе Френч, можно заполучить немало
новых клиентов среди жителей Милуоки и Чикаго,  желающих  приобрести домик в
деревне.  Дружелюбное,  красивое  лицо  и  поджарая фигура  бегуна  Маршалла
говорят  об  ответственности,  добропорядочности,  хороших  манерах,  умении
ладить  с соседями,  скромности  и  великодушии.  Чем  больше  Фред  Маршалл
обвиняет  себя в глупости  и  эгоизме, тем сильнее  он нравится Джеку. И чем
больше ему нравится Фред, тем острее он чувствует его боль, и желание помочь
ему растет  с каждой минутой. Джек приехал в полицейский участок, думая, что
будет реагировать на просьбу яруга Дейла, как полисмен, но за последние годы
его полицейские рефлексы от  бездействия в значительной степени заржавели Он
реагирует  просто как человек. Копы, как прекрасно знает Джек, редко видят в
штатских ответс