аконец,
что Проповедник, бледный ликом, стоит рядом с ней и что-то неразборчиво
бормочет в седые усы. Дед явно крепился, удерживаясь от паники, иначе
давно бы хлопнулся в обморок, как тогда, при приземлении Дирижопля. Добрая
сердцем Минута даже в такой момент нашла в себе силы посочувствовать ему.
  Тем временем перемещаясь с помощью Портала, продолжали появляться люди
Бовы Конструктора, который и в этой ситуации сумел проявить деловую хватку
и распорядительность предводителя. Теперь остолбеневших новоприбывших,
освобождая место для следующих, сноровисто оттаскивали в сторонку Ухарь с
Пивенем, и весь процесс можно было описать тремя словами: хлоп, застыл - в
сторону.
  - Все, включи-выключи? - напряженным тоном осведомился Бова, когда поток
послушников наконец иссяк.
  - Все, - сипло подтвердил Косьма Тихий, не отрывая ошалелого взгляда от
неподвижных шеренг нечисти, похоже не собиравшейся предпринимать к ним
никаких угрожающих действий, раз до сих пор этого не случилось.
  - Знал бы, что вы все такие слабаки, - с легким неодобрением бросил
настоятель, - наверху бы оставил. - Он явно хотел добавить еще что-то
нелестное, но, видать, решил не терять время на бесполезное сотрясение
воздуха. - Пока все идет так, как я и ожидал. Мы наблюдаем церемонию
встречи кандидата в... Впрочем, не важно. Как я уже говорил, не надо
ничего бояться. Все эти анчутки, елсы, феликсы и наутилусы - всего лишь
исполнители воли Смотрящего, его слуги, его работники, искусственно
созданные специально для обслуживания Универсума. Нам они не причинят
вреда, пока мы будем вести себя правильно. А как вести правильно, мне
ведомо, поэтому в точности продолжайте выполнять все, что я говорю...
  Наверное, сообразила сметливая Минута, несмотря на свой страх, эти самые
восьминогие "наутилусы" обслуживают водные домены, где елсы в силу своей
"сухопутной" физиологии функционировать не способны.
  Тут до нее дошло, что ее уши давно уже не слышат голоса Благуши. Девица в
тревоге поискала слава взглядом и почти сразу уткнулась в его спину. Как
оказалось, Благуша с каким-то отстраненно-сосредоточенным видом стоял
всего в двух шагах от нее, устремив свой взгляд в дальний конец коридора,
где в стене купола едва различались очертания массивных дверей. Интересно,
а что же находится там?
  - Идите за мной, - вдруг чужим голосом сказал слав, не оглядываясь на
спутников, и двинулся вперед.
  - Что ж, идем за ним, - кивнул Бова, давая знак двигаться всем остальным.
  Минута изумленно распахнула свои зеленые глаза.
  У нее не укладывалось в голове, что дорогой ее сердцу человек, до этого не
спускавший с нее любящего взгляда, в такой миг мог забыть о ней.
Неожиданно она поняла, что это произошло еще раньше. С того момента, как
они начали спуск в колодец - уже тогда Благуша совсем перестал ее
замечать... Тут девица строго одернула себя, приструнила мысленно. Это что
еще за сопливые благоглупости? Сейчас, среди этого жуткого коридора, в
окружении сонма страховидл, молча таращивших на них зенки? Хотя Бова и
заявил, что ничего страшного для них, путешественников, здесь нет, все же
не та это была ситуация, чтобы забивать голову посторонними мыслями, не
относящимися к делу. К делу, которым сейчас и был занят слав. Ведь Бова
что сказал? Чтобы слушались Благушу, как его самого...
  - Спокойно, Минута, - шепнул Бова, от внимания которого не укрылось ее
волнение. Мягко, но настойчиво придержав ее за руку, он заставил девицу
пойти рядом с собой. - Нельзя сейчас ему мешать.
  - Он... он как-то странно себя ведет... или мне только кажется?
  - Тише, тише. Обещаю тебе, что, когда все закончится, он вновь станет
прежним. Просто поверь мне и не задавай лишних вопросов.
  Минута не ответила. Слова Бовы ее будто оглушили Прежним... Прежним!
Значит, с Благушей и впрямь что-то происходило, она не ошиблась! Что-то
нехорошее, пугающее, а она была так слепа, что заметила только сейчас. И
это "что-то", без сомнения, было результатом тех изменений, которые
коснулись его еще в пути. Эти проклятые неведомые знания... Что они
сотворили с ее любимым. Впрочем, ежели быть справедливой, Благуша сейчас
никого не замечал, а не только ее, целеустремленно шагая впереди, целиком
погруженный в какие-то свои мысли.
  Минуте хотелось верить Бове. Хотелось верить изо всех своих девичьих сил,
что он прав относительно слава, ведь Бова всегда прав, и ничего страшного
с ним не случится, а вся эта история закончится благополучно. Хотелось
верить с такой же твердостью, с какой он ей это обещал. И все же холодок
сомнения обессиливающе точил ее сердечко, словно ненасытный червячок
яблоко, прогрызаясь к самой его сердцевине.
  Теперь она подметила, что Благуша и двигается-то по-другому. Не со
спокойной собранностью здорового человека, как раньше, а как-то скупо,
отрывисто, не завершая самого движения руками и ногами. Словно некая
неподвластная разуму человеческому сила, целиком завладев его сознанием,
вела его за собой, указывая путь, но скверно управляя при этом его телом.
  Минуте стало страшно. Очень страшно. Но Бова ей обещал, что все закончится
благополучно, и она не стала ничего предпринимать, временно смирившись с
новой ролью Благуши в этом походе. Заставив себя смириться за неимением
другого выхода, хотя, видит Великий и Двуликий, сделать это оказалось
непросто.
  Дальнейший путь до дверей прошел в гробовом молчании. Вид выстроившихся по
бокам орд легендарных страшилищ, провожавших их пугающе неживым взглядом,
и без приказа Бовы отбивал у людей всякое желание разговаривать.
  Затем массивные двери, по габаритам рассчитанные на самого огромного из
елсов, пропустили Благушу внутрь небольшого по сравнению с предыдущим
залом помещения. Оно тоже было куполообразным. В центре, на высоком
постаменте в виде конуса, возвышалось странное сооружение, отдаленно
напоминающее металлическое кресло, с кучей сложных и разнообразных
деталей, усеявших его бока, словно наросты ракушек - днище старого корабля
русалов. Какие-то штыри, металлические жгуты, изогнутые зеркальные
плоскости самой причудливой и непонятной формы и много всякой всячины. А
вокруг постамента застыли неподвижные человеческие фигуры, по-видимому,
охранявшие сие сооружение, но охранявшие почему-то с пустыми руками... Да
вот человеческие ли? Какая-то блестящая ткань, похожая на серебристый
полированный металл, обтягивала их тела вместе с лицами, словно вторая
кожа, четко прорисовывая все детали тел... мужских, между прочим. Со всеми
соответствующими мужскими причиндалами. Но сейчас Минуте было не до того,
чтобы по достоинству оценить сии достопримечательности, сейчас ее
волновало только состояние Благуши и его роль во всем этом действе, и
ничего более.
  - Ух ты, а это кто?! - воскликнул Воха, увидев охранников. - И не феликсы,
и не елсы, а прямо как люди настоящие... А одежка - покруче плиса будет!
Вот бы мне такую!
  - Тихо, бард, - досадливо напомнил Бова.
  Благуша внезапно остановился перед самым рослым охранником, будто налетел
на невидимую стену, и произнес резким, властным голосом, которого Минута
раньше никогда от него не слыхивала, только одно слово:
  - Прочь!
  - Немедленно предъявить знак допуска в Центр Управления! - тут же загремел
над головой бесстрастный голос, перепугав всех до смерти, а металлические
охранники даже не шелохнулись.
  "Центр Управления! - молнией пронеслось в голове Минуты. - Так вот он
какой!"
Выхватив из кармана знакомый всем томик апофегм, Благуша молча ткнул им
стражу в лицо.
  - Знак допуска в Центр Управления подтвержден... - Пауза. Затем: -
Приступаю к расконсервации Главного Пульта.
  К этому времени уже вся команда Бовы, до последнего послушника, втянулась
в зал и, помня его распоряжение помалкивать, безропотно сгрудилась позади
слава, изумленно наблюдая за его действиями. И тем, что последовало за
ними.
  Сперва сзади бесшумно сомкнулись двери, оградив путешественников от
жуткого зала, через который им пришлось пройти. Кого-то сие обстоятельство
заставило испытать некоторое облегчение, кого-то - новое беспокойство.
  Потом пришло в движение кресло на постаменте. Зашевелились стальные штыри,
опускаясь в горизонтальное положение и ощериваясь вокруг кресла на манер
ежа, а само кресло начало опускаться ниже, вдавливая конус постамента в
пол.
  Тут Воха Василиск, как ни силился следовать распоряжению Бовы -
помалкивать, что бы ни происходило, - снова не смог удержаться от вопроса:
  - Эй, Бова, а откуда ты знаешь, что все идет как надо? Ты что, раньше
здесь...
  - Тихо, бард, включи-выключи, - не оборачиваясь, сердито отмахнулся Брва
Конструктор, занятый происходящим перед ним, - не до тебя. Все вопросы
потом.
  - Да, Воха, помолчи немного, будь мужчиной! - поддержала Бову Минута, по
привычке помогая Бове наладить дисциплину.
  - Что, прямо здесь?! - огрызнулся Воха Василиск, нагло уставившись в ответ
на девицу. И только потом, сообразив, что ляпнул своим болтливым языком,
испуганно захлопнул рот рукой.
  Но Минута сделала вид, что такого похабства уши ее не расслышали, тем
более что странно задумчивый и молчаливый Благуша, пристально наблюдавший
за преображением удивительного кресла, просто не услышал колкость Вохи,
иначе его челюсть могла бы и пострадать, ведь кулак у рослого и крепкого
слава был куда тяжелее кулака барда.
  И Воха снова осмелел:
  - Нет, но откуда вы знаете, обертон те по ушам, что...
  - Заткнись, Воха. - Бова повысил голос, по-прежнему не оборачиваясь. -
Ухарь, проследи, чтобы впредь никто не шумел.
  - Хорошо, настоятель. - Взглядом, не предвещающим ничего хорошего, Ухарь с
высоты своего роста уставился на Boxy. - Ежели еще кто-нибудь вякнет без
разрешения, пар в задницу, то пасть порву!
  Пришлось барду несолоно хлебавши утихомириться и запастись терпением в
ожидании более подходящего момента для удовлетворения своего неуемного
любопытства. А вообще, подумалось девице, странно как-то Воха себя ведет -
то боится всего на свете, то во всеуслышание вопросы задает, словно ему
больше всех надо. Прямо разлад какой-то с бардом. Как с Благушей?! Девица
не успела проверить мелькнувшее в уме озарение, так как в помещении вдруг
погас свет. Всего на миг - и из воцарившейся тьмы вместо стен проступили
какие-то изображения...
  - А теперь смотрите, что случилось с Проклятым доменом, - тем же
отрывистым, чужим голосом сообщил Благуша, - Вот полная запись тех событий.
  - Спокойно, парни, - подбодрил Бова своих, - Смотреть так смотреть,
включи-выключи...
  И они увидели такое, от чего голова у Минуты закружилась еще сильнее!
  Да и как не закружиться, когда на стене по всей окружности зала вдруг
появились живые движущиеся картинки, наглядно демонстрирующие этапы
Переселения, о котором им не так давно в Махине рассказывал Безумный
Проповедник, причем демонстрирующие так живо и реально, словно происходило
все это не в давности, а прямо сейчас. Минута снова убедилась, что дед не
наврал, разве что по непониманию исказил кое-какие детали, ведь
Проповедник был не исследователем, а самым обыкновенным жителем домена
Шевед и не мог знать и осознавать всех подробностей.
  Все было как в его рассказе: и люди, слепо повинующиеся елсам и железным
феликсам на площадях городов, и черные шары, забирающие их в свое нутро, и
круглый мир, куда те шары перевозили людей сквозь бездну космоса, выпуская
на неосвоенные земли...
  И, несмотря на весь ужас происходящего, сам перелет от Универсума к чужому
миру захватывал дух. Старт одного из черных шаров был показан особенно
подробно - как ни старался он рваться вперед, всеведущее запоминающее Око,
демонстрирующее им эти живые картинки, всюду следовало за ним: вот стада
уменьшаться площадь, где творилось все это безобразие с обезволенными
людьми, затем город стал одним из многих точек городов, рассыпанных по
просторному квадрату всего домена, затем...
  Шар все удалялся, и вскоре Универсум, уменьшенный до размера крупного
арбуза, предстал перед глазами во всей своей красе - окутанный тонким
голубоватым атмосферным слоем куб, каждая из шести сторон которого была
поделена на девять разноцветных, вечно тасующихся квадратов-доменов, где
цвет свидетельствован об определенных физических характеристиках. Голубой
означал принадлежность к Грани Океания с одноименным центральным доменом,
поверхность которого почти полностью была покрыта водой, за исключением
центрального острова с храмовником и других островов-городов, сообщение
между которыми осуществлялось как на водных Махинах-Кораблях, так и с
помощью специальных плавучих мясных островов, выращиванием которых
занималось коренное население Океании - меднокожие и черноволосые русалы.
Зеленый цвет говорил о доменах Грани Бурелом, в которую входила и Рось,
родина Благуши, сплошь заселенная славами и заросшая могучими лесами.
Белый - о вечно заснеженных мирах Грани Иней, аборигены которых,
желтокожие нанки, не знающие тепла и зелени Бурелома, были вынуждены
постоянно все это добро покупать - например, в обмен на долголед. Желтый -
Оазис, Грань Великих Пустынь. Бледноликие армины, выращивающие быстроногих
строфокамилов для всех остальных миров, добывающие Черную Дрянь и
перерабатывающие ее в горючку. Желто-зеленый - Грань Великих Степей:
загорелые манги, выпасающие громадные конячьи табуны, опять же - на
потребу всем остальным. И последний цвет - Серый, Грань Великих Гор:
чернокожие егры, мастера-искусники по добыче горюч-камня, металлических
руд, драгоценных камней и изготовлению изделий из них... Но все это
перечисление - только вкратце, об основном, потому как разные миры
производят еще много чего всякого и полезного, всего и не перечислишь...
  Впервые Минута воочию увидела Универсум вот так целиком, с огромного
расстояния. Гигантский куб, разделенный на квадраты доменов, медленно
вращаясь вокруг одной из трех осей, висел в пространстве, а из центра
каждой Грани, по мере вращения представавшей взору, из местного Храма
Света вырывался слепящий огненно-белый луч и, упираясь в развернутые над
каждой Гранью Небесные Зерцала, посылал назад животворящий свет.
  Величие этой грандиозной картины бросало в благоговейный трепет.
  Но вот и Универсум, стремительно убегая в пронизанную звездами черную даль
от запоминающего Ока, уменьшился до неразличимой точки, а Око,
развернувшись вокруг оси, переключилось на противоположный сектор обзора.
Зависший во тьме звездный остров, в сторону которого, как выяснилось,
теперь двигался черный шар со своими пленниками, некоторое время казался
застывшим. И вдруг рывком разросся в стороны, распался на отдельные
звезды, а одна из них стала приближаться, стремительно увеличиваясь в
размерах, и вскоре выяснилось, что звезда на самом деле представляет собой
гигантский шар, окутанный огненной короной. Пылая чудовищным жаром и
испуская яркий свет сразу во все стороны, шар этот озарял десять других,
более темных и меньшего размера, вращавшихся вокруг него на разном
удалении.
  Выбрав третий по удаленности от Зерцала мир, шар нырнул в его голубоватый
атмосферный слой...
  Долго ли, коротко ли все это длилось - трудно сказать, не имеет смысла
описывать и дальше то, что и так уже известно читателю.
  Но вот картинка погасла, вновь вспыхнул свет, и перед путешественниками
проступило прежнее помещение с обычными стенами из лазурного байкалита. В
тот же момент за спиной девицы раздался гулкий удар. Минута, перед глазами
которой все еще стояли остаточные видения, вздрогнула, оглядываясь, но
оказалось, что это всего лишь Косьма Гихий, засмотревшись, уронил свой
тяжелый молот. Бова укоризненно погрозил ему пальцем, и Косьма, стесняясь,
торопливо подхватил молот с пола. Этот мелкий забавный казус послужил для
остальных небольшой разрядкой. Люди начали приходить в себя, зашевелились,
разминая затекшие от долгого стояния ноги, и бросали друг на друга
ошеломленные взгляды, словно пытаясь выяснить - а видел ли сосед то же
самое, что и он?
  "А как же там Благуша, - вспомнила Минута, - что с ним?"
Она в неподдельной тревоге обернулась.
  Благуша уже сидел в том жутковатом кресле, привалившись к спинке и опустив
руки на подлокотники... Нет, не совсем так, с тихим ужасом разглядела
девица. Руки не просто лежали на подлокотниках - они погрузились прямо в
них и теперь просвечивали сквозь прозрачную искусственную плоть кресла. А
перед грудью слава, без видимой опоры, парила книжица апофегм, окутавшись
ореолом мягкого свечения.
  Минута тихо вскрикнула, но тут же запечатала рот ладонью.
  Того милого, добродушного и веселого человека, которым был Благуша, здесь
больше не было. Мышцы его лица странно подергивались, будто не могли
решить, что же им изображать - гнев, радость, горе, ужас, или отвагу, или
все вместе сразу, словно противоречивые желания и чувства раздирали его ум
на части, и в таких знакомых раньше чертах лица проглянуло что-то пугающе
чужое.
  В тот момент ледяной взгляд слава остановился на ней. Самое жуткое было в
том, что мышцы его лица при этом не прекратили подергиваться.
  - Вы видели, как это было, - изрек Благуша, обращаясь ко всем.
  Резкий, с металлическим отзвуком голос был абсолютно лишен жизни. Зато
всеобъемлющая, непреклонная власть, которая, казалось, зримо сочилась из
него, подавляла волю и воображение. Пронзительный взгляд переместился на
Бову Конструктора и тех, кто его окружал.
  - Теперь же пришло время вернуть в этот домен Порядок, начав новый
жизненный цикл. И вы мне в этом поможете, ибо отныне все вы - лишь мои
слуги!

  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ,
в которой Благуша продолжает командовать, да и вообще ведет себя как
полный засранец.

  Есть две точки зрения на каждый вопрос неправильная и моя.
  Светоч истины часто обжигает руку того, кто его несет.
  Апофегмы

  Первым на невероятное по сути заявление Благуши, рассматривавшего в данный
момент своих бывших спутников так, словно все они вдруг превратились в
каких-то тараканов, и явно больше не признававшего в них близких людей,
отреагировал Воха Василиск:
  - Как же, держи карман шире! - крикнул бард, храбро вперив в слава взгляд
нахальный и независимый. - Ну надо же - слуги мы его, обертон по ушам! А
больше ничего не пожелаешь?
  - Никак наш торгаш белых поганок объелся, халваш-балваш. - Обормот
озадаченно почесал в затылке, привычно шуруя пятерней прямо под шлемом. -
Только вот когда успел?
  - Благушенька! - Опомнившись, Минута нерешительно шагнула вперед, в
сторону кресла со славом. - Что это ты такое говоришь? Шутка твоя
неуместна в такой момент...
  - Это не шутка, - напряженно сказал Бова, и все умолкли, повернув к нему
вопрошающие лица. - Это не шутка, включи-выключи. Он действительно верит
сейчас в то, что говорит. Но я знаю, в чем его проблема. И я помогу ему от
нее избавиться.
  - Охрана! - Благуша усмехнулся с этаким ленивым презрением. - Взять Бову
Конструктора.
  Пять человекоподобных фигур, окружавших кресло и в течение всего этого
времени остававшихся неподвижными, вдруг ожили. В руках их словно из
ниоткуда появились стальные дубинки длиной в пять-шесть ладоней, и они
неторопливыми, почти бесшумными шагами, словно скользя по полу, как по
льду, двинулись к толпе, сгрудившейся возле настоятеля, подобно испуганным
цыплятам возле наседки.
  - Начать диагностику операционной системы, - отдал Благуша приказ в
воздух, больше не обращая внимания на людей.
  - Приказ выполнен, - громыхнул воздух в ответ.
  - Так, парни, слушайте сюда. - Бова Конструктор и не думал терять
самообладание при виде приближающихся жестянок, собиравшихся его
арестовать, более того, принялся деловито и спокойно отдавать собственные
распоряжения. - Ваша задача - отвлечь внимание. Возьмите всех стражей на
себя. У нас очень мало времени, и вы должны предоставить мне свободу
действий...
  - А какого елса...
  - Воха, заткнисы Ухарь, Обормот, действуйте без промедления!
  Оружия, как упоминалось выше, в отряде было немного - лишь несколько
молотов у самых удачливых послушников, да и те