службу.
  Они почти одновременно заметили медленно бредущего по дороге к Раздраю
человека с какой-то явно нелегкой ношей на плечах и сразу привели себя в
боевую готовность. Вась подкрутил куцые усики и поправил выданный не по
размеру пузатый шлем, постоянно сползавший на глаза, а Ивась с треском
захлопнул вечно открытый рот и изобразил на лице напряженную умственную
деятельность, натужно краснея даже от этого усилия.
  Когда путник, тяжело ступая, приблизился на расстояние нескольких шагов и
на него упал свет вехового олдя, Вась, как самый умный, опознал в госте
местного торгаша Благушу из Светлой Горилки, где сейчас праздновался
Невестин день - развеселые звуки балабоек и дудок даже здесь были хорошо
слышны. Одет слав был почему-то в одну только алую шелковую рубаху и синие
плисовые штанцы, а через его плечо был перекинут какой-то тип в красном
армяке, явно пребывающий в отключке.
  Подступив к стражникам, торгаш небрежно, словно куль с мусором, свалил
свою ношу перед ними в пыль, устало вытер рукавом взопревший лоб и
пригладил мокрые всклокоченные волосы, выглядевшие так, словно он их
отродясь не чесал.
  - Привет, парни. Сколько там, оторви и выбрось, до смещения?
  - Да вот-вот уже...Вась всмотрелся в лежащего, - А это никак Скалец? Что
это с ним, забодай его комар?
  - Да на мой кулак упал, оторви и выбрось, причем так неудачно, что с копыт
начисто сковырнулся.
  Стражники хохотнули - шутка им понравилась. Затем Вась для солидности свел
жидкие брови к переносице и продолжил дознание:
  - За что же ты его так?
  - За непотребство. - Благуша скупо усмехнулся. - Воришкой мой давний
знакомец оказался, вот я его на суд скорый и правый сюда и принес.
  Проникнувшись важностью момента, Вась крепче перехватил алебарду и
переглянулся с Ивасем, не осознавая, насколько потешно этот жест выглядит
со стороны - обоим пришлось придерживать шлем свободной от алебарды рукой,
причем старшему, задравшему голову, - чтобы не слетел с затылка, а
младшему, склонившему шею вперед под прямым углом, - чтобы не свалился под
ноги.
  - Гы! - сказал Ивась, на что брат согласно кивнул, снова едва не потеряв
проклятый шлем.
  - Ты это... того... правильно сделал. Дело государственное, забодай его
комар, сейчас мы его в караулке запрем, а как смена подоспеет, то в город
свезем, на суд воеводы...
  - Да нет, парни, я решил поступить по обычаю. - Благуша покачал головой. -
Каталажка для него - как водица с гуся, пусть-ка высылку, оторви и
выбрось, на зубок попробует. Имею право, верно? Так что тащите его через
Раздрай, а я вам за труды со свадебного стола пару кувшинов хорошего вина
пришлю. Лады?
  Коротышка с долговязым снова переглянулись. Дежурство уже в самом начале
обещало быть весьма интересным.
  - А что это он в армяке? - спросил вдруг наблюдательный Вась. - Он же
завсегда в одной рубахе пижонил?
  - Да я ему свой одолжил, - пояснил Благуша, - Горный домен холодный, так
что ему пригодится.
  - А что ж от него так воняет? - Принюхавшись, Вась даже сморщился.
  - Вот потому и одолжил, - ухмыльнулся Благуша. - Ничего, и такой сойдет.
Еще и благодарить потом будет.
  - Это вряд ли, - усомнился Вась.
  - Гы! - поддакнул Ивась (это было его любимое слово).
  - За высылку не благодарят. - Вась выпрямился и задумчиво почесал нос
заскорузлым от непрестанных воинских упражнений пальцем. - Но с твоей
стороны - жест благородный. Армяк - он и в горном домене армяк.
  - Гы! - решительно подтвердил Ивась. К этому моменту он тоже ощутил себя
важным государственным лицом при исполнении, а потому расправил широкие
плечи и выгнул грудь колесом.
  - Тогда это... Как потерпевшее лицо ты должон представить свидетелей, вот!.
  - О чем ты говоришь, Вась! - Благуша досадливо отмахнулся. - Все свидетели
на свадебной поляне, неужто я людей по такому пустяку беспокоить буду?
  - И то правда... - Вась приподнял кончиком лезвия алебарды край пузатого
шлема и свободной рукой почесал настрадавшийся без оного занятия затылок.
  - Ну, старосту хотя бы надо было привести с собой...
  - А кто церемонией свадеб распоряжаться будет? - резонно возразил торгаш.
  - Там пока запись в Анбарную Книгу сделаешь - семь потов сойдет!
  - Тоже верно, - вздохнул Вась. - Вот незадача. Значит, высылку требуешь?
Чтоб, значит, поплутал плут на чужбине, пока доведется с оказией на родной
домен вернуться? Хм, надо бы, как полагается, в караульную книгу запись
внести. Имена потерпевшего и преступившего, вид проступка, сумма, значит,
подъемных...
  - Соображаешь, Вась. Пожалуй, пришлю-ка я три кувшина, а не два, как
обещал. - Благуша многозначительно улыбнулся и добавил: - Ежели, конечно,
оторви и выбрось, Скалец на той стороне до смещения окажется.
  Вась и Ивась намек поняли и сразу засуетились, решив, что караульная книга
подождет. Мощная длань младшего братка тут же подхватила Скальца за
шиворот, вздернув того в воздух, словно пушинку, а старший для виду взял
плута за штанцы.
  - Минутку, парни. Чуть не забыл про подъемные. Ничего не поделаешь, обычай
есть обычай... - Слав вытянул из своего кошеля пару сборных матрешек и под
одобрительными взглядами стражников, оценивших сумму столь благородного
жеста, переложил в тощий кошель Скальца, в котором позвякивало всего
несколько занюханных бабок. - Запишите потом в караульную книгу - две
матрешки. Можете тащить.
  Стражники с готовностью протопали по гулко громыхающему стальному мосту и
передали высыльника своим собратьям по профессии на той стороне -
одинаково мощным низкорослым еграм. В царившей кругом тишине те,
естественно, весь разговор слышали слово в слово, поэтому вопросов
задавать не стали - стражам горного домена Вершина тоже было скучно, и они
рады были хоть немного размяться. Сверкая белозубыми улыбками, егры
поволокли Скальца на скамью ожидальни, а стражники-славы прогромыхали
пудовыми сапожищами обратно на свою сторону.
  - Готово! - осклабился Вась, звучно хрястнув в подтверждение своих слов
древком алебарды о землю. - Тащи свои кувшины, забодай тебя комар!
  - Гы! - напомнил о себе, горой нависнув над братом, Ивась.
  - Погодите, парни! - Благуша просительно развел руками. - Я ж его на себе
от самой веси тащил, оторви и выбрось, умаялся сил нет. Пойду тоже посижу
в ожидальне, на нашей стороне конечно. До смещения. Лады?
  - Лады, только смотри не усни там, а то выглядишь ты и вправду хреново, -
Коротышка Вась строго погрозил ему пальцем. И довольно пробормотал, когда
торгаш устало направился в беседку ожидальни, нынче пустующую: - Три
кувшина! Неплохо, забодай меня комар!
  - Гы, - поддакнул Ивась, имея в виду, что, ежели бы не дежурство, сейчас
бы они оба в Светлой Горилке веселились. А так хоть вином утешатся!
  - Постой, торгаш, забодай тебя комар, а что Скалец у тебя спер-то? -
запоздало спохватившись, окликнул Вась Благушу, когда тот уже добрался до
скамьи.
  Благуша медленно обернулся. Помолчал, словно раздумывая. Наконец как-то
нехорошо усмехнувшись, ответил:
  - Счастье он у меня спер, парни. Ни много ни мало - счастье, оторви и
выбрось!
  И, сев на скамью, погрузился в свои явно невеселые думы.
  - Гы! - невольно выдал умный Вась, изумленный столь странным ответом.
  - Ни хрена себе, забодай меня комар! - столь же изумленно согласился ранее
немногословный Ивась.
  А затем оба еще более ошарашенно уставились друг на дружку.
  Только опустившись на пустующую скамью ожидальни, Благуша наконец позволил
себе расслабиться. Все прошло как надо. Красавчик Скалеи свое получил. И
получил по заслугам... Со стороны домена Вершина через Бездонье долетали
порывы характерного для ночных гор прохладного ветра, несущего запахи скал
и снега, но погруженный в свои мысли Благуша ничего не замечая вокруг.
  Когда он с помощью этого засранца самым пренеприятным образом очнулся в
той березовой роще, вышел на край поляны и увидел эту "влюбленную"
парочку, Выжигу с Милкой, разряженных в пух и прах, сперва ему это
показалось забавным. Вполне достойная месть бывшему другану, оставшемуся в
неведении о подарке, который он получил после стольких усилий. Но,
поразмыслив, Благуша решил, что так будет неправильно, несправедливо. В
конце концов, пусть и не совсем честно, но Выжига вместе с ним прошел весь
нелегкий путь Отказной гонки, а Скалец попросту прохлаждался в веси и
миловался с неверной невестой. Тем более что Выжига сам оказался жертвой
замыслов Красавчика и не заслуживал подобной участи И почему бывший
друган? Вовсе и не бывший! Не стоит такая подлая молодка крепкой мужской
дружбы! Но ведь сейчас Выжига его просто не послушает, не поверит,
подумает, что злой наговор возводит Благуша, очерняет от зависти. Эх,
жаль, не успел предупредить еще вчера, насколько все было бы проще... да
вот отрубился на целые сутки. Скажи кто ему еще до путешествия, что он
способен столько спать, не поверил бы... А вот на тебе - второй раз.
Сначала в вагоне Махины, потом...
  В общем, глупо было в тот момент портить людям праздник. Поэтому Благуша
придумал кое-что другое. Ежели нельзя огорчить Выжигу, то почему бы не
огорчить Скальца? Что и было выполнено.
  Он чувствовал, что после возвращения домой стал совсем другим человеком.
Более зрелым. Более решительным. Сколько полезного жизненного опыта оно
ему дало, это путешествие, сколько хороших знакомств! Да ради того, чтобы
познакомиться с Минутой, он, наверное, снова совершил бы подобное
путешествие, да и другана такого обрести, как Ухарь, - это тоже чего-то
стоит! Драка с бандюками здорово их сблизила... Эх, знал бы, что так все
несуразно получится, остался бы с Минутой в храмовнике, поступил бы к Бове
Конструктору на службу, все интереснее, чем всю жизнь торгашом пробыть.
Такую оказию упустил...
  То, что он стал другим, сказывалось и на его нынешнем поступке со Скальнем
- до путешествия он бы вряд ли на такое решился. Пожалел бы засранца...
Так что на свою голову Красавчик навязал им это соревнование с Выжигой...
  Ночная тишина была столь полной, что слабый шелест пришедшего в движение
Раздрая заставил его вздрогнуть. Благуша резко вскинул голову.
Разделившись точно посередке, половинки широкого стального полотна
поползли в стороны, исчезая каждый в своем Крае. Вот и все, нет обратной
дороги Скальпу, теперь можно со спокойной душой топать назад в Светлую
Горилку и... Благуша нахмурился, вспомнив, как обстоят дела. Вот именно,
что "и". А что, интересно, ему там делать? На Выжигу с Милкой смотреть?
  Рука сама собой нырнула в нагрудный карман и вытащила "Апофегмы". Света
звезд вполне хватило, чтобы прочесть выпавшую наудачу строчку: "Все, что
случается, случается к лучшему!" Благуша даже растрогался от
благодарности. Спасибо, книжица, душевная поддержка ему сейчас ох как не
помешает...
  Тут половинки Раздрая скрылись в берегах Бездонья окончательно, прервав
тягостные размышления. Вдруг навалилось беспамятье, затуманило очи... и
едва он успел их продрать, как с той стороны Бездонья долетел
подозрительно знакомый бас:
  - Эй, слав, халваш-балваш, ты, что ли?
  У Благуши глаза прямо на лоб полезли. Забыв про усталость, он вскочил со
скамьи, изумленно уставившись на крупную, кряжистую фигуру
стражника-манга, появившуюся после смещения на той стороне Раздрая, - а
это был не кто иной, как Обормот собственной персоной! А там, где Обормот,
там и Простор-домен! Получается, он мог обойтись без путешествия, просто
надо было подождать четыре дня, чтобы Простор вернулся к Роси... В том-то
и дело, что четыре дня. На Невестин день он бы не успел. Впрочем, какая
теперь разница...
  - Рад тебя видеть, Благуша! - продолжал громыхать Обормот через Бездонье,
весело ухмыляясь во всю свою заросшую до самых глаз рожу. - Эй, а что это
ты делаешь здесь, когда в твоей веси свадьбы гуляют? Я же отсюда музыку
слышу! Ну-ка, повернись, халваш-балваш, что-то я знака твоего семейного
положения не разгляжу...
  Благуша невольно коснулся правого уха, так и не дождавшегося жениховской
серьги, и молча усмехнулся. Тут и до Обормота дошло что к чему, и манг
поспешно стер ухмылку, матюгнувшись про себя. Вышло довольно бестактно, и
нужно было как-то исправлять положение.
  - Неужто Выжига тебя обошел? - теперь в голосе кряжистого стражника
послышалось живое участие. - Послушай, слав, я сейчас сменяюсь с поста и
собираюсь заглянуть в трактир на нашей Станции, так, может, составишь
компанию? Промочим горло хорошей выпивкой, а? Эй, парни, - окликнул он
Вася с Ивасем, моментально навостривших уши (Обормота они искренне уважали
- за силу, ум и лихость, причем все - в одном лице). - Пропустите его без
пошлины, халваш-балваш, в виде одолжения, а?
  - Ладно, топай, Благуша. - Вась, тоже после слов Обормота вникнув в
ситуацию, благосклонно кивнул и едва успел в последний момент придержать
ненавистный шлем. - Только не забудь про должок, забодай тебя комар.
  - Ага, четыре кувшина, - поддакнул Ивась. И, спохватившись, поспешно
добавил: - Гы!
  "А почему бы и нет", - подумал Благуша.
  И решительно зашагал по Раздраю над Бездоньем, привычно затянутым
колыхающимся, видимым даже в ночи белесым туманом. В темное время суток
тот поднимался до самых Краев и, казалось, даже оживал, наблюдая мириадами
невидимых глаз за недоступной ему жизнью наверху. "Жизнь - словно этот
туман, - мелькнула у слава глубокая мысль, - бредешь не зная куда и
никогда не знаешь, что она явит тебе уже через шаг..."
- Представь себе, слав, халваш-балваш, а ведь я не поверил, когда эта
девица сказала, что сейчас покажется именно твой домен! - сообщил Обормот,
поджидая у края моста. - И как оказалось, зря! Они там, в храмовнике,
поумнее нас с тобой будут...
  От слов Обормота Благуша остановился посреди Раздрая, чувствуя, как
быстро-быстро забилось, заволновалось сердце, сообразившее что к чему куда
быстрее головы.
  - Девица? Какая девица?
  - Да вот она. - Обормот вытянул указующую руку, и Благуша только сейчас
заметил стоявшую рядом с ним невысокую стройную фигурку, закутанную в
темный плащ с капюшоном, почти полностью сливающийся с окружающей темнотой.
  - Минута! - не веря своим глазам, прошептал слав. И крикнул громче: -
Минута!
  - Благуша! - откликнулся такой знакомый и родной голос с той стороны.
  - Минута!
  Благуша сорвался с места, на одном вздохе перемахнул через Раздрай и, с
ходу заключив девицу в нежные объятия, закружил ее, как не так давно
кружил их по Махине Ухарь, а послушница, откинув капюшон, со смехом
принялась отбиваться:
  - Отпусти же, елс ты этакий!
  Улыбаясь до ушей, Благуша послушно остановился и бережно поставил девицу
на ноги, продолжая глядеть на нее во все глаза, прямо-таки светившиеся
счастьем. Не заметить его взгляд было невозможно, и Минута смущенно
зарделась - приятно, когда мужчина смотрит на тебя такими глазами.
  - Какими судьбами, Минута?! - сумел наконец выговорить слав, оправившись
от накатившего волнения.
  - Догадайся с трех раз!
  Минута так таинственно улыбнулась, что слав, слегка отстранившись,
недоуменно вскинул брови:
  - Опять какое-нибудь поручение Бовы Конструктора?
  - У-у! - Минута капризно надула губки, изображая обиду. - Не мог
подыграть, взял да догадайся! Ладно, Бова Конструктор поручил мне провести
кое-какие изыскания в этом домене и предложил самостоятельно подобрать
помощников. Вот я и подумала о тебе, раз твой домен так кстати рядом
оказался...
  - Не об этих ли изысканиях ты везла сведения Бове Конструктору? - осенило
слава.
  - Больно уж ты сообразительный, даже неинтересно!
  - Постой... И ты ради меня проделала такой дальний путь? - Благуша
радостно рассмеялся, - Только не говори, что только для того, чтобы нанять
меня в помощники!
  - А ты согласен? - лукаво улыбнулась послушница.
  - С тобой - хоть на край света!
  - Ну что ж, - скромно потупилась Минута, - признаюсь, что очень хотела
увидеть именно тебя... И раз ты так и не женился, то можешь, в виде
исключения, меня поцеловать...
  Вихрь эмоций захлестнул рассудок Благуши. Не успела Минута договорить, а
уже оказалась в жарких мужских объятиях, и губы молодых встретились в
страстном поцелуе. Поцелуе столь долгом, что оказавшиеся невольными
свидетелями этого волнующего момента стражники с обеих сторон Раздрая
обменялись одобрительными ухмылками.
  А больше всех за знакомого слава порадовался Обормот. Похоже, смекнул
стражник, что так или иначе, но Благуша все-таки нашел свою судьбу в этом
сумасбродном путешествии.


                                  Книга 2

                         ТАЙНЫ ПРОКЛЯТОГО ДОМЕНА

  Выше всяких знаний должно ставить изучение самого себя.
  Из всех знаний самые полезные те, которые дают нам правильные сведения о
нас самих и научают нас управлять самими собою.
  Святой Амвросии

  Вернейший путь к истине -
это познавать вещи, какими они есть на самом деле, а не заключать о них
так, как нас учили.
  Дж Локк

  ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой Благуша, мечтая о будущих приключениях, никак не связывает их с
будущими неприятностями

  В мире существует слишком много причин для смерти, чтобы умирать еще и от
скромности
  Апофегмы

  - Дядь, а дядь, а не ты ли Благушей будешь?
  Торгаш устало перевел взгляд на чумазую пацанячью рожицу, возникшую возле
его прилавка, от края до края заваленного разнообразным товаром.
Собственно, ввиду малого росточка вопрошавшего только эта рожица и была
из-за прилавка видна. Темные узкие глазенки маленького манга, лет семи,
весело блестели, ожидая ответа.
  Суета кона была привычна Благуше чуть ли не сызмальства, но к концу
напряженного трудового дня, когда изрядно притомилось не только тело, но и
без перерыва работавший весь день язык, ему было не до шуток. Сейчас опять
начнется - "помогите, люди добрые, кто чем не шутит..."
- Ну я, пострел, - нехотя отозвался слав. - Чего надобно-то, оторви и
выбрось?
  - Ага, а матюгальник-то правильный. - обрадовался пацаненок. - Ты и есть!
Слышь, дядь? Тебе знакомая привет передает и просит сегодня к вечеру быть
в трактире "Левые бабки", что находится в веси Утренние Слезы! Понял, дядь?
  - Понял, оторви и выбрось! - Сердце Благуши чуть не выпрыгнуло из груди от
радости. Ждал ведь весточки, да еще как ждал, но все равно неожиданно как
получилось! - А точнее не сказала, к какому часу?
  - А как придешь, так и хорошо будет - звонко выпалил узкоглазик. - Лишь бы
к полуночи успел!
  - Ну молодец, ну спасибо, парень, за весточку добрую! На, держи!
  Благуша в порыве совсем не торгашеской доброты отсыпал вестнику целых пять
бабок, вмиг исчезнувших с прилавка вместе с самим пацаненком - мелькнула
светлая рубашонка среди толпы, и нет его, - а сам, с трудом сдержав
первоначальный порыв побросать все как есть и ринуться сломя голову в
указанное место, принялся спешно собираться. Спустя несколько минут весь
товар с прилавка был перенесен в лавку - просторное дощатое строение,
которое на территории кона принадлежало лично Благуше, где и был кое-как
распихан по углам и полкам. Покончив с этим, Благуша заставил себя
присесть на единственную не заваленную товаром скамью, чтоб хоть немного
собраться с мыслями, но привычка взяла свое, и его хозяйский взгляд еще
раз машинально обежал полки с товарами, выискивая какие-либо упущения. А
лавка у него была богатая, тут было на что посмотреть: левый угол, к
примеру, был занят дюарными сосудами, заполненными воздухом и
предназначенными для дыхания под водой, с которыми русалы, жители Океании,
спускаются на дно морское в поисках разноцветного морского гороха. Рядом -
берестяные короба с самим морским горохом, каковой от теплоты тела как
будто оживает и чудно искрится, завораживая взгляд, а потому так и любим
нынешними модницами во всех доменах. Правее стояли плотно закупоренные
бочонки с маринованными языками океанийской рыбы - стерви поганой. Стервь
- рыба ядовитая и, обладая зловредным характером, обожает рядиться под
рыбу обыкновенную, чтобы попасть в улов и испортить кому-нибудь жизнь. Да
сама того не ведая, имеет язык с лечебными свойствами, хо