тречу, раскрыть гигантские сияющие
объятия и, отразив, отправить свет вниз, чтобы обласкать его животворной
силой нетерпеливо ждущую природу. Раскрывалось Зерцало не сразу - на это
уходило два часа, и все это время зрелище от минуты к минуте становилось
только красочнее - огненная корона отраженного света, жарко растекаясь
вокруг Зерцала, все больше поглощала небесную синь, пока не распускалась
огромным сияющим цветком невиданной красоты! После чего в этом положении
Зерцало замирало на целый день.
  Сейчас же, когда слав с остальными спутниками глядел на купол Станции,
сработанной Неведомыми Предками из лазурного байкалита, под нарастающей
интенсивностью небесного света тот сиял волшебными переливчатыми красками,
завораживая взгляд.
  "Вот ведь диво-то какое, - подумал Благуша с каким-то странным
умиротворением в душе, какое всегда на него снисходило от этого зрелища. -
Ведь повторяется изо дня в день, а не надоедает ничуть! Великими мастерами
были Неведомые Предки, оторви и выбрось, раз одарили сей мир такой
красотищей!"
Даже усталость перед этим дивом временно отступила.
  - Ну что, двинули далее? - ворчливо нарушил общее молчание Безумный
Проповедник, поправляя на спине свой объемистый сидор. - Ты ведь, девица,
скатертью дорога, хотела на Станцию изнутри поглядеть али как? Да и
отдохнуть всем нам не мешало бы, всю ночь на ногах... Не те мои годы уже,
чтобы по ночам шляться заместо дня...
  - Твоя правда, дедушко, - тихо вздохнула Минута, завороженная сиянием
купола не менее Благуши, - пошли дальше.
  Они спустились с пригорка и зашагали к ближайшей из Двух арок, сквозь
которые можно было попасть внутрь станционного купола. Арки располагались
на своих обычных местах - если смотреть изнутри Станции, то слева и справа
от Черной Завесы, служившей для разворота Махины на обратный путь, - коей,
собственно, и оканчивались рельсы Третья - и последняя - арка, пошире и
повыше первых двух, располагалась в другом конце купола и служила для
проезда самой Махины. В общем, и эта Станция, в Проклятом домене, ничем не
отличалась от всех прочих товарок, что имелись в доменах иных.
  - Мне бы только до какой-нибудь скамьи добраться, обертон те по ушам, -
хмуро пробормотал едва передвигавший ноги Воха Василиск, явно не привыкший
к подобным пешим странствиям. - А нет скамьи, я и на пол брякнусь...
  Яблоки бард уже не трескал, хотя за оттопыренной на животе рубашкой запас
явно еще не перевелся. Просто за ночь он их слопал столько, что теперь они
у него разве что из ушей не лезли, а от кислой оскомины во рту сводило
челюсти.
  - Держись, бард, - подбодрил его слав, сам уставший не менее прочих, -
будет тебе сейчас скамья. Столько уже прошли, неужто чуток еще не
потерпишь?
  Вскоре они ступили на левый перрон, на котором тишина и запустение давно
свили себе по уютному гнездышку.
  Минута первым делом юркнула в клоацинник, находившийся рядом со входом, а
мужики, понимающе переглянувшись, потихоньку двинули дальше - все эти дела
они сделали еще по дороге, ибо ложной скромностью никто не страдал Да и к
чему особые приличия - все равно ведь место заброшенное. Но девицы есть
девицы, у них завсегда какие-нибудь причуды. Отсутствовала она, впрочем,
совсем недолго и вскоре присоединилась к ним вновь.
  Внутри Станция Проклятого домена тоже выглядела вполне обычно.
  После клоацинника шли выставленные рядами скамьи для ожидания, далее
располагалась караулка, а заканчивало все вместительное помещение склада,
где подготовленный товар обычно ожидает прибытия Махины. Посередке,
разделяя помещение надвое, застыло длинное приземистое тело стальной
Махины, притопленное между перронами до лестничных подножек, со сцепкой из
десяти желто-голубых вагонов позади. Махина уже была развернута мордой к
центральной арке, а задом - к Черной Завесе, но отправиться в путь ей так
и не было суждено, застыла здесь, видать, навечно. С другой стороны,
которая не была видна сейчас из-за вагонов, должен был располагаться загон
для строфокамилов, затем трактир и - опять же - склад. На все это дело с
потолочного свода бросали свет ровные ряды осветительных зерцал, от
которых даже в ночное время всегда светло как днем...
  Ни пылинки, ни соринки, заметил Благуша, словно кто-то только что
прибрался перед их приходом. Впрочем, ничего удивительного, на Станции в
Роси тоже никогда не бывало мусора - таинственным образом тот исчезал сам
в момент смещения доменов.
  - Мне от Обормота, конечно, сейчас бы подальше, - со вздохом заговорил
Воха, - пока не остынет после моей балабойки. Но не настолько же далеко...
  Благуша усмехнулся. До Вохи Василиска, видимо, только к утру начала
доходить вся серьезность их положения.
  - Не так страшен гнев друга, как гнев врагов, Воха. Бандюки-то теперь тебя
к нам в компанию запишут. Лучше б ты там, на той стороне схоронился.
  - Знать, планида моя такая, - снова вздохнул Воха, еще тяжелее и
печальнее, зачем-то уставившись на голубые вагоны грузовозов. И вдруг ни с
того ни с сего во весь голос запел: - Голубо-ой ва-агон бежи-ит
кача-ае-ется..
  Благуша шел рядом, поэтому недолго думая резко зажал ему рот рукой и
сердито выговорил:
  - Да ты что, совсем ошалел? Хочешь, чтобы елсы со всей округи сюда
сбежались?
  На что бард, стряхнув его руку с лица, беспечно пожал плечами:
  - А ты что, торгаш, никак в эту чушь веришь?
  - Да тише вы оба! - обеспокоенно вступила Минута. - Веришь не веришь, а в
незнакомом месте орать никогда не следует.
  - Правильно, девица, нечего беду самим зазывать, - согласился Безумный
Проповедник, уже привычно топая впереди всех. - Беда - она такая,
скатертью дорога, сама придет, когда не ожидаешь...
  - Дед, ну хоть ты скажи! - не сдавался настырный Воха, - Есть здесь елсы
или нет, ты же вроде как был здесь, раз дорогу знаешь?!
  - Увидишь - узнаешь, - загадочно ответил Безумный Проповедник,
подозрительно оглядываясь вокруг. - А теперича притихните все. Что-то
здесь не так. В прошлый раз здесь такого разора, как ныне, не было... Вон,
сами зрите.
  Они как раз подошли к караулке стражников, от которой можно было
перебраться на ту сторону Станции, к трактиру, по узкому пешеходному
мостику, что изящной дугой возносился прямо над Махиной. И перед
помещением стражников, этим источником порядка на Станции, в самом деле
имел место явный бардак, никак ему не присущий. Дверь была распахнута
настежь, а возле порога была разбросана всякая-разная служебная амуниция -
от стальных шлемов и окольчуженных армяков до юфтевых пудовых сапог и
разнокалиберных алебард. С любопытством заглянув в караулку, Благуша
увидел, что крышка сундука, в котором стражники обычно содержали сданные
под охрану бабки торгашей, была безжалостно разворочена - расщепленные
доски торчали в разные стороны, а стальные полосы с так и не поддавшимся
замком были погнуты. Сам сундук, естественно, пуст.
  Да, тут действительно кто-то похозяйничал, нехорошо похозяйничал,
по-бандюковски. Это ж какую силу надо иметь, чтобы так раздербанить
крепкое дубовое дерево? Разве что его друган Ухарь справился бы... или...
от жутковатой мысли, внезапно пришедшей в голову, Благуша даже вздрогнул.
Или ватаман Рыжих! Вот уж кто силушкой обладал дикой и неуемной... Да нет,
не может быть, решительно отмел собственные мысли слав, чувствуя тем не
менее предательский холодок в груди, не могли бандюки здесь оказаться. Как
бы ватага через Бездонье перебралась? Да еще вперед них на Станцию
поспела? Нет! Только дедок тот секрет знал. Наверняка разор был учинен
значительно раньше, кем-то другим...
  О своих подозрениях он не стал говорить вслух, чтобы не пугать народ зря.
Но и отмахнуться от них уже не смог, тревога прочно засела в голове.
  - Ого-го! - сказал Воха, заметив в общей куче особенно огромную тяжелую
алебарду с поистине устрашающим лезвием, с которым разве что на саму
Махину бросаться, а не на обычных бандюков, - Вот бы Обормоту подарить
такую! Тогда он и о балабойке не вспомнит!
  - Верно, - согласился слав, беспокойно оглядываясь уже на пару с дедом,
заразившимся тревогой раньше всех. - Знатная штуковина...
  - Сразу видно - мужики! - укоризненно сказала Минута, пряча невольную
улыбку. - До седых лет доживаете, а дитятками так и остаетесь, все бы вам
об этих цацках думать. Ну, долго мы все это разглядывать будем? Или пойдем
дальше? Мы же отдохнуть собирались?
  - И вправду, пошли, что ли, - поддержал девицу Благуша, торгашеская натура
которого к оружию была равнодушна - разве что в качестве товара для
выгодной продажи.
  Не слушая их, бард нагнулся и, вцепившись в древко обеими руками,
попытался поднять столь грозное на вид оружие, но, попыхтев, вынужден был
бросить и изумленно повернулся к Безумному Проповеднику:
  - Ах ты, обертон те по ушам, ну и тяжесть! Да кто ж такую осилит? Что же
за люди здесь жили? Сплошь великаны, что ли, дедуля?
  - Обычные люди, сынуля, да только не тебе чета, - усмехнулся в седые усы
дед, не оставаясь в долгу по поводу "дедули".
  - Это почему же? - обиделся Воха, не то чтобы всерьез, а так, на всякий
случай.
  - А потому, сынуля, скатертью тебе дорога, что ничего тяжельше балабойки
ты в руках сызмальства не держивал!
  С этими слова дед нагнулся, спокойно поднял алебарду одной рукой и,
покачав ее на ладони, словно легкую жердочку, прямо перед отвисшей
челюстью Вохи, так же без видимых усилий и без шума положил ее обратно.
  Вот это да, восхитился Благуша про себя, могуч-то дедок не только с виду
оказался! Хороший будет защитник, ежели что, не хуже самого Ухаря! С таким
и елсы не страшны, пусть они и в самом деле здесь обитают - в чем Благуша
уже сильно сомневался, так как за ночь они так ни одного и не встретили.
  - Ладно, побаловались - и будет, пошли в трактир, - скомандовал дед. -
Лично я уже проголодался, а за столами и перекусывать сподручнее. Так что
раньше сядем - раньше встанем. Не забывайте, что нам еще к олдю топать и
топать.
  Возражений не последовало.
  Первым, когда они оказались на другой стороне, в дверь трактира ломанулся
Воха Василиск, как самый страждущий отдыха. И почему-то застрял прямо в
дверях.
  - Чего встал, Воха, словно елса увидел, проходи, не задерживай... -
Благуша подтолкнул барда в спину.
  - Ой, - неживым голосом сказал Воха, по-прежнему не двигаясь.
  Тогда Благуша нетерпеливо оттер его плечом в сторону и вступил в трактир
сам.
  После чего застрял рядом с Вохой.
  - Ой, - сказал Благуша.
  И было от чего.
  За ближайшим от входа столом, всего в пяти шагах напротив него, в гордом
одиночестве сидел не кто иной, как ватаман Рыжих - Хитрун. Сидел и со
скучающей миной на лице, вернее на гнусной испитой харе с рыжими усищами
шире плеч, рассматривал вошедших своими крошечными злыми глазками, взгляд
которых, казалось, проникал в самую душу. Могучие руки ватамана были
сложены на груди, а на столе перед ним возлежала его громадная обнаженная
сабля в компании с бутылью браги.
  - Да что там у вас такое? - услышал слав встревоженный голос Минуты,
которой из-за его спины разглядеть что-либо было трудновато. Но ответить
не успел, вместо него остальных просветил уже сам ватаман, чей голос, хоть
раз услышав, забыть было уже невозможно.
  - Ну что, камилы недоделанные, - с ленивой угрозой проскрипел ватаман. -
Сколько ни трепыхались, а все равно попались. Ну, проходьте, садитесь,
потолкуем, кровь из носу. Сначала можно по-хорошему, а ежели не
столкуемся, то... - И ватаман небрежно похлопал своей лапой по рукоятке
сабли.
  После чего в зале трактира повисла пугающая тишина, а слав отчаянно
заскучал о той алебарде, которую дедок так пренебрежительно оставил возле
караулки. С одним сидором против ватамана не помахаешься, каким бы
объемистым тот ни выглядел. А уж котомка Минуты на его плече на оружие тем
более не тянула. Как же это могло произойти? Как же ватаман оказался
здесь, в Проклятом домене? Неужто бандюки подсмотрели за действиями дедка
с олдем во время переправы через Бездонье? Или тайна эта на самом деле
никакой тайной и не является?
  Впрочем, сейчас все эти вопросы были не к месту.
  Сейчас нужно было думать, как унести отсюда ноги, не оставив головы.
  И ведь Хитрун наверняка здесь не один, сразу сообразил слав, никогда не
числивший себя среди дудаков. А раз ватаги нет рядом с ним, то...
  Тут он почувствовал, как Минута настойчиво тянет его за кушак.
  - Бежим, Благуша, - едва слышно шепнула Минута. - Не тебе с Хитруном
тягаться, не стой столбом...
  Оно и верно! Может, еще удастся вырваться из ловушки!
  Благуша схватил уже совсем сомлевшего от страха барда за шкирку и
ломанулся наружу из трактира.
  - Значит, по-хорошему не желаете, - зловеще бросил им в спины ватаман,
поднимаясь из-за стола. И оглушительно рявкнул. - Взять их!
  Кто будет брать, Благуша увидел сразу же, едва выскочив за дверь.
  С одной стороны на них надвигались Ухмыл с Буяном, а с другой - Жила со
Скальцем. Первые два лихо размахивали саблями, едва от сей лихости не
сбривая друг другу усы, Жила со зверской рожей крутил аркан, а Скалец,
оседлав на манер коняги древко громадной алебарды, с видимой натугой тащил
ее промеж ног к месту боевых действий, С лица лихоимца градом катился пот,
усы и бородка слиплись в куцые хвостики, а худощавое тело изгибалось в три
погибели под тяжестью этого орудия смертоубийства, за неимением лучшего
явно позаимствованного в караулке.
  - Ах вот ты как, оторви и выбрось! - рассерженно вскричал Благуша, снова
увидев Красавчика в столь непотребном обществе - совсем, видно, свихнулся
братец Выжиги, раз окончательно в бандюки подался. - А ну получай!
  Выпустив из рук Boxy, торгаш кинулся на свежеиспеченного злодея. Натужно
пискнув, тот попытался приподнять ему навстречу лезвие алебарды, но не
успел и нарвался на зубодробительный удар в челюсть. В результате алебарда
с грохотом улетела в одну сторону, а Красавчик, закатив глазенки,
шмякнулся в другую.
  - Усохни корень! - заорал Жила, запуская в Благушу арканом, но в этот
момент Воха, вышедший наконец из столбняка, накатившего на него при виде
Хитруна в трактире, с лихим криком кинулся бандюку прямо под ноги. Совсем
не ожидавший такой прыти от своей жертвы, тот кувыркнулся через голову и
покатился по перрону, заматываясь в собственный аркан, как шелкопряд в
кокон. Пробегавший мимо Безумный Проповедник наподдал ему ногой по
жилистой заднице, оказавшейся к нему самым удобным ракурсом для подобного
действия, и Жила, получив изрядное ускорение, с воплем въехал головой в
стенку вагона, наделав шуму и грохоту еще больше, чем злополучный Скалец.
  Дорога впереди была свободна, но сзади уже надвигались остальные бандюки с
замыкающим ватаманом, который один стоил всей своей ватаги.
  - Быстрее! - гаркнул Благуша, поторапливая остальных, - К центральному
выходу, оторви и выбрось!
  - Нет, Благуша, там догонят! - крикнула в ответ Минута, пробегая мимо
него. - Нам нужно... Сюда!
  Обернувшись, Благуша увидел, как девица вскочила на подножку самой Махины
и юркнула в неведомо кем распахнутую дверь. Идея была стоящей. Недолго
думая слав запрыгнул в Махину следом за девицей, подождал, пропуская Boxy
с дедком, и захлопнул дверь.
  Вернее, попытался захлопнуть.
  Потому как в щель въехал острый как бритва конец чьей-то сабли, едва не
пропоров Благуше бок и заставив его отшатнуться.
  В столь роковой момент выручила всех опять же Минута.
  - Ха-а! - с силой выдохнула девица, влепив каблуком своего сафьянового
сапожка по лезвию сабли.
  - Кряк! - обиженно ответила сабля и обломилась.
  - Блямц! - злорадно лязгнула дверь Махины и захлопнулась.
  Благуша мгновенно закрутил штурвальчик, запечатав тем самым вход наглухо и
оставив ватагу с носом. Бандюки, понятное дело, бешено забарабанили с той
стороны, но им это уже не могло помочь.
  Благуша отер с лица испарину, радостно улыбнулся Минуте... и вдруг
неожиданно для себя сгреб ее в объятия и страстно поцеловал в губы. И - о
счастье! Минута ответила ему не менее страстно, отбросив всякую ложную
скромность!
  - Кхе-кхе, - немного смущенно напомнил Безумный Проповедник о своем
присутствии. - Кажись, скатертью дорога, и в энтот раз ушли!
  - Ушли-то мы ушли, - проворчал Воха Василиск, тоже ради приличия
отвернувшийся в сторонку. - Да далеко ли? Попали мы, обертон те по ушам,
как огурцы в рассол! Внутри тесно, а назад невместно!
  Благуша наконец оторвался от Минуты, лицо которой уже рдело как маков
цвет, и обвел всех обалделым от счастья взглядом, с трудом возвращаясь к
грубой действительности.
  Положение и в самом деле было все еще отчаянным. Запертая дверь,
по-прежнему гудевшая от ударов, не решила всех проблем. Но внутри было не
так уж и тесно, как сказал Воха, - напротив, в этой Махине не было
парового котла, что был встроен Бовой Конструктором в Махину Ухаря, так
что места было - хоть пляши, от водильного кресла до задней дверцы,
ведущей в тамбур... Оторви и выбрось!
  Ни говоря ни слова, Благуша сбегал и проверил тамбурную дверцу. Опасения
не подтвердились, та была накрепко заперта, так что вернулся он
успокоенный - относительно, конечно, насколько можно чувствовать себя
успокоенным в столь непростой ситуации.
  - В самом деле, обертон те по ушам, что же мы делать дальше будем? - Воха
озадаченно почесал затылок. - Вот же занесла нас нелегкая! Налопался я
этих приключениев с вами уже выше крыши! Как бы теперь домой попасть,
причем с руками и ногами в полном комплекте?
  - Перестань, Воха. Никто ведь тебя с нами не звал, - укоризненно напомнила
Минута.
  - Ну да, особенно ты не звала, - язвительно усмехнулся бард и передразнил
тоненьким голоском под аккомпанемент частых оглушительных ударов в дверь:
- Раз уж я сюда попала, то должна выяснить, что в этом домене творится да
как обстоят дела с Махиной... А что в результате? Довольна теперь, обертон
те по ушам?
  - Слушай, бард, а ведь я сейчас и не посмотрю, что ты такой известный и
знаменитый, - недобрым голосом пообещал Благуша, сжимая кулаки.
  - У-у, какие мы грозные, может, заодно и с бандюками разберешься? Вон как
надсаживаются, того и гляди дверь вынесут, хоть и железная!
  - Замолкни, рифмоплет, - вступился дедок. И передразнил уже самого Boxy: -
Что делать, что делать... А ты, Благуша, остынь, не время ссориться...
Воха все-таки у нас молодец, эвон как бандюка-то с ног сшиб, любо-дорого
посмотреть было! Да и ты неплохо энтому Скальцу челюсть поправил. А уж
девица наша...
  - Постойте... - Благуша вдруг замер, осененный гениальной идеей, не
заметив, что перебил предназначенный Минуте комплимент. - Постойте... Ведь
мы же в Махине...
  - А то мы не поняли, обертон...
  - Да заткнись ты, бард! Мы же в Махине! А я видел, как ею управлять
надобно!
  - Это где же ты видел?
  - Думаешь, получится? - Минута, сразу смекнув, что к чему, загорелась
идеей слава.
  - А вот сейчас и проверим, оторви и выбрось, терять все. равно нечего!
  И Благуша решительно подошел к приборной доске - так его знакомый махинист
Ухарь обзывал часть передка Махины, что располагалась ниже лобового окна.
Встав рядом с водильным креслом, он всмотрелся в многочисленные кнопки.
Знакомый ряд красных квадратных окошек, сейчас выглядевший абсолютно
мертвым, отыскался быстро. В тот раз, когда его помощь понадобилась Ухарю,
ему пришлось воспользоваться седьмым окошком - чтобы увеличить скорость
Махины. А какое нужно нажать, чтобы Махина вообще тронулась?
  - Кажись, - задумчиво проговорил слав, напряженно работая извилинами, -
вот это...
  Он осторожно коснулся указательным пальцем самого первого окошка в ряду.
  И оказался прав, оторви и выбрось! Потому что Махина тут же начала
оживать! Приборная доска вспыхнула многочисленными разноцветными
огоньками, что-то начало щелкать и тренькать, а откуда-то снизу донесся
быстро усиливающийся утробный гул.
  Обернувшись к затаившим дыхание спутникам, Благуша, с улыбкой до ушей,
словно дорвавшийся до сладкого малец, не глядя сунул палец во второе
окошко.

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
где полоса н