о миролюбивом характере, а во-вторых, что потом? Как
он будет жить с таким грехом на душе? Не говоря уже о том, что его
попросту задержат стражники, и Милки ему из каталажки точно не видать. Тут
до него дошло сказанное армином.
  - На помосте, говоришь, оторви и выбрось... Благодари свою жалкую судьбу,
строфник, что подал хорошую мысль.
  Но смотри - продашь камила до моего возвращения, пожалеешь!
  - Видали мы таких грозных, купи-продай - продолжал храбриться армии,
размахивая руками и брызгая изо рта слюной, заплевав при этом половину
кучерявой бороды, - Когда ты вернешься снова, тебя будет ждать стража!
  Благуша понял, что взял неверный тон, и сбавил обороты.
  - Хорошо! Сделаем по-честному, оторви и выбрось! - Он сорвал с пояса
кошель с бабками, забрал одну матрешку, а остальное вручил армину. - Здесь
четыре матрешки с небольшим. До моего возвращения камила не продавай.
Договорились? И присмотри за моим мешком со снаряжением, а то он мне руки
будет связывать.
  - Хорошо, уважаемый, - армии сразу льстиво заулыбался. - А ты никак в
"Удачливый хрен" пойдешь, на помосте счастья пытать? Так ты, наверное,
боец знаменитый, купи-продай? А звать-то тебя как, может, слыхать
приходилось?
  Благуша, не слушая льстивые речи, лишь досадливо дернул плечом, резко
развернулся и в самом мрачном, но решительном расположении духа кинулся из
загона вон. В трактир. Другого честного способа заработать недостающие
бабки он не видел.

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ,
где завсегдатаи трактира "Удачливый хрен" наблюдают небывало короткий бой

  Оказывается, все получается, ежели попробовать.
  Апофегмы

  - Здорово, дед, давненько ты к нам, смешные цены, в "Удачливый хрен" не
заглядывал.
  - Дела, кхе-кхе, сынок, дела, ядрена вошь, все некогда, понимаешь...
Налей-ка мне кваску душистого.
  - Конечно, дед, кваску так кваску. Хорошо хоть дела-то идут? Поди, все так
же, смешные цены, бумагомаранием занимаешься?
  - Да хорошо, хорошо, ядрена вошь, работа продвигается... У тебя, я вижу,
тоже посетителей хоть отбавляй, удачный вечер, а?
  - Что верно, то верно, скучать не приходится. Прямо перед тобой так вообще
потеха была, жаль, что тебя не оказалось, сам бы увидел...
  - А что такое, ядрена вошь?
  - Да вышла тут, дед, интересная история, смешные цены! Мы же с тобой
знаем, как ставилы дела свои иногда обыгрывают, верно? Ежели
профессионал-рукомахальник завсегда побеждать будет, то тюфяки всякий
интерес к схваткам потеряют, а двоих профессионалов не всегда и выставишь,
они в любом домене нарасхват Вот и нужен иногда тюфяк на подставу, смешные
цены, который победит! Правильно говорю?
  - Ну да, ядрена вошь, ну да, кхе-кхе... Так что же произошло?
  - А то, что желающих все нет и нет, наш рукомахальник, Бычара, ты его
знаешь... Нет? Давненько ты, дед, не заглядывал, Запора уже декада как
нет, отмахался Запор, свернули ему шею на профессиональных игрищах в
Простор-домене, сейчас у нас Бычара пасется. Да я тебе его опишу, увидишь
- сразу узнаешь. Родом он из Нега-домена.
  - Да они ж там мелкие все, ядрена вошь!
  - Знаю, что мелкие, дед, не перебивай. Бычара же - ростом двадцать ладоней
с хвостиком, плечи - в вагон не влезает, ручищи - только Махину обнимать,
в общем, тот еще нанк. А так - такой же узкоглазый и желтокожий, как и
другие его сородичи. Только башка выбрита наголо, лишь на затылке длинная
прядь оставлена, да еще и в косичку заплетена, как иногда делается у
русалов. Ну, время как раз после полуночи, Бычара расхаживает взад-вперед
по помосту, ходит и ходит, а желающих потешиться на кулачках все нет и
нет. Рядом, как водится, стенку спиной подпирает его ставила, Кракен, да
зевает от скуки так, что аж челюсти трещат. Надо сказать, что они уже
второй час так развлекались, поэтому в конце концов махнули рукой да пошли
перекусить в отходную. Вот тут этот парень и забегает - прямо с порога
рвет к помосту, словно за ним по пятам мифический ханыга гонится со сворой
анчуток на спине. Заскакивает на помост и кличет ставилу. Тот, конечно,
выходит - кто же выгодное дельце пропустит, - оценивающе так осматривает
этого тюфяка...
  - Здоровяк небось, ядрена вошь?
  - Да ничего, крепенький с виду слав попался, да только по сравнению с
Бычарой он все равно что малолеток рядом со взрослым. А одет в какой-то
деревенский армяк, красный, потрепанный, правда штанцы ничего, смешные
цены, по последней моде - из синего плиса. Тебе подлить, дед? Может, что
покрепче? Нет? Ну, как знаешь, неволить не буду... Так вот, смешные цены,
первым делом Кракен, конечно, проверяет, есть у слава матрешка в залог,
затем зовет своего рукомахальника. Бычара выходит. Не спеша так
поднимается на помост и останавливается против слава. Тот чуть за сердце
не схватился, когда увидел, каков Бычара собой. Ну, народ в трактире
оживился, подколы со всех сторон сыплются, все уже решили, струхнет слав,
уйдет несолоно хлебавши - куда ж против такого громилы! ан нет, удивил нас
парень. Когда первое впечатление сгладилось, решительно скинул армяк и
головой мотнул, начинай, мол. Кракен, конечно, рад стараться - попридержал
его да понесся по залу ставки собирать. Народ ржет, смешные цены, слава
уже похоронили, ставки против него один к пяти, а тот лишь хмурится, когда
это слышит, и терпеливо ждет. Видно, здорово его с бабками приперло, до
зарезу нужно для какого-то дела. Да еще подгоняет ставилу, говорит,
некогда ему, он, видите ли, торопится. Каков фрукт, смешные цены, а?
  Народ как услыхал, так от смеха животики надорвал да под столы штабелями
попадал. Тут из зала возвращается Кракен с целой охапкой бабок в руках,
сияет, естественно, как начищенная лампада, и объявляет первый раунд.
Повел Бычара так плечами лениво, как два храма передвинул, переступил с
ноги на ногу, аж помост под ногами задрожал, и грозно промычал свое
коронное "Замочу!". Да и двинулся Кславу, потрясая огромными кулаками в
воздухе. Нормальный человек, ежели хоть капля разума осталась, наутек бы
кинулся, а тот - навстречу. Я уж решил - ненормальный попался, потому что
только дудаки ничего не боятся. Или захотел таким способом, смешные цены,
счеты с жизнью свести. Народ хохмит, все кому не лень подбадривают слава,
хотя против него же и ставили, да тот даже внимания ни на кого не
обращает, насмешки отлетают от него, как ореховая скорлупа от зубов. Лицо
хмурое и сосредоточенное, в глазах решимость - дальше некуда, видно и
вправду на что-то надеется.
  Я помню, в этот момент даже его зауважал, смешные цены, - какую ж силу
духа-то надо иметь, чтобы на этакого громилу замахнуться! Ну, выходит
Бычара на дистанцию удара... Пару оплеух, он, конечно, отвесить ему должен
был для виду, и нанк сделал это с блеском - в момент сбил слава с ног! И,
выжидая, замер. Но наш удалец поднялся легко, как и было задумано,
удары-то были скользящие. А потом Бычара подставился под ответный сам,
тоже по сценарию, чтоб противник уж совсем духом не падал - что ему,
морда-то что каменная. Слав, раз выпала такая оказия, и засветил ему в
челюсть - видно было, что от всей души своей славской, да только Бычаре
такие удары что детские щелбаны. Но положено было упасть, он и упал -
рухнул как подрубленное дерево. Красиво рухнул, смешные цены,
профессионально! Грохот вышел изрядный, едва помост не проломился, туша-то
серьезная. Лежит, словно и вправду слав его вырубил. Ставила подбежал к
своему рукомахальнику, потормошил его, за косу на башке бритой потянул и
воздел очи горе. Мол, отмахался Бычара. Что тут поднялось, смешные цены, -
крики, визг, вопли, кому ж охота так по-дудацки бабки терять, шум такой,
что хоть из трактира выбегай, пока уши целы. Я и подумал тогда - что-то
рано Бычара сдался, надо было еще потянуть поморочить народу голову, а то
никакого представления не получилось. Но ставиле, похоже, виднее, не
первый день, как говорится, замужем.
  Делать нечего, вручает смурый Кракен славу выигрыш в три матрешки, тот
хватает бабки и уносится из трактира с той же скоростью, как и влетел...
  - И что же тут, кхе-кхе, забавного, ядрена вошь? Обычное надувательство.
  - Да дальше слушай, дед, смешные цены! Еще кваску? Хорош у меня квас,
верно? Столичный! Мне его из самой Вершины поставляют, от егров. Да не
набиваю я цену, дед! Что? Ах да. Ну, слушай. Едва слав скрылся, как в
народе кто-то шибко головастый и крикнул, что, смешные цены, все
подстроено и ставилу надо уму-разуму научить. Клич попал на благодатную
почву, народ поднялся как один - и к помосту! Лица гневные, кулаки вперед,
вместо дыхания - сплошной сивушный перегар, я уж постарался их накачать на
славу. Кракен видит, что дело оборачивается плохо, и снова своего
рукомахальника тормошить. Хватит, мол, отлеживаться, смешные цены, на
защиту вставай, пока бока не намяли. А тот лежит, даже не шевелится.
Кракен в непонятках - упал на колени перед Бычарой, оттянул веки,
заглянул. А зенки у рукомахальника в затылок-то и смотрят.
  - Ах ты, ядрена вошь, кхе-кхе, на самом деле вырубил?!
  - Тот-то и оно, дед, смешные цены, что на самом деле! Это, кстати, Кракена
и спасло, а то разобрали бы ставилу на составные части, больно уж народ
озлился. А как понял народ, что все взаправду, так сразу поутих да
разбрелся обратно по местам, заливать проигрыш сивухой и прибыль мне
обеспечивать. Кракен же даже не видит, что грозу мимо пронесло, застыл над
Бычарой, что каменный олдь, глаза прямо ошалелые. Не верит тому, что
видит. Такого ведь еще не бывало, смешные цены, чтобы какой-то
провинциальный тюфяк профессионального рукомахальника вырубил, да еще так
походя, с одной плюхи!
  - Да, кхе-кхе, забавно получается. Поневоле задумаешься, ядрена вошь, уж
не нарвался ли твой Кракен на двойную подставу...
  - Вот и я о том же, дед. Смешные цены! Непонятно, кто же кого надул на
самом-то деле?..

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ,
где очень к месту появиться Выжиге

  Чем лучше знаешь свою меру, тем труднее ее соблюдать.
  Апофегмы

  Довольно ухмыляясь, армин по имени Киса пересчитывал бабки из кошеля
слава. В такт сладостному звону в голове рано облысевшего торгаша (не
иначе как от неисполнившихся желаний) плыли разбуженные фантазией мечты,
вот-вот готовые воплотиться в реальность. Центральный бассейн Оазиса,
доступный исключительно для имущих мирян, наконец-то был готов принять его
в ароматные голубые воды, и в мыслях армии видел себя возле бассейна на
шикарном лежаке, в окружении красивейших девиц-гетер, в задачу которых
входило его развлекать, всячески обихаживать и умом, и восхитительным
телом. Девицы ласкали его нежными руками, кормили с блюд изысканнейшей
пищей и вот-вот должны были заключить армина в желаннейшие из объятий...
  Как вдруг, едва не сорвав дверь загона с петель, в помещение ураганом
ворвался новый посетитель. Грохот, сопровождаемый порывом ветра, не только
выбил из головы замечтавшегося армина бассейн с девицами, но и едва не
погасил мирно коптившие воздух лампады, освещавшие загон. Киса испуганно
вскочил и уставился на буйного посетителя, по внешности - опять слава.
Русая кудлатая голова клиента была живописно растрепана, покрасневшие то
ли от пьянки, то ли от недосыпа глаза горели мрачным огнем, будто у
вышедшего на охоту степного ханыги, а длинные пшеничные усы воинственно
топорщились сапожными щетками. Широко распахнутые полы помятого малинового
армяка демонстрировали потемневшую местами от пота голубую рубаху. Слав
выглядел так, словно в загон он пробивался сквозь огонь, водицу и
канализационные трубы.
  - Давай камила, строфник! - громко велел слав, останавливаясь перед Кисой
и грозно сдвигая брови. Напористый вид и рыкающий голос явившегося
говорили о том, что у него на пути лучше сейчас не становиться, это и
дудаку было понятно, а армии Киса себя таковым отнюдь не считал. Ну что за
народ! Что ни слав, так бешеный!
  - Бочонок! - быстро сказал армии, интуитивно чувствуя беспроигрышную удачу.
  - Выводи! - резко мотнул головой путешественник.
  Армии вскочил и со слегка округлившимися глазами кинулся к стойке. Похоже,
сегодня у него великий день! Даже торговаться не стал, как предыдущий!
Значит - цена верная! Эх, не зря дядя Бачлай попросил своего племянника
подменить его на несколько дней, когда решил наведаться к тетке Уряве,
проживавшей на другом конце Оазиса! Киса ему такой барыш сегодня сделает,
а заодно и себе, что еще долго это событие в роду вспоминаться будет! Ведь
все, что сверх обычной платы он накрутил сам, ему же в карман и пойдет! И
на другом конце домена никаких накладок с приемщиком не возникнет - ведь в
закладной указывается только сумма возврата, а возврат бабок будет
проводиться по старым расценкам, две с половиной матрешки, и все тут! Все
остальное - в карман! Ну не гений ли он, купи-продай? Хм... а может,
больше заломить? Да нет, уже поздновато что-либо менять, цена,
купи-продай, названа...
  Смакуя в уме барыш, Киса принялся торопливо отвязывать тощего камила.
  - Не того! - во весь голос гаркнул слав, да так, что даже стены загона
вздрогнули, словно от порыва ураганного ветра, а армии аж присел, враз
ослабев в ногах. - Ты что, птичья душа, песий хвост, обмануть меня
вздумал? Да за мои же бабки? Песий хвост! Меня, прожженного торгаша?! Да
такой камил ломаной бабки не стоит! Никак угробить меня задумал? За мою же
честную плату? Да еще такую завышенную? Отвечай, кудряворожая задница,
клюв тебе в глотку!
  Бешеный слав шагнул к нему вплотную и навис сверху всем своим огромным, по
меркам Кисы, телом. Злополучный племянник строфника неожиданно остро
ощутил, что стражу позвать не успеет. Этот здоровяк просто свернет ему
шею, как куренку, и уедет на камине, не заплатив вовсе. Ищи-свищи потом
ветра в пустыне. И армии кинулся к другому камилу, что уже был обещан
предыдущему посетителю, оставившему залог. С тем он еще как-нибудь
разберется, цену, например, повысит - спрос рождает предложение, последний
камил остается, как-никак, а этого благоразумнее отдать.
  Швырнув к его ногам тугой, сладостно звякнувший кошель с бабками, слав
снова рявкнул:
  - Шевелись, песий хвост! Крепи седло! Нет, мешок не нужен!
  - А как же...
  - Делай, что сказано! - властно пресек слав дальнейшие вопросы. - И чиркай
быстрее свою закладную!
  Вскоре Киса летал по загону, как веник в руках добросовестной хозяйки, и
буквально через пару минут все было готово - седло пристегнуто к камилу, а
закладная вручена славу. Тот, не глядя, запихал листок в карман армяка и
протянул руку:
  - Бодрячок давай, песий хвост!
  Киса шустро подал пляжку, предупредив:
  - Один глоток, купи-продай. Ежели желаешь больше, то плати, уважаемый...
  - За такие бабки, какие ты с меня содрал, пляжка должна прилагаться
бесплатно! - заявил слав, вытирая усы после бодрячка, и... и опустил
пляжку в нагрудный карман.
  - Эй, уважаемый, ты что делаешь! Это моя пляжка, купи-продай!
  - Была - отрезал слав и повел камила за ворота.
  Киса только глаза вслед вытаращил, кипя внутренним негодованием. Это был
явно не тот случай, чтобы звать стражу - цены-то он завысил против
положенных Торговой Палатой. Так что еще и стражнику на лапу давать
придется, чтобы не заложил.
  Но едва он перевел дух, как явился новый посетитель - какой-то послушник в
светло-синей рясе Храма Света, с низко надвинутым на лицо капюшоном.
Сумасшедший день! Такого ажиотажа на голенастоногий товар армии давненько
не видывал. И, как назло, предложить больше было нечего.
  - Э-э, уважаемый, кончились камилы! - сокрушенно развел руками строфник. -
Тот тощий, купи-продай, что в стойле, уже в залоге, сейчас клиент за ним
вернется...
  Но фигура в синей рясе вдруг оказалась рядом. Не успел Киса даже
шевельнуться, как в его тощую шею сквозь бороду уперлось лезвие ножа, а в
уши ударил зловещий шепот:
  - Бабки! Все, что есть! Без разговоров! Пикнешь, плисовые штанцы, прирежу!

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,
где у Благуши на пути лучше не становиться

  Преимущество силы состоит в том, что ей прощаются слабости.
  Апофегмы

  Озабоченный сверх меры - так, что радость от невероятной победы уже успела
потускнеть, - Благуша спешно подходил к воротам загона, одной рукой сжимая
мешок с выигрышем в три матрешки, а другой потирая кровоподтек на скуле,
оставленный могучим кулаком бойца из трактира, когда последние слова
Пивеня достигли его слуха. Собственно, именно по родовому матюгальнику он
и понял, кого сейчас увидит в загоне. Надо заметить, что Благуша был не в
том состоянии, чтобы долго размышлять, откуда тут взялся Пивень. Он
отчаянно торопился взнуздать камила и отправиться наконец в путь - на то,
чтобы добраться до своего домена, оставалось уже девятнадцать часов, и
каждая минута давно была на счету. Даже если он выедет немедленно - и то
успеет впритык, если вообще успеет.
  Поэтому встреть его сейчас какой-нибудь знакомый из родной Светлой
Горилки, то просто не узнал бы прежнего парня - куда только подевался тот
добрый нрав, которым он так славился в веси! Грубая харя нанка по кличке
Бычара, бугая с необъятными плечами и руками-кувалдами, все еще стояла
перед глазами слава, наводя запоздалый ужас (и каким чудом-то такого
одолел, непонятно!), а кровь в жилах все еще задорно кипела после
потасовки, так что Благуша даже не замедлил шага. Лишь стиснул зубы,
толкая ворота.
  Сейчас он готов был снести любое препятствие со своего пути - и горе этому
препятствию!
  Он сразу увидел испуганную физиономию уже знакомого лысого армина,
вытаращенные глаза которого вращались, словно лопасти мельницы в ветреную
погоду, а рядом с армином - фигуру в синей монашеской рясе, с глубоко
надвинутым на голову капюшоном, державшую возле его горла нож. На звук
шагов "послушник", несомненно Пивенем и являвшийся, обернулся, быстро
спрятал нож в просторных рукавах и отступил от армина на шаг. Строфник тут
же обессиленно прислонился плечом к ближайшей стойке, схватившись за
сердце и закрыв глаза.
  Взгляд Благуши безотчетно скользнул дальше, в стойла, так как в мыслях он
уже покорял на камиле Великую Пустыню... И обнаружил, что там остался один
бегунок, причем тот самый тощий, от которого он отказался! Тут нервы слава
не выдержали. Он кинулся к армину, схватил его за грудки и встряхнул так,
что у того лязгнули зубы.
  - Долбаный дудак, оторви и выбрось, ты куда дел моего бегунка, а?! Я за
что тебе залог оставлял?! Кто так дела делает, бесчестный ублюдок? Как ты
посмел его отдать?!
  - Клиент... - задушенно прохрипел Киса, пытаясь оторвать пальцы слава от
своего тощего горла и проклиная тот день и час, когда согласился подменить
родного дядьку Бачлая, решившего вдруг на старости лет приударить за
теткой Урявой (почему-то в голову ему не пришло, что причина его
неприятностей кроется в собственной жадности).
  - Что "клиент"? - продолжал разоряться Благуша, не зная, что ему теперь
делать, плакать или смеяться от такой подлости, но не забывая раз за разом
встряхивать легкого и жилистого строфника, как мешок с тряпьем. - А я не
клиент? А я тебе бабки разве не оставил? Ты за кого меня принимаешь,
оторви и выбрось, сын песка и грязи?
  - Не мог... отказать... - Хватку Благуши можно было разжать разве что
ломиком, и армии безнадежно проигрывал, обильно потея лысиной и синея
лицом от удушья.
  Наблюдавший в сторонке за этой сценой Пивень не Удержался, когда слав
заговорил о бабках, и, на всякий случай придержав любимый матюгальник,
вкрадчиво поинтересовался.
  - А большой залог внес?
  Благуша отшвырнул от себя армина, резко развернулся всем телом и с
душераздирающим криком "на штанцы хватит!" врезал Пивеню в челюсть. Удар,
проверенный на Бычаре, не подвел и сейчас. Бандюк отлетел спиной к стенке
и безмолвно осел на дощатый пол, сложившись пополам вроде половой тряпки.
Сплюнув, Благуша повернулся обратно. Как оказалось, вовремя - удирающий на
карачках строфник уже скрылся в пристройке по самую задницу, и слав едва
успел схватить его за пятку.
  - А ну иди сюда, оторви и выбрось...
  - Ой, не бей, ой, пощади, ой, не надо! - в ужасе о