ружина... Вой быстро  поняли, кому
теперь кланяться и чьих приказов слушаться. Подняла моего Олега чужая  беда.
Высоко подняла  -- не уцелеет,  коли упасть доведется.  Один он теперь редко
ходил,  всегда  возле позванивали оружием верные  псы --  Оттар  да Аскольд.
Новоградцы  от  него  шарахались  --  боялись   и  уважали  нового  Княжьего
любимца... Силу его чуяли, а  чего ждать  от него  -- не ведали. Новая метла
по-новому метет...
     Я уж с бедой своей смирилась, перестала ночи у окна  просиживать, когда
он  ввалился  в избу.  Один, без хирдманнов.  По-хозяйски  вошел  в горницу,
устало рухнул на столец, рявкнул на еще не проснувшегося Эрика:
     -- Собирайся!
     Неужто Вассу  нашли?!  Я охнула, выронила  чашку с  гущей. Горячая каша
радостно выплеснулась из черепков, поползла, растекаясь по полу пронырливыми
язычками. Эрик вскочил,  начал  торопливо одеваться.  Руки  у него  дрожали.
Надеялся на лучшее, боялся худшего...
     Олег  не  спеша  встал,  потянулся.  Блеснула  под  рубахой   кольчуга,
отозвалась в моем  сердце  недобрым предчувствием. Словно почуяв, он подошел
ко мне, склонил голову:
     -- Говорил Бегун, будто обижаешься ты, да я не верил. Прости, если так.
     Что ему ответить могла? Правдой оглушить иль смолчать, как хорошей жене
положено?
     -- Не любишь ты меня, -- прошептала глупо. Хорошо хоть сдержалась -- не
заплакала.
     -- С чего это ты надумала?
     Голос-то удивленный, искренний был, а что под ним крылось? Как вызнаешь
правду, от лжи отличишь, коли ложь так сладка?
     Гуща  добралась до его сапог. Негоже этак мужа встречать...  Я присела,
дрожащими руками подняла с пола черепки:
     -- Куда собираетесь?
     -- В  Ладогу.  Едва Рюрика уговорил  отпустить. Планы  у него,  что лет
соколиный, -- на всю ширь земли простираются!  Тут не до чужой жены... А все
же уговорил!
     Я, не понимая, вскинула на него глаза. Олег засмеялся. Светло,  весело,
не  то  что там, на  Княжьем дворе,  притянул  меня поближе,  опалил горячим
дыханием:
     -- Не о тебе речь. О Вассе. Чужака пойдем просить...
     Эрик уже телогрею натягивал, расслышал, взвился:
     -- К волху?! Не пойду!
     Олег стер улыбку с лица, качнулся угрюмо к упрямому ньяру:
     -- Дурак! Тебе жену искать надо, а не гордость свою холить!
     Нашла коса на камень...  Эрик даже  отвечать не стал, отвернулся, начал
молча  стягивать  одежку.  Сама не знаю, как поняла, что  муж еле сдерживает
ярость, да только  рука сама потянулась, легла, успокаивая, на его сжавшийся
кулак:
     -- Не надо...
     Он благодарно улыбнулся мне. Немного, оказывается, нужно для счастья --
всего лишь  увидеть на  дорогом лице улыбку и почувствовать в  своих ладонях
родные теплые пальцы!
     -- Олег... -- прошептала одними губами.
     Он слегка склонился, мягко прикоснулся к моим волосам и жестко сказал в
спину Эрику:
     --  Не  пойдешь со мной  -- сдохнешь здесь, как собака!  А того хуже --
жену сгубишь. Ей, кроме тебя, надеяться не на кого.
     Ярл не шевельнулся.
     "Соглашайся же,  дурень! Соглашайся! Другого раза у тебя не  будет!" --
безмолвно кричала я ньяру.  Олег  дважды свою помощь  не  предложит, а Чужак
все-таки  волх.  Не  смогли  умением  следов  Вассы   отыскать,  так  может,
чародейством сыщем...
     -- Соглашайся! -- не удержалась я.
     -- Волху на поклон?! -- Эрик не обернулся, говорил глухо, словно  через
силу выдавливая слова. -- Нет!
     Муж отодвинул меня, подошел к ярлу, выплюнул в изможденное лицо:
     -- Щенок! Ничья гордость не стоит жизни! Повернулся ко мне:
     -- Болотники ждут  у ворот. Сбегаем в Ладогу и вернемся. Думаю, в  семь
дней управимся. А ты жди, дитя береги да поменьше про мою любовь думай. Коли
ее  урманские мечи  да  Вальхские земли  не сгубили, то  и Рюрику она не  по
зубам.
     И вышел, громко хлопнув дверью.
     Стрекотало сердце  в груди  летним беспечным кузнечиком. Не лукавил  со
мной Олег! А Ия? Может, и была Ия, так ведь нет ее уже...
     Звякнул, падая на пол, меч... Эрик!
     Я подскочила к ярлу, затрясла его, позабыв про свою радость:
     -- Догони его! Догони!
     --  Зачем?  --  безразлично  отозвался  он,  уставясь  на  меня пустыми
глазами.
     --  Волх отыщет  Вассу!  Тебе  и просить  не  надо будет, Олег  за тебя
попросит... Неужели из-за глупой вражды от любви  отступишься?! Всю жизнь ты
воевал -- хватит уж!
     -- Волх не станет мне помогать...
     -- Ты и впрямь глупец! Я Чужака знаю. Он в беде не бросит.
     Убеждала ярла,  а сама думала -- а не  бросит ли? Всплыли в памяти лица
болотников, припомнился старый спор о Чужаке.
     Было  это еще  у  Светозара, в Новых Дубовниках.  Не  знаю,  с чего Лис
завелся на волха за  поспешный отъезд, но  только костил  его  на  чем  свет
стоит.
     -- Человек так не поступит, не уедет, пока не  поговорит по душам. Чай,
два года не виделись! -- бурчал он. -- Нелюдь  этот волх!  Для него что зло,
что добро -- все едино.
     -- Нет. Чужак не таков, -- басил в ответ Медведь.
     --  Шибко ты  разбираешься, каков он! Никому его  не понять. А тебе  уж
подавно.
     -- Почему это мне -- подавно?
     -- Потому, что у нас на двоих одна голова -- моя, а  тебе, братец, лишь
сила досталась.
     Дело тогда едва до потасовки не дошло, но  вовремя Константин вмешался,
разнял спорщиков...
     От воспоминаний не по себе стало... Болотники  с Чужаком в одном печище
выросли и то о нем спорили -- человек иль  нет, а я Эрика в его добром нраве
да человеколюбии уверяла...
     Но  ньяр  верил, переводил глаза с меня  на закрывшуюся дверь,  шевелил
губами. Появлялось в его глазах что-то осмысленное -- может, надежда?
     -- Он действительно колдун?
     Руки дрожали, мысли прыгали... Лишь бы не тянул, лишь бы решился! Чужак
может все! Он выручал, когда иной надежды не оставалось...
     -- Да! Да! Да!
     Полыхнули глаза ярла знакомым зеленым огнем:
     -- Ляд с ним! Коли найдет жену -- до  земли поклонюсь,  а  решит  силой
меряться -- еще неизвестно кто кого. Смерть лучше такой жизни.
     Узнавала я прежнего Эрика. Стремительным  стал, ловким, словно не лежал
безжизненным кулем на  полатях, не  водил по потолку пустыми глазами.  Боги,
боги, неужели не поможете ему, неужели попустите несправедливость?!
     Шевельнулось  в  груди  предчувствие  и  замерло. Проводила  я ньяра  с
улыбкой, с добрым напутствием, а потом уж дала волю сердцу, вслушалась в его
предостерегающий шепот:
     -- Не увидишь больше Эрика,  не  услышишь его голоса, не обопрешься  на
дружескую руку... Никогда... Никогда... Никогда...

ВАССА

     Я знала, что  умерла.  Потому  и  глаза  со  страхом  открыла, опасаясь
увидеть  перед собой ужасную  Морену, поджидающую мою душу.  Но  ее не было.
Словно  сквозь  туман разобрала над  собой озабоченное лицо  Ядуна.  Неужели
жива?  Сколько  же  мне  еще мучиться в  ожидании смерти, в неизвестности, в
пустой надежде на спасение? Уж лучше бы сразу убил...
     --  Перешла...  --  донесся  слабый  вздох  Ядуна.  Выплыла  из  тумана
костлявая рука, потянулась ко мне. -- Идем... "
     Куда?  Не  хотела  я идти с  ним, но  не  пойду своей волей --  потянут
Темные.  Я оглянулась...  Вокруг  было черно,  ничего не  видно,  хоть  глаз
выколи. Верно, пока лежала  без  памяти,  наступила  ночь, съела все  краски
леса. Лишь его  шум доносился, и то будто издалека... А за спиной  Ядуна меж
темных ветвей слабо светился просвет, словно кончался там узкий глухой лаз.
     -- Идем, -- снова повторил жрец.
     Я поднялась, так и не притрагиваясь к предложенной им руке, попробовала
шагнуть.  Ноги  затекли, не  слушались.  Темнота  надвинулась,  стала  гуще,
плотнее. Страх охватил душу, захотелось бежать туда, к свету, хоть с Ядуном,
хоть без него! Да  и жрец почему-то не вызывал  прежнего отвращения. Человек
как  человек  --  у  каждого есть  свои недостатки...  А  темнота наползала,
страшно, неумолимо неся зловещую тишину и ужас...
     Я схватилась за сухую узкую ладонь.  Жрец рванул  меня на себя, чуть не
упав в надвигающуюся бездну. Непослушные ноги  сделали шаг, еще один, еще...
Движения  давались  все  легче.  Я уже  бежала, влекомая  жрецом по  темному
коридору. Свет блестел впереди, резал глаза... Хотелось зажмуриться, но едва
думала об  этом  --  становилось  страшно. И руку  Ядуна  отпустить боялась.
Казалось, отпущу -- и настигнет тьма, поглотит, разорвет на кусочки...
     Свет ударил  по  глазам,  внезапно  распахнулся необозримой  ширью. Все
завертелось,  лицо  Ядуна  вытянулось  еще больше,  обретая  форму высохшего
черепа, рука в моей ладони скрючилась жесткими костяными пальцами.
     -- Эрик! -- закричал кто-то невидимый.
     Эрик? Кто такой Эрик? Я  не помнила... Странно, я ничего не  помнила...
Плавали в  памяти  отрывки  разговоров  с  кем-то когда-то, знакомые смутные
лица, плакал  кровью великий бог... Он ждет  меня...  Я должна соединиться с
ним, стать  его вечной преданной рабой... Кажется, когда-то я его боялась...
Глупая девка! Могучий бог,  великий бог, бог над тремя мирами -- разве можно
его бояться? Честь быть его рабой!
     -- Эрик... -- шептал мне издалека нежный женский голос. -- Эрик...
     -- Не слушай!  -- Ядун быстро подтянул меня ближе к своему тощему телу.
Голова  у меня  перестала кружиться, слепящий свет  уже не вызывал  страшных
видений.
     -- Триглав ждет. Ты готова встретить его?
     Он еще спрашивает! Конечно, ведь это мой бог!
     -- Тогда -- сделай шаг ему навстречу! Перейди кромку!
     Я  попробовала.   Неуклюжие,   ставшие  словно   деревянными   ноги  не
шевелились.
     -- Он ждет! -- подбадривал Ядун. -- Всего шаг, и ты увидишь его!
     Я очень старалась. От усилий пот выступил на лице, покатился по вискам.
Ногти  впились в ладони, не  причиняя боли, ибо ничего не  было больнее, чем
невозможность достичь моего бога!
     -- Помоги мне! -- взмолилась я, повернувшись к Ядуну.
     -- Я не могу!  -- Он мучился  не меньше моего. На сухом лице отражалось
страдание, тощая шея  судорожно подергивалась при каждом моем  рывке. --  Ты
должна сама... Мне нельзя через кромку... К богам...
     Я  заплакала.  Казалось,  не   слезы  ползли  по  щекам,   а  кровавые,
вырвавшиеся из страдающего сердца капли.
     -- Эрик... -- вкрадчиво шепнул женский голос.
     Он мешал мне! Неведомая шептунья хотела остановить меня, не допустить к
могучему Триглаву.  Я оглянулась,  ища  обидчицу. Никого...  Лишь искаженное
страхом и нетерпением лицо Ядуна. Откуда шепчет невидимка? Чего хочет?
     --  Не слушай! --  Ядун заметил мои  колебания,  закричал,  срываясь на
визг. -- Иди!
     -- Эрик, -- громче повторила женщина. Где она?
     -- Там, за кромкой... -- пояснил молодой девичий голосок.
     Я  уже не разбирала воплей Ядуна. Нужно убедить этих женщин, что они не
имеют  права  отбирать у  меня  моего трехликого бога. Он накажет их! Это не
пустые угрозы...
     За кромкой засмеялись... Странно было слышать нежный переливчатый смех.
Когда-то я тоже смеялась... Когда?
     -- Вспоминай, вспоминай... -- шептали голоса.
     -- Иди!!! -- Крик Ядуна отсек их, словно острый нож.
     Да, я должна идти...
     -- Не надо... -- молили женщины. -- Погибнешь... Эрик не  сможет  найти
тебя.
     Эрик, Эрик... Все время -- Эрик... Кто такой этот Эрик?
     Желание сделать шаг угасало. Появлялись  вопросы. Много вопросов... Где
я? Почему ослепительный свет вокруг мешает мне разглядеть кромку, за которой
прячутся незримые  шептуньи? И почему мой  Триглав не заставит их замолчать?
Может, он не так уж ждет меня?
     -- Ждет!
     Ядун. Почему я могу видеть Ядуна, слышать его голос и  голоса женщин, а
мой бог не зовет меня к себе?
     --  Ты еще  не  принадлежишь ему...  -- отозвалась одна из  женщин.  --
Умирая для мира, ты взывала ко мне.
     -- Да, ты звала мою мать, -- подтвердил юный голосок.
     -- Я хочу видеть вас! Выйдите!
     -- Не  можем,  -- печально отозвались они.  -- Но  сделай шаг  -- и  ты
придешь к нам...
     К ним?! Ядун говорил: "Шаг -- и ты будешь с Триглавом".
     Один шаг -- в разные места?
     -- Не нужно понимать...  -- пели  женщины. -- Иди к нам... Мы  сбережем
тебя для Эрика.
     -- Иди к Триглаву! -- вновь прорвался Ядун.
     Мой бог с золотыми повязками на глазах... Несчастных глазах, никогда не
видевших дневного света. Он мучается там, во тьме, где отдых и  покой... Ему
нужна  я,  мое молодое тело, моя чистая душа... У него нет ничего чистого...
Мой бог...
     А если я шагну к этим женщинам? У них такие нежные голоса...  Наверное,
они прекрасны, как... как...
     Мне  стало  страшно. Я  не  помнила  имена  богинь,  матери  и  дочери,
волшебных богинь любви и радости...
     "Триглав",  -- вспыхивало в мозгу.  Нет! Их  звали  иначе  --  напевно,
красиво, словно звон колокольчиков на лугу, словно весенняя капель, бьющаяся
о  порог избы. Люди  ходили  по  улице нарядные, веселые  и пели их имена...
Какие люди? Какие имена? Что случилось  со мной?! Что сделал зазубренный нож
Ядуна?! Где я?! Почему ничего не могу вспомнить?!
     -- Ты  на кромке,  и  ты можешь  перейти ее, -- долетел  его услужливый
ответ.  --  Я подготовил тебя.  Память осталась позади, во тьме.  А  впереди
тишина и вечность. Иди к своему богу. Он ждет.
     Да,  боги  не любят долго  ждать. Где  я  это слышала? Красивая девушка
говорила это волху... Волх!
     Ядун взвыл, словно пронзенный каленым железом. Голоса женщин зазвенели,
призывая:
     -- Волх!  Волх! Иди за ней, волх! Она  еще на  кромке! Ядун ослепил ее,
волх!  Взойди на кромку, волх!  Убей Ядуна!  Ты обещал Магуре! Боги не любят
долго ждать!
     --  Заткнитесь!  --  не  выдержал  их перезвона Ядун.  Упал, зажал  уши
иссохшими ладонями. -- Волх не может убить меня! Я бессмертен!
     Странно,  но я ему верила. Конечно,  когда-то я сомневалась, но  теперь
знала точно -- он бессмертен.
     -- Так  помни об этом! -- строго  и громко воскликнула старшая женщина.
-- Ты всего  лишь  Бессмертный! Тебе  никогда не перейти кромку! И ты смеешь
указывать богам?! Знай свое место, кромешник!
     Ядун, тихо завывая, пополз ко мне, схватился за  мою безвольно повисшую
руку:
     -- Я обещал тебя Триглаву... Умоляюще взглянул в глаза:
     -- Ты ведь очень  хочешь  к нему? Они лишь  мешают  тебе?  Так вели  им
замолчать... Ты можешь заставить их замолчать...
     Я могу? Разве я могу указывать богам? Даже он, Бессмертный, не может...
     -- Я?! -- переспросила я Ядуна. Он кивнул.
     -- Ты можешь, -- устало согласились невидимки. -- Ты вольна в выборе...
Ты можешь перейти кромку...
     -- Вот видишь! -- обрадовался Ядун. -- Скажи им, что хочешь к Триглаву,
и больше никто не помешает тебе...
     Он выжидательно  вгляделся  в мое лицо. Да,  я  хотела  к слепому богу!
Хотела? А может...
     --  Ты  проиграл Ядун! --  Голоса взорвались счастливым смехом.  -- Она
скоро  прозреет  и  навсегда останется  на кромке!  Время выходит!  Всеед не
получит ее!
     Прозрею?  Но  я  и  так  видела  слишком яркий  свет,  и  казалось,  он
становился все ярче, хотя это было невозможно...
     -- Рано радуетесь! -- Лицо Ядуна изменилось. Теперь он уже не просил. В
страшных  глазах  вспыхнула твердая  решимость,  тощие руки  вознеслись  над
головой, вздох вырвался стоном:
     -- Морена!!!
     В ответ  на  его  призыв  свет поблек,  превратился  в  белесую пелену,
мелодичные  голоса  стали  глуше...  Властительница  жизни,  проводница душ,
темноликая  Морена  шла к нам. Раньше я,  наверное, испугалась бы, но теперь
почему-то  была  уверена -- она  не  дотянется  до меня.  Загадочная  кромка
мешала...
     --  Она  не  предназначена  мне, --  зашелестел  в ушах  то  ли  слабый
старческий шепот, то ли переносимый ветром песок. -- Я не могу взять ее.
     -- Ты -- проводница душ! -- завопил Ядун. -- Забери ее душу. Веди, куда
сочтешь нужным, -- в сладкоголосый ирий или к подземному Кровнику... Мне все
равно! Бери! Я отдаю ее!
     Я  вспомнила гонящуюся  за  нами темноту.  Она  теперь  стояла  там, за
кромкой! Ядун звал ее. Нет, уж лучше к Триглаву!
     --  Ты глуп, Бессмертный.  -- Песок взвихрился, заскрежетал о невидимую
преграду.  -- Ты сам отнял  ее у меня и  провел  на кромку.  Ты же знаешь --
кромешники властны сами выбрать себе хозяина. Если она захочет меня -- пусть
шагнет.
     --  Не  ходи!  -- донесся  женский  звонкий  крик.  Лада! Я  вспомнила!
Вспомнила имена нежных богинь весны! Лада и Леля...
     -- Лада... --  взывала  я, встречая последний  миг, и она услышала! Она
старалась предупредить меня,  спасти... О  чем предупредить, от чего спасти?
От Триглава?  Но  я знала -- он ждет и нельзя ему  перечить. Я предназначена
для него... Я должна идти к нему!
     -- Эрик!!!
     Почему  они все время повторяют это имя? Я знала Эрика?  Кем он был для
меня?
     -- Ты пойдешь со мной? -- зашуршала совсем близко песчаная буря.
     -- Нет!
     --  Я  ухожу, Ядун. -- Шелест стал убывать. -- Ты глуп. Я и так слишком
много тебе помогала.
     Ядун вскочил, затряс сухими кулачками:
     -- А сколько душ отдал тебе я?! Сколько смелых воев погибли  из-за моих
козней?!  Сколько  красавиц  отравили  себя?!  Сколько  детей подняли меч на
отцов?!  Ты брала всех, Морена! Всех, кого давал я! А теперь отворачиваешься
от  меня и моего  бога? Берегись, Морена! Даждьбог набирает силу! Ты станешь
стара и слаба под его гневным взором. А я буду смеяться над тобой!
     --  Глупец! --  Шелест  песка, заметающего все,  даже время. --  Я умею
ждать...
     --  Жди!  Жди,  темная   старуха!  Ты  ничего  не  сможешь  сделать   с
Бессмертным!
     -- Как знать... --  едва расслышала я затихающее вдали шуршание. Морена
отказалась от меня... Разве такое возможно?
     Ядун скорчился, стиснул руки перед грудью. Небось жалел о вырвавшихся в
гневе словах...  Невольно я восхищалась им. Кто еще смог бы сказать подобное
могучей  ледяной  Морене?  Если  у  Триглава  такие жрецы, то каков он  сам?
Великий, непобедимый бог! И он ждет меня  -- ничтожную  маленькую женщину...
Упасть к его ногам -- разве это не благо?
     -- Я  иду к Трехликому, -- сказала  я вслух, словно  убеждая саму себя.
Ядун поднял голову, окатил меня горячим взглядом, вцепился в руки костлявыми
пальцами, зашептал:
     -- Конечно, конечно, ступай к нему... Все кончено... Ты выбрала.
     Леля печально вздохнула:
     -- Выбрала...
     А Лада молчала.  Ядун оказался прав -- они ничего  не могли поделать  с
моим выбором.
     Я напряглась, вытянула вперед, к свету руки, закричала,  призывая того,
кто сильнее всех:
     -- Триглав!
     Нога  медленно  оторвалась,  приподнялась,  словно  сквозь поток  воды,
двинулась  вперед. Я  никогда  не думала, что один шаг может причинить такую
боль...
     -- Эрик... -- тихим жалобным вздохом отозвалась память. Зеленый веселый
свет, посвист играющего солнечными бликами меча, крепкие нежные руки,  шепот
в темноте: "Лада моя..."
     Эрик!!! Мой Эрик. Куда же я иду?! Как он найдет меня  в  темных  покоях
Триглава? Как будет жить без  утешения? Лада сказала --  сможет  найти...  Я
должна дождаться его! Дождаться, как Беляна дождалась своего Олега!
     Память  просыпалась,  возвращая  знакомые,   дорогие  лица...   Беляна,
болотники, Олег...
     Мою поднятую ногу  ухватило что-то цепкое,  потянуло за кромку. Триглав
нащупал добычу.
     -- Не-е-ет!! -- закричала я, опрокидываясь на спину. -- Нет! Ни к кому!
Эрик!
     Цепкие пальцы Ядуна толкали  меня, Триглав тащил мое извивающееся тело.
Я   отчаянно   размахивала  руками,  силясь  уцепиться   за  что-нибудь,  но
бесполезно. Свет утекал сквозь пальцы, расплывался под тяжелыми ладонями.
     -- Пусти меня! -- вопила я, судорожно дергаясь. -- Пусти! Эрик!
     -- Время! -- вмешался незнакомый ровный голос. Хватка Триглава ослабла.
Ядун последним усилием подтолкнул меня вперед.
     -- Найди способ  привести ее,  --