Крестоносца и отвезет свою  семью  в  гостиницу  -  вот  что  он
сделает. В самую лучшую в Лондоне гостиницу, чтобы изгладить  из  памяти
то, что произошло в борделе. И если экономная Джульет примется  ворчать,
что он зря транжирит деньги, он пропустит это мимо ушей.  Как-никак  это
их брачная ночь. Он ругал себя за то, что сразу не отвез ее в  приличную
гостиницу, ведь он намеревался сделать это с самого начала.
   Когда они свернули на Нью-Бонд-стрит, Гарет почувствовал, что за ними
кто-то идет.
   Его рука привычным движением потянулась к шпаге.
   - Что-нибудь не так? - спросила Джульет, бросив на мужа встревоженный
взгляд.
   - Не останавливайся, Джульет. Мне кажется, кто-то преследует нас.
   Джульет отнюдь не относилась к  числу  изнеженных  глупышек,  которые
впадают в истерику по любому поводу. Крепче прижав к себе Шарлотту,  она
подчинилась его приказанию.
   Они ускорили шаг. Гарет  оглянулся  через  плечо  и  увидел,  что  не
ошибся. Кто-то шел за ними следом.
   Ах, пропади все пропадом. До конюшни еще довольно далеко. Далеко и до
Беркли-стрит,  Пиккадилли  или  до  его   клуба   на   Сент-Джеймс.   До
какого-нибудь безопасного района.
   - Прибавь шагу, Джульет.
   Она подчинилась. Их преследователь  тоже  ускорил  шаг.  Почувствовав
напряжение матери, захныкала Шарлотта.
   - Джульет!
   Она взглянула на мужа.  В  этих  обстоятельствах  лицо  любой  другой
женщины выражало бы страх. Но не такова была Джульет. Ее овальное личико
под темным капюшоном побледнело от гнева. Гнева, направленного на  того,
кто угрожал ее ребенку, ее мужу, всему, что было ей дорого.
   - Ты умеешь стрелять из  пистолета?  -  спросил  он  на  ходу,  низко
склонившись к ее уху.
   - Конечно, умею.
   - Пистолет у меня за поясом. Раздвинь  фалды  фрака  и  достань  его,
постарайся сделать это по возможности незаметно. Если на нас нападут,  я
хочу, чтобы ты  взяла  пистолет  и  убежала,  пока  я  буду  задерживать
бандита. Важно лишь, чтобы ты и Шарлотта спаслись, остальное - пустяки.
   Она бросила на него возмущенный взгляд:
   - Думаешь, я убегу и брошу тебя?
   - Дорогая, я вполне способен позаботиться о себе. А  теперь  доставай
пистолет.
   Она ловко вытащила оружие и спрятала его  в  тяжелых  складках  плаща
Гарета.
   Их преследователь был теперь совсем  близко.  Он  тоже  почти  бежал,
шлепая по лужам. Гарет резко свернул на Братон-стрит, потянув  за  собой
Джульет. Поставив на землю сундучок,  он  прислонился  спиной  к  мокрой
каменной стене углового здания. Как только их  ничего  не  подозревающий
преследователь тоже повернул за угол,  Гарет  схватил  его  за  горло  и
швырнул спиной о стену дома с такой силой, что тот только охнул.
   Гарет вытащил из ножен шпагу - кровь отхлынула от лица незнакомца.
   - Мне не нравится, когда меня преследуют, - прохрипел  Гарет,  сжимая
руку на горле мужчины и прижимая острие шпаги к его челюсти.  Он  рывком
затянул галстук на горле незнакомца и не отпускал до тех пор, пока  тот,
хватая ртом воздух, не поднял руки, прося пощады. - Вы один или вас  тут
целая компания?
   Человек закашлялся, жестами показывая, что ему не хватает воздуха.
   Гарет дернул его вперед, потом снова швырнул к стене, держа  шпагу  в
боевой готовности. Краем глаза он видел, что Джульет стоит под дождем  с
ребенком в одной руке и пистолетом в другой.
   Незнакомец приложил руку к горлу и откашлялся.
   - Клянусь вам, я был один, - наконец смог сказать он.
   Гарет решил проверить. Отступив на  шаг,  он  заглянул  за  угол,  на
Нью-Бонд-стрит, которая действительно была  пустынна,  если  не  считать
пары экипажей, двигавшихся по  мостовой.  Потом,  не  выпуская  из  руки
шпаги,  он  отвел  падавшие  на  глаза  волосы  и  гневно  взглянул   на
незнакомца.
   - Теперь я узнаю вас, - холодно произнес он. - Вы были у Лавинии,  не
так ли?
   - Да, был, - спокойно сказал мужчина, поправляя галстук.  Поняв,  что
Гарет не собирается его убивать, он мигом пришел в  себя.  -  Правда,  я
удивлен, что вы меня  заметили,  лорд  Гарет.  Ведь  вы  были  полностью
поглощены тем, что делали. - Он вежливо улыбнулся. - Такого  мастерского
боя я еще никогда не видывал. Завтра об этом будет говорить весь Лондон.
   - Обойдитесь без лести. Что вам нужно?
   - Ничего. Просто я хотел поговорить с вами,  милорд.  Только  не  под
дождем. Не могли бы мы поговорить где-нибудь в более сухом месте?
   - Все зависит от того, о чем пойдет разговор.
   - Об одной возможности, которая могла бы принести выгоду нам обоим. И
немалую выгоду, сказал бы я.
   Гарет, прищурив глаза, окинул незнакомца  оценивающим  взглядом.  Это
был высокий мужчина средних лет с узким  продолговатым  лицом  и  близко
посаженными глазами.  На  нем  был  тщательно  уложенный  парик,  локоны
которого уже сильно пострадали от  пребывания  под  дождем.  Его  одежда
отличалась показным шиком, что свидетельствовало о дурном  вкусе.  Туфли
украшали слишком броские пряжки, а на эфесе шпаги, которую он так  и  не
вынул из ножен, красовался вычурный орнамент. Очевидно, он был  довольно
богат, но Гарету что-то подсказывало, что перед  ним  не  джентльмен,  а
человек, который из, кожи вон лезет, стараясь сойти за джентльмена.
   - Если вам нужно было поговорить со мной, то  почему  вы  не  сделали
этого в заведении мадам Боттомли? - спросил Гарет.
   - Согласитесь, время и место были неподходящими.
   А потом, когда я хотел  подойти  к  вам,  вы  уже  ушли.  Поэтому-то,
простите, я и последовал за вами.
   - Так и быть, я вас выслушаю, - сказал Гарет. - Идите впереди,  чтобы
я вас видел. Пошли.
   И они отправились в путь по Братон-стрит. Незнакомец шел впереди,  за
ним следовал Гарет с обнаженной  шпагой,  острие  которой  находилось  в
нескольких дюймах от спины незнакомца. Джульет спокойно шествовала рядом
с ним.
   - Следующий поворот направо,  затем  налево  к  конюшням,  -  коротко
скомандовал Гарет.
   Незнакомец кивнул и подчинился.
   Несколько минут спустя они добрались до конюшен, обнесенных каменными
стенами, где пахло сеном и лошадьми. На улице лил дождь,  а  здесь,  под
крышей, животные, защищенные от непогоды, лениво жевали сено.
   -  Так,  -  сказал  Гарет,  вглядываясь  в  физиономию  незнакомца  в
полумраке, - назовите свое имя и род занятий. Быстро!
   Незнакомец отвесил низкий поклон, но что-то в его 1 манерах заставило
Гарета насторожиться. Что-то выдавало в нем  прощелыгу,  плута,  который
хочет казаться более значительным, чем есть на самом деле, и  претендует
на место, которое ему не принадлежит.
   - Я Джонатан Спеллинг, владелец Суонторпского поместья  в  Абингдоне,
графство Беркшир, - сказал  он,  наблюдая  за  выражением  лица  Гарета.
Взгляд у него был цепкий, колючий, хотя на лице застыла вежливая улыбка.
- Возможно, вы о нем слышали, милорд?
   Гарет постарался, чтобы потрясение от услышанного  не  отразилось  на
его лице. Суонторпское поместье. Еще бы ему не слышать о нем! Если бы не
причуды судьбы, он, возможно, очень хорошо знал  бы  это  поместье.  Оно
было некогда составной  частью  огромных  герцогских  земельных  угодий,
которыми владел теперь Люсьен, и  занимало  большую  площадь  прекрасных
плодородных земель вдоль берега Темзы. Еще до рождения  Гарета  поместье
проиграл за карточным столом его  дед.  Последний  раз  Гарет  слышал  о
Суонторпе много лет назад. Недоверие, которое он уже испытывал  к  этому
льстивому пройдохе, теперь только увеличилось.
   - Вы знаете, что я о нем слышал, - процедил Гарет сквозь зубы. -  Оно
принадлежало моей семье, пока мой дед не проиграл его в карты.
   - Так все и было. В ту ночь за карточным столом с вашим  дедом  играл
мой дядюшка. После его смерти Суонторп перешел ко мне.
   Гарет окинул Спеллинга неприязненным взглядом:
   - Предположим. Но как вы узнали, кто  я  такой?  Мы  с  вами  никогда
раньше не встречались.
   Спеллинг пожал плечами:
   - Каждый, кто  что-нибудь  собой  представляет,  знает  де  Монфоров,
милорд. Вы и  ваши  братья,  не  говоря  уж  о  ваших  друзьях,  не  раз
заставляли говорить о себе весь Лондон. К тому же если бы я  сомневался,
то у Лавинии можно было получить самые подробные сведения.
   Гарет крепко сжал эфес шпаги и прищурился. Этот человек не вызывал  у
него доверия, и ему не хотелось, чтобы Спеллинг сшивался возле его  жены
и дочери.
   - Продолжайте.
   Спеллинг  усмехнулся,  и  Гарет  понял,  что  он,  в  свою   очередь,
пристально наблюдает за ним.
   - Скажите, лорд Гарет, вы  так  же  хорошо  владеете  шпагой,  как  и
кулаками? - неожиданно спросил он.
   Гарет приподнял бровь.
   - Вы меня вызываете на дуэль?
   Спеллинг рассмеялся:
   - Нет, нет, милорд. Поверьте, я не горю желанием  отведать  ни  вашей
шпаги, ни вашего кулака. Я всего лишь подумал, что мог  бы  предоставить
вам место, где можно было бы вашу  ловкость  и  силу  обратить  в  фунты
стерлингов.
   - Боюсь, я вас не понимаю.
   - Два месяца назад я был свидетелем вашей дуэли с лордом  Линдсеем  в
Гайд-парке. К тому же до меня дошли слухи, что вы  сейчас  оказались  на
мели.
   - Вот как? - холодно проговорил Гарет, прикидывая,  кто  из  его  так
называемых друзей мог об этом проболтаться.
   - Полно вам, милорд! В Лондоне у каждого есть уши, и один  наш  общий
знакомый - я имею в виду виконта Кэллоуфильда -  случайно  услышал,  что
ваши друзья  в  клубе  не  далее  как  сегодня  вечером  обсуждали  вашу
дальнейшую судьбу и даже заключали пари. Не надо сердиться, лорд  Гарет.
Вы же знаете, как быстро расползаются слухи!
   Кстати, - продолжил Спеллинг, - человек, которого вы сегодня с  такой
ловкостью отправили в нокаут - не тот, кто по глупости  подвернулся  вам
под горячую руку, а другой, огромный  верзила,  -  работает  у  меня  на
договорной основе. Вы бывали на кулачных боях, лорд Гарет? Если  бывали,
то знаете, что это Джо Ламфорд, непобедимый король  лондонских  кулачных
боев, - хихикнул Снеллинг. - То есть он  был  непобедимым,  пока  вы  не
уложили его на ковер у Лавинии. Интересно,  что  подумает  бедняга  Джо,
когда придет в себя?
   Гарет молчал, недоверчиво поглядывая на Снеллинга. А тот сказал:
   - Вот я и подумал, не пожелаете ли  вы  провести  несколько  кулачных
боев у меня. Ну, понимаете, несколько поединков на ярмарках. Вы  собрали
бы толпы зрителей.
   И заработали бы немалые деньги.  А  я  предложу  вам  такие  выгодные
условия, что вы не сможете  отказаться:  доходы  пополам,  так  сказать,
пятьдесят на  пятьдесят,  а  кроме  того,  бесплатное  жилье  и  стол  в
Суонторпе для вашей семьи.
   Ну как, молодой человек? Звучит заманчиво, не так ли?
   - Вы совсем спятили! - поразилась Джульет.
   Но Гарет молчал. Возмущенный и оскорбленный этим предложением, он  на
мгновение лишился дара речи. Потом, презрительно усмехнувшись, бросил:
   - Вы оскорбляете меня, сэр,  подобным  Предложением.  Джентльмены  не
дерутся на шпагах ради денег, с помощью шпаги они  лишь  решают  вопросы
чести!
   - Ладно, пусть будет шестьдесят на сорок плюс дом в Суонторпе в  ваше
пользование!
   - Идите к дьяволу, я не унижусь до  этого!  -  возмущенно  воскликнул
Гарет. - Если бы вы были джентльменом, я бы вас самого вызвал  на  дуэль
за то лишь, что вы осмелились предложить мне подобное!
   -  Я  только  коммерсант.  Но  вы  подумайте  на  досуге   над   моим
предложением, - сказал, ничуть не смутившись, Снеллинг и похлопал Гарета
по плечу. Потом вытащил из  кармана  визитную  карточку  и  протянул  ее
Гарету:
   - Вот, возьмите на всякий случай.
   Гарет даже не взглянул на  визитку.  Окинув  Снеллинга  презрительным
взглядом, он повернулся и вложил шпагу в ножны.
   - Если вы сию же минуту не уберетесь отсюда, Спеллинг, я  проделаю  с
вами такое, что случившееся  с  вашим  непобедимым  Ламфордом  покажется
детской забавой.
   Спеллинг поднял руки, словно прося пощады, и бросил свою  карточку  в
солому под ногами Гарета.
   - Доброй вам ночи,  -  вежливо  сказал  он,  ухмыльнулся  и  исчез  в
темноте, помахав через плечо рукой.
   - Каков мерзавец! -  негодовал  Гарет.  -  Каков  наглец!  Может,  он
считает меня медведем, которого водят по ярмаркам и  заставляют  плясать
за деньги на потеху толпы? Только этого не хватало!
   Джульет возвратила ему пистолет.
   - Не обращай внимания, - сказала как всегда  практичная  Джульет.  Он
заметил, правда, что лицо у нее побледнело, а губы напряженно сжались. -
У нас возникла значительно более сложная проблема.
   - Знаю, нам надо найти место для ночлега.
   - Хуже. - Она протянула ему его плащ. -  Исчез  сверток  с  деньгами,
которые нам дали герцог и Перри. Думаю, он выпал из  кармана,  когда  мы
убегали от Снеллинга.

Глава 21

   - Как исчез?
   - Я проверила оба кармана, Гарет. Его нигде нет.
   Выругавшись вполголоса, он сам проверил  карманы,  даже  вывернул  их
наизнанку. Она права, деньги исчезли.
   Помрачневший Гарет взял Джульет за руку, и они снова отправились  под
дождем по улицам.
   Они проделали весь путь, дошли даже до борделя, осматривая по  дороге
каждый булыжник, каждую лужу, заглядывая в подворотни.
   Безрезультатно.
   -  Делать  нечего.  Деньги  потеряны.  Теперь  мы   действительно   в
безвыходном положении, - пробормотал  Гарет.  -  Черт  возьми,  Джульет,
почему ты не спрятала деньги ненадежнее?
   - Я думала, что карман застегнут на пуговицу.
   - Там нет никаких пуговиц!
   - Откуда мне знать? К тому же ты сам положил их туда, так что  нечего
злиться на меня!
   - А  ты  всегда  так  беспокоишься  о  деньгах,  что  могла  бы  быть
повнимательнее!
   Они  стояли  под   проливным   дождем   -   промокшие,   растерянные,
рассерженные.
   Наконец Джульет, тяжело вздохнув, процедила сквозь зубы:
   - Ничего не поделаешь, Гарет. Нравится тебе это или нет, но  придется
ехать в резиденцию де Монфоров.
   - Нет.
   - Рассуждай здраво, Гарет. У нас нет  денег,  нам  некуда  пойти,  мы
стоим под проливным дождем... У нас просто нет выбора!
   - Нет, у тебя есть выбор. А я там жить не буду!
   - Ладно. В таком случае я  сделала  свой  выбор!  Я  хочу,  чтобы  ты
немедленно отвез туда меня и Шарлотту!
   Ноздри его затрепетали. Он пристально взглянул на жену, потом взял за
руку и снова повел в конюшни. Там он  оседлал  Крестоносца,  и  все  они
снова пустились в путь под  проливным  дождем.  Шарлотта,  хотя  и  была
плотно укутана, тоже промокла и принялась плакать.
   Напряжение росло. Оба молчали, едва сдерживая гнев.
   - Уже близко?
   - Еще пять минут, - резко ответил Гарет. Видит Бог, он сыт  по  горло
всем  этим  -  ответственностью,  проблемами,  необходимостью  обо  всем
думать. Короче, всем, что свалилось на его  голову  после  того,  как  у
алтаря  он  ответил  "да"  на  вопрос  священника.  Неужели  в  этом   и
заключается супружеская жизнь?
   Он отвез их в городской особняк Люсьена, горделиво  возвышавшийся  за
высоким забором  из  кованого  металла.  Не  задерживаясь,  он  проводил
Джульет вверх по ступеням и кулаком постучал в дверь.
   Дверь открыл Гаррис, вышколенный дворецкий герцога.
   - Милорд?!
   - Гаррис, это мои жена и дочь. Они останутся здесь, пока я не  приеду
за ними. Спокойной ночи.
   - Гарет! - сердито воскликнула Джульет. - Ты не  можешь  бросить  нас
здесь!
   - Ты хотела приехать сюда, вот я тебя сюда и привез.
   Я не намерен спорить с тобой!
   - А как же ты? Куда ты поедешь?
   - Разве это имеет значение?
   - Да!
   - Я не знаю, - пробормотал он. Взяв у нее свой мокрый плащ, он  резко
повернулся и бросился к Крестоносцу, ожидавшему его у решетки забора.
   Он так и не оглянулся.

***

   Они были в безопасности.
   Почувствовав большое облегчение, он чуть было не  пустил  Крестоносца
галопом. Тяжкое бремя забот, хотя бы временно, свалилось с его плеч,  он
снова стал вольной птицей. Ни жены, ни  ребенка,  ни  ответственности  -
ничего! Великолепно! Но как-то.., странно. Чем дальше отъезжал  от  дома
Гарет, тем сильнее охватывало его смятение, и он уже не знал, то ли  ему
праздновать вновь обретенную свободу - а Именно  таков  был  его  первый
порыв, - то ли заглушить бутылкой виски охватившее  его  острое  чувство
утраты. Прежний Гарет радовался бы жизни.  Но  теперь..,  теперь,  когда
гнев его утих (возможно, все-таки  он  сам  виноват,  что  они  потеряли
деньги, ведь это он положил их в карман), а Крестоносец уносил  его  все
дальше и дальше от жены и дочери, ему почему-то не  было  радостно.  Без
них он  почувствовал  себя  опустошенным,  сбитым  с  толку  и  каким-то
растерянным.
   Что, черт возьми, с ним происходит?
   Он замедлил ход коня и свернул на Ганноверскую площадь. Порыв ветра с
дождем ударил ему в лицо.  Он  натянул  поглубже  треуголку  и  наклонил
голову. В нос ударил терпкий  запах  влажной  лошадиной  шкуры.  Что  за
проклятая, что за мерзкая ночь!
   Он продвигался к югу, сам не зная, куда ехать и что делать. Он совсем
приуныл, продрог, а его временное облегчение (которое даже и эйфорией-то
не назовешь) от того, что ему теперь не о ком заботиться,  кроме  самого
себя, уже испарилось. Он попробовал вернуть его. Не получилось. Он хотел
было поехать в свой клуб  на  Сент-Джеймс,  но,  поразмыслив,  решил  не
делать этого.
   Насквозь промокший, небритый,  он  выглядел  как  последний  бродяга,
которому не место рядом с изысканными джентльменами в "Уайте". К тому же
и денег у него не было.
   Нет денег.
   Ему  вдруг  стало  страшно:  он   впервые   осознал   всю   сложность
создавшегося положения.
   У него нет денег!
   Что же ему делать?
   Он мог бы попросить взаймы  у  своих  приятелей,  но  тут  были  свои
сложности. Во-первых, он понятия не имел,  где  сейчас  находятся  члены
компании шалопаев. А во-вторых,  финансовое  положение  большинства  его
приятелей было не лучше, чем у него, не считая, конечно, Перри,  который
- в отличие от всех прочих - получил наследство и был при деньгах.
   Перри. Да, пожалуй, надо найти его. Старина Перри ему помог бы.
   Он  повернул  к  клубу  "Уайте".  Сквозь  завесу  дождя  гостеприимно
поблескивали его теплые огоньки. Хорошо бы сейчас зайти в клуб, сбросить
промокшую одежду и отогреться возле камина, но в таком виде  он  не  мог
заявиться туда. Ему было неудобно даже подняться по ступеням и спросить,
здесь ли его приятель.
   Ответ, который он получил, не обнадеживал. Нет, лорда Брукгемптона  в
клубе нет, он уехал час назад вместе со своими друзьями. Гарет  знал,  с
какими именно друзьями уехал  Перри.  И  он  поехал  дальше,  промокший,
окончательно приунывший. Сейчас эти самые друзья  были  нужны  ему,  как
никогда раньше.
   Он отправился прямо в городскую резиденцию  Брукгемптонов,  где  мать
Перри заявила ему, что ее сын лег спать, и захлопнула  дверь  перед  его
носом. Он побывал в городских домах других  своих  друзей,  где  получил
такой же прием от их мамаш, которые, наслушавшись рассказов матери Перри
о его проделках, ополчились на него, считая, что он дурно влияет  на  их
драгоценных сынков.
   К часу ночи он продрог окончательно и проголодался. К  двум  часам  у
него разболелось горло. К трем, окончательно  измучившись,  он  медленно
ехал, сам не зная куда. Он бесцельно  кружил  по  Ганноверской  площади,
Пэлл-Мэлл и Пиккадилли, но не встретил ни Кокема, ни Чилкота, ни  Одлета
- никого.  Он  снова  повернул  Крестоносца  к  северу  и  поехал  вдоль
Албемарл-стрит.  Стук  копыт  эхом  отдавался  от  стен  темных   домов,
обрамлявших улицу с обеих сторон. Откуда-то из темноты появился  уличный
мальчишка и стал просить милостыню. Гарет, который чувствовал себя таким
же несчастным, как и этот маленький  оборванец,  полез  было  в  карман,
чтобы достать монетку. Он совсем забыл о том,  что  в  карманах  у  него
пусто. Оборванец сердито обругал его,  плюнул  под  ноги  Крестоносцу  и
скрылся в ночи. Гарет снова остался один.
   Делать нечего - он свернул на Братон-стрит, к конюшням.  Здание  было
с