Данелла ХАРМОН
   Романы 1-3
   
   ПРЕДВКУШЕНИЕ СЧАСТЬЯ
   ВО ВЛАСТИ БУРИ
   ДИКАРЬ
   

   Данелла ХАРМОН
   ПРЕДВКУШЕНИЕ СЧАСТЬЯ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Отважный Брендам Джей Меррик, самый знаменитый из  капитанов-каперов,
презирал женщин. Каково же было ему обнаружить женщину на  борту  своего
судна! Каково было признать, что юная  дочь  судостроителя  Майра  Эштон
превосходит смелостью и мужеством самых отчаянных его матросов!
   Женщина на корабле - к беде Так  считают  моряки.  Однако  прелестная
Майра стала бедой не для корабля, но  -  для  капитана.  Ибо  неистовая,
всепоглощающая страсть к этой девушке превратилась для него в  муку.  Но
эта же страсть открыла ему подлинный смысл жизни и подарила счастье

Пролог

Июль 1775 года

   Три  матроса  в  голубых  робах  и  полосатых   штанах,   оказавшиеся
невольными зрителями очередного наказания кнутом,  прижались  к  поручню
"Зимородка", корабля его величества. Их внимание  было  обращено  не  на
беднягу  Дэлби,  привязанного  к  мачте,  и  не  на  капитана  Кричтона,
нетерпеливо постукивающего ногой в  ожидании  начала  экзекуции,  -  они
смотрели  на  шлюпку,  которая  отошла   от   семидесятичетырехпушечного
флагмана "Неустрашимый".
   - Это он, - с трепетом прошептал один. - Я знал, что он придет.
   - Мы все это знали. Наш Брендан не бросит нас.
   - Верно. То, что он стал капитаном  флагмана,  не  означает,  что  он
забыл про нас.
   Матросы не сводили взгляда со шлюпки,  наблюдая,  как  она  рассекала
небольшие волны, сверкавшие под жарким  солнцем.  Кричтон  повернулся  и
побледнел.  Выругавшись,  он   что-то   выкрикнул.   Матросы   торопливо
выстроились на палубе. Офицеры в белых и синих мундирах приготовились  к
приему высокого гостя. Свисток боцмана не затихал. Когда шлюпка  подошла
к самому борту, гребцы убрали весла.
   Капитан  флагмана,  как  всегда,  появился  неожиданно,  без  громких
фанфар, полагавшихся ему по рангу.
   Кричтон был в ярости:
   - Эй, на шлюпке!
   -  На  "Зимородке"!  -  громко  отозвался   рулевой   Лайам   Доэрти,
голубоглазый ирландец с копной светлых волос и  добродушной  улыбкой.  -
Спустить трап для капитана Меррика!
   Послышалась команда, в воздухе раздался резкий свисток боцмана.
   - Только представь,  -  зашептал  один  из  матросов,  -  неужели  он
появился здесь ради таких, как мы, а, Джон?
   - Конечно, и не сомневайся в этом, - сказал другой. Он  посмотрел  на
красноватые холмы; окружавшие бухту Бостона. -  Ведь  мы  все  подписали
жалобу сэру Джеффри на нашего капитана Кричтона, верно? У  вице-адмирала
доброе сердце и умная голова, коль он назначил нашего  Брендана  Меррика
новым капитаном флагмана.  Вспомни,  как  здорово  все  было,  когда  он
командовал нашим кораблем: он ни разу не наказал ни одного  человека!  И
вряд ли ему понравится, что на корабле все стало так плохо!
   - Плохо? Бог  мой,  за  это  утро  Дэлби  уже  второй,  кого  Кричтон
приговорил к наказанию кнутом, и это не считая троих, что были вчера.
   - Вчера было четверо, Зак.
   Возле  поручня  матросы  в  красных  бушлатах  вытянулись  по  стойке
"смирно".  Барабанная  дробь  затихла,  свистки   смолкли,   и   матросы
напряженно затаили дыхание. Было слышно, как капитан Брендан поднимается
по трапу, затем показалась его  треуголка  с  золотым  шитьем,  а  затем
появился и он сам, сверкающий, красивый. Яркие лучи солнца играли на его
эполетах и золотых пуговицах  синего,  как  море,  мундира.  Вступив  на
палубу, он торжественно отдал честь и,  повернувшись,  улыбнулся,  когда
встретился взглядом с матросами. В последний раз он проходил вдоль этого
строя как капитан и знал по  имени  каждого  из  ста  пятидесяти  членов
команды.
   - Мистер Барк? Как дела? Похоже,  ты  немного  навеселе  этим  утром,
приятель?
   Радость была на лицах всех матросов. Высокий ранг ничуть  не  изменил
его, он оставался их прежним капитаном и  интересовался  делами  каждого
члена экипажа.
   - А, мистер Ховес! Надеюсь, ты не пристаешь к моей сестренке? Кстати,
где же она? Ей-богу! Я почти целую милю качался на волнах в  этой  утлой
шлюпке, и Эвелина могла бы подняться на палубу и поприветствовать меня!
   Продолжая улыбаться, он подмигнул  бледному  тщедушному  барабанщику,
который залился краской  и  от  неожиданности  уронил  палочку.  Капитан
Брендан Джей  Меррик  только  усмехнулся  и  протянул  ее  пареньку,  не
заметив, с каким  благоговением  тот  прижал  ее  к  груди.  Матросы  со
смешанным чувством гордости  и  облегчения  думали,  что  он  ничуть  не
походил ни на Кричтона, ни на тех, кто занимал пост капитана флагмана до
него, - этих напыщенных и чванливых господ,  так  рьяно  заботившихся  о
соблюдении протокола, свойственного их чину.
   Нет, их Брендан  не  обращал  внимания  на  почести,  но  был  весьма
галантным, способным очаровать любую даму.  Элегантная  осанка,  изящная
форма рук, веселые искорки в глазах и заразительный смех  придавали  ему
неповторимое очарование.
   Но под безупречными манерами скрывался сильный и волевой характер,  и
никто на королевском флоте не знал корабли так хорошо, как он. Никто  не
мог вести "Зимородок" сквозь волны и туман так уверенно, как он, и никто
с такой отвагой не стоял на палубе фрегата под вражеским огнем.
   Когда-нибудь Меррик станет  адмиралом,  как  и  его  отец-англичанин.
Неудивительно, что его решительность  и  отчаянная  храбрость  привлекли
внимание в Лондоне и что сэр Джеффри Ллойд назначил его  на  флагманский
фрегат. Неудивительно  и  то,  что  матросы,  жаловавшиеся  на  жестокое
обращение Ричарда Кричтона, смотрели на своего бывшего капитана  как  на
спасителя.
   Едва Кричтон шагнул вперед,  чтобы  отдать  ему  честь,  как  матросы
расступились, и капитан  Меррик  увидел  Дэлби  О'Хара,  привязанного  к
мачте. Голова паренька повисла между худеньких плеч, а впившиеся веревки
оставили багровые полосы на его опухших руках.
   В одно мгновение радость исчезла из глаз Меррика. - Капитан Меррик, я
рад видеть вашу милость в моих скромных владениях,  -  выдавил  Кричтон.
Его короткое приветствие походило скорее на насмешку, чем на  проявление
уважения. В его словах  слышался  сарказм,  и  искренность,  которую  он
пытался изобразить,  перечеркивалась  тяжелым  взглядом  кровью  налитых
глаз. Кричтон явно продолжал злиться на то,  что  сэр  Джеффри  назначил
капитаном флагмана не его, а этого полуирландца,  и  он  тщетно  пытался
скрыть досаду под напускным равнодушием. - Может, выпьете чашечку чая  в
моей каюте? На палубе ужасно жарко. Брендан смотрел на Дэлби, не обращая
внимания на сарказм и ненависть Кричтона, на его  любезное  предложение.
Было  невыносимо  жарко.  Солнце  немилосердно  жгло  спину  Дэлби.  Оно
раскалило палубу под ногами, расплавив смолу в пазах между досками.
   И этот Кричтон предлагает ему чай?! Рассвирепев, Меррик отвел  взгляд
от Дэлби и повернулся к Кричтону. Заметив краем глаза стоявший  недалеко
на якоре флагман, над  которым  развевался  флаг  сэра  Джеффри,  Меррик
подумал, что не позволит уронить честь адмирала.
   - Капитан Кричтон!
   - Если не чай,  сэр,  то  как  насчет  чашечки  кофе?  -  затараторил
Кричтон, нервно хватаясь за ручку кортика. - Уверен,  мисс  Эвелина  уже
приготовила  его  для  вас.  Она   необыкновенная   девушка,   и   очень
трудолюбивая. Как бы ни было жарко, она каждое утро берет краски и холст
и садится на палубе рисовать портреты матросов, а потом раздаривает  их!
У нее такой талант! Команда "Зимородка" полюбила ее. - Пот заструился по
бледному лицу Кричтона, когда Брендан снова взглянул на Дэлби. - Мы  все
считаем благословением, что она решила сопровождать вас в Бостон, И хотя
я не привык к присутствию женщин на борту своего корабля, я  очень  рад,
что она путешествует с...
   - Капитан Кричтон, я здесь  не  для  того,  чтобы  говорить  о  своей
сестре!
   - Конечно, нет, сэр, хотя она наверняка видела  вашу  шлюпку  и  ждет
вас...
   - Я прибыл сюда, чтобы  разобрать  жалобу,  поступившую  к  адмиралу,
относительно  вашей  чрезмерной   жестокости!   -   продолжал   Брендан,
совершенно не слушая Кричтона.
   На палубе установилась напряженная тишина.
   - Моей.., жестокости? - Лицо Кричтона побагровело. - Какая чушь!  Кто
посмел сказать такую глупость?
   - Ваша команда. И я, когда увидел ваши действия. Кричтон проследил за
взглядом молодого офицера и пренебрежительно махнул рукой.
   - Так вы говорите о Дэлби О'Хара? Он заслужил  это!  Лейтенант  Майлз
поймал его сегодня утром на краже хлеба. Вы, конечно, не считаете, что я
должен оставить без наказания такое преступление?
   - Капитан Кричтон, единственное преступление, которое я здесь нахожу,
совершено  вами.  Неужели  вы  считаете,  что  человек  может  жить   на
заплесневевшем хлебе и воде? Отвяжите его и отправьте в лазарет, пока он
не поправится, чтобы вновь приступить к  своим  обязанностям.  Я  должен
переговорить с вами!
   - Переговорить?!
   Брендан достал из кармана депешу адмирала и жестко произнес:
   - Я принимаю на  себя  командование  "Зимородком",  пока  адмирал  не
убедится в вашей компетентности.
   Кричтон застыл на месте,  его  верхняя  губа  задергалась,  а  ноздри
затрепетали.
   - Я же приказал отвязать его! - рассвирепел Брендан.
   -  Но  этот  человек  виновен  во  многих  преступлениях  и   понесет
заслуженное наказание!
   - Он будет сейчас же освобожден, иначе вы сами ощутите гнев  адмирала
и предстанете перед следственной комиссией. Выполняйте!
   Никогда прежде матросы не видели капитана Меррика в такой ярости. Все
затаили дыхание. Кричтон не двинулся, открыто игнорируя  приказ.  Прошло
несколько минут. Затем Брендан спрятал  депешу  в  карман  и  решительно
направился к Дэлби.
   Все понимали, что Кричтон только что подписал себе приговор.
   Заслышав шаги, Дэлби поднял голову.
   - О, сэр, я  знал,  что  вы  придете!  Вы  никому  не  позволяли  так
обращаться с нами. Кричтон - сущий дьявол, сэр. Я  взял  только  кусочек
черствого пирога, сэр, честно...
   - Я знаю, Дэлби, не волнуйся.
   - Он кормит нас, как котят, а хочет, чтобы мы работали,  как  лошади!
Только вчера малыш Билли сорвался с каната и  утонул,  поскольку  совсем
ослаб от голода. О, здесь полно хорошего грога и свежего  мяса,  но  это
все для Кричтона и его офицеров. А я взял всего лишь  кусочек  черствого
пирога, сэр, и только.
   - Знаю, Дэлби. Но как ты мог есть этот пирог,  когда  всем  известно,
что солонина куда лучше? - невесело пошутил  он,  хотя  все  знали,  что
соленая говядина ужасна. - Правда, в ней по крайней мере нет червей.
   Но Дэлби не замечал, что Брендан говорит это сквозь зубы. Дэлби знал,
что капитан пришел спасти его, и он наслаждался звуками голоса  Меррика,
в котором  слышались  ирландские  нотки.  Дэлби  громко  всхлипнул,  чем
непроизвольно подстегнул экипаж корабля.
   - Да, червяков нет, но хлеб страшно черствый! - крикнул кто-то.
   - И кусочки тоньше ногтя!
   - Освободите его, капитан! Освободите! - раздавалось с разных сторон.
   - Сэр, я не потерплю этого! - взвизгнул Кричтон. - Вы слышите?  Я  не
потерплю этого!
   Брендан улыбнулся, продолжая резать веревки.
   Кричтон шагнул вперед, и тут началось невообразимое!
   Из толпы выскочил матрос  и  с  диким  воплем  бросился  с  ножом  на
Кричтона. Раздались громкие крики.
   Позднее в докладе говорилось, что все произошло  случайно  и  выстрел
был сделан в целях самозащиты, когда офицеры отчаянно пытались  усмирить
взбунтовавшуюся команду. Никто не знал точно, что  произошло.  Но  Дэлби
видел все: как лейтенант сбил с ног матроса с ножом, как все ринулись на
палубу и как Кричтон  спокойно  достал  свой  пистолет  и,  хладнокровно
прицелившись, выстрелил, но  не  в  того  матроса  или  в  воздух,  а  в
Брендана, в того человека, который пришел спасти их всех.
   Дэлби закричал.
   Раздался выстрел, и на палубе все смолкло. Когда эхо затихло и  Дэлби
открыл глаза, он увидел, что капитан  лежит  на  спине,  уставившись  на
белые паруса, его рот скривился  от  боли,  а  густые  каштановые  кудри
блестят  на  солнце.  Треуголка  Брендана  валялась   возле   плеча,   а
темно-красное пятно растекалось на его груди, заливая  белую  рубашку  и
новенький мундир. Он кашлянул, потом еще и еще, и струйка крови  потекла
по подбородку.
   - Брендан! - Женщина пронеслась сквозь застывшую толпу. - Брендан!  О
Боже, нет...
   Молодой капитан открыл глаза и, повернув голову, попытался изобразить
улыбку. И  тут  Дэлби  увидел,  что  Брендан  неимоверным  усилием  воли
поднялся, поскольку Кричтон снова прицелился и Эвелина оказалась на  его
пути...
   - Эвелина! - крикнул Брендан.
   Раздался выстрел. Девушка вскрикнула и упала, прижимая к  себе  руку.
Ее брат ринулся вперед. А Кричтон, улыбаясь,  прищурит  свои  бесцветные
глаза и поднял второй пистолет, чтобы завершить начатое...
   Пуля ударила капитана флагмана в  грудь,  и  тот  отшатнулся.  Сквозь
пелену слез Дэлби видел, как солнце сверкнуло на его золотых эполетах  и
пуговицах, а затем раненый споткнулся о  поручень  и  упал  за  борт,  в
плескавшиеся внизу волны.
   Вся команда застыла от ужаса. А Кричтон, снова  оставшийся  во  главе
корабля и оказавшийся наиболее вероятным кандидатом на свободное  теперь
место капитана флагмана,  улыбнулся  и  спрятал  пистолет.  Встретившись
взглядом  со  своими  преданными  офицерами,  державшими  на  мушке  всю
команду, он понял, что они  не  разочаруют  его  и  больше  не  допустят
никаких жалоб адмиралу. А  все  случившееся  сегодня  не  выйдет  дальше
офицерской  кают-компании.  Кричтон  был   уверен   в   этом.   Девушка,
скорчившись, лежала на палубе, прижимая к груди раненую руку,  ее  белые
юбки с оборками были испачканы кровью брата. Не обращая внимания  на  ее
стоны, Кричтон поднял кнут и протянул боцману. Дэлби все  еще  оставался
привязанным к мачте, он сделался белым как  полотно.  Улыбаясь,  Кричтон
кивнул своему боцману:
   - Можете приступать.
   Тот усмехнулся в ответ, и кнут засвистел в воздухе, опускаясь снова и
снова.
   В этот раз никто больше не мог прийти на помощь малышу Дэлби.

Глава 1

Ньюберипорт, Массачусетс, 1778 год

   Три года прошло с тех пор, как капитан Брендан Джей  Меррик  упал  за
борт фрегата "Зимородок". За эти годы американские колонии провозгласили
свою независимость от Англии. Они смогли привлечь к своему правому  делу
многих выдающихся полководцев и морских  офицеров,  включая  и  капитана
Меррика, заразив их патриотической лихорадкой.
   Город Ньюберипорт не слишком был обеспокоен борьбой за независимость,
поскольку его жители были свободны задолго  до  начала  этого  движения.
Расположенный в сорока милях к северу от Бостона, в устье реки Мерримак,
город в своем существовании зависел только от  моря.  Лосось,  сельдь  и
полосатый  окунь  мигрировали  вверх  по  реке.  Океан  снабжал  жителей
треской, макрелью, устрицами, гребешками; в окрестных болотах в изобилии
водились утки. В  небольших  деревянных  коптильнях  вялилась  рыба,  но
Ньюберипорт в отличие от  Глостера  и  Марблхеда,  расположенных  южнее,
никогда не полагался только на добычу рыбы. Источником жизни города была
торговля.
   Не так  давно  привычным  зрелищем  были  стоящие  в  порту  огромные
океанские корабли с грузом из далеких стран. Из удаленных  от  побережья
городов приезжали  фермеры,  чтобы  продать  овощи,  кукурузу,  бочковую
солонину и купить ром, кофе, сахар и черную патоку, а также дорогой шелк
с Востока, виноград и апельсины из Испании. В доках царило оживление,  а
в лавочках на  торговой  площади  продавались  лен,  шерсть,  фарфор  из
Англии, вино с Мадейры, тонкое сукно и атлас, железо, бумага  и  стекло,
гвозди и перчатки и все, что могло понадобиться в Ньюберипорте.
   Фермеры и теперь приезжали. В доках тоже бурлила жизнь.  Но  корабли,
стоявшие у причала, совсем не походили на те тяжелые и громоздкие  суда,
которые приходили раньше.  Новые  были  верткими,  крепкими,  боевыми  и
независимыми, как и сам город,  строивший  их.  Это  были  каперы.  И  в
Ньюберипорте старались строить их как можно больше. Ведь  если  торговля
была источником жизни, то строительство кораблей  становилось  средством
для жизни.
   Вдоль берегов Мерримака вырастали новые верфи, а старые  расширялись.
На каждой верфи имелись своя кузница, своя  пилорама,  свои  стапеля.  И
везде была своя мастерская, где из кусков льняного полотна  шили  паруса
для фок-мачты, грот-мачты, марселя, кливера. И  везде  сами  изготовляли
пеньковые канаты и другую  оснастку  каперских  судов,  которые  считали
Ньюберипорт своим домом.
   Богатые купцы и судовладельцы,  сколотившие  состояние  на  торговле,
производстве рома и подлогах, теперь вкладывали деньги  в  строительство
каперов.  Возвышавшиеся  на   Хай-стрит   красивые   трехэтажные   дома,
обставленные  модной  мебелью,  отражали  успех  и   благополучие   этой
категории людей. Однако, следуя духу свободы, они сменили шелка и бархат
на одежду  из  домотканой  шерсти.  Женщины  сжигали  английский  чай  и
заваривали местные целебные травы.
   Ньюберипорт был таким же  независимым,  как  и  прежде.  И  этот  дух
патриотизма отражался на каждом его жителе, как молодом, так  и  старом,
на его милиции, его моряках и каперах...
   Окруженная плетеной изгородью школа верховой езды  мисс  Майры  Эштон
представляла собой обыкновенное поле, которое пахло  клевером  и  свежим
навозом. Ночью шел дождь, и теперь прозрачные капли  свисали  с  дубовых
листьев, дрожали на сосновых иголках. Заря предвещала  еще  один  жаркий
день.
   Тишину раннего утра нарушили стук  копыт,  свист  хлыста  и  фырканье
молодого серого жеребца. Точеная шея коня и короткий круп говорили о его
чистокровности, а серый цвет отливал голубым. Невысокая  девушка,  возле
которой топтался этот серый  красавец,  стояла  посреди  поля  и  звонко
напевала "Янки Дудль".
   В четверти мяли от этого места Эфраим Эштон, судостроитель, сидел  за
завтраком с газетой в руках. Он был в блаженном  неведении  относительно
того, что его дочь в этот ранний час стояла по колено в грязи  и,  гордо
подняв голову,  распевала  свою  любимую  песню.  Серый  красавец  Ршеть
шевелил ушами, прислушиваясь к голосу хозяйки.
   Отец не знал, что  этим  утром  она  собиралась  впервые  прокатиться
верхом на Ригеле, и явно не догадывался о пари, которое она заключила со
своим братом  Мэттом,  что  сможет  пробраться  тайком  на  капер  Мэтта
"Владычица" по крайней мере два раза, прежде чем отец поймает ее за этим
и разразится гневом.
   У Майры, так же  как  и  у  ее  отца  и  брата  Мэтта,  была  горячая
бунтарская   кровь.   Но   ее   патриотизм   не   ограничивался   только
свободолюбивыми песнями, хотя Майра тоже  отказывалась  пить  английский
чай, носила одежду из домотканой шерсти и разделяла свои  густые  темные
волосы на тринадцать косичек. Но поскольку она была капитанской  дочкой,
которая появилась на свет в ста сорока лигах к востоку от  Ньюфаундленда
во время сильного шторма, старый  корабль  был  ее  колыбелью,  а  кусок
паруса - первым одеяльцем, то и  ее  роль  в  отстаивании  свободы  была
несколько  более  активной.  Было   чертовски   трудно   управляться   с
корабельной пушкой, и невозможно будет выиграть пари,  ведь  Мэтт  опять
ускользнул на своей "Владычице" без нее. Именно  по  этой  причине  этим
утром она стояла посреди сырого поля, а не на палубе брига.
   Отец был не в духе, и не без причины: особенный клиент,  чьи  чертежи
великолепной  шхуны  настолько  понравились  Эфраиму,  что  он  надеялся
прославить свое имя, построив этот корабль, так и  не  появился  прошлым
вечером.
   Все старания произвести благоприятное впечатление на этого  человека,
которого знал только Мэтт, встречавшийся с  ним  в  Портсмуте  несколько
месяцев назад, оказались напрасными