дальше откладывать неизбежное.  Идемте!  Разумеется,
мы оба останемся одетыми. Будем по очереди спать на кровати и на  стуле,
чтобы каждый мог отдохнуть.
   Таким образом условности будут соблюдены.
   Колин не думал об условностях. Он  думал  о  том,  как  выглядит  его
спутница, когда спит, и о том, что вид ее  в  постели,  пусть  даже  она
останется одетой, может оказаться чересчур суровым  испытанием  для  его
добродетели. Проклятие, ему предстояло  провести  наедине  с  ней  целую
ночь, наедине не просто в комнате, а в спальне! Но он отчаянно  нуждался
в отдыхе. Шею и плечи ломило после многих часов с натянутыми  вожжами  в
руках.
   Ариадна тем временем направилась к двери. Не оглядываясь, она сделала
повелительный жест  рукой,  уверенная,  что  за  ней  последуют,  как  и
пристало тому, кто всю жизнь  отдает  приказы.  И  Колин  в  самом  деле
подчинился, просто потому,  что  слишком  устал  спорить.  Он  едва  мог
наступать на больную ногу и неуклюже ковылял следом за своей  прекрасной
спутницей. К тому времени зал опустел, со столов успели  убрать,  только
хозяйская собака крепко спала у камина,  тихонько  взлаивая  во  сне.  В
тишине был отчетливо слышен каждый  звук,  в  том  числе  громкий  скрип
ступенек под ногами.
   Комната, снятая Ариадной, находилась в самом конце коридора.  Девушка
отперла дверь, не без трепета толкнула ее, вошла - и замерла на  пороге.
Помещение было таким крохотным, что кровать занимала почти все свободное
пространство!
   Нервно сглотнув, она искоса бросила  взгляд  на  ветеринара.  Тот  не
сводил взгляда с кровати, и можно было видеть, как выступает испарина  у
него на лбу. Внезапно он сунул руки в карманы и  решительно  повернулся.
Ариадна заступила ему дорогу.
   - Вы куда?
   - На конюшню. Посплю там.
   - Останьтесь тут, а я уйду.
   - Это еще что за ерунда? - с усталой иронией спросил Колин. -  Дочери
графа не годится спать с лошадьми, тогда как ветеринару там самое место.
   - Между прочим. Господь наш тоже спал в стойле, да и вообще  был  там
рожден.  Что  не  зазорно  Богу,  то  не  опозорит  и   графскую   дочь.
Оставайтесь, доктор, и выспитесь в нормальной постели, хотя  бы  потому,
что устали куда больше моего.
   - Ну конечно! Чтобы потом всю жизнь со стыдом  вспоминать,  как  леди
уступила мне место! Как джентльмен, я не могу пойти на это.
   - А я вам приказываю, как ваш наниматель!
   - Ваши приказы касаются только моего ремесла, но никак не моих личных
поступков и правил. Короче, я буду спать на конюшне, и довольно об этом.
Доброй ночи, миледи. Увидимся за завтраком.
   Он прошагал мимо Ариадны уверенной походкой,  которая,  должно  быть,
стоила ему чудовищных усилий. Девушка  оглянулась  через  плечо.  Уютная
маленькая комната показалась ей холодной, одинокой и такой огромной, что
страшно стало в  ней  затеряться.  Шаги  Колина,  уже  далеко  не  такие
уверенные, еще слышались на лестнице.
   Ариадна бросилась следом.
   - Доктор! Наш спор не окончен!
   - Для меня окончен, - бросил тот, не оборачиваясь.
   - Вы глубоко заблуждаетесь! - резко произнесла она. - Я  еще  не  все
сказала, и значит, спор продолжается!
   Колин продолжал шагать так быстро, как  только  был  способен,  и  ей
пришлось перейти на бег. Дверь открылась  и  захлопнулась  снова,  прямо
перед ней. Девушка рванула ее и выбежала в дождливую ночь.
   - Доктор!
   - Идите спать.
   - Я сама знаю, что мне делать.
   - Я тоже, так что оставьте меня в покое.
   Так и не замедлив  шага,  Колин  пересек  двор,  хлюпая  сапогами  по
размякшей земле. Ариадна не отставала.
   - Ладно, доктор, пусть  будет  золотая  середина.  Оба  переночуем  в
конюшне.
   Он молча вошел в  конюшню,  прошагал  по  проходу  между  стойлами  к
последнему, где находился Шареб. Там лежало сено, приготовленное на корм
лошади, там и расположился Колин Лорд.  Он  уселся  на  охапку  душистой
травы, вытянул ноги, привалился к  стене  и  закрыл  глаза,  всем  видом
показывая, что готов отойти ко сну.
   - Вы не сможете проспать так всю ночь, - заметила Ариадна, стоя перед
ним, уперев руки в бока,  -  а  если  проспите,  то  завтра  не  сможете
распрямиться.
   - Но я не умру, миледи, так что спокойной ночи,  -  буркнул  Колин  и
отвернулся.
   Девушка присела на корточки и коснулась его носа.
   - Прошу вас, леди Ариадна! Вы начинаете всерьез раздражать меня!
   До сих пор ей не приходилось  слышать  подобного  тона  от  человека,
мягкого  в  обращении.  Это  был  резкий,  суровый   окрик,   совершенно
ошеломивший ее. Дразнящая улыбка застыла на губах  девушки,  и  какое-то
время она пребывала в нерешительности - то  ли  обидеться  и  немедленно
покинуть конюшню, то ли нагрубить в ответ. Но нежелание возвращаться  на
постоялый двор пересилило.
   Здесь пахло сеном и лошадьми, здесь было уютно, тепло и почти  совсем
темно. Все эти приятные мелочи отсутствовали в комнате с кроватью.
   Если  Ариадна  надеялась  услышать  извинение  за  резкость,  то  она
обманулась в ожиданиях. Ее отвергали впервые в жизни, и  это  тоже  было
больно. Девушка опустилась на сено  и  тихонько  вздохнула.  Так  они  и
сидели рядом, плечо к плечу, нога к ноге, в дюйме друг от друга, и  было
слишком нелепо теперь уходить.
   Ариадна подтянула  колени  к  подбородку,  обвила  ноги  руками  и  в
молчании пыталась справиться с наплывом неприятных эмоций.  Наконец  это
отчасти удалось ей.
   - Доктор, поймите.., я не могу.., не хочу находиться там одна,  когда
два близких мне существа, единственные во всем мире, спят бог знает где!
То есть я хочу сказать, близких потому,  что  я  отвечаю  за  них..,  за
Шареба и за вас!
   - Вы отвечаете за меня? - хмыкнул Колин.
   - Да, отвечаю! - с вызовом подтвердила Ариадна.
   - Это же надо такое придумать!
   Теперь, ко всему прочему, она еще и почувствовала  себя  маленькой  и
никому не нужной. Слезы навернулись стремительно и, прежде  чем  девушка
сумела что-нибудь сделать, покатились по щекам, капая на колени. Ариадна
сжалась в комок, приказывая себе перестать.
   А потом к ней протянулась рука, разжала судорожно сжатые пальцы, и ее
маленькая ручка исчезла в широкой ладони.
   Девушка замерла, перестав дышать. Рука ее лежала неподвижно,  но  она
ощущала прикосновение большого пальца, который ласково поглаживал ее  по
открытой ладони.
   Движение завораживало и успокаивало, но  при  этом  рождало  странную
доверчивую беспомощность. Наконец Ариадна оказалась на волосок от  того,
чтобы привалиться к плечу Колина и всласть выплакаться, и это  отрезвило
ее, потому что было бы совсем уж недопустимо.  Вместо  слез  она  просто
вцепилась в руку ветеринара и сидела, казалось, целую вечность, ни о чем
не думая,  просто  слушая  шум  дождя.  Где-то  раздалось  уютное  пение
сверчка, далеко в ночи ухала сова, а совсем рядом пофыркивали лошади.  У
самых  дверей  едва  теплилась  масляная  плошка.  Она  была   бессильна
разогнать мрак в углу, где приютились Колин и Ариадна, но все же  давала
возможность видеть очертания друг друга. Глаза ветеринара были  открыты,
но смотрел он не на нее, а перед собой.
   - Простите меня, доктор. Я не хотела.., не хотела вас раздражать.
   - Этого и не случилось, дорогая моя, - негромко откликнулся  Колин  и
пальцы его слегка сжали ее руку. - Я просто хотел заставить вас уйти.
   "Дорогая моя". Чувство одиночества развеялось, словно его и не было.
   - Спасибо, что назвали меня так, - прошептала девушка  с  неожиданной
застенчивостью.
   - Как?
   - "Дорогая моя".
   - Прошу прощения, - произнес Колин  со  смешком  и  закрыл  глаза.  -
Должно быть, я устал сильнее, чем думал.
   Мы оба прекрасно знаем, что "дорогая моя" вам ничуть не идет.
   -  Напрасно  стараетесь,  доктор.  Я  знаю,  что   вы   просто   меня
поддразниваете.
   - Хм. - Он улыбнулся, не открывая глаз. - Тем не менее я  и  в  самом
деле ужасно устал. Будьте так добры, уходите  и  дайте  мне  возможность
отдохнуть.
   - А если я просто помолчу?
   - Тогда мир перевернется.
   - Правда? Может, заключим пари?
   - Не интересно, потому что результат известен заранее.
   Впрочем, можем попробовать.
   Колин завозился, поудобнее устраивая больную ногу.
   Ариадна вдруг вспомнила снисходительное замечание  служанки.  Калека.
Острое чувство неприязни вновь охватило ее, и она прокляла свое  хорошее
воспитание, которым раньше так гордилась.  Будь  она  и  впрямь  младшим
братом, под которого рядилась, непременно дала бы нахалке оплеуху.
   - Больно, доктор? - встревоженно спросила она.
   - Я говорил, что молчание - не ваше сильное место.
   - Ответьте на этот вопрос, и я обещаю впредь молчать.
   Послышался новый смешок. Колин помолчал, сидя с закрытыми глазами.
   - С ногой все в порядке настолько, насколько это возможно в дождливую
погоду. Если уж вам так интересно,  у  меня  дьявольски  ломит  плечи  и
спину.
   - Это из-за Шареба?
   - Из-за чего же еще?
   Ариадна тоже помолчала, глядя в темноту. Рука ее все еще оставалась в
ладони ветеринара. Постепенно мысли ее  перекочевали  к  этой  ладони  и
заметным бугоркам мозолей на ней. О чем думал в этот момент Колин  Лорд?
Может быть, тоже осмысливал свои ощущения  от  того,  что  они  вот  так
держатся за руки...
   - Сочувствую вам, доктор.
   - Это ни к чему.
   - Но ведь вас измучила моя лошадь, так что я отвечаю за  последствия.
Конечно, хорошо уже и то, что Шареб вообще нас вез  все  это  время.  Не
надо забывать, как это было неприятно для него. Странно, что  он  вообще
снизошел до того, чтобы тянуть экипаж... Впрочем, я уже говорила, что вы
творите с животными настоящие чудеса Ведь это так?
   Ответа  не  последовало.  Ариадна  осторожно   высвободила   руку   и
повернулась. Колин сидел с закрытыми глазами, и невозможно было сказать,
спит он или нет. Она слегка коснулась плеча. Он не шевельнулся.
   - Вы спите, доктор? - едва слышно спросила девушка.
   - Скорее дремлю.
   Она позволила  ладони  коснуться  каменно-твердого  плеча,  спрашивая
себя, где гнездится самая сильная боль.
   - Послушайте... - начала она  нерешительно,  -  вот,  к  примеру,  вы
имеете дело с лошадью, измученной тяжелым трудом. Что может облегчить ее
состояние?
   - Надо как следует растереть ее мазью и укрыть попоной, - Ах вот как!
   Ариадна уже в который раз порадовалась почти полному  мраку,  который
превосходно скрывал от Колина все, что  было  написано  на  ее  лице.  В
данный момент она смутилась так, что покраснела.
   Как следует растереть.
   Нет, на такое она просто не способна! Это неприлично!
   Колин со вздохом сменил позу.
   Нет, это исключается!
   Он снова пошевелился, явно пытаясь устроиться поудобнее, но тщетно.
   Да пропадите вы  пропадом,  все  условности!,  -  Мази  у  меня  нет,
конечно, но.., растереть и укрыть вас я могу!
   Колин молчал так долго, что девушка усомнилась, что он вообще  слышал
ее слова. Наконец он медленно повернулся, сверкнув глазами в темноте.
   - И что же, вы бы это сделали? В самом деле?
   - Ну конечно.., если только вы пообещаете не говорить Максвеллу!
   Он снова замолчал, и молчание длилось  так  долго,  что  Ариадна  уже
собиралась извиниться за свое предложение, как вдруг Колин повернулся на
живот, вытянулся и положил голову на скрещенные руки.
   - Я бы весьма оценил вашу заботу, - произнес он вполголоса.
   Ариадна уставилась на его широкие  плечи,  потом  на  свои  маленькие
неопытные руки и с сомнением прижала их к груди.
   - Вот только я не знаю, как это делается Послышался знакомый смешок.
   - Полагаю, бесполезно спрашивать вас, месили ли вы тесто хоть  раз  в
жизни Забудем об этом.
   - Нет-нет, почему же! - воскликнула она, снова чувствуя  себя  глупой
маленькой девочкой. - Вы места себе не находите, а я что  же?  Буду  всю
ночь не спать из сочувствия к вам?
   С  решимостью  отчаяния  Ариадна   повернулась   и   придвинулась   к
распростертому телу Колина. Ее правая нога прижалась к нему. Она ощутила
жар мужского тела, испугалась, но прикрикнула на себя и не отпрянула.
   - Только, пожалуйста, никогда никому об этом не рассказывайте, ладно?
- дрожащим голосом попросила она. - Так не поступают, это  неприлично...
Если все узнают, на меня будут показывать пальцем!.. Моя репутация...
   - Ах, миледи, - перебил Колин не без иронии, - за последние  два  дня
вы  уже  успели  совершить  столько  прегрешений  против   морали,   что
давным-давно погубили свою репутацию. Но если она в моих  руках,  можете
быть спокойны. Я сохраню все в тайне.
   - Обещаете? - серьезно спросила Ариадна.
   - Клянусь.
   - Ну, тогда ладно.
   Он тихо засмеялся и замер в ожидании.
   Некоторое  время  она  просто  сидела,  собираясь  с  силами,   потом
протянула руки и положила их ладонями на спину ветеринара.
   И поняла, что совершила ошибку.
   Столько раз за этот день она повторяла "мы друзья", что это стало для
нее свершившимся фактом. Ради дружбы она собиралась совершить то, о  чем
не  могла  и  помыслить  еще  неделю  назад.  Растирать  и   массировать
постороннего мужчину - это ведь означало  прикасаться  к  нему,  трогать
его! Это уже выходило за рамки дружбы! И зачем только она обещала ему!
   Но назад дороги не было. Колин нуждался в ее  помощи,  в  ее  заботе.
Руки двинулись, неумело разминая натруженные мышцы - сначала  испуганно,
нерешительно, потом все увереннее и, наконец, самозабвенно. Помимо всего
прочего,  в  происходящем  было  чувство  глубокого  удовлетворения   от
сознания своей нужности, своей способности помочь.
   Упрямо оттеснив подальше сомнения, Ариадна полностью отдалась  своему
занятию. Она и понятия не имела, как месят тесто,  но  честно  старалась
себе это представить. "Я помогаю ему, помогаю своему другу", - время  от
времени повторяла она мысленно.
   И вдруг в памяти всплыло лицо Максвелла.
   Ариадна чуть было не отскочила, но  Колин  пробормотал:  "Уже  лучше!
Ей-богу, действует!" Внезапный стыд сменился раскаянием, а потом и вовсе
все прошло.
   Стыдиться было нечего. Как бы ее ни воспитали,  она  не  неженка,  не
нытик, не трепетная барышня! Она докажет это если не  Колину  Лорду,  то
себе самой!
   Постепенно руки Ариадна двигались все выше по спине Колина, к плечам,
пока не коснулись кончиков волос. Прикосновение было щекотным и  вызвало
в памяти их поразительную шелковистую мягкость.  Максвелл  выбрал  такой
момент, чтобы явиться снова, но и на этот  раз  девушка  отмахнулась  от
него с растущей досадой. "Доктор Лорд" тихонько  вздохнул  и  улегся  на
скрещенные руки другой щекой.
   У нее получалось! Как тут было не забыть о Максвелле? И не  только  о
нем, но и о разнице в социальном положении?
   Чувство вины  больше  не  тревожило  Ариадну  -  просто  потому,  что
единственно важным стало поставить на ноги Колина.
   Сама того не замечая, она зарылась пальцами в лежащие на шее волосы и
на  миг  замерла,  слушая  дождь,  упорно  стучавший  по  крыше.   Потом
встрепенулась и продолжила сеанс массажа. Мало-помалу она  нашла  нужный
ритм, направление и силу движений.
   - У вас врожденный талант, миледи, - негромко  и  дремотно  промолвил
"пациент" немного погодя. - Похоже, мне все-таки удастся сегодня уснуть.
   - Так  и  было  задумано,  -  со  сдержанной  гордостью  откликнулась
девушка.
   Однако она слишком усердно принялась разминать  мощные  плечи  -  они
казались твердыми как камень. Ариадна приложила всю свою силу,  и  Колин
дернулся.
   - Больно? - испугалась она, убирая руки.
   - Немного,  но  ничего  страшного,  попробуйте  еще  раз  Вы  делаете
поразительные успехи для новичка Даже странно -  Вовсе  нет.  Я  не  раз
видела, как грумы массируют беговых лошадей после пробега...
   Это вырвалось неожиданно для самой Ариадны. Она готова была  откусить
себе язык за подобную оплошность. Но Колин никак не отреагировал на  эти
слова, и девушка бесшумно перевела дух.
   Усталость притупила его внимание, думала она. Значит ли это,  что  он
не замечает вообще ничего? Ни сумасшедшего стука ее сердца, ни влажности
ладоней, ни дрожи в голосе? Видел бы он, что за выражение у нее на лице!
   "Но ведь я не делаю ничего плохого!"
   "Разве? - насмешливо осведомилась совесть. - Когда не  делают  ничего
плохого, не кидает в жар. Нет ни нервозности, ни трепета. Человек в ладу
с самим собой, когда  он  не  преступает  правил,  впитанных  с  молоком
матери".
   Ариадна помотала головой и упрямо продолжала свое занятие до тех пор,
пока ее не остановил болезненный стон.
   - Вам и в самом деле больно! Я все не правильно делаю!
   Вам только хуже!
   - Ничего подобного, миледи. Мне гораздо лучше.
   Какое-то время Ариадна молчала, сидя в полной неподвижности  и  глядя
на свои  руки,  лежащие  на  широких  плечах  Колина.  Потом,  повинуясь
неожиданному  и  властному  порыву,  склонилась  так  низко,  что  почти
коснулась губами его уха.
   - Ариадна, - прошептала она.
   - Что, простите?
   - Ариадна.  Так,  если  помните,  меня  зовут.  Разрешаю  вам  впредь
обращаться ко мне по имени, а не по  титулу.  -  Короткий  нервный  смех
вырвался у нее против воли. - Конечно, не просто  так.  Взамен  я  прошу
разрешения обращаться к вам по имени.
   Едва заметная дрожь прошла по телу Колина. Внешне это  вряд  ли  было
заметно, но Ариадна уловила ее. Как близко он от нее!  Так  близко,  что
можно было бы зарыться лицом в его льняные волосы...
   - Ариадна... - медленно повторил он, словно пробуя на вкус.
   - Колин...
   - Красивое у вас  имя,  -  заметил  он,  и  по  тону  голоса  девушка
предположила, что он слегка улыбается.
   Улыбается одними уголками губ, и темные ресницы  лежат  на  загорелой
щеке...
   - Немного труднопроизносимое, быть может, - поспешно сказала Ариадна.
   - А-ри-ад-на. Нет, отчего же! Помните Ариадну, нить  которой  помогла
Тесею выбраться из лабиринта?
   - Меня и назвали в ее честь.
   - В таком случае жаль, что я не Тесей.
   Ариадна оставила это замечание без комментариев, хотя что-то  сжалось
у нее в груди. Судя по всему, Колин не просто привык к ней за этот день,
но и увлекся ею. Самое время было пофлиртовать вволю, но теперь  она  не
только не могла, но даже стыдилась того, что  дразнила  его.  Она  могла
подарить ему только ту нить, что вела в  тупик,  а  он..,  он  этого  не
заслуживал. Жестоко и несправедливо было бы играть человеком вроде него,
мучить, прекрасно зная, что кончится это  разочарованием.  Самое  лучшее
было бы держаться от него подальше, перейти на чисто официальный тон.
   И все же...
   - У вас тоже очень хорошее  имя...  Колин.  Правда,  я  так  привыкла
обращаться к вам "доктор", что не сразу смогу называть по имени. Но  это
придет.
   Теперь руки Ариадны двигались медленно, успокаивающе - по  спине,  по
рукам. Руки у Колина были под стать плечам - сильные, бугристые от мышц;
в нем чувствовалась естественная грация хорошо сложенного человека.
   Непрошеные мысли и образы явились  Ариадне.  Она  задалась  вопросом,
каково это - ночь за ночью засыпать в его объятиях, в  удобной  впадинке
на его плече,  чтобы  его  льняные  волосы  рассыпались  по  подушке,  а
серо-голубые ясные глаза смотрели с ласковой усмешкой...
   Ночь за ночью слышать, как с его губ слетает имя Ариадна...
   Неожиданная боль стиснула сердце - сожаление о том, что не только  не
может сбыться, но о чем не стоит даже мечтать.
   Хорошо, что вокруг темно, думала девушка, во тьме не видно  выражения
ее лица и слез на глазах.
   Дыхание Колина к  тому  времени  стало  размеренным  и  глубоким.  Он
погружался в сон, и Ариадна снова представила темные ресницы и  то,  как
они покоятся у него на щеках.
   Однажды он станет чьим-то мужем,  хорошим  мужем  достойной  женщины,
размышляла она с тоской и завистью. Он  может  быть  и  хорошим  другом.
Особенным другом, каких мало. Такой добрый,  мягкий,  такой  человечный.
Животные знают, кому доверять, чувствуя это всем существом. Возможно,  и
ей следуе