лась в ответ Нерисса.
   - Они просто  как  дети,  -  снисходительно  пробормотал  герцог,  не
отрываясь от журнала.
   Чувствуя себя неуютно, Джульет молча  размешивала  сахар  в  чашке  с
чаем. Она так и не поняла, почему во время вчерашнего  разговора  герцог
так странно обошелся с ней, и до сих пор не знала, намерен ли он принять
ее в семью и стать опекуном Шарлотты. Он еще не сказал об этом ни слова,
и пока Нерисса не привела ее сюда завтракать, она его больше не  видела,
а следовательно, не имела возможности спросить об этом.  Джульет  хотела
поговорить с ним с глазу на глаз. Здесь, за столом, в  присутствии  двух
препирающихся друг с другом юнцов,  разговор  на  эту  тему  казался  ей
неуместным.
   Может быть, после завтрака она попросит уделить ей немного времени.
   -  Не  беспокойтесь,  мисс  Пэйдж,  -  дружелюбно  сказал  Эндрю,  не
правильно истолковав причину обеспокоенного выражения лица Джульет. - Мы
с сестрой живем как кошка с собакой. Боюсь, в нашем доме это  в  порядке
вещей. Со временем вы к нам привыкнете.
   Джульет взглянула на герцога. Интересно, уделит ли он ей время? Но он
не сказал ни слова, продолжая читать.
   - За Эндрю тоже бегали бы девушки, если бы он не сидел, уткнув нос  в
книги, а обращал побольше внимания на окружающий мир, - сказала  Нерисса
и добавила, обращаясь к брату:
   - Расскажи ей об изобретении, над которым работаешь, Эндрю.
   - Это пустяки.
   Но Джульет заметила, как у Эндрю зарделись щеки.
   - О каком изобретении идет речь? - поинтересовалась она.
   Он пожал плечами и,  наклонив  голову,  принялся  с  особым  усердием
намазывать маслом второй кусок хлеба.
   - Я пытаюсь построить летательный аппарат.
   - Летательный аппарат? - Джульет от удивления чуть не уронила чашку с
чаем.
   - Да, - сказал он, не поднимая головы  и  краснея  еще  больше.  -  Я
понимаю, что это кажется безумной затеей, но если летают  птицы,  летают
воздушные змеи, летают даже  листья  на  ветру,  то  почему  нельзя  его
изготовить?
   - Это невозможно, - тихо сказал герцог, не отрываясь от журнала.
   - Я так не думаю, - сказал Эндрю.
   - Если бы Господь хотел, чтобы мы летали, он дал  бы  нам  крылья,  -
сказал герцог, перевертывая страницу.
   - Да, а если бы он хотел, чтобы мы бороздили  моря,  то  дал  бы  нам
плавники, - подхватила Нерисса. - Но он этого  не  сделал,  поэтому  нам
пришлось изобрести корабли.  Так  почему  нельзя  изобрести  летательный
аппарат? Я считаю идею Эндрю заслуживающей внимания.
   - А я считаю, что она просто смехотворна! -  сердито  обрезал  сестру
герцог, даже не потрудившись  взглянуть  на  нее.  -  Эндрю  -  один  из
немногих студентов  Оксфорда  за  последние  двадцать  лет,  которые  не
предавались бражничеству и распутству, а серьезно учились. И ради  чего?
Ради изобретения летательного аппарата! Какая  пустая  трата  полученных
знаний! Какое никчемное расходование энергии чертовски неплохого мозга!
   Глаза Эндрю вспыхнули гневом.
   - Люсьен, это жестоко и несправедливо! - воскликнула Нерисса.
   - Я говорю правду.
   - Если бы люди, подобные Эндрю, не изобретали то, что другие  считают
невозможным, на свете не появилось бы ничего нового!
   Эндрю, с грохотом отодвинув стул, выскочил из столовой, чуть не  сбив
с ног входившего в дверь слугу. Слуга и бровью не повел,  когда  Нерисса
вскочила  и  бросилась  вслед  за  рассерженным  братом.  Герцог  же   с
невозмутимым  видом  продолжал  читать  журнал,  как  будто  ничего   не
произошло. Он даже не сразу заметил слугу, принесшего еще одно  послание
на  серебряном  подносе,  который  держал  в  одной  руке,  затянутой  в
перчатку.
   - Для лорда Гарета, ваша светлость.
   Ни слова не говоря, герцог бросил записку в растущую гору на столе, и
слуга бесшумно выскользнул из комнаты.
   Люсьен  поднял  глаза  и  увидел  Джульет,  лицо   которой   выражало
неодобрение.
   - Я вижу, вы тоже считаете, что я жесток и бессердечен, - сказал он с
печальной улыбкой. - Но Эндрю не может сосредоточить внимание  на  одном
проекте, он разбрасывается, у него есть нехорошая привычка  не  доводить
дело до конца. - Он отхлебнул кофе и ласково взглянул на Джульет. - Если
я не буду его поддразнивать и подзадоривать, он никогда не сконструирует
свой аппарат.
   - Вы умеете манипулировать людьми, ваша светлость.
   Вы всегда пользуетесь такими методами, чтобы заставить  других  вести
себя так, как вам желательно?
   На его губах снова появилась насмешливая улыбка.
   - Я делаю это только тогда, когда необходимо, мисс  Пэйдж.  А  теперь
сделайте одолжение, отнесите эти письма Гарету.  От  их  запаха  у  меня
начинает болеть голова.

***

   Джульет удалось найти среди бесчисленных комнат и  коридоров  широкую
лестницу,  ведущую  наверх.  Поднявшись   на   верхнюю   площадку,   она
остановилась. Дверь в комнату Гарета  была  приоткрыта.  Она  ухватилась
рукой за резные перила и с некоторым удивлением заметила, что ее  сердце
бьется вдвое быстрее, чем следует. Почему она так  нервничает  от  того,
что предстоит войти в его  комнату?  У  нее  немало  других  причин  для
беспокойства,  более  серьезных,  чем  примитивная  женская  реакция  на
необычайно красивого лорда Гарета де Монфора.
   Например, планы герцога Блэкхитского.
   Странно, что он послал ее с этим  поручением,  когда  было  бы  более
разумно - и, разумеется, более прилично! - поручить это одному из  слуг.
Это  ее  тревожило,  потому  что  она  подозревала,  что  герцог  что-то
затевает, хотя и не знала, что именно. Она своими  глазами  видела,  как
герцог Блэкхит дергает за веревочки и как  люди,  сами  того  не  желая,
танцуют  под  его  дудочку.  Она  видела,  как  он  манипулирует  Эндрю,
умышленно поддразнивая его и заставляя рассердиться. И с ней он проделал
почти то же самое во время их беседы прошлой ночью. Герцог сам  сознался
в этом, но какими соображениями он руководствовался, Джульет  не  знала,
да, по правде говоря, и не хотела знать. У нее не было ничего, что могло
бы представлять интерес для  Люсьена,  ничего,  что  он  мог  бы  хотеть
получить от нее...
   Пройдя по  коридору,  она  остановилась  возле  приоткрытой  двери  и
прислушалась. Тихо. Джульет робко толкнула дверь, с облегчением заметив,
что она не скрипнула на хорошо смазанных петлях. Что  греха  таить,  она
нервничала. Крепко  держа  пачку  писем  во  взмокшей  "ладони,  Джульет
собралась с духом и бесшумно скользнула в комнату.
   В комнате было неестественно тихо. Она огляделась  вокруг,  отыскивая
место, чтобы положить письма, и старательно избегая смотреть  в  сторону
кровати. На полу валялась  подушка,  чуть  подальше  -  другая,  третья.
Наверное, Гарет сбросил их  в  беспокойном  сне.  Видимо,  у  него  были
сильные боли. Подняв глаза чуть выше, она увидела переливающийся золотым
блеском  полог,  перехваченный  малиновым  шнуром  с   кистями,   резное
изголовье  кровати,  а  на  подушке  -  голову  мужчины  со  встрепанной
шевелюрой. Гарет был прикрыт одной тонкой простыней.
   У Джульет запылали щеки. Она поспешно отвела  взгляд,  чувствуя,  что
вторглась туда, куда не следует, -  в  спальню  мужчины!  Надо  поскорее
положить куда-нибудь эти письма, хотя бы на комод, и бежать  отсюда  без
оглядки!
   Она уже двинулась в направлении комода,  но  подумала,  что  раненому
придется встать с постели,  чтобы  взять  их.  Нечего  делать,  придется
положить корреспонденцию на  столик  возле  кровати.  Только  бы  он  не
проснулся!
   Она была готова задушить герцога Блэкхитского собственными руками  за
то, что он поставил ее в такое неловкое положение.
   Прикрыв  глаза  рукой,  как  будто  заслоняясь  от  солнца,   Джульет
осторожно двинулась к кровати, глядя вниз на носки своих туфелек,  чтобы
не смотреть на мужчину, который лежал в постели.
   Краешком глаза она уже видела покрывало на  кровати  и  старалась  не
поднимать глаз, но, как Пандору, открывшую запретный ларец,  ее  одолело
любопытство, и она украдкой взглянула туда, куда ей  глядеть  совсем  не
следовало. На расстоянии вытянутой руки она увидела  изгиб  мускулистого
плеча, обнаженный торс, перевязанный чистым белым  бинтом,  и  очертания
бедер и ног, ясно видные под легкой простыней...
   В это мгновение он вздохнул и перевернулся  на  другой  бок.  Джульет
замерла на месте, моля Бога, чтобы он не проснулся и не обнаружил  здесь
непрошеную гостью, которая, широко раскрыв глаза, наблюдала  за  ним.  О
Господи, только бы он не проснулся!
   Она на цыпочках подошла ближе и положила  пачку  писем  на  мраморную
столешницу прикроватного столика. Но она так нервничала и  спешила,  что
задела рукавом письма, и они с тихим шелестом разлетелись по полу.
   Мужчина, лежавший на постели, открыл глаза.
   Джульет судорожно глотнула воздух.
   Лорд Гарет улыбнулся и, сразу же заметив ее смущение,  дал  ей  время
прийти в себя. Он преувеличенно громко зевнул и пробормотал:
   - М-м-м.., вы все еще здесь... Хорошо...
   - Хорошо? - ошеломленно переспросила она, мучительно  покраснев  и  в
замешательстве попятившись от кровати.
   - Да, хорошо. Видите ли, ночью мне приснилось  что-то  странное.  Мне
приснилось, будто у моего брата есть милая маленькая дочь, в которой  он
продолжает жить.
   Что прекрасная молодая женщина пришла в мою спальню  и  наблюдала  за
мной, пока я спал. Что Люсьен ее не  отослал  отсюда.  -  Он  улыбнулся,
глядя на нее теплым взглядом. - Теперь я понимаю, что, возможно, мне это
и не приснилось.
   - Я.., я должна идти, - прошептала смущенная Джульет.
   - Уже? Но я только что проснулся. Если вы уйдете, я могу обидеться. -
Он сел в  постели,  опираясь  спиной  на  подушки,  потянулся,  разминая
мускулы, и снова с неподдельным удовольствием громко зевнул.
   Потом он улегся на подушку, заложив руки за  голову  и  открыв  взору
Джульет тренированные мускулы, что окончательно  смутило  Джульет.  Она,
покраснев, отвела взгляд.
   - Как вам показался Люсьен, а?
   - Ну, как сказать... Он довольно... - замялась она.
   - С ним трудно говорить?
   Она улыбнулась и пожала плечами, не желая отзываться  плохо  о  брате
Гарета.
   - Он деспотичен? Груб, жесток, вспыльчив, неприятен?
   Она заметила озорные искорки в его глазах.
   - Да, но мне не хотелось бы говорить это.
   - Почему бы и нет? Ведь все это правда. - Остатки сна слетели с него,
взгляд стал острее. - Что он сказал относительно  Шарлотты?  Он  намерен
стать ее опекуном?
   - Я не знаю. Он даже не намекнул, каковы его планы.
   Гарет выругался вполголоса.
   - Во время завтрака он не сказал ни слова, а лишь поддразнивал  лорда
Эндрю, а потом попросил меня отнести вам  эти  письма.  Я  старалась  не
разбудить вас, но... - Она покачала головой. - Мне очень стыдно.
   - Почему?
   - У меня нет привычки прокрадываться в  спальню  мужчины,  тем  более
когда он там спит!
   - Прошу вас, мисс Пэйдж, не уходите. Мне так приятно ваше общество.
   - Но это неприлично!
   - Неужели? Мне  скучно.  Надоело  лежать.  И  мне  больше  не  с  кем
поговорить.
   - Вам не следует разговаривать со  мной.  Особенно  когда  вы  лежите
голый под этой простыней и...
   Он удивленно приподнял брови:
   - Как вы узнали, что я голый, мисс Пэйдж?
   - Я не смотрела на вас, если вы это подумали!
   - Напротив, вы смотрели.., я имею в виду - в моем сне.
   - Лорд Гарет!
   Он рассмеялся, в голубых, как небо за окном, глазах запрыгали озорные
искорки. Джульет смутилась, заметив неприкрытое влечение в его взоре,  и
отвела взгляд, почувствовав, как по  телу  прокатилась  приятная  теплая
волна. Сама того не желая, Джульет улыбнулась. Ей нравился лорд Гарет. И
она нравилась ему. Ей было приятно и то, что он сказал правду, и  пылкое
влечение этого мужчины к ней, которое она почувствовала.
   - Скажите, чем вы занимаетесь? - спросила она, чтобы сменить тему  на
более безопасную.
   - Занимаюсь?
   - Да. Я имею в виду, что Чарльз был  офицером,  Эндрю  мечтает  стать
изобретателем, Люсьен - герцог, а вы?
   - Я? - Он, кажется, на мгновение растерялся. Разве могла  она  знать,
что он подумал: "Я бесполезный прожигатель жизни. Паршивая  овца.  Позор
семьи. Чем я занимаюсь? Бездельничаю". - Я.., развлекаюсь, - сказал  он,
взглянув на нее из-под густых ресниц таким невинным  взглядом  и  одарив
такой обезоруживающей улыбкой, что она не могла не рассмеяться.
   - И это все, что вы обычно делаете?
   - Пока да. Хотя должен признаться, лежать в  постели  мне,  наверное,
быстро наскучит. Поэтому вы просто обязаны ежедневно навещать меня, мисс
Пэйдж. Клянусь, я не  буду  скучать,  если  вы  пообещаете  приходить  и
развлекать меня.
   Она рассмеялась, взяла пачку писем и легонько постучала  ими  по  его
бесстыдно обнаженной груди.
   - Держите. Если вам скучно, то, надеюсь, это  поможет  вам  скоротать
время.
   - Но у  меня  нет  настроения  их  читать.  Думаю,  они  все  похожи.
Достаточно прочесть одно, чтобы знать, что написано во всех остальных.
   - Вы прочитали хоть одно?
   - По правде говоря, нет. Во сне я многое могу делать,  но  только  не
читать.
   Он все еще лежал, заложив руки за голову, и с игривой улыбкой смотрел
на нее.
   Она отвела взгляд в сторону и  увидела,  что  комната  полна  цветов.
Цветы были на комоде, на подоконнике, на письменном столе.  Взглянув  на
них и на пачку писем, оставивших  запах  духов  на  ее  ладони,  Джульет
почувствовала то, что можно было назвать ревностью, если бы  для  такого
чувства были причины.  Она  едва  знала  лорда  Гарета.  И  то,  что  ее
связывали  близкие  отношения  с  Чарльзом,  еще  не  давало  ей   права
претендовать на какие-то особые отношения с его братом.
   - Красивые цветы, - сказала она, чтобы  что-то  сказать,  и  украдкой
вытерла ладонь о юбку, чтобы избавиться от запаха духов. - Вы,  кажется,
весьма популярны у дам, лорд Гарет?
   - Вы так думаете?
   - А вы?
   Он пожал плечами, скромно признавая, что, мол, да, так оно и есть, но
в данный момент это не имеет никакого значения.
   - А ваш брат тоже пользовался успехом у дам? - спросила она.
   - Кто? Чарльз?
   - Ну конечно.
   Он обвел ее лицо еще более потеплевшим взглядом:
   - Видимо, он пользовался успехом по крайней мере у  одной  прекрасной
леди.
   У нее вспыхнули щеки, и она опустила глаза, пряча улыбку.
   -  У  Чарльза,  конечно,  были  поклонницы.  Но  он   был   человеком
честолюбивым, целиком отдавая себя сначала учебе, потом военной карьере,
так что бегать за юбками ему  было  некогда.  По  крайней  мере  он  так
говорил. Все дело в том, что  наши  родители  -  и,  конечно,  Люсьен  -
безупречно организовали его жизнь, а он был не из тех, кто  восстает  из
одного лишь духа противоречия.
   - Понимаю... Герцог намекнул, что Чарльз был обещан кому-то другому.
   - Он был обещан еще до  того,  как  появился  на  свет.  .,  Но  это,
разумеется, не означает,  что  у  него  были  какие-то  чувства  к  этой
девушке.
   - А как насчет вас?  Будучи  предполагаемым  престолонаследником,  вы
тоже связаны, каким-то обязательством?
   Он усмехнулся:
   - Дорогая мисс Пэйдж,  я  как  раз  отношусь  к  тем  людям,  которые
восстают из одного лишь духа противоречия. Если я  когда-нибудь  женюсь,
то это будет мой выбор, а не Люсьена.
   - Понятно... Я почему-то не могу себе представить,  что  вы  послушно
следуете курсом, который проложил для вас Люсьен или кто-нибудь другой.
   - Еще бы! Но это еще не значит, что он не пытается настоять на своем.
- Гарет все еще нежно смотрел  на  нее,  но  улыбка  постепенно  угасла,
сменившись выражением сочувствия и понимания. - Вы все еще  тоскуете  по
нему, да?
   Улыбка на ее лице тоже завяла. Она задумчиво  посмотрела  в  окно  на
зеленые холмы.
   - Мне кажется, я всегда буду горевать о нем, лорд  Гарет.  -  Джульет
помедлила, обратив  взгляд  к  молочно-голубому  горизонту,  и  унеслась
мыслями в Бостон, к тому ужасному дню в апреле прошлого года.  -  Я  все
еще отчетливо помню ту ночь, когда в последний  раз  видела  его  живым.
Какое радостное было у него лицо, когда я сообщила ему, что жду ребенка,
а он опустился на одно колено и попросил меня выйти за него замуж! Я так
и запомнила его стоящим  передо  мной  на  одном  колене  со  склоненной
головой при свете свечи, который отражался в его золотистых волосах.
   - Приятно, что последнее воспоминание о нем так красиво.
   - Я знаю. Иногда я даже благодарна судьбе за то, что мне не  пришлось
видеть его мертвым. Хотя иногда это тяжелее.., понимаете, как  будто  не
поставлена последняя точка. Мне так и  не  пришлось  поплакать  над  его
телом, попрощаться с ним. И это до сих пор вызывает боль.
   Страшно тяжело утратить любимого  человека,  но  еще  тяжелее,  когда
теряешь его внезапно, даже не имея возможности попрощаться с ним.
   - Да.., я понимаю, что вы имеете в виду. - Он на мгновение  замолчал,
погрузившись в свои печальные мысли, созвучные ее воспоминаниям, горюя о
брате, чего не смог, а возможно, не пожелал сделать ни один  человек  по
другую сторону Атлантики.
   Это неожиданно сблизило ее с ним. Сроднило.
   - Вам тоже его не хватает...
   - Постоянно.
   - Вчера ваша сестра поместила меня в его комнате.
   Вам, наверное,  покажется  глупым,  но  я  думала..,  надеялась,  что
каким-нибудь образом почувствую его присутствие там.
   - И почувствовали?
   - Нет, - призналась она, задумчиво глядя в пол.
   - Не знаю, утешит ли это вас, - помедлив, сказал  он,  -  но  я  тоже
никогда не чувствовал там его присутствия.
   - Значит, и вы бывали там в надежде снова приблизиться к брату?
   - Много раз, - ласково улыбнувшись, ответил  он.  -  Должен  сказать,
мисс Пэйдж, я очень рад за своего брата, любившего  женщину,  которая  и
через год после его смерти остается верной  его  памяти.  -  Взгляд  его
погрустнел. - Это, конечно, хорошо  для  Чарльза,  но  не  для  женщины,
которую он покинул. Вы должны продолжать жить, мисс Пэйдж.  Уверен,  что
он сам хотел бы этого.
   - Знаю... Мне это вполне  удавалось,  пока  я  не  встретила  вас,  -
призналась она. - Ваше необычайное сходство с  ним  всколыхнуло  во  мне
воспоминания.
   - Но между мной и Чарльзом  существует  только  внешнее  сходство,  -
сказал  Гарет,  снова  одарив  ее  своей  теплой  улыбкой,  от   которой
появлялись ямочки на щеках, а у нее замирало сердце. - Если  вы  узнаете
меня получше, мисс Пэйдж, то поймете, что я совсем не похож на Чарльза.
   Натянув на себя  простыню,  он  попытался  взять  стакан  и  бутылку,
стоявшие возле пачки писем на мраморной столешнице.  Не  дотянувшись  до
стакана примерно четырех-пяти дюймов, он поморщился и, побледнев,  снова
откинулся на подушку.
   - Позвольте помочь вам, - сказала, испугавшись за него, Джульет.
   - Со мной все в порядке, просто немного болит  бок,  -  усмехнувшись,
сказал  Гарет.  -  Наверное,  действие  ирландского  виски  прошло.  Все
начинает болеть.
   Она подобрала разбросанные по полу подушки.
   - Вижу, вы провели беспокойную ночь.
   - Бывало и хуже. Иногда случалось  просыпаться  и  от  более  сильной
боли, чем сейчас. Извините, мисс Пэйдж, не нальете  ли  вы  мне  немного
виски? Мне самому трудно...
   - Да, да, конечно, - засуетилась  она,  ругая  себя  за  то,  что  не
сообразила сделать это и ему пришлось  тянуться  самому.  Она  до  краев
наполнила стакан, пытаясь загладить оплошность, и подала ему. Их  пальцы
случайно  соприкоснулись.  Он   улыбнулся,   а   Джульет   непроизвольно
вздрогнула, наблюдая, как он привычным  движением  опрокидывает  в  себя
крепкий напиток. Допив до конца, он вернул ей стакан. Щеки  его  немного
порозовели.
   - Уже лучше. Спасибо.
   Она снова наполнила стакан.
   - Не хотите ли, чтобы я взбила подушки?
   - Еще бы! Очень хочу.
   Джульет собрала с пола остальные подушки и осторожно подсунула их под
его левый бок. Гарет, стараясь помочь ей, наклонился вперед,  чтобы  она
могла подложить пару подушек