а: не слышно было тиканья часов. Казалось,
что само время остановилось.
   Неужели отец забыл завести свои любимые часы?
   И тут она вспомнила. Мэтт! И слезы потекли по ее щекам, - Мэтт, Мэтт!
- громко зарыдала она, уткнувшись в подушку.
   Но Майра была не одна. В  кресле  рядом  с  кроватью  сидел  мужчина,
похожий на застывшего стража. Он слышал ее рыдания и возблагодарил  Бога
за то, что она пришла в себя.
   Брендан был здесь только ради  нее,  и  он  потянулся  к  ней,  когда
рыдания стали очень громкими.
   И Майра, почувствовав на  себе  эти  руки,  сразу  поняла,  кому  они
принадлежат.  Она  со  злобой  ударила  его   и   испытала   невероятное
облегчение, услышав, как он застонал  от  боли.  Воспоминания  о  брате,
которого она больше никогда не увидит, снова нахлынули на нее.
   - Не прикасайся ко мне!
   Но эти сильные руки продолжали  прижимать  ее  к  груди,  гладить  ее
дрожащие плечи.
   Брендан. Новый герой Ньюберипорта.
   Майра уперлась ему в грудь, стараясь высвободиться из теплых объятий,
прочь от страдающего сердца, которое так нуждалось в ней.
   - Иуда - прошептала она.
   В комнате было темно, и Майра не увидела, как  исказилось  его  лицо,
какая боль появилась в его глазах. Но она бы и не заметила, потому что в
этот момент больше всего на свете  Майра  ненавидела  капитана  Брендана
Меррика.
   - Убирайся, - тихо произнесла она.
   Брендан вздохнул и снова попытался завладеть ее рукой.
   - Я же сказала,  убирайся!  -  В  ее  голосе  слышались  ненависть  и
отчаяние страдающего человека. - Не прикасайся ко мне, предатель...
   - Майра...
   Она поджала под  себя  ноги,  сжалась  в  комок,  и  ее  плечи  снова
задрожали. Сердце у Брендана разрывалось от этого зрелища.
   - Майра,., пожалуйста.., выслушай меня...
   - Где мой отец? Я хочу к отцу...
   Он опять попытался взять ее за руку, но она ударила его.
   Брендан подошел к окну, посмотрел на улицу, на деревья,  на  корабли,
стоявшие у причала. Корабли Ньюберипорта.  Все,  кроме  одного,  который
никогда больше не вернется в родной порт. И спокойно произнес:
   - Твой отец в  таверне.  Он  там  со  вчерашнего  дня,  Майра.  Отец,
кажется, опять пытается найти утешение в вине, как это было после смерти
мамы. "Господи, помоги мне перенести эту боль! - думала Майра. - Прогони
эту боль. Прогони и его".
   Но Брендан не уходил. Его слова тихо раздавались в комнате.
   - Милая, пожалуйста, выслушай меня, прежде чем судить, умоляю.  Пусть
твой суд будет по крайней мере справедливым...
   Она громко всхлипнула и вцепилась в край подушки.
   - Мы разработали стратегию нападения на конвой кораблей, которые  шли
из Лондона. Но теперь я думаю, что все было подстроено заранее.  Похоже,
кто-то знал, что мы там будем. Видишь ли, там было много каперских  шхун
американцев, которые тоже ждали  подходящего  момента,  чтобы  захватить
трофей. Но никого из них не тронули. Англичанам нужны были только Мэтт и
я.
   Майра пробормотала что-то неразборчивое.
   - Что, милая?
   - Лучше бы ты оказался на месте моего брата!
   Брендан отвернулся к окну, ему стало нечем дышать Он снова  посмотрел
на ту вещь, что была у него в руках, прикусил губу и хрипло продолжил:
   - Мы обнаружили конвой в десяти лигах от  Сэнди-Хука,  очень  большой
конвой, Майра. Там было много  торговых  кораблей,  которые  можно  было
легко захватить... Мы ждали весь день,  а  когда  стемнело,  настал  наш
черед. Один из нас должен был  отвлечь  сторожевое  судно,  а  другой  -
захватить первый корабль, В темноте они не осмелились бы отделиться друг
от друга, и корабли охранения не могли бы поспеть в несколько мест.  Да,
они пытались уйти от нас, а охрана была небольшой. Мы  захватывали  одно
судно за другим...
   Он прижался лбом к прохладному стеклу. Солнце уже село.
   -  Мы  оказались  глупцами,   отчаянными,   самоуверенными,   жадными
глупцами. Мы захватили столько судов, что на  наших  собственных  шхунах
почти не осталось людей. И мы все никак не могли остановиться. Мы просто
потеряли  головы.  Да  ты  и  сама  хорошо  знаешь  старую  традицию  не
возвращаться в порт,  пока  не  захватишь  по  кораблю  на  каждую  свою
пушку... И вот у "Пустельги" уже было десять трофеев, а у "Владычицы"  -
четырнадцать.
   Он не стал говорить, что именно Мэтт хотел  привести  в  родной  порт
двадцать четыре захваченных судна.
   - На третьи сутки мы  встали  на  якорь  в  миле  от  острова,  чтобы
переждать ураган. - Брендан перевел дыхание, снова переживая те  ужасные
минуты. - Был сплошной туман, и фрегат появился  совершенно  неожиданно.
Вооруженные до зубов англичане захватили нас врасплох. Теперь я понимаю,
что они караулили нас, дожидаясь, когда почти вся наша команда  перейдет
на захваченные корабли. Они ждали, пока успех усыпит нашу  бдительность.
Мы с Мэттом разработали систему сигналов флажками, и  он  попросил  меня
использовать "Пустельгу" как приманку, чтобы  отвлечь  фрегат  и  увести
врага от захваченных трофеев.
   Он не стал уточнять, что это фрегат "Гадюка" и что его капитаном  был
Ричард Кричтон. Вместо этого он рассказал ей, как старался увести фрегат
за собой, уверенный в том, что Кричтон хотел поймать именно его.  Он  не
мог поверить, что его злейший враг будет охотиться  за  Мэттом.  Но  все
произошло именно так. Когда Брендан отошел  на  подветренную  сторону  и
поднял все паруса на шхуне, "Гадюка" кинулась вдогонку, но,  убедившись,
что "Пустельга" отплыла  на  достаточное  расстояние,  она  вернулась  к
оставшемуся в одиночестве бригу и  каравану  трофеев,  открыв  огонь  по
"Владычице" и отбивая остальные корабли. Мэтт отчаянно  сражался,  но  у
него было мало людей, а находившийся сзади остров не  давал  возможности
для маневра. И какой бы быстрой  ни  была  "Пустельга",  она  не  успела
прийти на помощь товарищу. Они нашли лишь обломки на волнах.
   -  Если  бы  я  только  знал,  милая.  -  Его  голос  был  ровным   и
бесстрастным. Майра услышала глубокий вздох. - Если бы я знал... Если бы
у Мэтта был такой канонир, как мой Старр...
   Он нахмурился, когда Майра снова зарыдала. Она думала, что если бы не
осталась на берегу, то могла бы спасти своего брата.
   - Но на фрегате был меткий канонир. А может, ему просто повезло...
   Брендан сжал ту вещицу, что была у него в руке.
   - Его ядро попало  прямо  в  пороховой  склад  шхуны,  и  "Владычица"
вспыхнула как факел.
   Громкий плач девушки заставил Брендана  сделать  шаг  в  ее  сторону,
другой...
   Почувствовав его приближение, она подняла голову и закричала:
   - Не подходи  ко  мне!  Ты  должен  был  находиться  рядом  с  ним  и
сражаться! Ты негодяй! Больше никогда не подходи ко мне, слышишь? Я тебя
ненавижу!
   Брендан остановился.
   - Я больше не хочу видеть тебя!
   Майра схватила со столика бело-голубой кубок, который напоминая о том
дне, когда "Пустельга" была спущена на воду, и швырнула  его  в  сторону
Брендана. Кубок ударился о стену и разбился на мелкие осколки.
   - Уходи, трус! Я ненавижу тебя!
   Но в действительности Майра ненавидела саму себя, ведь если бы она не
осталась на берегу, то могла бы помочь брату...
   Брендан молча прошел по темной комнате. Он снова сжал в руке ту вещь,
которую нашел на  острове,  когда  обшаривал  его  в  поисках  Мэтта.  В
последний раз он провел рукой по тонкому металлу и  положил  на  столик,
где недавно стоял кубок. Кубок разбился, как и доверие Майры к нему, как
и их любовь. Капитан тихо вышел из комнаты. А на столике осталась оправа
от очков погибшего капитана Эштона.

***

   Хотя тело капитана Мэтью Эштона так  и  не  нашли,  его  памяти  были
отданы все почести. Траурная церемония состоялась в сумрачный, дождливый
день. Серое  небо,  серая  река,  серые  лица  и  слезы  людей,  которые
смешивались с каплями дождя и становились незаметными. Гранитная  плита,
на которой была вырезана шхуна  с  женской  фигурой  на  носу.  Это  был
печальный день для города.
   Американский флаг в городе, как и  на  всех  кораблях  в  порту,  был
приспущен. Черная карета привезла  семью  погибшего  в  церковь  Святого
Павла, далее следовала  похоронная  процессия.  Когда  все  закончилось,
корабли на реке произвели по одному  выстрелу  в  честь  погибшего  ради
свободы. Громко звонили церковные колокола, били барабаны. Возле  могилы
был произведен троекратный ружейный салют, а сестра  погибшего  капитана
положила на гранитную плиту распустившийся крокус.
   В отдалении от всех стоял человек в парадном  мундире  и  прижимал  к
груди треуголку. Мундир стала темным от дождя, вода  стекала  по  густым
вьющимся волосам. Он в отчаянии смотрел на Майру, и, когда  она  подняла
голову, оторвавшись от груди своего отца, их взгляды встретились.
   Брендан сглотнул и с надеждой шагнул вперед.
   Но толпа загородила путь, и Майра отвернулась.
   Сердце Брендана разрывалось от горя. Горожане  поворачивались  в  его
сторону, проклинали и уходили  прочь,  оставив  одного  возле  реки,  по
которой  он  приплыл  в  этот  город.  Название  его  шхуны  тоже  стало
проклятием   для   города.   Герой   Ньюберипорта.    Названный    своей
матерью-ирландкой в честь святого покровителя моряков.
   В горе правда часто оказывается незамеченной.

Глава 23

   Капитан  Ричард  Кричтон  принадлежал  к  тому  типу  людей,  которые
добивались получения нужных сведений грубой силой. Он  не  видел  смысла
следовать приказаниям сэра Джеффри Ллойда о сдержанности и применил свои
методы к трем пленным янки.
   Это были жалкие, оборванные людишки. Глядя на них, он не мог взять  в
толк, как колонии могли надеяться на победу в этой войне. Один  из  них,
старик с  седыми  волосами  и  светло-карими  глазами,  подтвердил  свою
тупость, плюнув Кричтону в лицо. Теперь он получил столько  плетей,  что
не забудет этого до конца жизни. Второй пленник,  также  выловленный  из
воды после взрыва "Владычицы", был еще желторотым юнцом.  Но  даже  этот
парень, Джек, отказывался сообщить хоть  какие-то  сведения  о  капитане
Меррике, несмотря на допрос с пристрастием.
   А  третий,  ослепший  после  взрыва,  теперь  лежал  возле  переборки
роскошной каюты Кричтона и был совершенно ему бесполезен.
   Это был капитан Мэтью Эштон.
   Едва сдерживая ярость, Кричтон ударил лежавшего Эштона ногой.  Слепой
янки скорчился от боли, его побледневшее веснушчатое лицо и копна  рыжих
волос придавали ему мальчишеский и беспомощный вид.
   Трудно поверить, что  это  тот  самый  капитан  "Владычицы",  который
сражался с такой храбростью.
   Кричтон снова пнул его.
   - Бравый капитан Эштон будет  хранить  верность  своим  товарищам?  -
Светлые глаза Кричтона налились кровью,  а  губы  растянулись  в  тонкую
линию. Его синий  мундир  был  отглажен,  башмаки  начищены  до  блеска,
эполеты отливали золотом. Но вряд ли его лоск мог произвести впечатление
на ослепшего Мэтта, и Кричтона злил этот факт.  -  Так  что,  ответа  не
будет, капитан Эштон? Неужели ты думаешь, что молчание спасет тебя?  Или
что оно спасет Меррика, когда  я  начну  охоту  на  него?  -  Он  злобно
усмехнулся. - Лиса может долго скрываться в норе, но рано или поздно она
выберется, и уж тут-то ей не спастись.
   - Напрасно.., тратите время... Вам никогда не поймать.., эту шхуну...
   Кричтон злобно рассмеялся.
   - Неужели ты считаешь меня дураком, который  будет  напрасно  тратить
время? Эта шхуна показала мне свою  великолепную  скорость.  "Пустельгу"
нельзя догнать в полете, мой дорогой капитан,  но  ее  можно  поймать  в
силки, а лису можно подстрелить.
   - Капитан Меррик не дурак.
   - Именно. Он бывший офицер королевского  флота,  а  у  нас  на  флоте
дураков не держат. Им не доверяют командование кораблями. - Мэтт слышал,
как Кричтон налил в стакан бренди. - Меррик пришел на флот в  двенадцать
лет и начал служить мичманом. Он быстро продвинулся и в  семнадцать  лет
выдержал экзамен на лейтенанта.  В  двадцать  он  уже  командовал  своим
первым кораблем, в двадцать четыре у него был двадцатипушечный фрегат, а
в двадцать восемь он стал капитаном флагмана. Но в этой должности он  не
продержался  и  месяца.  Вскоре  после  этого  он  перешел  на   сторону
повстанцев и стал командовать каперской шхуной "Аннабель".  Тебе  знаком
этот корабль, Эштон?
   Губы Мэтта растянулись в улыбке, и Кричтон снова ударил его.
   - Я задал тебе вопрос!
   - Пошел ты к черту! - выдавил Мэтт, ухватившись за ребра.
   Удары посыпались один за другим, но Мэтт молчал, стиснув зубы.
   Кричтон наконец успокоился, его голос снова стал ровным:
   - В любом случае многие считали, что своим  быстрым  продвижением  по
службе Меррик был обязан благоволению сэра Джеффри, который, видите  ли,
был другом  отца  Меррика,  А  сэр  Тревор  Меррик  сам  был  адмиралом,
аристократом,  который  пользовался  расположением  короля.  Он  многого
добился и хотел продвинуть своего ублюдка  сына.  Конечно,  есть  такие,
которые  считают,  что  Брендан  получил  пост  капитана   из-за   своих
способностей, но  я  так  не  думаю,  Эштон!  Это  все  влияние  отца  и
ирландская удача его матери, которую, похоже, Меррик унаследовал.
   Мэтт услышал, как Кричтон поставил стакан.
   - Ему просто повезло. Это я должен был стать капитаном флагмана, я, а
не он. Черт возьми, я это заслужил!
   Мэтт повернул голову в сторону Кричтона.
   - Думаю, в одном вы все-таки ошиблись, сэр, - произнес Мэтт.
   - В чем же я ошибся?
   - Любой, кто думает, будто Меррик достиг всего благодаря своему отцу,
а не своему уму, таланту, мужеству, - не только дурак, а полный идиот.
   - Как ты смеешь оскорблять меня?
   - Я все смею, поганое дерьмо! - Мэтт весь  внутренне  сжался,  ожидая
удара. Он боялся не столько боли,  а  того,  что  не  видит  приближения
своего врага. Но он хорошо помнил выражение  лица  Кричтона,  когда  гот
стоял на палубе "Гадюки" и злобно ухмылялся незадолго до того, как  залп
его пушек взорвал "Владычицу" и Мэтта ослепило.
   Кричтон словно не слышал последней фразы.
   - Нет, Эштон, я не дурак и не идиот. И очень скоро я тебе докажу это,
когда с твоей помощью подстрелю прекрасную лисицу  и  принесу  ее  шкуру
адмиралу. А шхуна эта  -  самое  быстроходное  судно  на  флоте.  Просто
уникальное судно! Именно поэтому мой адмирал хочет, чтобы ее доставили в
Лондон. Ее можно использовать как образец, чтобы улучшить наши  корабли.
- Кричтон расхаживал по каюте. Думаю, ты согласишься с тем, что  она  по
праву должна принадлежать Англии, учитывая, кто ее придумал...
   Мэтт едва сдерживался, чтобы не застонать от сильной пронзающей  боли
во всем теле.
   - Лису можно перехитрить, - продолжал Кричтон. Мэтту показалось,  что
он передвигал фигуры на шахматном столике.  -  Обмануть.  И  ты,  Эштон,
поможешь мне выманить зверя.
   Мэтт поднял голову и уставился в темноту.
   - Никогда, сукин сын. Нико...
   Последовал один удар, другой. Кричтон попал  Мэтту  в  висок,  и  тот
потерял сознание. "Проклятый повстанец!" повторял он про себя, продолжая
бить Эштона. В этот момент в  каюту  вошел  Майлз,  преданный  лейтенант
Кричтона. Он улыбался, блестя маленькими глазками-бусинками.
   - Я передал эту записку Тори, а уж он позаботится, чтобы она так  или
иначе попала к Меррику.
   Майлз подобострастно улыбнулся, обнажив мелкие зубы.
   - Да, на палубе привяжите  Эштона  к  снастям,  а  наш  мичман  пусть
поучится выкраивать лоскуты с его  спины.  И  не  забудь  снова  окатить
Эштона соленой водой...
   - Будет исполнено, сэр.
   Кричтон продолжал пить, поглядывая на свою  жертву.  Завтра  приманка
начнет действовать, и скоро лиса попадется.

***

   Эвелина укладывала веши, когда вошла Майра.
   - Что ты делаешь?
   Эвелина положила свою  юбку  и  отвела  взгляд.  На  нее  было  жалко
смотреть. Она не только потеряла любимого  Мэтью,  но  и  свою  приемную
семью. Поскольку Майра и ее отец так плохо думали о Брендане, его сестра
больше не могла оставаться в их доме.
   - Ты не можешь уехать, Эвелина, - сквозь слезы проговорила Майра.
   - Но мне больше не рады здесь.
   - Это не правда. Мы всегда будем рады тебе!  И  ты  моя  единственная
подруга. Господи, Эвелина, мы так нужны друг другу сейчас!
   Эвелина посмотрела на заплаканное лицо Майры,  заметив  в  ее  глазах
страх, которого не видела раньше. Она понимала, что  Майра  не  лукавит.
Майра не позволяла ей отгородиться ото всех жалостью к себе.
   Эвелина смахнула слезы, с трудом сдерживая рыдания.
   - Ты тоже нужна мне, Майра, - прошептала она.
   Девушки  обнялись  и  расплакались.  Их  дружба   была   единственным
спасением от страданий.

***

   В доме стало непривычно тихо. Старый  Эфраим  проводил  дни  и  ночи,
запершись в библиотеке наедине со своим горем, бутылкой вина и портретом
покойной жены.
   Майра затосковала и много времени проводила в конюшне. Уроки верховой
езды прекратились, и все поле покрылось густой травой,  где  разгуливали
кошки. Перебранок в доме не было слышно, и соседи стали спать  спокойно.
Убитая горем Абигайль больше не готовила, и тогда этим  занялась  Майра,
но есть никому не хотелось.
   Часы в доме остановились.
   Прошла неделя после похорон Мэтта. Эвелина лежала  в  своей  постели,
как вдруг услышана тихий плач Майры, доносившийся из комнаты Мэтта.  Она
отложила пирог, взяла пушистого кота и  пустила  его  в  комнату  Мэтта,
надеясь, что  маленькое  животное  сможет  утешить  Майру.  Но  чуда  не
произошло.
   Уже глубокой ночью Эвелина подошла к окну, встала на колени  и  стала
молиться за Брендана, чтобы он вернулся с моря, куда убежал  от  людских
глаз.
   Корабли были лучшей связью, они доносили через океан новости о войне,
доставляли письма влюбленным, привозили также разные  слухи  и  сплетни.
Прекрасно понимая это, Кричтон воспользовался  всеми  средствами,  навел
справки и вскоре уже знал,  что  "Пустельга"  обосновалась  в  каперском
порту Салем. Теперь  было  не  так  трудно  передать  записку  Брендану,
воспользовавшись услугами капитана рыбацкой шхуны.
   Словно в ответ на мольбы Эвелины Лайам и Дэлби через  несколько  дней
появились в доме Эштонов с запиской Кричтона. Брендан отказывался  плыть
в Ньюберипорт, но Лайам, воспользовавшись предлогом, что ему надо  взять
свои вещи из таверны, заставил своего капитана зайти в этот порт. Эфраим
в это время сидел в таверне и пил, иначе он  рассвирепел  бы,  увидев  у
себя дома экипаж шхуны. Но Лайам  пришел  не  для  разговора  со  старым
капитаном. Он пришел  переговорить  с  Майрой,  умолять  ее,  чтобы  она
отправилась с ним на шхуну и сама убедилась бы в невиновности Брендана.
   Эвелина спустилась в гостиную, прочитала записку и заявила,  что  это
всего лишь попытка Кричтона выманить ее брата. Она сказала  Лайаму,  что
Майра катается на своем жеребце по берегу.
   - Тогда я буду ждать ее. - Лайам готов был просидеть здесь хоть целый
день. Похоже, он собирался буквально притащить Майру  на  борт  шхуны  в
качестве канонира Старра.
   - Но зачем она так нужна вам? - подозрительно спросила Эвелина.
   Лайам тяжело опустился на диван.
   - Потому что мы в отчаянии, - ответил он и развел руками. - Твой брат
очень страдает, Эви. Он просто не в себе. И если он собирается броситься
в погоню за Кричтоном, то голова у него  должна  быть  ясной.  Иначе  он
найдет себе верную гибель. Любовь мисс Майры  -  это  единственное,  что
может помочь ему.
   Эвелина подалась вперед.
   - Ты хочешь сказать, что Брендан  собирается  поймать  Кричтона?  Вот
твердолобый идиот! Мне бы хотелось, чтобы он  уладил  свои  отношения  с
Майрой, а не гонялся за Кричтоном! Разве он не понимает, что эта записка
может оказаться лживой? Черт, я готова сама придушить его!
   Лайам беспомощно развел руками и широко  улыбнулся.  Он  взглянул  на
Дэлби, который сидел напротив, привычно прижимая руку к животу.
   - А ты что думаешь, Дэлби? - спросил он,  сложив  на  груди  огромные
руки.
   - Джентльме