себе,  тот  с  готовностью  его
принял и покинул поместье.

***

   Колин стоял в конюшне, привалившись к дверце стойла Грома. На руках у
него был Штурвал, которого он поглаживал и почесывал по за ушком, то  по
спинке.
   Несмотря на ласку, песик не переставал дрожать и все  глубже  зарывал
морду ему под мышку.
   Колин чувствовал его испуг, но куда больше его  тревожило  отсутствие
Ариадны. Он решил, что через пять минут отправится выяснить, в чем дело.
   - Бедняжка мой, - рассеянно обратился он  к  песику.  -  Эти  чертовы
волкодавы любую собаку перепугают до смерти.
   В ответ Штурвал затрясся еще сильнее. Что-то коснулось  плеча.  Колин
повернул голову и увидел морду Грома над дверцей. Старый мерин  тихонько
фыркал. Он смотрел в направлении дверей, где находились роскошные стойла
беговых лошадей, где был Шареб-эр-рех.
   Еще недавно жеребец спокойно стоял, теперь же он переступал с ноги на
ногу и громко фыркал. В свете масляной коптилки можно  было  видеть  его
точеную голову с настороженными ушами и раздутыми ноздрями.  Шареб  явно
нервничал. Но отчего? Он  старался  выглянуть  в  крошечное  окошко,  за
которым виднелся особняк.
   Нехорошее предчувствие овладело Колином, что-то было не так.
   Шареб снова фыркнул и прижал уши, как делал всегда, когда злился  или
тревожился. Белки его глаз блеснули.
   - В чем дело, приятель?
   Колин опустил Штурвала на пол и отправился к стойлу Шареба.  При  его
приближении жеребец недвусмысленно уставился в окошко. Ветеринар вошел в
стойло, успокаивающе огладил круп, крутые бока и грациозную  шею,  потом
выглянул наружу.
   По дороге, что связывала конюшню с особняком, вышагивал, как журавль,
дворецкий лорда Максвелла.  Это  был  человек  преклонного  возраста,  с
венчиком седых волос на лысой голове. На  полпути  его  встретили  двое,
подошедшие со стороны конюшни - возможно, конюхи, два плечистых крепыша.
Завязалась оживленная беседа.
   Шареб забеспокоился сильнее. Он  фыркал,  пританцовывал  и,  наконец,
ударил копытом в стену. Негромкое ржание сопроводило удар.
   Колин,  нахмурившись,  следил  за  происходящим  снаружи.   Дворецкий
жестикулировал, подчеркивая каждое слово.
   Он указывал то на дом, то на конюшню и, наконец, обвел рукой  как  бы
весь простор норфолкских равнин. О чем шла речь? Колин не мог расслышать
ни слова,  но  слух  Шареба  был  намного  острее.  Похоже,  он  понимал
сказанное, потому что последовало новое ржание, более громкое и гневное.
   Внезапно  жеребец  поднялся  на  дыбы,  насколько  хватило  поводьев.
Кожаный шнур натянулся, но выдержал.
   Дворецкий перестал размахивать руками и посмотрел в сторону  конюшни,
но подходить не стал. Вскоре он повернулся и ушел обратно к дому.  Колин
следил за ним до тех пор, пока тьма совсем не поглотила его.
   Он чувствовал, что готовится что-то опасное. Снова коснувшись Шареба,
он обнаружил, что шкура того взмокла от пота. Жеребец тоже тревожился, и
чем дальше, тем сильнее.
   За то время, что Ариадна  отсутствовала,  можно  было  объясниться  с
Максвеллом раз десять. Возможно, она уговаривала его отдать Газель, а он
возражал. Удастся ли ей это? Чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше.
   Не в силах бездействовать, Колин покинул стойло и зашагал  к  дверям.
Штурвал трусил за ним, не отставая ни на  шаг.  Шареб  сделал  еще  одну
попытку освободиться, но не смог и требовательно, негодующе заржал.  Ему
вторил Гром.
   Добравшись  до  особняка,  Колин  заколотил  кулаками  в  дверь.  Она
открылась сразу, словно его ждали.
   - Мистер Лорд! Слава Богу, вы нашлись! - воскликнул дворецкий. -  Чем
могу служить?
   - Мне нужно видеть леди Ариадну.
   - Ее милость поручила  мне  поставить  вас  в  известность,  что  она
сожалеет о своем временном безрассудстве.
   - Что?
   - Она полагает,  что  вам  больше  нечего  делать  в  поместье  лорда
Максвелла.
   - Да, но...
   - Мне очень жаль, сэр, - со злобным торжеством произнес дворецкий.  -
Согласитесь, однако, что все к лучшему. Нет ничего постыднее, чем разрыв
помолвки.
   - Не может быть! - воскликнул Колин гневно. - Я не верю!
   - И это понятно, сэр. Однако факт остается фактом.
   Милорд и миледи желают вам счастливого пути.
   Дверь  захлопнулась,  и  Колин  остался  стоять,  не  сводя   с   нее
потрясенного взгляда.

***

   Когда Максвелл умолк, потрясенная Ариадна смотрела  на  графа  широко
раскрытыми глазами.
   "...и покинул поместье..; покинул поместье.., покинул..."
   - Это невозможно! - наконец выкрикнула она.
   Бросившись  к  ближайшему  окну,  девушка  рванула   оливково-зеленую
бархатную гардину.  Но  за  стеклом  царила  непроглядная  тьма.  Однако
Ариадна решила ничему не верить до тех пор, пока не поговорит с Колином,
и поспешила к двери.
   Клив удержал ее, она попыталась сбросить его руку со своего плеча.
   - Не удерживай меня, иначе я пойму, что ты солгал!
   - Ариадна, Ариадна... - произнес он, качая головой.  -  Твоя  детская
наивность  трогательна,  но  порой  чрезвычайно  обременительна.  Ты  не
желаешь  понять  очевидного,  потому  что  это  идет  вразрез  с  твоими
романтическими представлениями. Пойми же наконец: твой  герой  искал  не
любви, а денег.
   Навязываясь ему, ты выставляешь себя на посмешище.
   Рука наконец оставила ее плечо, но лишь для  того,  чтобы  скользнуть
вверх по шее Ариадне, под подбородок. Девушка стояла в  нерешительности.
Гнев сменился чувством горького разочарования.
   - Но мы любим друг друга.., мне казалось...
   - Вот именно, казалось.
   Черные глаза приблизились. Под их взглядом Ариадна почувствовала себя
мошкой, которую непреодолимая сила увлекает к губительному огню.
   - Леди Ариадна Сент-Обин - слишком  дорогой  приз  для  обесчещенного
морского офицера, каковым является твой капитан Колин Лорд.
   Капитан? Уже во второй раз за вечер она слышит об этом!
   - Обесчещенный морской офицер? Капитан? О чем идет речь?
   - Ничего удивительного, что ты не знаешь. История не из тех, которыми
можно гордиться.
   - Чего я не знаю?!
   Черная бровь Максвелла насмешливо приподнялась.
   Обняв девушку за плечи, он увлек ее назад к камину.
   - В свое время был грандиозный скандал. Видишь ли,  твой  ненаглядный
ветеринар пять лет назад.., постой, пять ли? Да-да, вот именно, пять лет
назад его отдали под трибунал. Его имя  показалось  знакомым,  но  я  не
сразу вспомнил, откуда оно мне известно. Ты не знала, не так ли?
   Ариадна молча смотрела на него.
   - Ты была тогда слишком молода, чтобы увлекаться  тем,  что  пишут  в
газетах. В противном случае ты была бы  в  курсе,  ведь  шумиху  подняли
грандиозную. Твоего героя разжаловали.
   - За что? За что его отдали под трибунал?
   - За невыполнение приказа,  стоившее  ему  корабля,  -  с  презрением
объяснил Максвелл. - Не помню точно,  но,  кажется,  в  шторм  фрегат  с
адмиралом на борту бросило на скалы.  Спасти  его  было  невозможно,  но
капитан Лорд возомнил себя всемогущим.
   К удивлению Ариадны, она испытала великое облегчение.
   Тайна Колина оказалась хоть и печальной,  но  не  постыдной,  как  он
полагал. Ноги вдруг ослабели, и девушка  вынуждена  была  ухватиться  за
спинку кресла, чтобы устоять.
   - Королевский флот не любит терять корабли, - продолжал  Максвелл.  -
Построить новый стоит огромных денег.
   Ариадна прижала кончики пальцев ко лбу, стараясь отгородиться от  его
пренебрежительного голоса. Ей наконец все стало ясно. Сундучок,  который
Колин назвал морским рундуком, тяга к морю и даже имя песика. Вот откуда
его выправка и привычка командовать, вот откуда боль в глазах при звуках
матросской песни!
   Господи, Колин, Колин! Неудивительно, что  он  так  долго  колебался,
прежде чем сделать ей предложение. Он  стыдился  своего  прошлого  и  не
желал, чтобы бесчестье пало на нее. Как же он  заблуждается!  Мгновенный
гнев на нелепый поворот судьбы сменился властным  желанием  объясниться.
Если даже Колин покинул ее, это не имело никакого отношения  к  деньгам,
ни малейшего! Господи, да как ему в голову пришло,  что  попытка  спасти
адмирала, пусть даже неудачная, может унизить его в ее глазах!
   - Я немедленно должна найти его! -  заявила  девушка  и  бросилась  к
двери.
   Дверь оказалась заперта.

***

   Несмотря на то что море  и  корабли  остались  в  прошлом,  Колин  не
утратил ловкости и сметливости моряка. Ему не составило  труда  отыскать
на конюшне моток веревки, и вот он уже стоял в глубокой тени под  стеной
особняка. Запряженная коляска была укрыта под сенью развесистого дерева,
терпеливый работяга Гром готов был хоть всю ночь дожидаться хозяина.  На
третьем  этаже  светились  два  окна,  свет  пробивался  в  щель   между
гардинами.
   Несколько минут назад Колин видел Ариадну, смотревшую в  ночь.  Потом
гардина опустилась. Если бы девушка и впрямь передумала,  без  сомнения,
она находилась бы сейчас в обществе своего жениха, за ужином в  столовой
или в библиотеке за бокалом шампанского. Если же ее отказ  -  обман,  ее
наверняка заперли в спальне.
   Его не пускают в особняк. Что ж, он войдет иначе.
   Колин скользнул оценивающим взглядом по внушительной стене,  частично
увитой плющом. Налетал ветер, громко шурша листвой дубов, под  одним  из
которых была укрыта коляска. Звук  казался  тревожным,  словно  близость
дождя не радовала деревья. Штурвал вел себя беспокойно, скулил и жался к
ногам хозяина.  Колин  рассеянно  потрепал  песика  по  голове  и  снова
устремил взгляд на стену. Ближайший карниз находился на  высоте  четырех
метров.
   Как же до него добраться?
   Поразмыслив, ветеринар подвел мерина вплотную к  стене.  Умница  Гром
сразу понял, что от него требуется, и расставил ноги  пошире,  уперся  в
землю так крепко, как только мог. Колин сбросил сапоги  и,  опираясь  на
крупный  камень  стены,  забрался  ему  на  спину.  Потерять  равновесие
означало прыжок вниз, в том числе на больную ногу, поэтому  он  поднялся
во весь рост с предельной  осторожностью.  Гром  крякнул,  но  с  честью
выдержал его вес.
   - Молодец, приятель, - вполголоса похвалил Колин.
   К  несчастью,  мерин  расценил  это  как  руководство  к   дальнейшим
действиям, и подвинулся  к  стене  вплотную.  Этого  движения  оказалось
достаточно  для  потери  равновесия.  Колин  замахал   руками,   пытаясь
удержаться, сделал рывок и оттолкнулся ногами. Через мгновение он  висел
на карнизе.
   Бормоча проклятия и скрипя зубами от натуги,  он  подтянулся.  Карниз
был достаточно широк, чтобы усесться, осталось только набросить петлю на
голову   ближайшей    химеры    (особняк    изобиловал    архитектурными
излишествами). Итак, подъем начался.
   Погруженный в свое занятие, Колин не обращал внимания на окружающее и
не видел лакея, следившего за  ним  из-за  бордюра  живой  изгороди.  Не
заметил он и того, как тот бросился в сторону дома.

Глава 22

   Тристану пришлось долго набираться храбрости, прежде чем  он  решился
постучать в дверь особняка, но, когда поднял руку, из конюшни  донеслось
пронзительное, встревоженное ржание Шареб-эр-реха.
   Это заставило молодого человека отложить встречу с  Максвеллом  (надо
признать, он готов был ухватиться за любую отсрочку).
   Ведя усталую кобылу в поводу, он прокрался к дверям конюшни, а  потом
и  внутрь.  В  полумраке  переступали  копытами  лошади,   встревоженные
поведением новичка.
   Большинство из них, положив  морду  на  дверцу,  косились  в  сторону
жеребца.  Тристан  нервно  огляделся,  боясь  встретить  кого-нибудь  из
конюхов, но в  конюшне,  к  его  великому  облегчению,  были  только  ее
четвероногие обитатели. Молодой человек остановился  у  входа  и  впился
взглядом в Шареба, в его крутую шею, точеную морду  с  белой  полосой  и
черную, безжалостно подрезанную гриву. Помимо этого, над стенками стойла
виднелась лишь верхняя часть спины.
   Взгляд жеребца был прикован к оконцу, но минуту спустя он  повернулся
и посмотрел на гостя. Оба застыли в неподвижности.
   Широкие ноздри жеребца раздувались. Его негромкое  ржание  прозвучало
радушным приветствием.
   В жизни Тристану не приходилось слышать такого  приятного  звука!  Он
ворвался в стойло, обхватил жеребца за шею и  стиснул  его  в  объятиях,
едва не задушив. Слезы признательности заволокли ему глаза. Шареб принял
его как близкого друга! Облегчение придало решимости. Казалось, незримый
дух отца парил где-то поблизости и безмолвно  призывал  быть  храбрым  и
стойким.
   Настало время предстать перед лицом дьявола.
   Тристан разжал руки и покинул стойло, потрепав  жеребца  по  холке  и
пообещав вскоре вернуться за ним. Потому что ради этого он пошел на все:
расклеил объявления по постоялым  дворам,  измотал  себя  до  предела  в
отчаянной гонке за Ариадной.
   Шареб принадлежал ему, и только ему. Так хотел отец, а он  знал,  что
делать.  Наивная,  импульсивная  Ариадна  совершила   огромную   ошибку,
пустившись в бегство, поскольку бежала она в лапы к негодяю, каких  свет
не видел. Ни сама она, ни Шареб не должны достаться Максвеллу.
   Собравшись с мыслями, Тристан направился к особняку.

***

   Ариадна металась по комнате для гостей.  Вместо  жокейского  костюма,
грязного и мятого, на ней был теперь  роскошный  туалет,  приготовленный
Максвеллом  к  ее  возвращению.  Это  было  декольтированное  платье  из
зеленого шелка с богатой кружевной  отделкой.  Прежде  чем  оказаться  в
спальне, Ариадна приняла ванну, горничная вымыла и расчесала ей  волосы,
так что  их  былое  великолепие  вернулось.  Слегка  влажные,  они  были
небрежно уложены в подобие прически.  Длинные  перчатки  скрывали  руки,
которым требовались время и уход, чтобы  обрести  вид,  достойный  леди.
Несмотря на  все  это,  Ариадна  чувствовала  себя  почти  прежней  леди
Сент-Обин, блиставшей в свете и однажды завладевшей вниманием одного  из
самых интересных холостяков - лорда Максвелла.
   Почти.
   Мужская одежда была куда удобнее платьев  с  их  тугими  корсетами  и
шуршащими, путающимися в ногах подолами.
   Роскошно обставленная спальня с удобной мебелью...
   Максвелл оставил ее здесь со словами: "Это ненадолго, дорогая, только
до тех пор, пока ситуация не  прояснится  окончательно".  Это  означало,
конечно, пока Колин Лорд не окажется как можно дальше от  Норфолка.  Она
была в плену, хотя и не в темнице.
   Почему? Ариадна была не только рассержена, но и  озадачена.  Конечно,
Максвелл пытался защитить ее от себя самой. Значит, он думал, что она до
сих пор не в состоянии принять решение, не умеет разбираться в  людях  и
не знает, чего хочет? Он верил, что  одиночное  заключение  заставит  ее
забыть недавнее прошлое, словно его и не было? Ничего он  таким  манером
не добьется, разве что восстановит ее против себя! Ни завтра,  ни  через
год - никогда она не станет его женой!
   Колин - вот кто был и будет  в  ее  сердце,  особенно  теперь,  после
всего, что она узнала.  Максвелл  надеялся,  конечно,  что  его  рассказ
поставит точку на ее "интрижке", оттолкнет ее от "обесчещенного"  героя.
Но разве это бесчестье - вопреки всему прийти на помощь гибнувшим людям?
Впрочем,  эта  сторона  медали   вряд   ли   интересовала   как   высшее
командование, так и светское общество.
   Сейчас девушка уже не верила в то, что Колин принял деньги и  сбежал,
бросив ее на произвол судьбы. Когда он рвал чек, о более  крупной  сумме
еще речи не шло. Он бежал, потому что боялся быть  отвергнутым.  Обидно,
что  он  счел  ее   способной   на   презрение   к   нему,   а   значит,
аристократической пустышкой, рабыней условностей.
   "Попадись ты мне только, Колин Лорд, уж я найду, что тебе сказать  по
этому поводу!.."
   Снаружи послышался какой-то шум,  приближающийся  снизу.  Ариадна  на
цыпочках приблизилась к окну, слегка  отодвинула  гардину,  заглянула  в
щель - и с трудом удержалась от крика.
   За окном виднелась человеческая фигура - кто-то сидел на подоконнике.
Вот он повернулся. Колин! Девушка поспешила открыть окно.
   Колин перекинул ноги через подоконник и  спустился  на  пол.  Ариадна
тотчас бросилась ему на шею. Когда он с отчаянной жадностью стиснул ее в
объятиях, она не сумела удержаться от счастливых слез.
   - Колин, мне сказали, что ты покинул поместье и...
   - Тише! - прошептал он ей на ухо. - Нам  лучше  поспешить.  Не  знаю,
смогу ли я спуститься с тобой на руках,  но  придется  попробовать.  Это
платье сейчас лишнее, костюм пригодился бы больше. Все  равно,  хватайся
за мою шею как можно крепче.
   - Но зачем все это? Мы можем просто...
   Договорить Ариадна не успела. Ключ в  замке  повернулся,  и  дверь  с
треском распахнулась. Люди с пистолетами в руках  ворвались  в  спальню.
Ариадна закричала от ужаса.
   Колин оттолкнул ее в сторону, она наступила на подол и чуть не упала,
чудом ухватившись за стул. Проклятия и вопли, звуки ударов заставили  ее
поспешно повернуться. Колин  как  раз  наносил  удар  в  челюсть  дюжему
молодцу с бычьей шеей, чьи зубы и без того были выбиты в других драках.
   - Беги, Ариадна! Спасайся отсюда, пока не поздно!
   Каким коротким ни было мгновение, на которое он отвлекся, он  потерял
драгоценные секунды и не заметил занесенного над  собой  стула.  Он  еще
успел ударить одного из нападавших, а затем без звука повалился ничком и
распластался на полу.
   Ариадна ахнула и зажала рот обеими руками. Глаза  ее  расширились  от
ужаса. Когда замешательство прошло, она опомнилась и бросилась к  своему
поверженному герою.
   Приподняв за плечи, Ариадна обвила его руками и прижала к груди.
   В этот момент появился Максвелл. При виде его  молодчики  притихли  и
лишь переминались с ноги на ногу в ожидании приказов.
   Окинув взглядом помещение, граф кивком указал на распахнутое окно, за
которым внизу заходился лаем Штурвал.
   Один из подручных поспешил закрыть раму. Жестом  Максвелл  выпроводил
всю банду в коридор. Дверь осталась приоткрытой.
   Наконец Клив с  откровенным  презрением  оглядел  распростертое  тело
Колина.
   - Так вот  ради  чего  я  был  вынужден  прервать  в  высшей  степени
увлекательную беседу с молодым графом Уэйбурном. Насколько я понимаю,  в
мой дом проник грабитель, взломщик. Кручли!
   Ариадна вздрогнула; невозмутимый дворецкий возник в дверях.
   - Распорядитесь, чтобы этого человека оттащили за территорию поместья
и пристрелили.
   - Что ты  говоришь!  -  опешила  Ариадна  и  крепче  прижала  к  себе
неподвижное тело Колина. - Это будет убийством!
   - Это будет справедливым возмездием, - холодно поправил  Максвелл.  -
Английский закон допускает расправу со взломщиками на месте.
   Кровь отхлынула от лица девушки. Она не нашла, что сказать на это,  и
лишь молча смотрела на графа неверящим,  испуганным  взглядом.  Выходит,
она была права в  своих  худших  ожиданиях  насчет  этого  человека?  Он
способен на все!
   Человеческая жизнь для него ничего не стоит! Господи Боже!
   - А теперь, дорогая, оставь его, - мягко произнес Максвелл.
   - Ни за что! Сначала тебе придется пристрелить меня!
   Бесстрастный  взгляд  Максвелла   прошелся   по   неподвижному   телу
ветеринара, по Ариадне, склонившейся к нему, чтобы прикрыть собой.
   - Какая трогательная картина! Еще немного - и я расчувствуюсь. Должен
заметить, дорогая, я не позволю и  волоску  упасть  с  твоей  прелестной
головки, но оставить его тебе придется.
   - Нет!
   - Придется, придется! -  Максвелл  неожиданно  улыбнулся,  достал  из
табакерки тонкую сигару и прикурил. - Потому что, если  ты  не  сделаешь
этого добровольно, я тебе помогу, и тогда уж твой  любовник  обязательно
простится с жизнью.
   В ответ Ариадна только крепче стиснула руки.
   - Я вижу, ты не понимаешь, -  благодушно  продолжал  Максвелл.  -  По
моему мнению, ты обязана исполнить дочерний долг  и  стать  моей  женой.
Упорно отказываясь оставить этого человека, ты тем  самым  отказываешься
от данного мне слова. Учти, ты  подписываешь  смертный  приговор  своему