может обрести с тобой любовь  и  счастье,  поэтому  я  держала  язык  за
зубами. Видишь ли, Майра, когда Брендан любит, не важно кого  -  женщину
или шхуну, то любит всем сердцем. Просто он  боялся  поверить  тебе.  Он
перенес всю свою любовь на шхуну, потому  что  это  казалось  ему  более
безопасным. И потому что она никогда бы не предала его, как  сделала  та
женщина.
   Майра подняла голову и посмотрела в глаза Эвелины.
   - И я тоже...
   Эвелина промолчала, но в ее взгляде  не  было  осуждения,  когда  она
грациозно поднялась и осторожно погладила руку брата. Она посмотрела  на
Майру и улыбнулась:
   - Он не умрет, Майра, потому что ты говоришь, что любишь его. Не знаю
как, но он обязательно услышит тебя, и тогда даже сама смерть не  сможет
удержать его, едва он узнает, что ты ждешь его.
   Она поправила соскользнувшее с плеча платье и направилась к выходу.
   - Эвелина! Подожди! Давай поговорим еще.  О  Джулии,  о  Кричтоне,  о
Брендане! Я попрошу Абигайль, чтобы она принесла чай с печеньем...
   Эвелина покачала головой. Она спешила к своему пациенту.
   - Я рада, что Брендан здесь, с тобой, а не на борту шхуны. Я ненавижу
корабли так же, как и Джулия.

***

   Брендану казалось, что у него болит  все  тело.  В  голове  отдавался
сердитый голос Майры, которая обзывала его проклятым ирландцем, глупцом,
бриттом. Потом он услышат голос Эвелины. Но что она делает на шхуне? Она
ненавидит корабли. Он услышал громкое чириканье воробьев  и  бой  часов.
Нет, это не шхуна.
   - Господи! - вырвалось у Брендана, и он открыл глаза.
   Увидев  большой  флаг  "Пустельги",  он  заморгал,  недоумевая,   что
происходит на его корабле. И тут он увидел Майру с густыми  спутавшимися
волосами и блестящими зелеными глазами.
   - Майра...
   - Эвелина! - закричала она.
   В комнату вошла  Эвелина.  Неужели  она  так  похудела?  Она  ласково
улыбнулась брату и вышла в коридор. Брендан наконец понял, что  лежит  в
доме Эштонов.
   - Брендан! - кричала Майра. - Брендан! Ты очнулся! Она целовала  его,
заливала его лицо и грудь слезами, обнимая  с  такой  силой,  что  могла
просто задушить.
   - Майра! Что там, черт возьми, происходит?
   Майра отпустила его, и Брендан увидел  столпившихся  у  входа  людей.
Мэтт устремил невидящий взор вдаль  и  улыбался,  опершись  на  Эвелину.
Абигайль  плакала,  вытирая  слезы  фартуком.  Лайам,  Дэлби  и   Обадая
улыбались. Впереди стоял Эфраим и сжимал в руке часы.
   - Британцы заняли Мэн, -  проворчал  старый  капитан.  -  "Пустельга"
гниет в порту. А ты все разлеживаешься здесь. -Он помахал  часами  перед
лицом Брендана. - Тебе уже давно пора подняться!

Глава 27

   Проснувшись,  Эвелина  стала  смотреть  в  окно,  как  над   причалом
поднимается солнце.  Были  видны  мачты  кораблей,  среди  них  и  шхуна
Брендана. Над рекой поднимался туман, чайки низко  кружили,  охотясь  за
рыбой, которую принесло ночным приливом.
   Все в доме еще спали. Вряд ли птицы могли вытащить Эвелину из кровати
в такую рань. Виной всему был Мэтью Эштон, который поднимался  вместе  с
солнцем. И она тоже  вставала  еще  затемно,  усаживалась  у  окна  и  с
нетерпением ждала, когда он пройдет мимо. Ей так хотелось прикоснуться к
нему, ощутить поцелуй его губ, его сильные объятия.
   Вот он появился, возвращаясь с прогулки, его башмаки намокли от росы.
Солнце отражалось в его очках, которые ему  теперь  стали  не  нужны,  а
волосы казались пламенными. Длинной палкой он нащупывал дорогу, но  шаги
его с каждым днем становились все тверже и увереннее. "Вот  таким  он  и
был капитаном: смелым,  бесстрашным  и  готовым  на  риск",  -  подумала
Эвелина.
   Она слышала, как внизу Мэтт  что-то  уронил.  "О,  Мэтт,  -  подумала
Эвелина, - ты такой смелый и благородный, никогда не жалуешься  на  свою
слепоту..." Как он пытался скрыть свою  боль,  когда  новость  о  взятии
англичанами Пенобскота дошла до их города!  Ньюберипорт  горел  желанием
принять участие в экспедиции, чтобы  изгнать  врага,  и  более  тридцати
капитанов  направили  свои  корабли  к  Мэну.  Но  Эвелина  видела,  как
переживал Мэтт из-за своего недуга Еще недавно он был героем  города,  а
теперь, когда страна так нуждалась в  нем,  он  превратился  в  забытого
всеми инвалида.
   Как и она. Но Мэтт никогда не жалел себя, не жаловался.
   Заскрипели ступени, и Эвелина поняла, что Мэтт  поднимается  к  себе.
Она слышала, как он погладил повизгивающую от удовольствия собаку. Скоро
Абигайль пошлет для него поднос с завтраком, и Эвелина снова  перехватит
его и отнесет сама. В последнее время он  часто  просил  ее  остаться  и
поговорить, внимательно слушая ее рассказы об экспедиции и самой войне.
   Слепой или нет, он казался Эвелине красивым и совершенным. Но неужели
он и в самом деле наслаждался ее обществом? А вчера он  спросил,  почему
она больше не рисует. И когда она рассказала  ему,  что  это  все  из-за
изувеченной  руки,  то  Мэтт  просто  поинтересовался,  почему  она   не
попробует рисовать другой рукой.
   Как легко он нашел выход. И как он забеспокоился,  услышав,  что  она
плачет... Она вспоминала  его  тихий,  полный  сочувствия  голос,  когда
вечером стояла у окна, прижимая к груди изувеченную руку.
   - Слезы, маленькая Эви?
   - О, Мэтью, не притворяйся, что не видел мою руку! Ты  из  вежливости
не показывал виду. Но я - калека!
   - И я тоже. Мы с тобой неплохая пара, а?
   - Но моя рука ни на что не годится, - произнесла она,  пряча  руку  в
карман, когда Мэтт подошел к ней сзади.
   - Дай мне ее, Эви.
   Она испугалась.
   - Нет, Мэтью... Я.., я не могу, она ужасна.
   - Но она - часть тебя. Дай ее мне, Эви.
   Эвелина почувствовала, как он нежно дотронулся до ее плеча  и  провел
но руке, пока не добрался до изувеченных пальцев. Не обращая внимания на
стремление Эвелины вырвать  руку,  Мэтт  поднес  ее  ладонь  к  губам  и
поцеловал.
   Он  заверил  ее,  что  она  красивая  и  очень  смелая,  коль  смогла
противостоять Кричтону, а затем прижал ее руку к  своей  щеке  и  закрыл
глаза. Эвелина не смогла сдержать слез: Мэтью не считал ее уродливой.
   Сам Мэтью, несмотря на свою смелость и стойкость, нуждался в ней  так
же, как и она нуждалась в нем.
   Эвелина подошла к зеркалу и  высунула  язык,  чтобы  подразнить  свое
отражение. Что он может найти в ней? Но она вдруг остановилась, а  потом
неуверенно подошла ближе.
   Отражение, казалось, принадлежало кому-то другому:  не  было  второго
подбородка, лицо стало меньше, фигура -  гораздо  стройнее,  можно  было
даже разглядеть выступающие ключицы. Эвелина боялась оторвать взгляд  от
зеркала, поскольку впервые заметила произошедшие в себе  изменения.  Она
неуверенно провела рукой по животу, рукам и ногам, где можно  было  даже
прощупать косточки. Когда же это произошло?  Неужели  это  результат  ее
забот о лошадях в отсутствие Майры?
   Неожиданно Эвелина поняла, что произошло. Она была так занята Мэттом,
что забывала  даже  поесть.  Она  больше  не  чувствовала  той  душевной
пустоты, которую раньше пыталась заполнить едой.
   Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, была настоящей  Эвелиной
Меррик,  той  же,  что  и  до  выстрела  Кричтона.  Она  поднялась  выше
обстоятельств и перестала жалеть себя, и  помогла  ей  в  этом  девушка,
которая  ругалась,  как  заправский  матрос,  и  разгуливала  в  мужских
бриджах. Именно забота о другом человеке помогла Эвелине  избавиться  от
тучности и превратиться в  красивую  женщину,  заслуживающую  любви.  Ей
хотелось распахнуть окно и закричать от радости: "Посмотрите, это я! Это
я!" Торжествующе улыбнувшись своему отражению, Эвелина вышла из комнаты.
Чуть позже радостно улыбнулся и рыжеволосый  мужчина,  когда  дверь  его
комнаты распахнулась и на пороге появилась Эвелина.

***

   Брендан застонал и потрогал лоб. На улице  было  людно.  Из  окна  он
наблюдал  за  проезжавшими  красивыми   экипажами,   проходившими   мимо
парочками, играющими детьми. Был уже вечер, и тени становились  длиннее,
а оранжевое солнце не так  сильно  пекло.  В  комнате  была  невыносимая
духота, несмотря на то что Абигайль открыла все окна. Брендан  откинулся
на подушки, ему казалось, что тело его  прилипло  к  влажным  простыням.
Стакан холодной воды с ломтиком  лимона  стоял  на  столе,  а  рядом  на
подносе был ужин.  Есть  Брендану  не  хотелось,  хотя  блюда  выглядели
великолепно: тушеные омары со свежевыпеченным хлебом, гороховое  пюре  и
имбирные пряники с кремом.
   Прошла целая неделя, как он пришел в себя, но память еще не вернулась
к нему. Он смутно помнил, как в первые дни  Майра  поила  его  бульоном,
поддерживая голову. На третий день он уже сам мог есть овсянку и  бульон
с мелко порезанным мясом и овощами. Он изо всех сил старался  сесть,  но
бессильно падал, Сейчас Брендан мог садиться и даже вставать, держась за
спинку кровати. Он шел на  поправку,  но  эти  успехи  не  улучшали  его
подавленного настроения. Брендан отрешенно смотрел в окно, и на  душе  у
него было тоскливо. Он плохо помнил, что было на прошлой неделе,  а  еще
меньше то, что  предшествовало  его  падению  с  мачты.  Правда,  доктор
заверял его, что память постепенно восстановится. Сейчас он даже  жалел,
что пришел в себя, потому что сильно огорчил Майру.
   Вчера вечером он решил, что должен отправиться на своей шхуне в  Мэн,
чтобы присоединиться к экспедиции, направлявшейся в Пенобскот.
   - В Пенобскот? - воскликнула Майра. - Ты что, рехнулся? Ты только что
пришел в себя! Ты едва можешь подняться, ты не  должен  даже  думать  об
этом...
   - Но, Майра...
   - Я этого не вынесу, Брендан, ты слышишь меня? Я просто не выдержу! -
Она расплакалась.  -  Я  едва  не  потеряла  тебя,  а  ты  опять  хочешь
подвергнуть свою жизнь опасности!
   - Милая, ты должна понять...
   - Ты никуда не пойдешь, ты еще не  поправился!  С  тобой  обязательно
что-нибудь случится. Я это чувствую!
   - Майра, милая, я построил шхуну не для красоты...
   - Это все твоя гордость! - закричала Майра, подняв голову.  -  Иногда
ты бываешь настолько безрассудным, что мне хочется задушить  тебя!  Меня
не интересует шхуна, я беспокоюсь только о тебе! Если ты  отправишься  в
Пенобскот в таком состоянии, это будет равносильно самоубийству!
   Она выбежала из комнаты, и Брендан весь  день  ждал  ее  возвращения,
намереваясь все обсудить. Но она, по-видимому, была слишком  расстроена,
чтобы говорить с ним.
   Настроение у Брендана совсем упало.  Он  закрыл  глаза.  Неужели  она
права? Но разве он сможет  лежать  в  кровати,  когда  так  нужен  своей
стране?
   Повернувшись в  кровати,  Брендан  ощутил  ноющую  боль  в  ребрах  и
вспомнил, как Майра пыталась  узнать,  откуда  у  него  появились  такие
синяки. Он сочинил какую-то историю, но она  явно  не  поверила.  Он  не
хотел  говорить  правду  о  том,  что  рассвирепевший   Ричард   Кричтон
переусердствовал в своем стремлении добиться от него нужных сведений.
   Брендан содрогнулся, вспомнив, как его били плетью в ту  ночь,  когда
он поднялся на борт фрегата.  Но  ведь  это  было  далеко  не  все,  что
замышлял Кричтон. Страшная  картина  виселицы  на  высокой  рее  фрегата
всплыла у него в памяти, и он весь покрылся холодным потом. Слава  Богу,
в этот момент появилась "Пустельга". Никогда ему не забыть того зрелища,
когда его маленькая шхуна шла на всех парусах,  разрезая  носом  высокие
волны и грозно выставив все свои пушки. Это была волнующая  картина.  Но
тут Брендан нахмурился, подумав, что шхуна могла перевернуться  в  любой
момент,  когда  так  близко  подошла  к  фрегату,  чтобы  спасти  своего
капитана. Нужно будет поговорить об этом с Лайамом. Такое  безрассудство
за штурвалом непростительно.
   Мысли о шхуне, дожидавшейся в порту,  не  облегчили  его  переживаний
после ухода Майры. Было время, когда казалось, что ему нужна лишь шхуна.
Каким же он был глупцом! Ему нужна Майра. Не только ее любовь, но  и  ее
понимание  того,  что  он  хотел  сделать:  восстановить  веру   жителей
Ньюберипорта в него и его шхуну.
   Тень погибшей "Владычицы"  все  еще  витала  над  ним.  Он  отрешенно
уставился на красно-белый флаг шхуны,  который  занимал  почти  половину
стены, и мысленно поблагодарил Лайама. Но ему не удалось спасти  команду
"Владычицы" и Мэтта от жестокостей Кричтона. Брендан подумал, что ему не
удалось оправдать себя в глазах Майры и других жителей  города.  И  этот
флаг вдруг показался ему насмешливой и жестокой иронией.
   Брендан поставил поднос с едой на стол и, глубоко вздохнув,  поднялся
с постели. Ноги у него были ватными, и комната вдруг закружилась с такой
скоростью, что ему пришлось  схватиться  за  спинку  кровати,  чтобы  не
упасть. Пока он не в состоянии командовать кораблем.  Пока.  Но  завтра,
может быть, ему станет лучше.
   Он стоял на дрожавших ногах и молил Бога, чтобы никто не вошел  и  не
увидел, насколько он слаб, Прижавшись головой к  локтю,  Брендан  закрыл
глаза, чтобы прошло головокружение. Слабость немного отступила, и тут он
услышал тихий плач Майры, доносившийся откуда-то со стороны конюшни.
   - Милая моя, - прошептал Брендан, его сердце устремилось к ней. - Мое
сокровище... - Он добрался до окна,  но  в  темноте  была  видна  только
изгородь и темная конюшня. Мысленно  попросив  у  любимой  прощения,  он
поднял голову и прислушивался к отдаленному  плачу,  пока  хватило  сил.
Потом ноги у него подкосились, и Брендан тихо сполз по стене.
   Да, он был нужен ей.., но она не понимала  его  стремления  исполнить
свой долг.
   Он чувствовал необходимость принять  участие  в  морском  сражении  с
Кричтоном. Он не мог смириться с тем, что ему не удалось спасти  команду
Мэтта. Он не может утешить Майру, пока не рассчитается с Кричтоном и  не
восстановит веру в себя.
   Брендан долго сидел на полу, обхватив голову руками, чтобы не слышать
ее плача. В конце концов он не  выдержал,  поднялся,  положил  в  карман
бушлата самое необходимое, очень  осторожно  открыл  дверь  и  спустился
вниз.
   Не важно, готова "Пустельга" или нет, но она покинет Ньюберипорт.

Глава 28

   -  Господи,  Брендан,  ты  серьезно?  Ты  хочешь   присоединиться   к
экспедиции? Ты, наверное, из ума выжил...
   Брендан покачнулся и прислонился к стене, чтобы Лайам не  заметил,  с
каким  трудом  ему  приходилось  держаться  на  ногах.  Но  слабость  не
проходила.
   - Выжил из ума? - Брендан изобразил улыбку, потому что голубые  глаза
Лайама смотрели на него с откровенным неодобрением. - Я  так  не  думаю.
Что плохого в том, что наша шхуна поддержит патриотов?
   - Тоже мне патриот! - хмыкнул Лайам. - Ты свалился с  мачты  и  чудом
остался в живых. Вряд ли ты,  парень,  сейчас  в  состоянии  командовать
кораблем. Если судить по твоему  виду,  то  я  бы  тебе  даже  лодку  не
доверил!
   Брендан закрыл глаза. Если он выглядел так же, как  чувствовал  себя,
то это ужасно.
   Вдруг он ощутил что-то  мокрое  и  холодное  на  лице  и  понял,  что
уткнулся в кружку с пивом. Выругавшись, Лайам снова усадил его.  Брендан
открыл глаза и увидел вращающийся потолок.
   - Ради Бога, Брендан...
   - Вы в порядке, капитан Меррик?
   Это подошел владелец таверны.
   - Все хорошо, Мозес! - ответил Лайам, придерживая Брендана за лацкан,
чтобы тот не свалился. - Просто капитан выпил многовато, да?
   Брендан кивнул:
   - Принесите ему стакан сидра, - сказал Лайам, - Конечно, утром он  не
поблагодарит меня, но сейчас это будет ему в самый раз.
   Хозяин торопливо удалился, удивленно пожав плечами, поскольку никогда
не видел, чтобы капитан Меррик пил.
   - Послушай меня! - Лайам поднял голову Брендана  и  посмотрел  ему  в
глаза. - Я не хочу, чтобы ты становился посмешищем. Ты не просто  хочешь
отплыть на помощь американцам в Мэн. Ты снова сбегаешь. От кого на  этот
раз?
   Лайам чуть подождал и сам же ответил:
   - От Майры Эштон. Бог мой, Брендан, когда ты наконец  позволишь  этой
девушке зацепить тебя? Она любит тебя, и если  только  ты  забудешь  эту
проклятую Джулию и повнимательнее присмотришься к Майре...
   - Она сердится на меня, Лайам...
   - Ну и что? Говорю же, она любит тебя. Девчонка не отходила от  твоей
постели, пока ты лежал! Она заботилась о тебе, мыла, причесывала, поила,
старалась, чтобы ты хорошо выглядел перед гостями...
   - Гостями? - удивился Брендан.
   - Ну да. Многие горожане приходили  навестить  тебя  и  помолиться  о
твоем выздоровлении.
   Брендан недоверчиво махнул рукой.
   - Если  они  и  заходили,  то  ради  того,  чтобы  навестить  бедного
ослепшего Мэтта...
   - Бедный слепой Мэтт! Ха! Позволь тебе сказать, Брендан,  что  он  не
настолько  слеп,  чтобы  не  заметить,  как  похорошела  твоя  сестра  в
последнее время! Эти двое здорово сблизились с тех пор,  как  ты  вернул
его домой. Может, со зрением у него и неважно, но я  готов  побиться  об
заклад, что он смог бы выйти в море на корабле, если бы захотел. Но нет!
Он слишком занят тем, что изображает из себя слепого, чтобы твоя  сестра
не отходила от него. Я сам видел, как  он  смотрит  на  нее,  когда  она
отворачивается. Сегодня утром он попросил ее нарисовать его  портрет.  Я
уверен, что теперь он попросит тебя начертить для него корабль с женской
головкой, похожей на Эвелину.
   - Черт! - вырвалось у Брендана. Он  недоверчиво  покачал  головой.  -
Мэтью и Эвелина?
   - Так если наш красавчик капитан Эштон позволил твоей сестре  вонзить
в него свои коготки, то почему бы тебе не позволить этого Майре?  Но  ты
ускользаешь всякий раз, когда она начинает охоту.
   Брендан отвел взгляд.
   - Я должен  отправиться  в  Пенобскот,  -  продолжал  настаивать  он,
стараясь не потерять мысль. - Ньюберипорт уже послал свои  корабли..,  и
"Пустельга" тоже должна быть там... Там нужен каждый корабль, и  никакая
болезнь не остановит меня... Теперь я тоже американец, ты помнишь? -  Он
улыбнулся. - Кроме того, Мэтью говорит, что там будет сам Поль Ривер,  а
я всегда мечтал встретиться с этим человеком!
   - Брендан!
   - Это не так сложно. Я смогу дойти на "Пустельге"  до  Пенобскота  за
двое суток...
   - Если ты отправишься в Мэн, то англичане смоют тебя с твоей палубы.
   Мозес вернулся  с  подносом,  неся  две  кружки  пива.  Лайам  быстро
поставил перед Бренданом свою пустую  кружку,  чтобы  сделать  вид,  что
Брендан выпил, потом схватил его за рукав и посмотрел в глаза.
   - Послушай, Брендан. Американцы  там  уже  больше  месяца  и  еще  не
предприняли попытки атаковать  британцев.  Да  и  командором  там  Дадли
Салтонстолл, ты его  знаешь,  это  не  очень  приятная  личность,  чтобы
служить под его командованием!
   - Но я должен, Лайам!
   - Брендан, ты не можешь... - Лайам взял друга за руку. Брендан поднял
голову,  выпрямился  и  неторопливо  повернулся.  Он  олицетворял  собой
истинно английскую надменность, начиная с  гордо  сидевшей  треуголки  и
кончая носками башмаков.
   - В будущем, мистер Доэрти, я попрошу вас  не  забываться.  Я  -  ваш
капитан. Пожалуйста,  обращайтесь  ко  мне  как  положено!  -  Потом  он
улыбнулся, чтобы  смягчить  свое  замечание,  распахнул  дверь  и  вышел
наружу.
   В таверне все загудели. Подумать только,  этот  капитан  из  Коннахта
едва успел оправиться от болезни и уже пришел в таверну, выпил вместе  с
остальными, поставил на место своего огромного лейтенанта и собрался  на
войну как ни в чем не бывало. Один лишь Лайам знал, что капитан  еще  не
здоров.
   Никто, кроме самого капитана, не знал, сколько  раз  он  падал,  пока
добирался до причала. Однако он так и не добрался до каюты,  а  свалился
без чувств на палубе, где и провел ночь.

***

   В городе только и было разговоров, что  об  экспедиции  в  Пенобскот.
Новости  приходили  из  Мэна  и  из  Бостона.  Британцы  закрепились  на
небольшом полуострове в районе Багадуса и  держались  там,  несмотря  на
превосходящие силы американцев. Как видно, англичане ждали подкрепления.
   Стр